Эвакуационный пункт
Зависть и азарт - движущие силы прогресса до тех пор, пока не переходят в ненависть и лень. Через несколько дней после приезда в заштатный город Калинин Остап Бендер отправился в ближайший эвакопункт для того, чтобы легализовать собственную военную организацию «УВСР-5». Эвакуационный пункт располагался в трёхэтажном здании бывшей средней школы. На фасаде висел актуальный призыв:
- «Отстоим Москву!»
На лестнице ему преградили дорогу санитары и нянечки с носилками.
- Больных несут, - догадался он и прижался в уголок лестничной клетки, чтобы не мешать.
Санитары в грязных халатах всё спускались и спускались вниз. Лица больных проплывают перед ним - странно розовые, неподвижные, с лоснящимися лбами.
- Старик, молодая женщина, ребёнок... Сколько же их?.. У вас госпиталь в подвале, да? - спросил Остап у пожилой нянечки.
Она неопределённо кивает, глядя мимо мешавшего визитёра:
- В нехорошем месте ты встал...
Бендер рывком отвернулся к стене.
- Как я сразу не понял? - догадался он запоздало. - Это же покойники...
Похолодев, взбежал на верхний этаж. Всюду вповалку лежат и сидят люди - дверей нигде нет, видно, что они выдраны «с мясом».
- Где кабинет начальника? - спросил он у худого старика.
Тот даже не ответил, просто коротко махнул рукой вглубь школьного коридора. Там оказался единственный кабинет, имеющий дверь. Бендер толкнул её ногой и вошёл в небольшое накуренное помещение.
- Почему без стука?! - грозно спросил мужчина среднего возраста, приподнимаясь из-за обшарпанного ученического стола.
Он был невысокий, с крупной породистой головой. Один глаз плотно закрыт чёрной повязкой. Одет в гимнастёрку, перетянутую скрипучими кожаными ремнями. Вид имел ответственный.
- Вы начальник эвакопункта? - спросил великий комбинатор.
- Что надо?
- Я командир воинской части «УВСР-5» Бендер, - назвал себя Остап. - Хотел познакомиться с соседями.
- Времени на ерунду у меня нет! - отрезал грубый военный и выпроводил гостя.
- Мудрость - это не морщины, а извилины… - обиделся Бендер.
Он разузнал о грубияне у местных. Начальника звали Борис Ковзан. Эвакопункт был до отказа набит беженцами из оккупированных пригородов Ленинграда. В ожидании какого-нибудь устройства, лишившиеся всего, они сотнями умирали от голода и болезней. Умерших скрывали в подвале, пытаясь сохранить продуктовые карточки.
- Так вот откуда он кормится! - догадался Остап и начал действовать.
Он запомнил, что парты, столы, школьные доски, двери, даже паркет в бывшей школе были давно сожжены.
- Чтобы обогреться, костры разводят прямо на полу... - сообщил посланный туда Глеб Середа.
- Так ведь недалеко и до пожара!
Или великий комбинатор обладал пророческими способностями или в дело вмешались высшие силы в лице Пахомова и Огурцова бросивших в подвал эвакопункта бутыль с бензином, но спустя некоторое время там случился пожар.
- Память у меня превосходная, но короткая! - пошутил Бендер и отправился туда со вторым визитом.
В школе чадил подвал, куда складывали мертвецов перед тем, как увезти их в грузовиках на глубокие братские могилы. Перемазанный сажей Ковзан вместе с чумазыми санитарами таскал оттуда обгорелые трупы.
- Соседям помощь нужна? - ехидно спросил Остап.
- Нужна.
- Тогда предоставим возможность поработать профессионалам, а сами поговорим? - предложил он Борису и кивнул на троицу своих помощников.
Спустя полчаса они стали лучшими друзьями распивая принесённый великим комбинатором дорогой французский коньяк. Он уговаривал хозяина зачислить бойцов его группы на все виды довольствия эвакопункта, взамен обещая произвести ремонт в подвале.
- Позднее, позднее! - отмахивался Ковзан. - Давай я лучше расскажу тебе, как я воевал.
Они перешли на «ты» и снова выпили ароматного допинга.
- Никогда не сражайся оружием остроумия с без¬оружным, - посоветовал себе Бендер. - Ошибки нередко входят в привычку…
Он обречённо кивнул головой и приготовился слушать нудный рассказ о немыслимых подвигах.
- Майор Ковзан единственный из всех лётчиков совершивший лобовой таран и при этом выживший! - пафосно начал хозяин кабинета, говоря о себе в третьем лице. - Не веришь?.. Тогда слушай.
