Когда я закрыл книжку Адольфа Подгорного, еще была ночь. Когда поставил ее на полку, все еще была ночь. После того, как втиснул книжку в дальнее место в глубоком углу, на улице появились признаки рассвета. Выбросить брошюру «Совпадение» я не посмел. Может быть, даже испугался такой мысли – выбросить. Совсем чуть-чуть испугался.
Предстояло отвлечься от литературной ночи. В городе поселился маньяк – беспощадный и нелогичный человек или существо, похожее на человека. Прокуратура желала понять действия злодея. Эта задача следственным органам стала казаться непреодолимой. Время шло, почти год маньяк устраивал убийства. Немалые брошенные силы скрипели мозгами и суставами, придумывали капканы и расставляли их. Рыскали, как легавые собаки, просеивали все подозрения, как старатели прииска. Сидели филинами в кабинетах и анализировали, разговаривая, будто ухали. Только вот беда, они не умели думать поодиночке. Включали коллективный разум и тратили энергию почти в пустоту.
- Андрей Игоревич, у нас есть заключение от московского специалиста. Оно – умное, приличное по объему, за него заплачены деньги, но оно не продвинуло следствие. Мы не сомневаемся в компетентности столичного эксперта (на этих словах я почувствовал, что сомневаются), в грамотности выводов, однако дело находится в тупике и требует прилива нестандартного и может даже ненаучного. Логика – она хороша, но это логика нормальных людей, а у преступника, вполне допускаю, – своя. Хотелось бы с вашей помощью влезть в голову злодея и поймать его таким образом, – наставлял вчера Шестой.
Подумалось, что алгоритм следствия и впрямь растворяется в воде содеянного, если заговорили о нестандартном. Еще подумалось, что рассуждения Шестого тоже логичны и жестко ограничены рамками привычного. Рассуждения всего лишь умны и таковыми остаются на всех стадиях следствия. Не хватает жизненной памяти и совсем отсутствует роль вегетативного узла. Местного доктора позвали за этим и хотят использовать в нем врачебно-человеческую смесь. Признание Шестерки заслуживает ответного уважения.
Накануне, Шестой посвящал:
- Предоставим вам, Андрей Игоревич, все возможные материалы дела: фотографии, экспертные заключения, вывезем на место преступлений.
- На место, вы сказали, на место?
- Да, оно фактически одно, хотя трупов уже пять. Там сейчас видеокамера установлена. Первых двух девушек нашли одновременно, в разных углах заброшенного здания. Погибли они с промежутком больше месяца, а нашлись вместе через полгода. Пока все органы чесались, очередной труп, спрятанный в кустах, обнаружили за стеной того же здания. Вот тогда камера появилась, но четвертую жертву не увидела, так как убивал он не точно там, где прятал. Буквально тридцать метров в сторону и видимости никакой. Кусты вырубили не везде. Странно звучит, но боялись спугнуть. А так получается, оставшимися кустами приманили и прикрыли. При попытке удушения пятой жертвы преступника заметили на тропинке. Он только на секунду лицо показал, вскинув голову, горло перерезал девушке и убежал, не оглядываясь.
- А что, если я без сопровождения на место схожу?
- Кто же вам запретит, имеете право прогуляться. Только не удивляйтесь, если вас там вдруг поймают, задержат до выяснения личности, кровь возьмут на анализ ДНК.
Я усомнился:
- Так уж сразу и кровь?
Шестому было не до моих ухмылок:
- Есть распоряжение. Денег на это дело спускается много, поэтому все подозрительные обследуются. Кстати, о материальном вознаграждении?! За ваши рекомендации, оформленные на бумаге, тоже заплатим, сколько скажете.
- Нисколько. Буду работать бесплатно, это мое условие.
Шестой посмотрел оценивающе, выдавая и недоверие, и любопытство к персоне доктора. Сдержанно, весьма сдержанно посверлил глазами. Разговор прекратился. Я подумал, что не услышу ничего интересного. Все важное для меня – в бумагах и на точке преступлений.
- Вот мой телефон для связи, Андрей Игоревич. Звоните, просите, если что понадобится, – Шестой протянул листок бумаги. Номер телефона сиял множеством нулей и одинокой цифрой в конце. Нули, нули и цифра.
- Попрошу вас метеосводку подготовить о погоде в те дни, когда девушки пропадали, – командирским голосом отчеканил я.
