Он смотрит. В темно-шоколадных глазах ничего не отражается, кроме осеннего листа в его руках. Пытаюсь влезть в его зону видения, увидеть себя в этих мутных лужицах, но они убегают от меня. Десятки девушек любуются своим отражением в них, как в зеркале, и лишь я одна лишена такой чести.
А мне нужнее других. Мне этим нужно дышать, дышать запахом этих грубых мозолистых рук, я пью свет этих черных зрачков, ем поцелуи обветренных и обкусанных губ. Остальные просто этим перекусывают, а у меня аллергия на любую другую пищу.
Он смотрит. Не на меня, и в то же время на меня, внутрь моей умершей души и мимо искалеченного тела. Это его магия, заставляющая одновременно жаждать и смерти, и его объятий, всего разом, пока между этими двумя понятиями не стирается граница и они не становятся одним.
Он смотрит. Равнодушно, пусто, без намека на эмоции. Глаза пусты. Зрачки-две крохотные бездны, тонущие в мути грязно-коричневых вод радужки. На секунду он перехватывает мой обреченный взгляд.
Я ныряю.