- Смотри, какая красивая пуговка! То, что нужно!
- Зачем тебе такое старьё. Ей в обед сто лет. Надо же, а сохранилась неплохо, переливается, как новая.
- О-о-о-о, такую пришить, и никаких украшений не надо. Совершенно в тон, а погляди, какая форма! Изысканна в своей простоте. Восхитительно!
Электрический свет и тёплые женские руки пробудили в ней приятные воспоминания и надежду расстаться с одиночеством.
Нет, она не была одинока в буквальном смысле слова. В жестяной коробке, где долгие годы она хранилась, было полно всяких швейных нужностей.
Но она знала, что создана для лучшей жизни, а не для прозябания в общей груде таких же неприкаянных пуговиц, каждая из которых, даже самая невзрачная, мечтала о своём Единственном, чтобы прильнуть к нему навеки, привязаться самыми крепкими узами, под названием нитки…
Нет, такое существование невыносимо. Она боялась, что от тесноты и духоты померкнет ее нежная перламутровая красота, уникальный узор и тон, который, в свое время, поразил мастера, выточившего из морской раковины безупречно элегантное украшение.
Да, именно украшение, а не просто пуговицу, хотя и с традиционными двумя дырочками посередине.
Невыносимо долго пришлось ей лежать в витрине магазина, терпя недоумённые взгляды посетителей, выслушивая критику в адрес её нестандартной внешности, и ещё многое, что приходится слышать той, чей облик не соответствует общепринятым представлениям о красоте и моде.
- Взгляните, как она проста, ну совершенно никакая, да еще неправильной формы, и размер слишком велик. Сколько перламутра потратили зря!
Слушая молча, она продолжала ждать встречи с тем, кому составит удачную партию и будет счастлива.
Явившись из таинственных морских пучин, не станет же она вешаться на что попало. Пусть это делают те, в кого создатель не вложил столько вдохновения и мастерства.
Она лучше обождёт, терпение досталось ей в наследство огромное, а чувства собственного достоинства и того больше. Никто даже подумать не смел, предлагать ей что-то попроще. Неудивительно, что соседи по витрине предсказывали ей вечное одиночество.
Но пробил час, и однажды швея ловко приметала ее тому единственному, что был создан специально для нее, на заказ, в самом лучшем ателье столицы. Потом начались выезды. Она переливалась нежными тонами в свете люстр или солнца, купалась в ароматах духов, млела от прикосновения привычных женских пальчиков, и вздрагивала порой от нетерпеливых мужских рук.
Она стала достойной парой шикарному женскому жакету, украсив своим присутствием не только его, но и его близких - длинную, сильно зауженную книзу юбку, кокетливо выглядывавшие из-под неё туфельки, перчатки, шляпу с огромными полями. Всем им она была в тон, гармонично влилась в их союз, придав ему романтичности и завершенности.
Ах, как давно это было… Хотя, по своей натуре, она часов не наблюдала, но успела догадаться, что прошло немногим меньше столетия с того момента, как чья-то рука безжалостно сорвала её с любимого жакета, которому она оставалась верна, даже когда он совсем состарился и обтрепался.
Бесконечные годы она стойко делила с ним тяготы бытия, задыхалась в нафталиновом аду сундуков и шкафов, терпела грязь и нищету непонятных смутных времён, цеплялась за него из последних сил, часто пугаясь, что их союз вот-вот прервется вместе с тоненькой ниточкой, на которой она болталась.
Ах, как она к нему привязалась, как страдала, когда осталась одна.
В архивных ссылках она терпела бесконечные трения, бессмысленную возню, отчаянное стремление каждой пуговки занять слой поближе к крышке, чтобы, в случае чего, заметили.
Суета сует, вечное ожидание счастья и радостной встречи. Но, что бы ни послала ей судьба, свой жребий она принимала покорно, с искренней готовностью хранить союз и быть полезной. Одним словом, пуговица…
- Ну вот, теперь серьги придётся под неё искать. Жемчуг должен быть такого же розоватого отлива.
- Пришивай здесь, чуть ближе к краю, чтобы не тянуло.
- Готово! Что за прелесть! Пройдись-ка, взгляни, ну просто шик. Кто бы мог подумать, я столько раз хотела её выбросить.
Пуговица млела от удовольствия, глядя дырочками-глазками на своё отражение в зеркале, в стёклах серванта, и даже в стенке аквариума, где золотые рыбки плавали над россыпью гладкой гальки.
- Бедняжка, - подумала она, почувствовав на себе завистливый взгляд одной из них, такой симпатичной, гладенькой, в тонких белых прожилках. - Долго же тебе прозябать в этой банке с водой.
Пуговица еще разок выскользнула и нырнула обратно в узкую петлю нового модного жакета, прильнула к нему всем своим существом, и они вместе отправились ...в дальний путь на долгие года…
Примечание автора: при чтении последних слов "... в дальний путь на долгие года..." постарайтесь мысленно услышать волшебный голос Козина.........