Получалось, что не попросил, а приказал. Товарищ Шестой кивнул. Для его уха приказы звучали привычно. Не принципиально, издается или слышится этот приказ. Звук приказа в закрытом помещении.
Такое настроение было вчера, а нынче оно растерянным облаком накрыло мой архив. Дождавшись паузы между пациентами, я изучал заключения предыдущих экспертиз. Документы – не литература, но перечитывая их, уловил схожесть со стилем Адольфа Подгорного. Будто куски из не вхожего в «Совпадение» сейчас лежали передо мной. Лежали долго и ожили по необходимости.
«Предложил пойти собирать золотые камни. Я и Настя согласились. В квартире у дяди Сережи есть стул и телевизор, больше нечего не было. За то, что я молчала про дядю Сережу, он давал мне денежку, на которую я покупала сладости, а Настя покупала шарики, которые могут улететь на небо».
«По жизни Сергей занимается коллекционированием, смотрит футбол по телевизору».
Свидетель Грызлов Никита, 6 лет:
«Мужчина стянул с Карины штаны, достал из портфеля стеклянный предмет (Грызлову Н.А. предъявлена пробирка, и он подтвердил, что предмет похож на пробирку). Данный стеклянный предмет мужчина запихнул Карине в писю. После этого мужчина закрыл стеклянный предмет красной крышечкой и быстрым шагом пошел на первый этаж».
Происходило в церкви во время службы. Мальчик рассказывает:
«Я спокойно сидел, слушал проповедь, потом посмотрел на мужчину справа от меня, тот уже смотрел на меня. Он махнул мне рукой, то есть жестом предложил подвинуться поближе к нему так, что между нами было два сиденья. Он продолжал на меня смотреть и стал похлопывать рукой по сиденью слева от него и смотрел на меня. Я неохотно встал, но все-таки подошел к сиденью. Мужчины я не испугался, почему подошел, я объяснить не могу».
«Когда я была во 2-ом классе, сидела в своей комнате, мамы дома не было. Увидела, как в коридоре, напротив входа в мою комнату стоит папа. Он спустил штаны до колена, я увидела его половые органы. Он просто стоял и смотрел на меня. Могу также сказать, что я понимала для себя, что папа Слава меня готовит к тому, чтобы изнасиловать, то есть сделать что-то со мной насильно, чтобы мне было плохо и больно. Слово изнасиловать я услышала по телевизору, то есть когда мужчина делает женщине плохо».
Мальчик двенадцати лет:
«Дядя Вадик выкинул все темные носки, заставляя меня носить только белые. И сам надевал только белые».
«6 августа, в вечернее время, находясь в состоянии алкогольного опьянения, я встретил малолетнюю Мордашову А.И. Она спросила:
- Есть ли у меня мороженое?
- Да, есть.
Затем она спросила:
- Есть ли у меня мультфильмы?
Я ей ответил, что у меня мультфильмов «сколько хочешь». Я имел ввиду, что у меня спутниковая тарелка, там много каналов. Телевизор у меня был настроен на эротический канал, так как я смотрел этот канал накануне.
Следователь:
- Что было потом?
- Привел Мордашову домой, провел ее в одну из комнат, снял с нее полностью одежду и стал целовать по всему телу, в том числе в область половых органов, а также гладил ее половые органы своей рукой.
Следователь:
- Явку с повинной вы написали добровольно?
- Да, добровольно, так как искренне в содеянном раскаиваюсь.
- Как часто и где вы покупаете мороженое?
- Мороженое я покупаю всякий раз, когда меня об этом просит жена. Покупаю я не по одной пачке и сам люблю мороженое, очень часто его ем».
«Из показаний другой девочки по фамилии Смирнова:
- Дядя Вова сказал, что купит мне мороженое. Мы с ним сходили в зеленый магазин, который находится на большой дороге недалеко от нашего дома. Он мне купил мороженого и сказал, чтобы я ничего маме не рассказывала. Я сказала, что не буду ничего рассказывать».
«Маме я раньше о том, что папа мне трогает писю, не рассказывала, так как боялась папы. Думала, что он заругается, если я расскажу маме. Сейчас я к папе возвращаться боюсь, видеть его не хочу. Я понимаю, что это плохо, когда папа трогал писю, папы так не делают».
