Гроб старухи
Рассказ
Занемоглось старухе Серафиме Ивановне Снежиной. Боль разламывает всё тело. Надо что-нибудь сварить может супчику или щец, да какая-то немочь удерживает её на койке. Бабуле далеко уже за восемьдесят. Она лежит, думает, а что же сегодня ей приснилось, но вспомнить никак не может. Долго лежала, и вдруг до её сознания дошло, что она ночью была в раю.
«Смерть близка, - подумала старуха, - если она в душу постучалась. Надо сходить к Ивану пока силы есть, заказать домовину. Доски есть дубовые, ещё старик пока был жив, заготовил. Себе хватило на гроб и мне осталось».
Старуха сползла с кровати и, постанывая, пошла вон из избы. Сосед Иван с раннего утра стучал топором.
- Иван, сынок! Сделай мне домовину. Уж, наверное, бог меня скоро приберёт к себе, - промолвила старуха, - я сегодня сон видела.
- Да ты что, бабка? Живи. Ты ещё хоть куда, - грубовато произнёс сосед, но в глазах старушки было столько мольбы и отчаяния, что он, не задумываясь, согласился.
Через несколько дней, отполированный и пахнувший свежей краской, гроб был готов. Мужики занесли его в избу и поставили на скамейки.
- Спасибо, сынки, - часто повторяла бабуля, - вот уж, Иванушка, ты угодил старушке. А я тебя вот такого ещё маленького качала на руках.
И на глазах её появились слёзы. Здоровье бабули то ухудшалось, то снова шло на поправку. И тут грянула война. Толпы беженцев со своим домашним скарбом, да и так шли на восток. Старуха смотрела на них и горько плакала.
- Фашист проклятущий, что делает с людьми, нет на него никакой напасти, - ворчала она в бессильной злобе, - ну уж доберётся до вас карающая десница, тогда запляшете. Попомните меня.
Шли дни, немцы, прорвав оборону, углубились в глубь нашей страны. Разрозненные и голодные советские солдаты группами и одиночку шли на восток, а некоторые подались в леса, чтобы мстить врагу в тылу за поруганную нашу землю.
Надменно и высокомерно откормленные фашисты появились в селе внезапно, как только отошли наши части. Немцы вместе с полицаями стали обходить дома. Появились и у бабули. В это время она пыталась перебраться в гроб, почувствовав, как жизнь у неё уходит из под ног. Дверь распахнулась, и мордастый полицай рявкнул:
- Что, бабка, я думаю подыхать тебе ещё рано. Ишь, какой гроб сварганила. Заберём его, нам пригодится.
Но немец остановил его, мол, не отнимай у старухи последнее. Они ушли и жизнь, как будто замерла у бабули. Время тянулось медленно. Вскоре осень начала стучаться в двери домов, где по утрам на село наплывали седые туманы, да шелестели неубранные хлеба. Немцы хотели убрать этот хлеб для своей страны, но вскоре как по мановению волшебной палочки поля загорелись. Как бы не так, но немцам удалось кое что собрать, и, погрузив в вагоны, стали ждать отправки в Германию. И вдруг содрогнулась земля, и сразу в нескольких местах запылал огонь. Село потонуло в грохоте взрывов. Слышались отдельные команды командиров партизанского отряда. Обезумевшие от страха, немцы попадали под пули партизан, но силы были неравны. Оставив после себя пожарища и разрушения, партизаны отступили. Старушка смотрела в окно и молилась богу. А по деревне, лязгая гусеницами, носились железные коробки. И тут до её слуха донесло слабый стон раненого. Старуха вышла из избы и увидела человека. Весь промокший он лежал не шевелясь. Человек глухо стонал. Старуха поняла, что это наш русский и ему требуется её помощь. Сбросив с себя старый пиджак деда и вся, напружинившись, она потянула человека во двор, но тщетно, сдвинуть с места его, она не смогла И старушка заволновалась. Настанет утро, начнётся этот порхающий туман, и тогда всё пропало, погибнет человек, а может он нужный. Она бросилась к соседке.