Из его сбивчивого повествования Остап понял следующее. Борис Ковзан происходил из потомственных кубанских казаков, был истребитель и не очень любил сдаваться. Войну он встретил в Прибалтике и когда на их военный аэродром внезапно налетели немецкие бомбардировщики, уничтожившие спящие самолёты, принял единственно верное решение:
- Нужно пробираться на запасной аэродром!
В хаосе первых дней войны он смог добраться до спрятанного в лесу объекта и нашёл там одинокого часового с винтовкой, который заметя офицера растерянно спросил:
- А что случилось, товарищ командир?.. Почему всё начальство куда-то умчалось, не сняв меня с поста? А уже неделю торчу здесь, питаясь одними ягодами…
- Война, - коротко ответил майор, - я снимаю тебя с поста солдат!
- А куда же я пойду? - опешил тот. - Кто-то ведь должен государственное имущество охранять!
На лётном поле стояли новенькие истребители, с полным боекомплектом и заправленные горючим под завязку. Борис забрался в крайний самолёт и взлетел. На прощание он сделал круг над аэродромом, приветствуя стойкого красноармейца и подумал:
- Есть же настоящие люди!
Он приземлился в Тушино, под Москвой и едва не попал под трибунал.
- Почему улетел на боеспособной машине в тыл?! - пытал его особист с пистолетом.
В итоге его отправили в действующую эскадрилью, и несколько месяцев он сражался с численно превосходящими воздушными силами противника. Тем более поступил дурацкий сталинский приказ:
- Сколько бы тебе ни встретилось врагов, вступай с ними в бой.
Все краснозвёздные соколы ошалели от приказа, а Ковзан только пожал плечами. Вскоре завёлся близ линии фронта немецкий аэродром-подсадка и никак его не могли найти. Умный Боря догадался подвернуть винты пропеллера у одолженного штурмовика таким образом, чтобы они издавали завывающий звук, точно такой, как у «мессершмидта».
- Договорились с нашими зенитчиками, - сообщил он заинтересовавшемуся Бендеру, - когда опять на нашу территорию залез «мессер», того не тронули, а наоборот, дали выполнить задачу и выпустили.
За ним в облачности с тем же завывающим звуком проник через линию фронта хитрый Ковзан. Проник, добрался до аэродрома-подсадки, сообщил, куда надо координаты и полетел домой. Но его вскоре засекли.
- Вылетела за мной туча истребителей, с которыми я сражаться в принципе не способен! - доказывал лётчик. - Стрелка-радиста сразу убили.
Потом попали куда-то в самолёт, нанеся ему несовместимые с жизнью травмы, после чего Борис, который интенсивно снижался, потому что уже почти на советской территории был, приказал штурману:
- Покинуть самолёт!
Испуганный штурман всё сделал согласно приказу, но слишком быстро раскрыл парашют, и его расстреляли висящим в воздухе, прострелив при этом орден Красной Звезды.
- Твою мать! - крикнул командир погибшего экипажа и в этот момент то ли пуля, то ли осколок попадал ему в правый глаз.
Ковзан полез ладонью к затылку и обнаружил там мокрые косточки. Сообщил по рации на родной аэродром:
- Тяжело ранен, покидаю самолёт.
Раскрывает фонарь и видит - несётся на него, со всего сумасшедшего бряка какой-то немецкий ас. Борис опять хватается за штурвал и направляет летающий аппарат на спятившего аса.
- Тут такое дело, Остап, - веско сказал он, - при таране ни в коем
случае нельзя сворачивать. Куда б ты ни свернул, твой враг побьёт тебя
винтом. Он-то винт себе, конечно, поломает, но сможет спланировать, хотя бы в принципе, а от тебя точно ничего не останется. Тут, понимаешь, дорогой, война нервов!
Но фашист тоже эти азы понимал, поэтому не свернул. Они лоб в лоб стукнулись, но у немца фонарь был закрыт, а раненый Ковзан через открытый фонарь без сознания улетел в свободный планирующий полёт.
- В качестве одного из последствий столкновения было повреждение лямок парашюта, - уточнил лётчик, - отчего тот полетел отдельно от тела.
Он в недолгом падении вписался в склон оврага, пропахал телом глубокую борозду и очутился непосредственно перед военным складом, где-то на сопредельной советской территории. Там стоял часовой, который, обалдев маленько, закричал согласно Уставу:
- Стой стрелять буду!
Борис послушно встал, хотя у него были переломаны обе ноги и ещё какое-то количество менее нужных костей, раскрыл планшетку, достал полётные карты и стал их исступлённо рвать.
- Чтобы не достались врагу! - бормотал он в состоянии аффекта.
- Товарищ командир! - узнал его часовой, охреневший от свалившегося с неба нарушителя.