Что странным и любопытным являлось? Показания давали разные люди, и не должно быть шаблона в изложении. А он присутствовал. Поражала обыденность представленного, глупость рассказов. В общем испуге виделась одна руководящая голова. Эти мелкие (сравнительно мелкие) происшествия, как пакости перелистывал я в размышлениях о новом деле, пытаясь ухватиться за невидимые ниточки.
Под руку попались рисунки мальчика с синдромом Клейнфельтера. Умственно отсталый подросток, не выходивший на улицу и сильно ограниченный от влияния внешней среды, выдавал на бумагу схемы человеческого тела с постоянной деталью. Прорисованные пояса на животах фигур. Могло не быть волос на голове, и на лице не всегда существовал рот, но подобие ремня, разрезающего тело на половины, неизменно бросалось в глаза всякому исследователю.
Мне придется умножать свою внимательность на сто, если настраиваться на результат. Я захотел поймать маньяка. Эффект простого присутствия – это много. Надо дать понять хищнику, что есть другой охотник – равный, как минимум. И способность злодея – убить, не дает ему преимущество перед моей способностью – поймать. Ловить, накидывать петлю, угадывать передвижения объекта, – как ставить диагноз. Представить точность, которую ждут от меня в прокуратуре.
«В ходе предварительного следствия с целью оптимизации следственных или оперативно-розыскных мероприятий, возникла необходимость составления психолого-сексологического портрета предполагаемого преступника. В связи с изложенными обстоятельствами прошу Вас дать заключение специалиста по материалам данного уголовного дела, в котором по возможности дать ответы на следующие вопросы:
1. Общая характеристика личности и преобладающая мотивация поведения лица, совершившего убийства женщин.
2. Какие привычки, склонности, навыки и другие индивидуальные признаки личности может иметь лицо, совершившее убийство женщин?
3. Каков предположительный возраст лица, совершившего убийство женщин?
4. Каков предположительный район проживания лица, совершившего убийство женщин?
5. Каков уровень образованности, сфера профессиональной деятельности, возможное место работы или службы лица, совершившего убийство женщин?
6. Каково семейное положение лица, совершившего убийство женщин? Имеются ли у него дети?
7. С учетом представленных сведений, можно ли предположительно высказаться о родительской семье, истории личной жизни, об отношении к службе в армии, о наличии в прошлом судимости, о наличии психической или иной патологии, о типе внешности, телосложения, пантомимике лица, совершившего убийство женщин?
8. Имеются ли у данного лица какие-либо сексуальные расстройства, и с чем это может быть связано? Как могут проявляться данные расстройства в повседневной жизни?
9. Какие рекомендации по организации предварительного следствия и оперативно-розыскной деятельности могут быть даны с точки зрения сексологии?»
Чем больше я читал материалы дела, тем тверже становилась убежденность в ненужности формальных ответов. Московский коллега максимально полно уже сделал это, что не приблизило к поимке злодея. Мне кто-то через Шестерку предлагает пробежать второй круг. Мысль вывернулась наизнанку: если я сумею дать ответы, маньяка точно – не поймать. Шестерка считает правильным – начертить рамку и загнать туда особого преступника. А еще лучше, пусть он сам попросится за флажки. Приползет, лапы вытянет, поскулит для убедительности несколько тактов и скажет: «Да, это я». Нет, это не он, если приползет. Не особый.
14 декабря 2002 года
Я невольно торопился сегодня. Хотел успеть в два места, исполнить два дела. Кроме того, подгоняло желание – зарыться глубже в историю с преступлениями. Сбрасывая с себя спешку, все равно чувствовал ноги, стремящиеся быстрее покрыть расстояние. На ступеньках внутри прокуратуры даже заставлял ноги выбирать медленный, тщательный темп, с упором на каждую ступеньку, как на клавишу. Было что-то ученическое в таком подходе, но никто не мог видеть моих специальных, размеренных шагов. Разве что наблюдающие видеокамеры, на которые наплевать. Они не реагировали на меня, как не реагируют мертвецы. Зачем бояться мертвых? Не боялся никогда, даже в детстве.
В кабинете царило осторожное состояние. Следователи из Шестерки поздоровались со мной, почти как со своим. Кто-то улыбался в пространство, другие молчали, спохватываясь только на активное обращение. Стоял новенький, которого я не видел раньше. Стало понятным, что сегодня в кабинет новенький явился заметной фигурой, и атмосфера разыгрывалась вокруг него.