В избе было тихо, будто всё живое вымерло, но вот в глубине дома послышался неясный шорох, и чуть колыхнулась занавеска. Соседка Марья отворила дверь.
- Помоги, Марьюшка, человек наш видимо раненый лежит около моего дому, - задыхаясь, выдавила из себя старушка.
Человек был без сознания, рана оказалась неопасной, но он потерял много крови. От долгого недосыпания и недоедания он так ослаб, что еле водил губами, и из груди шёл какой-то неясный шум и бульканье.
- Бабушка, его надо хорошо спрятать, перевязать и попытаться накормить, а потом спросим кто он и откуда, но он вряд ли нам откроется, - сказала соседка Марья, подстилая свежее сено под раненого.
Для старушки настали ответственные дни. Она как бы приободрилась, забыв о своих недугах и о том, что давно уже ждёт смерти, и немочь от неё отошла. А раненый вскоре открыл глаза, посмотрел на бабулю, и, поняв, где он находится, прошепелявил:
- Где я?
- У меня, на даче, - промолвила старушка, и тихо продолжила, - сынок, откуда ты?
Но раненый молчал. И старушка успокоилась. Ей некогда было думать о постороннем, вся её забота была о том, чтобы быстрее поставить раненого на ноги и отправить его в лес. Там он нужен, там его ждут.
Сейчас, напуганные ночным переполохом, немцы врывались в избы, забирали заложников, особенно молодых и довольно сильных людей. Прихватили и соседку Марью. Бабуля не плакала, но что подорвалось у неё в груди. Ниточка, связывающая её с этим миром, ушла, и она приуныла, да ещё как некстати начался дождь, который лил и лил. Старушка не знала сколько времени прошло с тех пор как взяли соседку Куприянову, и сколько времени у неё находится раненый, который пришёл к ней в ненастную ночь.
На следующий день, рано утром, когда всё село спало, в ставни кто-то тихо постучал. Старушка, всмотревшись в незнакомца, узнала соседа Ивана. С автоматом на груди, увешанный гранатами, он был впечатляющим. Пройдя в приоткрытую дверь, Иван во дворе спустился в подвал к раненому. Что там говорили мужики, для бабушки осталось загадкой, только выйдя из подвала, он сказал:
- Бабушка, спасибо тебе за помощь, но его срочно надо доставить в лес, немцы пронюхали, что это банковский работник, который из разбитого здания, успел вынести слитки золота, сел в поезд, но немцы разбомбили состав, и он где-то их закопал. Немцы собрали уйму солдат, и оцепили весь район, где по их мнению должен был быть этот работник. Его срочно надо отправить на большую землю – это приказ Москвы. Твоя задача сейчас ни куда не показываться, если зайдут полицаи и немцы, с койки не вставать, будто сильно больна. Мы организуем якобы твою смерть, вывезем тебя в лес, этого работника положим в твой гроб, просверлим в нём потайные дырки, наши бабушки отвезут его из посёлка на кладбище, а там уже наша забота.
Старушка покормила раненого и легла на койку, зорко следя, что происходит на улице. Спать ей не хотелось, она ждала перемен. А на улице слышалась немецкая речь, гудение моторов и лай сторожевых собак. Вдруг невдалеке раздались выстрелы и тут же потонули в неразберихе ночи. Она ждала непрошеных гостей, прислушивалась к каждому шороху, но пока что немцы орудовали где-то совсем рядышком, а до её дома не дошла ещё очередь.
Утром зашёл к ней взвинченный немецкий офицер с полицаем и, принюхиваясь к запахам словно ищейка, забегал по избе. Старуха лежала в гробу, не проявляя признаков жизни. Немец сдерживался, но вот полицай не выдержал, взревел и, опустив на старуху стул, умчался из дому, подгоняемый неприятным запахом и вонью. Ночью пришёл Иван, но не один. С ним была ещё немолодая женщина. Потирая виски нашатырным спиртом и поднеся его под нос, они привели старуху в чувство.
