Он чихал не прекращая, превращая пространство вокруг себя, в поле из бумажных платков, скомканных и плотно покрывавших всё вокруг. Был разгар его аллергии, глаза чесались, руки, нос. Капли были залиты не однократно, но толку ноль. Завтра сдавать эссе на тему детских комплексов. Он устало заморгал, но новый чих, буквально снёс его со стула.
-Чёрт, платки кончились! - он с чувством омерзения отёр смачно покрытые слизью руки о футболку..
Тощая спина ещё больше ссутулилась, он, наплевав на всё, оттянув подол домашней футболки шумно высморкался..
-Грёбанный нос..-пробасил он. Пепельный ёжик, красные белки, распухший нос и изрядно запачканная футболка, таким он прибывал обычно в каждый сезон обострения. И так редко выходивший куда-либо, плохо сходившийся с людьми, в свой любимый сезон, он терял последний шанс на нормальное существование. Странноватый, долговязый тип, тощий, словно жердь с лысеющей, но всё же умной головой, что опять же в плюсы внести никак нельзя, ежеминутно сотрясаемый зубодробительным, басистым чихом и смачным высмаркиванием, он не был в числе популярных парней, обучающийся по такой «бабской» специализации, как психолог.. Каждый сезон, а парнишка обучался на курсе четвёртом, гордо именуемым-бакалавра, его аллергия и без того на всё и вся, прекрасно расцветала вместе с романтичным месяцем весны, когда он обкладывался учебниками и стопками салфеток, платков и рулонов бумаги для своих ноздрей..
Он смотрел в окно, из которого раздавались счастливые трели беззаботных, не знающих радостей аллергии птах, он забрасывался антигистаминными, но увы, сыпь не проходила, а и без того не маленький нос-шнобель, просто-таки приобретал пугающие размеры, занимая лидирующее место на лице.
Парень устало выдохнул, нос шумно задёргался, капли начали действовать и теперь, он мог спокойно погрузиться в неспешное погрызывание гранита науки приблизительной, но всё же, выбранной им по велению сердца-психологии.
Назойливые комары начали группироваться на его голых ногах, заставляя почёсываться, он нехотя включил настольную лампу, сделал глубокий вдох, всё-таки грёбанные таблы действовали-насморк, кажется начал отпускать. Он встал, помассировал затёкшие колени, хрустнул суставами пальцев и направился в ванную, взглянув в зеркало и расценив-вечером на рожу вряд ли кто-то глянет, решил, направится в ближайший гастроном. Долговязый парень, походкой дэцэпешника, не торопясь направился в странноватого вида круглосуточный, не менее странно именуемый - «Час пик». Дверь звякнула, с первого взгляда магазин был не слишком приятен, а своими внутренностями, он так совсем отбивал всякое желание затариваться..
Парень приуныл, похлопав по карманам своих винтажных джинс, достал пару скомканных купюр, повертел их и, оценив свой бюджет, обратился к продавщице, не менее щуплой девчонки с густо подведёнными чёрным глазами. Он, взглянув на девчонку, тут же потупил взгляд, он вспомнил её, мелким сох по ней, а она похорошела..
Девушка, казалось то же признала в покупателе давнего поклонника.
-Данька, ты чтоль?! - простодушно обратилась она к нему. Парень густо покраснел и принялся нервно чесать, ядрёного цвета сыпь на запястье. Дурная привычка, когда нервничал, принимался расчёсывать все свои болячки до крови, а порой и занося инфекцию. Девушка, брезгливо скривившись, отвела взгляд, парень, в конец, потерявшись, еле промямлил-Две бутылки синьки. Она потянулась к Путинке по 0.5..
-Н-нет-внезапно начав заикаться, возразил ей Данька. - Т-ту по сто пятьдесят рэ, по акции.
-Пчёлку чтоль? - девушка безразлично повела плечами-и вот нужно травиться этой дрянью, не понимаю вас, алкашей. Парень густо покраснел. Ну вот, мало того, что аллергик, так ещё и алкаш..ну отлично встретил первую любовь. Он, горестно вздохнув, решил-таки поставить жирную точку в своём унижении..-и-и, ещё доширак..
-Сколько? - устало спросила она.
