...Иногда я оставляла ей щелку в двери денника,
Чтобы она не скучала в своей мрачноватой каморе.
И ее торчащая голова виднелась издалека.
В этом, полном запертых лошадей, коридоре.
И лошадь знала, что нельзя выходить самой,
А то будут ругань, ссоры и долгие споры
За ее маленькую свободу вертеть головой,
Невзирая на крепкие, злые запоры.
Она издали узнавала мои шаги.
И призывно ржала, и топталась у двери.
Все остальные для лошади - были враги.
Только мне, почему-то смогла поверить.
Прижималась изящной своей головой,
Мягким носом тычась в мои карманы.
И ничего не боялась рядом со мной.
Другу можно поверить - он не обманет!
Выезжали на круг с ней. И хотелось лететь.
Кровь бурлила в обеих в пожаре азарта.
Ах, как это не просто - у черты замереть!
И сдержать лошадей в ожидании старта!
Где она, а где я - не всегда и поймешь.
В этих бешеных скачках несутся кентавры.
Хрипло дышим и пену роняем в песок,
Из-за грохота сердца не слыша литавры!
А потом мы плетемся устало в конюшни свои
И снимаем с коней пропотевшие, жесткие сбруи.
И я мою неспешно дрожащие ноги твои,
Направляя из шланга прохладные струи...
*** *** ***
Можно было стоять, замерев и прижавшись плечом.
Просто слушать друг друга в какой-то неведомой дали.
Говорить и молчать просто так, ни о чем.
Иль друг друга хвалить за никчемные эти медали.
Мы так слились душой, что бывали излишни слова.
Я спешила к тебе, понимая как тяжка разлука.
И торчала из стойла наружу твоя голова,
А глаза выражали твою терпеливую муку.
Но однажды случилась с тобою большая беда.
Как-то я поняла. Почему-то мне было так плохо!
Все болело внутри, иногда я дышать не могла.
И темнело в глазах из-за каждого резкого вздоха.
Я бежала к тебе, и весь транспорт как будто уснул.
Пустота в деннике, я застыла, в слезах и отчаянье.
- Понимаешь, так вышло! Охранник заснул на посту.
Ей в овес подложили стекло! Вряд ли это случайно.
И спасти не смогли, чем при этом возможно помочь?
Она мучилась сильно и от боли дышать перестала.
Как могли, мы старались и сидели с ней целую ночь.
Ну не плачь! Извини… что ее… не стало…
... И пришли эти страшные ночи, когда мы вдвоем.
Лошадь мчится по полю. Я ее, как себя ощущаю.
Но мы в ужасе с ней застываем перед битым стеклом.
И я режу и руки, и душу, ее защищая...