- Иван, это ты? – очнувшись, произнесла старушка, - вчера этот мордастый полицай ударил меня стулом. Хорошо стенки гроба чуть повыше, защитили, а так бы туго мне было.
- Ничего, бабулька, скоро мы его приведём к тебе на суд, а после нашей победы ты ещё поживёшь, а сейчас надо Петра собирать в лес, вылезай из гроба как бы нам не опоздать, везде эти шакалы нюхают.
Они положили в гроб раненого и ушли в лес тайными путями, прихватив с собой старушку. А по деревне пошёл слух, что Серафима Снежина наконец-то отмаялась и ушла в мир иной. На следующий день три старушки на коляске повезли гроб на кладбище. Увидев их и гроб, мордастый полицай изрёк:
- Наконец-то здохла старая сквалыга. От неё столько вони, хоть одевай противогаз.
Он не соизволил подойти к гробу, и старушки проехали мимо. Через некоторое время они с кладбища ушли, чуть-чуть присыпав землёй гроб. В лесу старушке отвели землянку, и она стала жить. Тем временем сосед старушки Иван решил взять мордастого полицая живьём и привести его в лес. Он поговорил с командиром отряда, и они разработали план захвата. Полицай пил и гулял. Многие молодые женщины и девушки пострадали из-за него. И вот изнасиловав молодую девушку, прибалдевший и радостный, он шёл к себе домой, держа наготове пистолет. Трое партизан, залёгшие в траве, натянули верёвочку и стали ждать. Вскоре он запнулся и полетел, выронив свой «Вальтер». И тут ему заткнули рот, скрутили руки и поволокли в лес. Хмель из головы вышел и он понял, что ему хана, стал извиваться и мычать.
- Бабуль, это он, - открыв дверцу землянки, крикнул Иван. Он знал, что она не спит и продолжил,- полюбуйся, каков «рыцарь». Вот его пистолет, можешь его пристрелить без суда и следствия. Я разрешаю.
Старуха долго на смотрела на полицая, пытаясь поймать его взгляд, но он постоянно ускользал, и она изрекла:
- Шакал. А ещё, наверное, русский. Тьфу – мразь, смотреть противно. Нет, Иван, я об такую погань руки и свою душу пачкать не хочу. Уж вы его примочите сами.
- Бабка, ты же здохла. Ведь тебя же старухи провезли в телеге на кладбище.
- Милый полицай. Я воскресла, чтобы посмотреть на твою смерть. Да будь ты проклят во веки веков.
- Иван, привезите мой гроб. Теперь я хочу умереть. Я свою миссию на земле выполнила, внесла свою лепту в освобождение страны. Сил у меня уже больше нет. А этого лучше допросите и опустите в Чарусу, что за селом в болоте. Оттуда идёт газ и вонь. Там его место. Я хотела как-то со школьниками измерять глубину этого окна на болоте, но не одна принесённая нами жердь не могла достать дна. Пусть он там и плавает. Оттуда и душа его не выскочит, так и останется с ним. Иван, ты же был в той группе.
- Всё помню, - ответил Иван, - Серафима Ивановна, будет сделано.
Он направил хмурый, тяжёлый взгляд на полицая, поправил на сильных волосатых руках рубашку и почему-то улыбнулся.
- Нет!- заорал мордастый полицай, - убейте, бросьте где-нибудь в канаву только не в Чарусу.
«Вот, - подумала старушка, - теперь он готовенький. А Иван и командир отряда знают, что с ним сделать». Она улыбнулась, вспомнила своих родственников живых и мёртвых и тихо пропела песню.
Этой же ночью был привезён гроб. Старушка перекрестилась, прочитала молитву и испустила дух. Партизаны вышли все из землянок и отдали последние почести бабушке. Так они простились с Серафимой Снежиной, учительницей русского языка и литературы, которая отдала все свои силы Родине и людям, ведь многие из партизан учились у неё.