К счастью, по возвращению Ольги в палате не оказалось, и я порадовалась возможности юркнуть в койку незамеченной ею.
Васка встретила меня обычным рентгеновским взглядом:
– Чего такая? Обидел кто?..
– Нет, – буркнула я и нарочито зевнула, – просто спать хочу.
– Ну, покемарь, святое дело, – ухмыльнулась она.
Я окопалась в одеяле, и стала ждать, когда в палату придет Ольга.
Она вернулась скоро вслед за мной, но ложиться не стала. Похлопотала у постели, что-то достала из тумбочки и вновь отправилась в коридор.
Я тут же вскочила и ринулась за ней, надеясь перехватить ее на полпути, чтоб извиниться.
Пока судорожно нащупывала ногами тапки, Васка покосилась на меня:
– Куда опять?
– Мне надо очень… в туалет, – соврала я.
Я вылетела в коридор, пробежалась по нему, но Ольгу так и не увидала. Она будто сквозь землю провалилась. Я потопталась у туалета, прошлась туда-сюда по коридору, и ни с чем вернулась в палату, улеглась и снова стала ждать.
Скоро вернулась Ольга. Все повторилась: она посуетилась у койки и вновь ушла из палаты.
Я снова пулей рванула за ней. Но и на этот раз не нашла ее. Вернулась.
– И долго будешь туда бегать?! Пробрало, или медом намазали? – съязвила Васка.
Я промолчала: что-то подсказывало, что в данном случае точно не надо болтать!
Подкараулить Ольгу в коридоре мне удалось лишь вечером. Но я не осмелилась подойти: она была в компании мамочки из соседней палаты, и они о чем-то беззаботно судачили у окна.
Не давая себе отчета, я принялась нарезать круги, замедляя шаги возле них, пытаясь краем уха уловить, о чем Ольга ведет речь с новой собеседницей. Мне почему-то очень не хотелось, чтобы они говорили о чем-то «таком». И я вздохнула с облегчением, когда расслышала, что разговор шел о детских колясках.
Я стала ждать, когда Ольга останется у окна одна, но, закончив беседу, соседки двинулись к нашей палате и расстались у самых дверей, на ходу по-приятельски помахав друг другу.
Я искоса смотрела на них и чувствовала нечто схожее с ревностью…
Эту ночь мне совсем не спалось: снедал стыд за хамскую выходку, и я утвердилась в намерении непременно заполучить прощение у Ольги!
Застать ее одну удалось на следующий день – все там же у окна в коридоре.
Но что с ней?! Глядя в окно, Ольга тяжело дышала, будто ей воздуха не хватало, и она с жадностью его ловила, вдыхая и выдыхая полной грудью.
Видя, что ей дурно, я поспешила на помощь. Но она вдруг рывком развела руки в стороны, снова глубоко вздохнула, и резко выдохнула. Потом еще, и еще – проделывала своеобразную дыхательную гимнастику.
Чтобы хоть как-то обратить внимание на себя, я нарочито шаркнула тапками, будто споткнулась. Ольга обернулась.
Как можно вежливее я кивнула ей, не смея подойти без разрешения:
– Могу я постоять с тобой немножко?
– Конечно, – как ни в чем не бывало, приветливо отозвалась она.
Я подошла и, было, приступила к извинениям, но от смущения замялась, позабыв все заготовленные слова.
Ольга прервала паузу.
– Сегодня тоже чудный день, правда? – спросила она, блаженно глядя за окно.
– Да, правда! – отозвалась я.
– Чудесный, просто чудный день! – повторила она с придыханием.
Я закивала, намереваясь перейти к делу:
– Ольга, знаешь, я тут подумала…
– Да? Подумала? – вмиг оживилась она и радостно залепетала: – Я знала, я надеялась, что ты подумаешь, что ты поймешь… Рассказывай скорей!
Я замялась: похоже, Ольга ждала от меня чего-то особенного и, предчувствуя, что не оправдаю ее неясных ожиданий, я угрюмо буркнула:
– Прости меня…
– За что? – разочарованно спросила она.
– За то, что обидела тебя, – затараторила я, – наговорила всяких глупостей. Но это сгоряча, поверь! Конечно, я вела себя, как дура, но ты меня…
– Не стоит, не стоит, – перебила Ольга с неизменным дружелюбием, – все это лишне, ни к чему!
Я удивилась:
– Разве ты не сердишься?
– Нет-нет, нисколько, – чуть задумчиво проговорила она. – Не в этом дело… Я тут подумала тоже, и…
– И что? – бросила я на нее обнадеженный взгляд.
– И… – на миг она примолкла, будто потеряла связующую нить, но тут же беззаботно продолжила: – Мне несколькими днями назад попался в руки журнал любопытный. Импортный. Не припомню, как он назывался, не важно это, но иллюстрации в нем очень красивые. Все-таки на западе уровень полиграфии заметно выше. Правда?
– Правда! – с готовностью поддержала я разговор. – Я тоже не так давно «Бурду» смотрела, мне соседка на один день дала. До чего же там красивые наряды! Вот выпускала бы наша промышленность такие одежды или хотя бы журналы – было бы здорово!
Ольга кивнула:
– Что поделать, у нас другие приоритеты.
– Угу.
– А какие там костюмчики очаровательные! А детские вещи – чудо!
– Да уж! – восхитилась я.
– А рюшечки на кофточках, а шляпки?
– Угу, угу, – поддакивала я.
– А еще, – восторгалась Ольга, – в этом журнале такие красочные унитазы, что просто пальчики оближешь! Произведения искусства! И представь, не только белые, но и голубые, и розовые – любого цвета, на любой вкус!
Я завистливо сложила губы трубочкой.
– И представляешь? – развивала тему Ольга. – У унитазов тех нет никаких висячих под потолком бачков с тухлыми веревками для слива или цепочками, похожими на собачий ошейник. Бочонок унитаза низенький, а на нем кнопочка для слива. Нажал ту кнопочку, и вода все тщательно смывает. А что в Швейцарии придумали! И вовсе кнопочек на унитазах нет: отошел в сторонку, смыв автоматически сработал. Здорово, правда?
– Правда, – согласилась я.
Вдохновенно и восторженно продолжала Ольга описывать детали заморских унитазов, наделяя их позолоченными прожилками, тоненькими веточками и фиговыми листочками нежных оттенков.
Жадно ловя каждое ее слово, я вдруг заподозрила неладное: отчего это Ольга так много времени посвятила отхожему месту? Тема мне эта уже порядком надоела. Я пыталась сменить ее, но Ольга ненароком возвращалась к унитазам, восхищаясь ими, точно они и есть наивысшее достижение человечества!
А когда она сообщила, что ей самой срочно понадобилось оправиться, и с извинениями отошла от окна, до меня, наконец, дошло, что унитазная тема возникла неслучайно: Ольга больше не считала нужным обсуждать со мной что-либо, кроме расписных горшков!
Я чувствовала себя ущемленной и приниженной, будто с головой окунулась, пусть и в цветастый, но все же унитаз…
Но, может, был таков расчет? Ждала Ольга чего-то от меня. Нет, не извинений, чего-то иного. Ждала, не дождалась. И вот итог – умытой я осталась!
И я задумалась теперь всерьез…
Еще одна бессонная ночь, и в моей голове стали возникать неясные, точно размытые в тумане мысли, которые к утру приобрели более четкие очертания.
И от этих, еще не вполне оформленных «силуэтов», я пришла в волнительное состояние. А чуть только они высветились яснее, меня засвербело срочно поделиться ими с Ольгой – настолько важными показались они мне!
Продолжение:http://www.proza.ru/2015/08/05/614