- Не понимаю, что такого я сделал? – недоумевал по-детски мужчина. – Писать стихи, это должностное преступление?
- Начальству не надо показывать, и пиши на здоровье, – равнодушно подсказали в кабинете.
- В какой-то степени, как бы произошла дискриминация моих прав, то есть произвол, – новенький сбился на слова-паразиты. Кабинетная атмосфера из отрицания, завязанного на частицу «не» начала перетекать в разбирательство. Подключили меня:
- Александр Сергеевич попал под раздачу. Отобрали пистолет за то, что стихи пишет.
Я представился, быстро протянул руку униженному следователю. Моя специальность не предполагает инициативы – здороваться первому. Тем более, протягивая руку. На улице, среди людей точно не рекомендуется. Можно нарваться на пациента и своим «здравствуйте» сообщить внешнему миру о его интимных проблемах. Но в данном случае я пренебрег правилом. Действовал автоматически, как вытаскивают живое существо, попавшее в яму. Хватают за любую часть тела, за одежду, за волосы или шерсть. Александра Сергеевича потянуло навстречу мне. Он почувствовал родственную душу, и я почувствовал нечто отличающее его от остальных кабинетных обитателей.
Даже во внешности униженного следователя угадывалась мягкость и нервность. Склонность к полноте, вздрагивающие по-лошадиному губы, глаза с подступающей слезой. Александр Сергеевич был симпатичен, несмотря на лошадиные губы. Пожалуй, не хватало очков. По моим ощущениям – не хватало. А начальству лишними показались стихи.
Народ начал расходиться, работа ждала. Сунули мне дополнительные материалы по уголовному делу. Александр Сергеевич тихо спросил:
- Можно Вас на минуточку?
- Конечно.
Уединились в почти пустой и маленькой комнате, где из мебели только стол и стулья. Возможно, там проходили допросы или совершенно жесткие разговоры. Комната без сантиментов.
- Взгляните, пожалуйста, – вновь попросил следователь.
Опять влезаю на эстакаду
Совсем не видя земли, не чувствуя.
Матушка, только пол неба рядом,
Облака, как растительность пышная.
Мне надо руль держать прямой наводкой.
Такая мысль – большое правило.
Слушать механика с запахом водки,
Который хозяйственник, правит мной.
Совсем не хочется туда – на эстакаду,
И путь мерещится туда – на эшафот.
Я в третий раз прошу у боженьки пощады,
Авось услышит и до неба довезет.
Молитва быстрая, цена – копейка.
Ну, кто бы, кто бы постарался и помог
На тонкой линии – узкоколейке,
Механик пьяный или все же тот, что бог?
Ползу отчаянно, цепляясь шинами
За каждый выступ, за железный бугорок.
И понимаю я, не будут лишними
Механик пьяный и непьющий с виду бог.
Стихи оказались вовсе не мягкими. Ничего бабьего и никакого сумасшедшего автора в строчках не виделось.
- Начальнику, что не понравилось в содержании? – поинтересовался я.
- Начальник возмутился тем, что в его ведомстве следователь в принципе стихи пишет.
- А Вас в принципе обидело это непонимание? – мне пришлось уточнить.
- Да, он ведь приказал сдать пистолет. Не доверяет, получается? – Александр Сергеевич обозначал обиду все четче.
- Скорее боится, что Вы этим пистолетом воспользуетесь. Командир не может запретить Вам писать стихи, но в его понимании про нормальность работника прокуратуры, никак не вписывается стремление к лирике. Начальник решил Вас слегка кастрировать, отобрав оружие. А Вы слегка обиделись на такой жест, – я уже реагировал на доверие человека подробным анализом.
Сам по себе диалог про Шестого внутри подвластного Шестому помещения смахивал на заговор. С такой вольностью Александр Сергеевич не сможет долго работать в учреждении. Его обезоружат полностью, лишив возможности быть вместе с органами прокуратуры. Его уволят. Так подумалось мне, но не сказал.
- Почему не смею распоряжаться личным временем по своему разумению? Если им всем нравится футбол, пусть смотрят, болеют, обсуждают. Что хорошего и особенного в этом футболе? Вы можете объяснить? – протестовал Александр Сергеевич.
