Игра на деньги существенно отличается от игры на «интерес». Присутствие даже толики жадности может испортить игру, как кусочек птичьего помета изысканное блюдо –испокон веку хладнокровные игроки на этом зарабатывали, и нынешний, 21й век не исключение, только методы другие — например, Forex или уж совсем похожая на лохотрон торговля так называемыми «бинарными опционами», которая имеет к опционной торговле такое же отношение, как птицы «уточки-мандаринки» к полезным цитрусовым.
Эта история произошла в 1994 году, когда студенческая молодежь коротала время за игрой в преферанс, перемежая это алкогольными возлияниями – скорее всего по причине отсутствия интернета, ночных клубов и других прелестей нашего современного общества.
В общежитскую комнату на четверых к трем моим одногруппникам на третьем курсе подселили новичка-второкурсника, Максима Неровного. Он в целом был достаточно заурядный и неплохой парень, если бы не одно «но» — потрясающая, доведенная до абсолюта жадность. Он достаточно неплохо играл в преферанс и у него получалось на этом зарабатывать, обыгрывая менее умелых партнеров. С сильными игроками он не связывался, играл, естественно, честно, поскольку нечистому на руку могли и «канделябрами» влупить. Я к тому в времени в преферанс наигрался до одури, поскольку игровой стаж начался с 14 лет в компании отца и его друзей, копеечные ставки меня не интересовали, поскольку деньги водились и так, но репутацию в этой области имел, поскольку еще на первом курсе в «колхозе» научил этой игре почти всю мужскую половину нашей группы. Макс это знал, и играть мне не предлагал.
Соответственно, возник тривиальный по исполнению, но коварный по замыслу план — хорошенечко Макса проучить. Для этого, в один из вечеров пятницы в его отсутствие мы сымитировали бурное застолье «на троих» с приличной дозой алкоголя, два из участников которого были весьма «навеселе», я же выпил полстопки для запаха. К приходу Макса его взору открылась банальная сцена студенческой пьянки на этапе, когда водка кончилась, но хочется как то продолжить веселье. Я предложил сыграть партейку в преферанс, Игорь и Серега театрально отказались и как бы невзначай сослались на Макса – мол, с ним поиграй. Макс поверил в спектакль не до конца, но перспектива обыграть «пьяного мастера» была настолько манящей, что он решил попробовать. В силу его осторожности ставка была больше обычной студенческой, но не критичной для него – примерно 100 гривен.
В первой партии не пришлось даже поддаваться – «мастеру» категорически не шла карта и через 15 минут я выложил на стол сто гривен. Глаза Макса загорелись, он бережно взял сотню, слегка ее разгладил, затем вытащил из-под кровати огромный чемодан, достал какую-то шкатулку, положил туда к своим деньгам «легкий» выигрыш, закрыл, спрятал ее обратно и довольный сел на свою кровать. Он щурился как сытый кот, еле сдерживал довольную улыбку и слегка поглаживал себя рукой по правому колену. Было видно, что наживку заглотнул, и заглотнул крепко. Начиналась вторая часть «Марлезонского балета». Имитируя крайнюю досаду, я потребовал у Игоря водки, и из как бы недопитой бутылки были налиты грамм 100 воды и выпиты одним махом. Занюхав рукавом, я нарочито медленно поднял глаза на Макса и спросил «Еще будем играть?». Макс утвердительно кивнул, мысленно положив в свою шкатулку вторую сотню. «Давай по триста!». Не долго думая, Макс согласился и началась вторая партия. Серега незаметно вышел, и пока шла игра, позвал на «шоу» нескольких соседей-студентов, которые не единожды были разорены Неровным и жаждали его крови.
И именно в этот момент, когда я уже почти перестал изображать из себя пьяного, заиграв в полную силу, «Безумному Максу» пошла карта. Увы, в преферансе многое зависит от умения рассчитывать, соотносить риски – но против «лоховского фарта» мастерство бессильно, как говаривал мой папа. Макс меня разнес быстро, с треском, завершив партию минут за 15 вместо обычных 20-25ти. Это был миг его триумфа и «момент истины» – на глазах у всех он обыграл меня, выиграв 400 гривен (больше половины стандартной студенческой стипендии)… Госпожа удача стреляла ему глазками и посылала воздушные поцелуи.
