Жил-был в одной квартире многоэтажного, серого, безликого, как и все строения вокруг, дома маленький котёнок.
Жил спокойно, в достатке, в своей уютной корзинке с мягкой подстилкой, которую приобрела для него хозяйка в магазине зоотоваров.
Хозяйка его вкусно кормила, ухаживала за ним, иногда играла. А по вечерам брала в свою постель и ласкала его: то погладит по мягкой серенькой шёрстке спинку, то помассирует животик, то почешет под подбородком, то за ушком. И котик всегда отвечал ей благодарным мурлыканьем.
Одно беспокоило его - ему не позволяли гулять вне квартиры. А он мечтал об этом. Представлял, как он бродит по уже увядающей в октябре, травке под деревом, которое он видел в окно, катается по ней, точит коготочки о стоящую у дерева скамейку...
Однажды хозяйка забыла закрыть дверь.
Котик подошёл к ней, принюхиваясь - нет ли какой угрозы?
Потом осторожно высунул одну лапку, потом другую. И оказался в большом, пустом вестибюле. Из соседских дверей пахло чем-то вкусным. Из ближайшей доносился запах вареной рыбки, из другой - аромат горячих сосисок.
Но эти двери были заперты. А одна открыта.
Заглянув туда, котик увидел длинную лестницу, ведущую вниз.
Вот оно! Это же дорога на улицу, - подумал котик. И прыгая со ступеньки на ступеньку, стал осторожно спускаться по ней.
Высунув мордочку в последнюю дверь, он, наконец, увидел эту вожделенную лужайку и со всех ног бросился к ней. Сколько было радости от ощущения мягкости травки, запаха свежести от неё, возможности покататься по ней и вытянуть в истоме лапки. Наигравшись, он подошёл к скамейке, поточил коготки передних лапок, выгнув спинку, и огляделся. Вокруг был огромный мир заасфальтированного двора, тщательно выметенного ещё в четыре часа утра дворничихой.
- Сержик! Мой мальчик, ты где? А ну-ка, иди ко мне, проказник, - раздался голос спускающейся хозяйки.
Котик заволновался и стал искать глазами, куда бы спрятаться? Он вовсе не хотел возвращаться в наскучившие ему четыре стены.
Лежащая на карнизе рыжая, раскошная кошка, которую котик сперва не заметил, фыркнув, небрежно указала ему лапой на приямок полуподвального окна.
Котик рванул туда, и как раз вовремя.
На пороге появилась хозяйка в китайском с драконами халате. Она ещё несколько раз позвала Серого. И, убедившись в бесперспективности этого занятия, поднялась наверх, оставив у дверей мисочку с кусочками аппетитного мяса "Вискас".
- Ничего, сам вернётся, - ворчала хозяйка, поднимаясь по лестнице и придерживая полы халата.
- Не вернусь, - мысленно ответил котик.
Он выпрыгнул из приямка и подошёл к мисочке, обнюхал её, и приветливо махнув хвостиком рыжеволосой красавице, предложил ей разделить с ним угощение.
Небрежной походкой, будто она делает одолжение, кошка подошла к миске, и, отодвинув "хозяина", мгновенно съела всё содержимое посудины, облизнулась, и в три прыжка забралась на свой облюбованный карниз, даже не поблагодарив угощавшего.
Котик не мог туда допрыгнуть. Поэтому он был вынужден терпеливо ждать, переступая с ножки на ножку всё время, пока она не спустится вниз.
Наконец это произошло. Рыжая спрыгнула на землю, и в тоже мгновенье Серый подбежал к ней и тут же стал тереться об её бочок.
- Фи, какие нежности, малыш! Тебе ничего не обломится. Сначала подрасти!
А пока можешь пожить в моём закутке, там, в подвале, где живу и я!
И она отвела его в сырое, пыльное, но тёплое помещение. Там было хоть и непривычно, но очень уютно. А главное, можно было, свернувшись калачиком, расположиться рядом с этой чудесной кошечкой. А иногда и прижаться к ней, что было бы восхитительно.
Но Рыжая легла в облюбованном ею уголке, а котику указала место в другом углу.
Котик долго ворочался, глотая слёзы обиды. Но, в конце концов, мирно уснул под звуки где-то рядом капающей воды.
Так длилось долго, очень долго, может день, может месяц, а может и три.
Уже выпадал снег, уже были зимние, холодные стужи, уже по асфальту струились ручьи, через которые нужно было перепрыгивать, чтобы не замочить лапки.
Маленький серый котёнок за это время превратился в огромного вальяжного кота, которым восхищались все кошки в округе. И каждая стремилась оказать ему знаки внимания: то посидеть с ним рядом, то помурлыкать, то пригласить на ближайшую крышу на свидание, то принести ему ими пойманную мышку, то рыбий хвост. Но он принципиально игнорировал их всех. Его сердце было занято только рыжей.
Однажды, в марте, её стал обхаживать худой чёрный кот из соседнего двора.
Когда Серый услышал, как тот шептал на ухо его пассии непристойности, он не выдержал, и бросился на пошляка. Чёрный был испытанный боец, имевший на счету десятки побед, и слывший известным в районе своей похотью волокитой. Клочья шерсти носились по всему двору. А Рыжая сидела в сторонке с невозмутимым видом, понимая, что при любом исходе боя она останется в выигрыше. Истошные вопли дерущихся привели к тому, что пожилая обитательница соседнего подъезда окатила обоих из ведра холодной водой. Чёрный, с кровоточащим порванным ухом мгновенно ретировался. Серый, зализывая свои раны, подошёл к Рыжей.
- Ты почему мне не помогла? Ведь я защищал твою честь.
- А с чего бы это? Кто тебя об этом просил?
- Но ведь он тебя почти уже волок в ближайший подъезд.
- Ну, и что? Он был так мил!
Юная кровь взбурлила в жилах Серого огненной лавой. Не в силах больше сдерживаться и терпеть её издёвки, он схватил её острыми зубами за загривок и прижал мордой к земле.
В первый момент она опешила, но время было потеряно. Рыжая извивалась, как уж на сковородке, пытаясь освободиться от его хватки. Но от здорового семимесячного кота вырваться не так легко, и она смирилась. Через несколько минут ей это удалось.
Улыбаясь, она сказала: А я всё ещё считала тебя малышом.
В этот день он доказывал свою силу ещё раз десять.
А через девять недель Серый с восторгом наблюдал, как Рыжая кормит его детей своим молоком, свернувшись калачиком и прикрыв котят своей лапой у живота.
Вам никого не напоминает Рыжая?
А ситуация?