- Попытаюсь коротко сформулировать. Тело человека, как существа прямоходящего делится на две условные половины: верхнюю и нижнюю. Руки господствуют наверху, от животных отличают нас руки. То, что ими делается – признак цивилизации и, если хотите, ума. Единственная спортивная игра, в которой нельзя касаться мяча руками – футбол. Нижняя часть тела – наши мужские инстинкты. С помощью ног происходит возвращение к эротическому, животному, агрессивному. Вот так застревает футбол в голове большинства мужчин. – Я старался объяснить предельно ясно.
- Значит, что получается, я для них не мужчина? – обида следователя выходила на иной уровень, и ее требовалось максимально сгладить.
- Примерно так, но ваши коллеги не догадываются о сказанном мной. Они ничего не делают специально против Вас, как не специально болеют футболом. Страсть – бессознательна, и непонимание стремления «писать стихи» - бессознательное. Они болеют.
- Скажите, Андрей Игоревич, а Вы, как относитесь к футболу? – неожиданно решил прощупать меня следователь.
- Болею, с детства и без шансов на выздоровление, – я ответил честно и спокойно.
Сидеть дальше и превращать разговор в страдания не имело смысла. Александр Сергеевич поднялся:
- Извините, что задержал. Не каждый день удается поговорить с человеком вашей профессии. Воспользовался, услышал интересные мысли.
Второй раз мы пожали друг другу руки и расстались.
Я торопился из центральной части города на окраину. Должен успеть на открытие детского дома, который в действительности уже работал полгода. Меня приглашали в него на лекции, на осмотры мальчишек. Консультировал взрослых и их подопечных. Словом, приглашение получил не случайно, а заслуженно. В программе мероприятия значились выступления спонсоров, Деда Мороза, стихи от детей. Предполагались подарки друг другу на сцене и восторги от подаренных безделушек «hand made». За забором стояли лошади, готовые прокатить любого ребенка бесплатно. В углах территории лежали лопаты и деревца. Участь одних – копать, другие ждали, чтобы их посадили в ямы. На террасе административного корпуса расположились официантки в национальных костюмах, спешившие открыть горшки с кашей. Полные пироги и жирные кулебяки, пельмени с соком, – все планировалось употребить и запить морсом во благо сирот. Пусть так, хорошо, нормально. Меня интересовал особый пункт представления.
Отдельной строкой в программе значился «Запуск воздушных шаров» (100 штук). Ради этого запуска я пришел на окраину города. Когда настал час голубых шаров, их вынесли из-за дома огромными гроздьями, не свисающими к земле, а желающими неба. Женщины-педагоги, забыв про опыт, с волнением сжимали пучки ниток в ладонях. Разлепляли одну за другой и вручали присутствующим. Обносили банкиров, депутатов, коллег из ближайшей школы, каких-то крикливых дам, устремившихся навстречу ниткам. Я молчал и принимал участь. Шары сияли вокруг у людей, дергались вверх-вниз, повинуясь мышечным усилиям. Шары заканчивались в руках дающих, и мне показалось, что закончились. Я решил развернуться и уйти, и не возвращаться больше никогда в этот дом. Но тут, почти подбежала и точно, что успела вовремя, разносчица шаров, одарившая меня последним.
Они полетели. Их нельзя сравнивать с птицами, с листьями, с ракетами и облаками. Шары улетают в своем стиле. Каждый в отдельности и все вместе. Я видел спокойные шары, которые деловито и надменно двигались по вертикали. Я смотрел на радостные и буйные голубые души, вычерчивающие извилистые траектории. И мой шар, отпущенный по доброй воле, улетал своим путем. Безвозвратно. Пока глаза видели, они смотрели, прозрачность неба была в помощь.
А потом жевал кулебяку и стыдился этого. Голод одержал победу над замешательством совести. Тем более, я не успел четко проанализировать причину появившегося стыда. Или не захотел. Усмирив желудок, спокойно вернулся к мыслям. Они снова завертелись вокруг бумаг из прокуратуры.
Метеосводка указывала на ясность в дни преступлений. Так же, как сейчас. Один раз было жарко, чаще – просто тепло, но никакого намека на воздушную слизь и тучи. Телесный комфорт сопровождал преступника, или он устраивал его сам. Еще не понимая, чем мне поможет погода, чувствовал закономерность выхода маньяка на охоту при открытом солнце. Далее, уже дома читаю про третью жертву.