-О-один..-парень уже захлёбывался в настигшем его приступе панической атаке, опустив глаза на свои сорок седьмого размера кеды, аккуратно расплатившись и взяв пакет с покупками, буквально убегал из любимого круглосуточного. И когда только она успела сюда устроиться, думал она замуж вышла и уехала из этой дыры. Он бубнил себе под нос. Почти всегда он вёл беседы сам с собой, обычно озираясь, парень выгадывал момент безлюдья, начинал вещать монологи и умозаключения самому себе. И стоило кому-либо из людей появится на горизонте, и не дай боже услышать реплику для одного себя предназначенную, как он скрюченной нервной дрожью рукой, выхватывал свой телефон и имитировал телефонный разговор..
Он водрузил две явно палёные бутылки водки, заварил б/п. и устроился на кровати, скрестив руки, на груди изучая потолок, чих встряхнул его..
-Твою ж мать! Платки..-он разозлённое затряс уделанными слизью руками. Обтёрся, теперь платком стали и джинсы. Решил пойти в душ. Покрутил рукоятки кранов-ничего, ни холодной, ни горячей. Ах, да..объявление сегодня, или вчера, он это видел. Но ведь не выходил вчера. Кажется, за неделю, раз выходил, лишь сегодня. Завтра эссе сдавать..
-Задастее. Я-Вячеслав Павлович Малащенков, студент грёбанного четвёртого курса, сдаю вам трёх листовое сраное эссе, можете его использовать аккурат названию. Он почесал под носом и тут же чихнул. Обжёг себе подушечки пальцев, попав в кипяток, оставшийся в лапше, хотя она и изрядно набухла. Лапша стала уродливой, словно дождевые черви, всё из-за паприки и грёбанных красителей, пахло приятно-маняще, и он принялся. Бульон в составе с острым перцем обжог горло, тут же засаднило, он, давясь, покраснел, тут же вскочил. Его согнуло пополам, потянулся за стаканом воды и его тут же вывернуло только что поглощённой им порцией макарошек в партнёрстве со слизью, аллергия же. Вячеслав чертыхнулся.
-Славка, Славка, ну ты и гадость-поржал. Начал убирать с пола. Брезгливо очищая красоты бумагой туалетной, отмотав добрые пол рулона. Зачистив место и окинув свой б/п. обед, решил трапезу окончить, приступая к синьки.
Парень откупорил бутыль с весёленькой этикеткой. Водка не пошла, его бросило в жар, потом всё под накренилось, но не стравило-желудок лужённый..эх, жалко, с хавкой всё иначе..-сетовал Вячеслав. Продолжил, вспомнил, что где-то огурцы были, маменькой присланными из родной деревни. Собирать гостинцы кровиночки, это она мастер, тут не поспоришь. Он нашёл корнишоны, больше напоминавших обычные огурцы, просто сорванные и законсервированные в младенчестве. Ну, закусь вроде облегчила травлю водкой. Порол жестоко, до последних зорек, на рассвете торжественно рас сеча себе лоб, поверхностью стола задав храпака.
Разбудила его адская боль в голове и давление в области лба. Передвигался он с трудом, найдя не съеденный огурец и с весёлым хрустом съев его, изрёк-вот и позавтракал. Кое-как прибившись к стенке своей покорёженной то ли пьяным дебошем, то ли не прибранностью, он-таки транспортировав себя, издавая постанывающие звуки, в ванную. В зеркале тут же отразились все красоты пьянства и кровавая бороздящая лоб, словно подкожный имплантат-шишка.
-Больно! - фальцетом прокричал он. Умыв, кривясь, лицо, начав приобретать не много человеческий облик, он, преодолев приступы тошноты, почистил зубы. Надел менее уделанную одежонку, погладил себя по плюгавому ёжику и впопыхах забыв эссе, двинул на лекции.
Умирал с похмелья, дышал тяжело и переживал по поводу своей фриковатости только он, остальным казалось до этого и дела не было. Ссутулившись, он скрывал свою похмельную болезнь в недрах капюшона. Его замызганность, пугливость, была чем-то вроде шапки-невидимки. Пока он не начал чихать. Всё с нарастающими порывами, разрывая в клочья предложения лектора. Сначала косые взгляды «ш-ш», затем смешки и старческий, хорошо поставленный баритон преподавателя-С вами всё в порядке, молодой человек? Может выйти нужно? Он прислонил к носу платок времён войны и размером со знамя, пулей вылетел из кабинета. У него странно в одночасье, закружилась голова, убрав платок от носа, обнаружил на нём багровое пятно..
-Что-то не так-ужасаясь носовому кровотечению, прошептал он. А оно только усиливалось, кровь стекала по подбородку. Парень, запрокинув голову и с трудом покинул стены учреждения.