Это оказался тот самый красноармеец, охранявший запасной аэродром их лётного полка. Он чудом вышел из окружения, продолжал умело воевать, и оперативно обеспечил доставку раненого в госпиталь.
- После лечения я попал в этот клятый эвакопункт! - закончил Ковзан. - Вот как бывает!.. А ты тут лезешь со своим подвалом…
Великий комбинатор опечалился. Продуманный план легализации летел к чёртовой матери. Однако он не знал, что майор Ковзан был бесстрашным боевым лётчиком, но обладал одним недостатком – он был невероятно азартным. Борис играл во все азартные игры, особенно в карты.
- Сыграем в буру? - неожиданно предложил он Бендеру.
Разомлевший собутыльник честно пытался отказаться, так как за годы, проведённые в искусной компании лагерных рецидивистов, научился играть как полубог.
- Тогда заказ на ремонт точно не получишь… - обиделся майор.
- Какова ставка? - обречённо вздохнул Остап.
За пару часов интенсивной игры он полностью очистил карманы Ковзана. Тот даже пытался занять денег у подчинённых, но они наученные горем мялись и отказывались.
- Завтра придёшь?! - немного успокоился майор.
- Как там с заказом? - с нажимом уточнил Бендер.
- Подойдёшь утром к начальнику финотдела, - согласился он, - получишь аванс…
Остап понял, что Борис деловой человек и с ним можно иметь дело. С этого дня его организация была обеспечена строительными заказами, которые регулярно находил вечно проигрывающийся Ковзан.
- Жизнь проста, - радовался постоянному везению великий комбинатор, - сложной её делают люди…
Он присвоил себе для начала звание военного инженера 3-го ранга. По сфабрикованным официальным письмам на бланках с самодельной печатью Бендер добился, чтобы из военной комендатуры города к нему для прохождения дальнейшей службы направляли отставших от своих частей или выписанных после ранения из госпиталя рядовых бойцов.
- Кто ничего не имеет, всегда готов поделиться с другими! - бурчал жадный майор.
Новое воинское подразделение по подрядным договорам с различными организациями стало выполнять строительно-ремонтные работы.
- И «особисты» нас не трогают, - хвастался Остап, - и денежки имеются!
Вскоре пришла настоящая весна. Каждый день в голубом высоком небе ярко сияло солнце. Свежая зелёная трава начала нагло пробиваться наружу. Здесь и там виднелись цветастые пятна анемонов и других цветов, ласточки метались вверх и вниз с радостными весенними песнями.
- Так чудесно валяться на молодой травке, закрыв глаза, и подставлять лицо солнышку, размышляя, о чём угодно, кроме войны! - Бендер и Борис выбрались на природу.
Тепло давно растопило снег, поэтому они в мае могли принимать ежедневные ванны в небольшом озере поблизости.
- Как тебе удаётся всё время выигрывать? - неожиданно спросил майор.
- Людям надо верить! - засмеялся он. - Если нет другого выхода…
- У меня уже кончаются деньги.
- Значит, больше не будем играть…
Бывшего лётчика такая перспектива пугала и он начал перебирать в голове все известные ему способы заработать деньги на войне.
- Жаль, что твои бойцы занимаются только ремонтными работами, - вдруг посетовал Ковзан, - все знакомые командиры частей уже шарахаются от моих просьб дать тебе строительные заказы.
- Мои орлы могут всё! - оправдано похвастался Остап. - Что надо делать?
Борис поведал, что недавно вышел приказ верховного главнокомандующего Советского Союза о восстановлении боевой техники.
- За вывоз с поля боя тяжёлого танка «КВ» платят 5000 рублей! - охотно сообщил он. - Танк Т-34 стоит 2000 рублей, а Т-60 и Т-70 по 500 рублей.
- А в чём соль?
- В наших краях в 1941 году шли интенсивные бои, - пояснил Ковзан, - потом фронт стабилизировался, и на нейтральной полосе осталось много нашей техники.
- Ну и что?
- Никто не рискует эвакуировать её, хотя немцы отошли немного назад и теперь это почти безопасно.
- Это в корне меняет дело! - воодушевился великий комбинатор. - Завтра покажешь это кладбище военной техники, и мои бойцы мигом перетащат её в наш тыл.
- Прибыль пополам!
- По рукам! - легко согласился Бендер, который не без основания рассчитывал выиграть эти средства в карты. - Только выбивание денег из жадных начфинов на тебе.
- Само собой!
Всё лето 1942 года они занимались сбором боевого металлолома и заработали на железной операции несколько десятков тысяч рублей, что тогда казалось сказочным богатством.
продолжение http://www.proza.ru/2015/08/03/49