ЭПИГРАФ.
На дне моря нашли греческое судно, утонувшее ещё до нашей эры. За два тысячелетия солёная вода выела всё, что было на судне, даже скульптуру из мрамора. Только одна вещь сохранилась: серебряное колечко с бирюзой. Внутри колечка было написано: «Я отдала тебе всё…»
(Леонид Жуховицкий).
Весна в том году о котором пойдет речь, выдалась ранняя. Уже в начале марта все подсохло, после рано сошедшего снега. Талая земля пахла прелью, в парках и скверах шумели птахи, темные пожухлые листья валялись кое-где, напоминая серую осенью. Вот в такой один из пасмурных дней я шла пешком со станции парком Мира. Погода и правда напоминала осень. Было сыро, хмуро, солнце проглядывало из облаков очень лениво, под ногами шуршали прошлогодние листья. На лавочках сидели редкие посетители этих задумчивых и ещё голых аллей. Проходя мимо такой скамейки, я вдруг почувствовала на себе чей-то упорный взгляд. Оглянулась. Напротив сидел мужчина в темном пальто с поднятым воротником без головного убора и с улыбкой на меня смотрел. Рядом с ним стояла инвалидная коляска, в ней находился укутанный пледом пожилой мужчина в темных очках и с маленькой аккуратно постриженной бородкой. Кажется, он дремал. Я остановилась, пригляделась и поняла, что знаю молодого человека, смотревшего на меня. Но где и когда я его видела, вспомнить не могла.
- Оль, ты, что ли? – первым спросил он.
Я подошла к нему и, наконец, узнала. Это был мой бывший одноклассник – Алеша Абрамов.
- Я так на себя не похож?
- Ой, что ты, Алёшка! Просто все повзрослели, изменились.
Я присела рядом с ним.
- Как поживаешь, видишь кого-нибудь из наших ребят? – поинтересовалась я.
- Нет, давно никого не вижу. Потом, я редко куда-либо хожу. А, как ты?
- Всё хорошо, работаю в школе.
- Молодец. Я помню, что тебе всегда нравилась шефская работа, с малышами возиться.
- Ну, да! Вот я теперь и учитель. А, ты, помниться, поступал в Лестех, приняли?
- Да, я закончил в 1994 году. Работал потом по специальности, ну а теперь… - он низко наклонил голову, будто потерял, что-то на дороге. Разгладил складку на брюках и на несколько секунд вы-разительно замолчал. В этот момент лицо его, как-то сразу осунулось.
Я поняла неловкость его положения. Сам не может начать разговор, но очень хочет. О чем же спросить?
- Ты женат? – самый простой вопрос.
- Нет. Не был. Хотел, но не судьба.
В этот момент старик в кресле задвигался и засопел. Алешка подсел к нему ближе и достал из внутреннего кармана пальто пластмассовую бутылочку с водой. Он поднес к его губам горлышко, дедушка попил и успокоился.
- Это твой дедушка? – спросила я и неожиданно стала свидетелем интересного рассказа.
- Нет, это мой отчим.
- Отчим? Но я помню твою маму, Тамару Сергеевну, она ещё у тебя молодая женщина!
- Да, так молодой и осталась. Она умерла в пятьдесят лет. И к тому моменту была ещё цветущей и красивой.
- Как?! Прости, я не знала.
- Что ж тут, ничего, что спросила. Вместе росли, учились… А мама… Ты знаешь, она меня одна воспитала. Мы жили вместе с бабушкой, отец появился только раз в моей жизни на моё совершеннолетие. Принес денег, отделался каким-то детским подарком и исчез уже навсегда. Мы жили втроем, все было замечательно и вот в сорок восемь лет на кафедру физики к ним прислали нового профессора. Мама с ним познакомилась, ему тогда было 53 года, - и Алеша кивнул на сидящего рядом мужчину.
- Она стала его женой?
-Да, влюбилась без памяти. Не спала ночей. Мне её тогда даже жалко было, она все боялась, что я не приму её выбора. Да, сперва был против, как и все эгоисты. Потом понял, что может быть этим она и будет, наконец, в жизни счастлива. Поженились они, к нам он переехал, бабушка отправилась в деревню, там и живет по сей день. Мама бросила работу, всё только ради него. Он научными трудами занимался, а она по библиотекам бегала, материалы ему нужные доставала, ночами их печатала, как могла помогала ему во всем. И дома тоже, все заботы на ней были. Я с работы поздно приходил, меня на все не хватало. А она крутилась, как белка в колесе. Но, ничего, справлялась. Приехал я, как-то, с отдыха, со своей невестой по путевке в санаторий ездил. Она мне и заявляет, что хотим, мол, ребенка своего родить. Я ещё совсем не старая, а мужу дитя свое хочется. Он захотел, а она и послушала. Все ему отдала и даже это, то есть, жизнь свою, потому что при родах – она умерла. Я отговаривал её тогда, да куда там! Всё ему, все для него. Чтобы счастлив был во всем, дитя свое имел, так как женат из-за науки никогда не был. Вот и все! Не спасли её когда рожала. А рожала в пятьдесят лет уже.
Я была потрясена этой историей. Молча смотрела я на старика, но вопросов Абрамову больше не задавала. Он ответил на них сам.
- Отчим остался жить со мной после смерти матери. Сам чуть не умер с горя. Я его ненавидел тогда, да и сейчас ненавижу. Этот человек у меня отнял все, самое драгоценное – мать!
- Что ты, он же рядом сидит!
- Пусть сидит, он все равно ничего не слышит. Он только на прикосновения реагирует.
Абрамов откатил чуть коляску, чтобы было удобнее разговаривать и продолжил:
- Прошло три года и его отправили в командировку на Байкал. Вот там и произошло это, - Алеша кивнул на сидящего мужчину. – Ехали на машине с сотрудниками заповедника и разбились в лепешку. Машина в дребезги, всех всмятку, а он каким-то чудом выжил, но теперь инвалид. Ничего не слышит и не видит. Реагирует лишь на резкие звуки и прикосновения, но все понимает. Меня узнает.
- А в дом инвалидов его отдать, не пробовал? Там все-таки, персонал обученный. Я имею ввиду, уход.
- Так как дома, все равно не обиходят, да и не могу я этого сделать, в память о матери. Она ведь ему все отдала, понимаешь?
- Да, конечно.
- Бабушка помогает, приезжает иногда, социальный отдел прислал сиделку, но только я выгнал её. Она его обижала. Ушел с работы, расстался с невестой, она не могла жить в таких условиях. Вот уже восемь лет так. И меня лишил всего, не только мать мою. И я, получается, тоже все ему отдал.
Алешка говорил зло, но ненависти в глазах не было. Только чуть подрагивали уголки его губ.
- Ну, все, пора нам. Пойдем, потихоньку. А ты звони, я телефон свой дам и адрес. Ребятам нашим, если встретишь, привет передавай. Скажи, пусть заходят, если кто захочет.
Алеша встал, подошел к отчиму, поправил на нем теплую шаль, укутал получше его сверху шерстяным клетчатым шарфом и, кивнув мне на прощание, медленно покатил коляску к выходу из парка по голой ещё и серой аллее. Я долго смотрела ему вслед. Я восхищалась и гордилась своим товарищем. Тепло и радостно мне было на душе от того, что в нашей России есть такие люди, которые умеют так, НЕНАВИДЕТЬ.
3 августа 2015. Ольга Азарова.