В трамвае кровотечение прекратилось. Он облегчённо вздохнул. Нос, правда, болел нещадно, словно был сломан и вероятно распух. Он натянул капюшон ещё плотнее, прячась в его тени..
Люди все серые, изредка бросали взгляды на бомжеватого парня с окровавленными руками. Он сперва осип, почувствовав, что горло пересохло, затем из глаз полились слёзы, дыхание перехватило, он в попытке просьбы о помощи, неуклюже растянулся на сидении, растекаясь по спинке. Накренился, неожиданно вперёд, выскальзывая из капюшона и казалось из собственной кожи, он весь сжался в едином спазме и начал неиссякаемым потоком изрыгать кровавые массы. Сначала из носа, а затем, казалось из каждой поры его сочилась алая густая кровь..
Пассажиры испуганно расступались, многие прямо-таки отпрыгивали, давая ему больше места для самореализации. Парень, встав с колен и окинув взором людей, чьи рты были не способны что-либо изречь, не скрываемый шок и ужас был на их лицах, выскочил на ближайшей остановки.
-Что, чёрт побери, со мной? - рыдая, спрашивал Слава у самого себя. Но его вновь скрутило, на этот раз появилась сыпь-хренова аллергия.
Он добирался дворами, стараясь не светить своим скверным видом. Решил срезать, окраины его, где обитал, в шаговой доступности от кладбища находились и он, видимо забыв, неожиданно вышел к погосту..
Вечерело и как-то по-особенному тихо было, странная словно кисель тишина топила его всего.. кое-где сверкали задами старушки, припозднившиеся с уборкой могил. Вячеслав сглотнул плотный комок в горле, озираясь, он искал, как можно иначе срезать, но всё выходило-никак, только лишь через плотные ряды кривеньких курганов, кое-где ещё и свеженьких. Человечество неиссякаемо, словно конвейер, рождение-смерть.
Он натянул капюшон, отогнал стайку надоедливых мошек и, прикинув, что если ускоренным шагом, он завершит свой путь минут за десять, начал пробираться. Ветер странно шевелил ветвями, но не ощущался в воздухе. Слава начал шмыгать носом, издавая хлюпающие звуки, отвлёкшись на свой нос, тут же поскользнувшись на глине, осыпавшейся со свежей могилы, повис на рукаве своей толстовки, зацепившись за набалдашник на одной из прутьев ограды. Вот ведь странность-прошептал он удивлённо, его монолог полился, на горизонте никого. Могила-то свежая совсем, а оградка как при совке городили..-обратил он своё внимание. Парень в оградках был спецом, доводилось на кладбищах огораживать курганы гражданам, не имеющим своих средств на похороны и довольствовавшихся оградками на средства казённые. Но то днём была работка, и то от кладбищ ему и тогда было не по себе, не то, что вот сейчас в ночи. Он поёжился от внезапно нагрянувшего страха, покрывшего его кожу мурашками.. ему бы минуть могилку и быстрее с земли мертвецов удрать, но что-то его останавливало, заставляя вглядываться, надрывать глазной нерв, пульсировать вздувшейся то ли от страха, то ли т напряжения венки на виске. Парень обхватил себя руками и, потерев левое плечо, наклонился, пытаясь разглядеть в летних сумерках обитателя могилы. Бледный, желтоватый овал, фото почти невозможно разглядеть. Выгорело на солнце или осадки уничтожили его. Ну, почти совковых времён захоронение-как-то слишком восторженно произнёс он.
Но могила и правда, выглядела свежей. Он приоткрыл калитку, она визгливо скрипнула. В тишине, внезапно опустевшего кладбища, это могло любого довести до некоторой степени аритмии, но парень увлечённо двинулся в гости к незнакомцу. Приглядевшись, парень заметил, что захоронение давнее, а вот сверху глина свежая..
Неужели раскапывали, с горящими, как у параноика глазами продолжал восхищаться он. Парень, приблизившись, прищурился, затем догадался протереть овал. Чья-то угловатая физиономия и сепия-от условий природных, парировал он пресно. Годы жизни-смерти..-бубнил он под нос. Одна тысяча восемьсот пятый по двух..-чего? Его прошиб холодный пот-как так? Он в ужасе бросился прочь от могилы, не заметив ямы, зацепив углубление носком убитой обуви, с глухим звуком распластался на земле. Поднялся, оценил себя как уделанного грязью неудачника, уже не торопясь, прихрамывая и матерясь, покинул погост.
