Восемь лет. Ровно восемь лет прошло со дня её смерти. И ровно столько времени потребовалось ему, чтобы понять, в чём заключалась его роковая ошибка. Внешность. Он смотрел лишь на внешность. Ему была не важна её душа, только внешность. Картинка. Остальное без разницы. Просто плевать. Он воспринимал её как должное, как само собой разумеющееся. Ему казалось, что её присутствие не столь важно, что без неё можно обойтись.
– Таких как ты миллионы! - кричал он ей в лицо во время ссор.
Сейчас он понимает насколько был не прав. Она одна. Такая – одна.
Была.
Он её потерял. Теперь уже точно навсегда. И теперь он понимает, какую на самом деле большую роль она играла в его жизни, и как много места в сердце занимала. Карие глаза, смотрящие с теплотой, тёмные волосы, пахнущие травами, запах духов с кислинкой и тихие шаги – он помнит всё это. Теперь помнит. Теперь это и правда важно. Вот только…
Поздно.
Опоздал.
Опоздал слишком сильно.
Раньше было привычно знать, что вернувшись домой даже в четыре часа утра, он всё равно застанет её сидящей на кухне или на балконе. Она всегда ждала. Ждала до тех пора пока он не придёт. Порой засыпала, сидя в неудобной позе, но чаще дожидалась без сна. Она встречала его молча, без слов, лишь с тревогой и грустью в глазах. Нет, она не была слабой, глупой или безвольной. Ей не было всё равно. Посто она не любила навязываться и донимать расспросами.
В кругу друзей их считали идеальной парой. Много раз он слышал от своих друзей, как ему с ней повезло, и столько же раз ему говорили, что его девушка – мечта любого. А он лишь отмахивался от них. Сейчас он понимает – она действительно была идеальной. Идеальной во всех отношениях. И она и правда его любила. А он предпочитал не замечать. И теперь он ненавидит себя за это. Раньше он даже не задумывался, сколько красок она вносила в его жизнь. Сейчас весь мир для него потускнел, превратился в одну серую массу, в которой уже ничего не имеет значения.
Пустота. Теперь он один. За столько времени он даже уже, кажется, привык. Привык возвращаться в пустую квартиру, привык ужинать в одиночестве, привык один ложиться в холодную кровать. Привык, но всё ещё дергается от тихого, на грани слышимости шёпота:
– Ты веришь в призраков?
В самом начале он списывал это на игру воображения из-за выпитого алкоголя или выкуренной в течении дня пачки тяжёлых сигарет, после – на наркотический бред. И снова ошибка. Это не было его разбушевавшейся фантазией или наркотическим дурманом. Она была здесь. С ним. Рядом. И даже после смерти старалась помочь.
Первые два года после её смерти он отпустил все тормоза. Стараясь заглушить боль потери, он топил своё горе в алкоголе и душил в табачном дыму, однако помогало слабо. В один из вечеров знакомые предложили ему попробовать наркотики, а он согласился – терять всё равно было уже нечего. А осудить или остановить - некому.
Сначала это были слабые психотропные вещества, позже стало казаться, что эффект от приёма проходит слишком быстро и он перешёл на более сильные наркотики. Поначалу ему даже казалось, что это помогает, что становится легче, что он забывает. Боль в груди отступала, мысли затуманивались.
А потом пришла пустота.
И начался ад.
С каждой новой дозой ему всё отчётливее начинало казаться, что она рядом, здесь, с ним. И он отчаянно рвался к той иллюзорной реальности, придуманной им самим. А спустя полгода пришло осознание. Это не иллюзия. Всё реально. Реальна появляющаяся из раза в раз надпись на запотевшем зеркале в ванной, реален и голос, каждый день шепчущий ему на ухо ту же фразу:
– Ты веришь в призраков?
Он думал, что сходит с ума, думал, что так не бывает, что это невозможно. Ему всю его жизнь твердили что привидения – это миф. И он верил. А теперь она снова переломила весь его мир.
– Ты веришь в призраков? – каждая буква отпечаталась в голове, будто выжженная там на века.
И как же сильно он устал от людей. Устал от их сочувствующих и жалеющих взглядов, устал от их лживых слов и фальшивых улыбок. Устал. Он знал, что стоит ему отвернуться, и на только что улыбавшихся ему лицах, говорящих слова поддержи, появляется гримаса презрения, а в глазах – отвращение, с налётом насмешки. Знал, что когда его нет рядом, они осуждают его, знал, что абсолютное большинство из них его не понимает. И никогда не понимали.
Никто.
Кроме неё.
Но она мертва.
Он знал, что никому не нужен, и продолжал так же безразлично смотреть на все действия окружающих. Знал и желал уйти. Навсегда.
– Ты веришь в призраков?
Сегодня он не отпустит её одну. Сегодня он изменит всё. И пусть он даже представления не имеет что будет дальше. Без разницы.
А завтра врачи установят причину смерти – передозировка – и увезут его уже давно остывшее тело в морг.
А пыль и темнота квартиры надёжно спрячут их общий маленький секрет.
– Ты веришь в призраков?
– Да.