«Из показаний свидетеля Зариповой Л.С. известно, что 28 апреля вместе со своей сестрой выгуливала коз на улице Луначарского. Когда они зашли на асфальтовую дорожку, то сестра сначала обнаружила женскую туфлю в траве, а потом крикнула, что вроде бы в кустах находится труп женщины. Зарипова не поверила, подошла к сестре и действительно увидела в кустах труп женщины без штанов и юбки».
Правильнее было написать «без штанов или юбки», – придрался я к пустяку. Еще представил, как козы гуляют по улице имени наркома просвещения, как важно заходят на асфальтовую дорожку, где им – красивым жительницам областного города, гулять приятнее.
В голову лезли смешные глупости. Так происходило часто в моменты напряжения. Шутки не удерживались внутри меня, они разлетались стрелами по сторонам, и одна-две обязательно попадали в самого себя. Ирония снимала напряжение и защищала организм от поедания собственным мозгом. Очевидность в деле была: преступник – мужчина. Не встречал ни разу серийного маньяка женского пола.
Преступника даже видели, нависшего над пятой жертвой. Свидетель Коровьев М.Ю. дал следующее описание: «Рост 175-180 см, волосы длиной от одного до двух сантиметров, темно-русые с сединой, возможно на затылке был отблеск от солнца. На вид около 45 лет, плотного телосложения, руки и затылок у мужчины были загорелые, одет мужчина был в серо-зеленую жилетку без рукавов».
Другой свидетель Кандинов А.Н. описал преступника так: «Мужчина роста около 180 см, крепкого телосложения, коренастый, волосы русые, с сединой, длина волос 12-15 мм, в области темени небольшая лысина, на вид около сорока лет, был одет в рубашку в вертикальный мелкий рубчик серого цвета».
«На городском рынке Коровьев М.Ю. и Кандинов А.Н. показали жилетку, похожую по цвету и фасону на ту, которая была на преступнике».
Все убитые, в бумагах значатся потерпевшими. Звучит странно и неверно. Если кошелек украли, то это – потерпевшая, без сомнений. А мертвого человека описывать в качестве того, кому следует потерпеть?! Будто трупу предлагают: набраться сил после постигшей неудачи и вернуться к жизни.
«Потерпевшая Сеченова Светлана Евгеньевна 1985 года рождения вместе со своей сестрой Еленой, а также их общим другом Кандиновым А.Н. 13 июля направились в парк культуры и отдыха, а также на пляж реки, чтобы погулять и искупаться. На автобусе 27 маршрута они доехали до остановки, расположенной напротив дворца культуры, прошли с остановки на улицу Луначарского и пошли в сторону парка. Пройдя здание, в котором расположен санаторий «Родничок», Сеченова Светлана остановилась, а ее сестра Елена, вместе с Кандиновым с целью приобретения наркотиков сходили в дом №7 по улице Луначарского. Вернувшись обратно, они обнаружили у недостроенного здания №20 по ул. Луначарского пакет Светланы с вещами, окликнули ее. В ответ, со стороны пустыря услышали один неразборчивый крик Светы. Испугавшись, Елена обратилась за помощью к проходившему мимо в это время Коровьеву М.Ю. Мужчины вместе прошли вглубь пустыря и увидели лежавшую на земле Сеченову Свету с перерезанным горлом, рядом с ней находился мужчина, которого они видели только со спины, и который на их глазах с места происшествия скрылся».
«По заключению эксперта № 1313 от 2 августа 2002 года смерть Сеченовой С.Е. 1985 года рождения, наступила в результате раны шеи с пересечением щитовидного хряща, правой доли щитовидной железы, магистральных сосудов шеи, острой кровопотери. Кроме того, обнаружены две параллельные друг другу странгуляционные борозды на шее трупа, мелкие кровоизлияния в конъюнктивы глаз, признаки острой эмфиземы легких, подплевральные кровоизлияния. При исследовании трупа каких-либо повреждений в области половых органов и свежих повреждений в области девственной плевы не обнаружено».
«13 июля 2002 года в ходе осмотра места происшествия и трупа Сеченовой С.Е. был обнаружен труп Иваненко Л.В., пропавшей 26 июня 2002 года».