Он вошёл, разулся. На подошвах красовались глиняные комочки цвета свежего говна. Он печально вздохнул, помыл руки, сел за стол, эссе на прежнем месте. Зачем писал? Зачем пошёл учиться в этот ****ский универ. Почему я до сих пор тут? Не заметил, что всё так же сидит перемазанный в глине, руки-то вымыл, а лицо? А в душ?.. А-а..срать..плюхнулся прямо так на кровать. Полежал, закрыв глаза, проваливаясь в сон, периодически, вздрагивая. Очнулся, пришёл в себя, ссутулившись, сел. Решил-душ. Посмотрел в зеркало, поначалу не понял, вгляделся. Не он. Лицо не его, и нос…и руки, да и тело. Заляпанное глиной, с налётом кровавых чихов, ну всё равно не его. Ещё более худощавый и сутулый паренёк, смотрел на него из зеркальной поверхности. Взгляд агрессивный, хмурый, повернувшись в профиль, заметил горбинку на носу-Ну надо же было так упасть, прикоснувшись к переносицы и поморщившись от боли, сказал он двойнику-Ты, что-то, словно сам не свой. Затем, промучившись, какое-то время и сняв, наконец облепившую его, словно вторая кожа одежду, встал под душ. Вода была нестерпимо горячей, но он, стискивая зубы, терпел, когда раскалённые струи воды попадали на ушибленные места, ссадины и особенно лицо. Простояв под душем и намылившись антибактериальным мылом, раз пять, парень, обтёршись полотенцем, пошёл в комнату. Ходить нагим он не любил, ещё с детства его приучили не распускать себя и быть приличным. Только советы все эти какие-то странные и кому, какая разница с голой жопой ты пьёшь водку в своей квартире или наряжаешь её в идеально отглаженные брюки, какого-нибудь пидорковатого дизайнера. Он налил синьки, выпил почти полный стакан и решил, что пить лекарства не станет-лёг спать.
Могила с овалом, такая странная. Бабульки сверкающие своим задом в позе, возбуждающей разве что геронтофила, но внезапно наводнивших собой каждый участок, огороженный совковских времён оградками. Все разом нагнулись и принялись бубнить, то ли молитву, то ли заклинание. Бормотание переросло в зловещее, почти утробное урчание демонических существ. Одна из старушек, выбившись из синхронности своих подружек, направилась к нему. Парень испуганно попятился, но бабулька, вдруг прибавив темп, начала как-то странно, словно подпрыгивая, приближаться к нему. Вячеслав, вместо того, что бы бежать, словно пустил корни в то место где находился, и начал её разглядывать. Ноги, словно удлинились, стали как у газели или козы.. Бабка, вдруг резко приблизившись, вплотную, и меняясь в лице на глазах, произнесла по - козьи-бэ-э-э..
Парень, не успев отклониться, почувствовал смрад, словно склеп открыли или разрыли могилу. Почва под его ногами, начала расползаться, становясь скользкой и мягкой, его ноги, не находя опоры, словно на катке, при попытки сделать шаг-разъезжались и когда он в очередной раз попытался двигаться, с начала левая, а потом и правая нога, оказалась по щиколотку в глине. Оглядевшись по сторонам, он понял, что стоит прямо в том, самом кургане. Он вскрикнул ( получилось очень пронзительно) и проснулся..
В глаза бил солнечный свет. Слава облегчённо вздохнул-****ный стыд, водка-зло.
Он снова начал чесаться, неистово, раздирая появившуюся и казалось во много раз обострившуюся аллергию. Антигистаминных не хотелось, да и не было их. Он просто, как сомнамбула сидел, ходил по комнате, периодически расчёсывая, сдирая коросту на руках или смачно чихая. Сперва его повело, казалось сознанием управлял не он. Этот «кто-то» вызвал в нём чувство усталости, дремоту, но едва найдя себе место, местом он выбрал стул и, облокотившись на него, тут же провалился в сон.
Проснулся, в странном месте, запах тухлятины, и он почти залипал в этой овсяноподобной массе-глине свежее разрытой могилы. Он принялся чесать нос-аллергия, мать её. Над ним, забрав, казалось весь свет, стояла фигура, не издавая ни звука, но колышущаяся на ветру. Вячеслав, прищурившись, начал приглядываться. Странная худощавая тень существа решила уйти. Не спешно.