Такой поворот событий мы с «коллегами» как-то не учли и возникла небольшая пауза – пришлось импровизировать и исправлять ситуацию. В тот день я как раз получил зарплату и прямо с работы зашел в общежитие, поэтому деньги были. Картинно достав пачку, туго перетянутую резинкой, я припечатал ее к столу и безапелляционно сказал: «Играем третью, последнюю. На две штуки» — и партия началась. Уже не было шуток и разговоров, «зрители», оценив важность момента, даже перестали заглядывать в карты соперников, как это обычно делается – только два игрока напротив друг друга, шелест карт и короткие реплики «Пас», «Раз», «Семь пик», «Вистую»… Игра шла ровно, и половина партии прошла без явного преимущества какой-либо стороны. Однако, когда, после одного достаточно заковыристого «расклада», Максим вместо небольшого плюса на «своей игре» получил «мельницу», у него не сыграло два «марьяжа» и он получил небольшой, но неожиданный минус, до него вдруг дошло, что, во-первых, я абсолютно трезв, а во-вторых, как он и предполагал ранее, играю ненамного, но лучше его. В комбинации с «заоблачной» ставкой это вызвало «страх проигрыша», хорошо знакомый любому, кто играл на деньги. Он не проронил ни слова, не подал виду, насупился и продолжил игру – но «легкости» игры, «раскованности», «полета» уже не было – он стал играть сверхосторожно, не рисковал даже там, где это можно и нужно делать – и понемногу начал отставать. Когда появился разрыв в счете, в принципе не критический, страх начал переходить в панику, тут я удачно сыграл «мизер» — и партия была практически сделана.
Когда 40 «в пуле» на двоих было набрано, партия окончилась – я максимально бесстрастно, насколько мог, будничным тоном сказал «Партия! Попрошу рассчитаться!», забрал свою пачку денег со стола и спрятал в карман. Шесть пар глаз смотрели на Макса, он как сомнамбула полез в свой чемодан, достал шкатулку и по одной стал выкладывать купюры на стол. Казалось, он прощается с каждой, как Тамерлан с погибшими воинами, называя по имени и вспоминая их подвиги и заслуги. Спрятав почти пустую шкатулку, он в кататоническом ступоре сидел и смотрел в одну точку… Весь итог его многомесячного труда и накоплений был перечеркнут за 20 минут. То, что происходило с ним внутри, так ярко отражалось на его лице, что фото можно было бы использовать в учебнике по физиогномике как наглядное пособие…
Мне стало его жалко, ситуация сделала «наказание» слишком суровым. К тому же, хотя победа была честная, сам выигрыш был «замазан», подстроен – и мне интуитивно показалось ( а игроки люди очень суеверные), что взяв эти «нечестные» деньги я «обижу» Фортуну и потеряю ее расположение надолго. Поэтому я решил обернуть ситуацию в свою пользу и «сыграть на имидж», сделав абсолютно неожиданный и красивый ход. Я участливо, почти по-отечески потрепал его по плечу и спросил: «Макс, отработать проигрыш хочешь?» Он машинально кивнул, поднял глаза и обреченно спросил «Как?». «Сходи нам всем купи по бутылочке пива с чипсами» — ответил я и придвинул к нему всю стопку его же денег. Максим быстро прикинул стоимость затрат (гривен 50-70) и, не веря своему счастью, сгреб деньги в карман и выбежал из комнаты.
Потом мы с друзьями пили «халявное» пиво, хрустели чипсами, а Макс, сидя в углу на своей кровати, раз за разом прокручивал в голове произошедшие события, и испытывал классический «отходняк» от ситуации, знакомый многим: неминуемая беда вдруг чудесным образом прошла стороной, лишь слегка зацепив крылом.
Больше Макс не играл – ни по-крупному, ни по-маленькому, карты обходил стороной. История о «пиве за две штуки» стала почти легендой, которую старожилы рассказывали первокурсникам, к Неровному прилепилась кличка «Безумный Макс», а те, кто принимали в ней участие или были свидетелями, весь остаток его учебы регулярно подкалывали фразами типа «Макс, на пиво сыграем?».