Преступника видели со спины, и оба свидетеля указывают на лысину. Отмечен даже отблеск солнца на голове и отпечаток солнца в виде загара. Это бросилось в глаза, запомнилось. Злодей явно любил тепло. Ни одного убийства, сделанного им, не произошло зимой. Вот и метеосводка пригодилась. А где он научился резать горло? На Кавказе? В другой мусульманской местности? Что делал человек с русыми волосами на Кавказе? Наблюдал за жертвоприношением баранов? Жилетка с множеством карманов. Это больше обмундирование, нежели одежда. Преступник готовился к возможным осложнениям. Он был экипирован.
«Согласно заключению эксперта № 1315 установить причину смерти Иваненко Л.В. не представилось возможным ввиду поздних гнилостных изменений трупа с частичным скелетированием, омылением и мумификацией сохранившихся мягких тканей, потерей структуры внутренних органов и вещества головного мозга. Несмотря на указанное заключение эксперта, нет никаких сомнений в том, что смерть Иваненко Л.В. носила насильственный характер, что подтверждается, прежде всего, местонахождением ее трупа, следами его сокрытия, отсутствием одежды ниже пояса».
Почти месяц тело женщины пролежало в кустах и превратилось в «поздние гнилостные изменения». А пропала она в воскресенье, в день молодежи. Предполагаемое время нападения на Иваненко Л.В. около 17 часов. «Столько показывали часы на руке Ксеноса в момент закончившейся экскурсии», – вспомнил я, читая материалы о четвертой жертве.
Третья пропавшая девушка для анализа – особенная. Это та, которую нашли гуляющие козы. Мамаеву Татьяну Николаевну достоверно изнасиловал маньяк.
«Зияние ануса, отечность слизистой, кровоподтек, осаднение, радиальный разрыв слизистой в области заднепроходного отверстия образовались от воздействия тупого твердого предмета, коим мог быть напряженный половой член. Все телесные повреждения прижизненны, возникли в одно время, незадолго до наступления смерти».
«Согласно заключению эксперта № 569 в тампонах с содержимым влагалища и прямой кишки Мамаевой Т.Н. обнаружена сперма, в тампоне с содержимым полости рта трупа Мамаевой Т.Н. сперматозоиды не найдены. Сравнительным анализом профилей спермы в содержимом влагалища и прямой кишки Мамаевой Т.Н. установлено, что сперма происходит от одного и того же человека».
Сведения про третью жертву подтверждают сексуальный характер преступлений. Это не означает, что других маньяк не насиловал. Останки первой, второй и четвертой жертв не позволяют предъявить четкие доказательства. Со всех четырех женщин одежда снята ниже пояса, трусы ни в одном случае не найдены. Пятую девушку он не успел изнасиловать, не успел снять одежду, не успел забрать трусы. Торопился скрыться и запросто перерезал горло. Он использовал удавки, все время новые, сделанные собственными руками. Очевидно, что никому не доверяя, мастерил инструмент для удушения сам. А потом оставлял удавки, бросал их.
«Все жертвы разные. Нет связи между ними. Никакой. Не может быть. Девушки – жертвы одного человека. Это уже объединяющее свойство. Связь есть, должна быть. Просто, мы ее не нашли», – решал я.
Мысли вернулись к женским трусам. Злодей забрал четыре предмета из пяти. Медленно перечитав описание одежды Сеченовой, вырезал сознанием из текста про красные купальные трусы. Сидящие на бедрах джинсы должны были открывать верхнюю часть интимной материи взору всякого заинтересованного. Узкая, заметная полоска белья. Так одеваются только в теплое время, при ясной погоде, когда хотят снять одежду, чтобы купаться или демонстрируют нереализованные сексуальные возможности. Предстоит проверить вероятность присутствия красных трусов на жертвах в момент насилия. Это задание для Шестерки следователей, но не сейчас и не завтра. Завтра будет суббота.
Смущала сперма в анальном отверстии и во влагалище одновременно. Злодей явно перешагнул возраст гиперсексуальности, и два законченных сношения подряд представлялись невероятными. А условия спешки не способствуют эффективному совокуплению. Значит, укладывался в одну разрядку и умело оставлял метки в обоих отверстиях. Зачем? Парафильная символизация или обстановка боя для него привычна и желанна?
Я был рад появившимся мыслям, еще не стройным и не озарившим меня светом, но давшим надежду на продолжение. Не сейчас и не завтра. Завтра будет суббота.
15 декабря 2002 года