Парень с трудом поднялся, но толку, он находился в разрытой могиле. Странная давящая тишина, вновь усыпляла его и он вместо того, что бы пытаться выбраться, сел на землю и начал впадать в дрему.
Снился странный сон, словно рядом с ним сидит труп из этой самой могилы с овальным портретом. Иссохшийся, словно мумия и пахнущий как ветошь, приблизившись к парню, начал гладить его по голове. Внезапно стало как-то странно, и он проснулся у себя в постели. Сон во сне? - произнёс он темноте наполнившей его комнату. Затем он посмотрел на свои руки, их почти полностью покрывала короста и кое-где была сорвана. Снова во сне чесался. И он встал, направился в душ. Залез под струи воды, кровь, вместе с водой быстрым ручейком исчезала в сливе ванной. Парень странно себя ощущал. Об теревшись полотенцем, решил намазать руки мазью и сделать перевязку. Затем завершив процедуру и обмотав руки бинтом в два слоя, не слишком туго. Решил вновь вздремнуть. Как только он вошёл в комнату, увидел на своей кровате что-то, это что-то ему напомнило существо из сна. И он начал боязливо отмахиваться-тебе, кажется. Тут никого нет. Но существо, резко дернувшись, побежало к нему. Слава в ужасе помчался прочь из комнаты, набегу понимая, что кроме перевязок на нём ничего нет..
Он в ужасе запёрся в ванне, включил свет, закрыл на щеколду дверь. Ужас липкими лапами схватил его за самое горло, а сердце ухало в груди до боли в рёбрах.
Вячеслав просидел так до самого рассвета, не много придя в себя и изрядно продрогнув, решил посмотреть, что там за хрень..
Парень осторожно открыл дверь. В коридоре никого. Прошёл до комнаты и в ней, на кровати вмятина-сидел кто-то. Не показалось, стало быть.. его всего затрясло, когда на полу он нашёл завявший, явно из погребального венка цветок..
Он решил, что должен прогуляться, например, пройтись до универа. Оделся, смотреться в зеркало не решился. Сильно болел нос и руки, было жутко даже думать, что придётся вернуться в эту квартиру. На улице шёл дождь и он как обычно без зонта, промок до нитки, буквально пройдя пару шагов. Ткань одежды пропиталась и он, словно старый ворон, разводя и сводя руки, из-за воды отяжелевшие, пытался хоть чуточку двигаться.
-Мокрый, словно тампон.. он как дурачок хихикнул. Наверное, это слишком странно было, потому как сразу же на его смешок, на него бросил косой взгляд какой-то мужичонка, такой же осмотрительный, как Слава, промокший до нитки..
-Куда уставился, мудила? - вдруг неожиданно, для самого себя вырвалось у Вячеслава. Мужик, поджав губы, ускорил шаг.
-Что со мной не так-то снова?
Дождь усилился, наполняя улицы мутноватой жидкостью, местами делая улицы проходимыми только вплавь. Толпы людей превращались в грибные поляны с аляповатыми шляпками. Вячеслав не заметил, как вышел к погосту. Ливень, превращаясь в библейский потоп, размыл весь грунт и казалось, что захоронения вот-вот поплывут, как эскимо в жару. Он принялся чихать, платка не было, да и толку от него. Слизь смешивалась с потоками воды. Переусердствовав с чихом, неожиданно разразился гейзером алой крови, словно что-то прорвало. Вячеслав в безразличии отирался рукавом-крылом, всё теперь было красным. Лужи. Они стекали. Он, шатаясь, шёл. Странная сонливость снова ударила его, словно обухом, он оглох. Видимо ливень и аллергия. Как много крови.. он потерял равновесие и с плюхоньем рухнул в яму.
Оно всё гладило по голове парня, издавая глухой хруст двигающихся суставов. Парень отпрянул, увидев, почти истлевший скелет с хорошо сохранившейся подвижностью, а оно всё как заведённое гладило..
Вячеслав отпрянул, рука скелета зависла в воздухе, ожидая, что он вернётся. Затем, как флигель на ветру, резко повернуло свой истлевший корпус. На черепе, словно натянулась кожа, превращая его в лицо мертвеца..
С ужасом, парень начал видеть в нём знакомые черты. Высокие скулы, шнобель..он зарыдал, прижав колени к самому подбородку. Над головой своей он слышал глухие удары, словно комья земли набрасывают на крышку гроба..