Течение времени всё ускоряло темп. Учебный год подходил к своей логической кульминации, шла подготовка к главному событию в жизни будущих служителей веры - посвящению. Уже был назначен день, разосланы пригласительные. Я ожидал прибытия отца Даниеля и Жоржа, не забыл и о матери, сёстрах, а также об отце, но на встречу с ними не рассчитывал, столь далёкими и безнадёжно чужими казались наши жизни. Горячая пора экзаменов и умственных трудов позади. Каждый определился с решением, к какому братству принадлежать: белому духовенству, состоящему из священников, обслуживающих епархиальные храмы, или чёрному - монашескому. Те и другие дают клятву целибата. Впрочем, мне казалось, что я готов и справлюсь со всеми поставленными задачами, в том числе и с этой.
"Моя жена - Церковь. Ей я готов служить денно и нощно, о её счастье пекусь, не зная устали. Она не обманет и не предаст, и будет всегда взаимна. Моя Церковь любит меня, видишь, как она нарядна и чиста, всегда желанная для меня!" - не помню, где прочёл эти слова, но они отпечатались в сердце.
Уйти сейчас с намеченного пути означало бы предать самого себя. Но были и те, кто всё ещё колебался... Не просто найти в себе силы, чтобы противостоять искушениям.
Генрих выбрал монашеский путь, остальные - белое братство. Я не сомневался, что семьёй мне будет приход, и не искал пути славы и возвышения. Пример отца Даниеля и отца Марка был золотым зерном, проросшим в моей душе. Я хотел быть хоть немного на них похожим: безропотно нести свой крест, приносить Богу жертвы и быть достойным Его слугой. Всё шло хорошо и спокойно ровно до того мгновения, когда я увидел её в парке.
Солнечный день, птицы поют, тепло, даже по-летнему жарко. Она поджидала меня у центральных ворот. Когда Андрэ сказал, что ко мне посетитель, я не сразу понял, что означает его хитрая улыбочка. Констанс расцвела, как божественной красоты роза. Её дорогой наряд выглядел непривычно для этих мест. Не по сезону загорелый цвет кожи ещё больше оттенял синеву выразительных глаз.
"Зачем ты приехала?!" - этот вопрос терзал мою душу.
- Здравствуй, Констанс!
Её грудь тяжело вздымалась, как если бы ей не хватало воздуха.
- Добрый день, Эдуард! Прости, что побеспокоила. Мы здесь проездом, и мне до ужаса захотелось увидеть тебя! Знаю, что скоро ты будешь рукоположён, отец сказал, что после этого ты уедешь по распределению неизвестно куда... - она волновалась и еле держалась на ногах, руки дрожали, несмотря на все старания выглядеть уверенно.
"Мы, она сказала "мы здесь проездом"... Кого Констанс имела в виду: мужа, сына, отца?"
- Увы, не смогу воспользоваться твоим приглашением, - (я позвал всех членов семьи Жоржа на посвящение), - но как же уехать и не проститься? - смущенная своей женской слабостью, она зарделась, ресницы дрогнули. - Прости, сама не знаю, что со мной происходит.
За эти годы Констанс изменилась, я с трудом угадывал в этой красивой, пышущей здоровьем женщине ту хрупкую девушку, с которой у меня когда-то случились отношения. Она поправилась, что не мешало, а удивительным образом подчёркивало все её женские достоинства. Декольте было несколько откровенным и всё время притягивало взглянуть туда, куда смотреть никак нельзя. Нынешняя мода мало заботится о нравственности, скорее тяготеет к удовольствиям и соблазну.
- Я рад тебя видеть, Констанс, это так неожиданно! Что же мы стоим посреди дороги, давай немного пройдёмся?!
Она протянула мне руку. Я скромно поцеловал её, лишь слегка прикоснувшись губами, ощутил нежный аромат её духов. Мне, находящемуся в затворничестве столь долгое время, и этого хватило, чтобы появилось лёгкое головокружение. Внезапно вспомнилась наша короткая, болезненная связь, основательным образом покрытая в моём сознании пылью осознанного забвения. Вспомнилась так ярко и ощутимо...
- Ты сказала, что вы здесь проездом?
- Да, у Доминика тут какие-то коммерческие интересы, а после мы вернёмся снова в Алжир... Я скучаю по дому. Там всё по-другому. Чужое. Никак не привыкну, - её грустный взгляд скользнул по моему лицу и остановился на губах. Словно поймав себя на крамольной мысли, она вздрогнула и огляделась по сторонам. Только сейчас я заметил, как много глаз обращены к нам, с каким живым интересом мои товарищи разглядывают нас.
- Я хотел спросить про Вивьена, - было непросто произнести это имя вслух.
Констанс остановилась, замерев.
- Наш сын жив и здоров, гостит у моих родителей в Ницце.
Мне почему-то стало легче от её слов. Кажется, если бы я увидел его, то мир бы перевернулся.
- Он очень похож на своего отца, не замечает этого разве что слепой... Мне немалого труда стоило убедить мужа в том, что у него черты деда...
На этот раз мне стало тяжело дышать.
- Как же он отпустил тебя на встречу со мной?
- Что ты! - Констанс от души засмеялась. - Боже упаси, если Доминик узнает об этом! Я сейчас должна опустошать его большой кошелёк в модных лавках.
- Значит, ты рискуешь быть разоблачённой?
- Ради того, чтоб увидеть тебя, я готова на гораздо большие жертвы! - её пальчики чуть заметно коснулись моей руки. - Наверное, я люблю себя мучить... - Констанс наигранно засмеялась, - мне нравится болеть несбыточными мечтами. Но если бы ты позвал меня, я бросила бы всё и тогда, и сейчас.
Мы встретились взглядами. Мучительно хотелось поцеловать её. Ещё хоть раз в жизни ощутить нежность и тепло женских губ.
"Горе мне! Нет сил противостоять. Вся праведность во мне исчезла, стоило её только увидеть. Прости, Господи, я грешен и слаб, недостойный раб Твой..."
- Ты смог бы отпроситься, хотя бы на час?
Казалось, что земля ускользает из-под моих ног, и сейчас разверзнется бездна.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/08/01/679