СЕЛЬСКОЕ СТАРИКОВАНИЕ
Если вы полагаете, что я целыми днями лежу кверху пузом и плюю в потолок, то уверю вас: вы думаете не в ту сторону. Но в одном вы правы: пузо у меня есть, и потолок имеется. И плюнуть есть чем. Есть даже - в кого. Но мне сейчас не до этого. Потому, что у меня есть ещё и жена. А это обстоятельство налагает определённые обязательства, от которых увиливать и подло, и пошло, и вообще никуда не годится. А где жена, там и неизбежный демографический шлейф: дети, невестки, зятявья, внуки и правнуки. А где этот шлейф, там и радостные переживания, когда в тихом стариковском доме всё становится вверх дном и оказывается, что жизнь может быть весёлой, шумной и полной неожиданными сюрпризами. Но главное, что появляется с приездом всегда любимых дорогих гостей, - это обострения недовольства немощным Пенсионным фондом страны моего проживания, которому глубоко до лампочки, сколько моих детей, внуков и правнуков пожелают отдохнуть в благодатном имидже Алтайского края. И не так уж важно, - недельку или весь северный отпуск. Ему всё равно, что это прединфарктное событие, - всего лишь семейного масштаба, с элементами счастья, радости, растерянности и скрываемой задумчивости.
По странному капризу необъяснимых обстоятельств, гости обычно приезжают когда картошку копать или ещё рано, или она уже снесена в подвал, а спина ещё не опомнилась от небрежного к ней отношения. А самое младшее поколение ещё малорослое. Чтоб его обнять, надо наклониться, да ещё позаботиться о том, чтобы не напугать мальца скривившейся от боли рожей. От обнимания старшего поколения тоже не легче. Схватит внук деда в охапку, не соразмеряя родственное чувство с дедовой болячкой, а потом удивляется: - "Ты чё, дед? Я же - слегка".
Сыновья, те сообразительнее, - приобнимут слегка, отечески похлопают по лопаткам, - "А ты, батя, ещё хоть куда! Женить можно".
А женская часть моду дурацкую от артистов переняла, - целуют накрашенным губами куда ни попадя. Хорошо, хоть не в лоб. Особо старательна в этом невестка. Вроде как за хорошего мужа благодарит. Оно и стоит, - трудоголик, каких мало по нынешнему времени. За такого мужа, как мой Федька, не только поцеловать могла бы.
Потом переполошная сумятица сменяется неторопливым распаковыванием баулов, сумок и прочей дорожной тары, торжественным приподнесением подарков, которые иногда впору, иногда малы, но дороги.
Тем временем спотыкающаяся бабушка наносит столовому натюрморту последний штрих, и ты возвращаешься на землю, - неизбежное случилось!
Со следующего дня начнутся гостевые будни, а для кошки с собакой, - Рождество, Пасха и Масленница одновременно. А когда гости уедут, зажравшиеся дармоеды три дня будут отворачиваться от своих мисок с "традиционной" едой. Понять их можно. Они - животные и им трудно в очередной раз привыкать к будничной трапезе.
Проводы дорогих гостей сопровождаются смешанным чувством, о котором лучше не распространяться, - не навсегда же уезжают. И в следующем году им положен трудовой отпуск. Хорошо бы, чтоб совпал он с началом уборки урожая. А не сойдётся, ну и ладно. Главное, чтоб у них было всё в порядке дома, в школе и на работе. Да чтоб сосед с верхнего этажа не залил квартиру водой, да чтоб лифт не оборвался, а сын или зять. на гаишника не нарвался; чтоб по больницам не шастали да на автобусных остановках не мёрзли.
Тогда и нам с бабкой проще будет метельные дни переживать и молить Бога, чтоб не захворала почтальонша, не оборвались провода, да чтоб дорогу к магазину сверх меры не заметало. И тогда дотянем до весны без особых хлопот. А там снова дорогие гости, снова радость не долгая. Но - памятная. Главное, чтоб индаметацин с диклофенаком в аптеке не переводились. Без них никуда-а...
***