Как на грозный Терек выгнали казаки,
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубаных, постреляных людей.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Жинка погорюет, выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
Жалко только волю во широком поле,
Жалко мать-старушку да буланого коня.
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить!
Попытка анализа скрытых смыслов методом ассоциаций.
Как на грозный Терек выгнали казаки, — определение места и участников событий песни, и, косвенно, времени. Речь идет о периоде «кавказской» войны в России, точнее в Чечне, где в конце была построена крепость Грозный (на реке Терек). То есть это 1820-1840 год.
Выгнали казаки сорок тысяч лошадей – немного парадоксальная строчка — выгнали 40000 лошадей. В данном контесте «лошадь» скорее обозначает одну боевую кавалерийскую единицу, так в гражданскую и первуб мировую отряд пехоты оценивали «штыками», а конных – «саблями» ( «Отряд сабель триста, есть пулеметы» — «Свой среди чужих, чужой среди своих». Цифра 40000 –скорее всего преувеличение, цифра 40 очень часто обозначала просто «много», точно так же как «тьма» — например «а сроку было сорок сороков». С историческо точки зрения, наиболее подходящая битва – там, где окончательно разбили имама Шамиля, на его стороне было по разным данным от 20 до 30 тысяч, столько же у казаков.
И покрылось поле, и покрылся берег
Сотнями порубаных, постреляных людей — здесь помимо констатации массового побоища, интересен смысловой акцент на слове «людей». Не врагов, не чеченов, ни другого слова из «лексикона ненависти», который неизбежно рождают войны – именно людей. Сравни Пушкина «Злой чечен ползет на берег – точит точит свой кинжал».
Любо, братцы, любо,
Любо, братцы, жить!
С нашим атаманом не приходится тужить! – словом «братцы» определяется «целевая аудитория» песни, казачество, как мужского обособленного сообщества со своими законами и правилами. Сравни «братва» — словечко матросов времен революции; «брателло», «братуха», «братка» — даже сейчас эти слова несут этот эмоциональный заряд.
Небольшой лингвистический «разрыв шаблона», которые создает интригу на контрасте – побоище, смерть людей – и тут любо, любо жить. Возникает вопрос – чем любо-то?
Характерно упоминание слово атаман, которое окончательно указывает на принадлежность автора к казачеству и эта связка дает понять, что поет очевидец событий, которые произошли в первом куплете. «Тужить» — синоним и печалится, но несет также оттенок скуки – то есть бытие казаком в «братстве» не скучное и не печальное, и в целом хорошее – это первый «посыл» или «мессадж» песни, повторенный много раз.
А первая пуля, а первая пуля,
А первая пуля в ногу ранила коня.
У меня лично возникает вопрос – первая когда? В отдельном бою, в самом первом бою, самая первая в жизни? Скорее всего последняя – т.е. пуля, которая «задела», до этого свистели мимо. Характерно, что пуля ранила коня – во времена кавалерии, если от пули или картечи погибала лошадь, а всадник выживал – считалось, что бог/ангел отвел и направил в коня. (к примеру факт, что под Наполеоном было убито 7 лошадей). С другой стороны это предупреждение, типа «на первый раз прощаю» — отсюда троекратное повторение.
А вторая пуля, а вторая пуля,
А вторая пуля в сердце ранила меня – рана в сердце смертельна, об этом автор уж точно знает, однако говорит «ранила» а не «убила» — намек на то, что эта песня – последние слова автора, его завет потомкам.
Припев настойчиво нас убеждает в том, что жить, в целом любо, — и косвенно, что смерти казак не боится.
Жинка погорюет, выйдет за другого,
За мово товарища, забудет про меня.
«Жинка» — украинское слово, и в первоисточнике просто «женщина» (жена это «дружина»). Трудно объяснить такое заимствование, да еще и смысловой оттенок, которое оно несло 150 лет назад. У меня лично возникает ассоциация с запорожским казачеством – и косвенно в том, что история козацкого братства не знает национальностей и имеет многовековую историю.
В целом, констатация факта – даже без метафор и эпитетов, более того без прилагательных и причастий. Это козака не печалит – и не должно печалить, заранее моделируя самую обидную ситуации. –«своя» женщина достается другому. О детях вообще речи нет (хотя возможно они подразумеваются) – а вот практика брать в жены супругу погибшего товарища – старинная и практиковалась еще в эпоху первой мировой – Чапаев, после гибели в 1916 близкого друга, солдатское жалованье делил пополам и высылал его семье, а вернувшись с фронта «объединил» семьи – взял ее и троих детей, и не по любви, а из чувства долга (это хорошо обыграно в сериале). Так что, в этом аспекте можно умереть спокойно – ну и заодно, косвенно, проводится мысли что «братство» и «товарищество» важнее, чем «жинка» -)).
Жалко только волю во широком поле,
Жалко мать-старушку да буланого коня.
Кульминация песни, ее «кода». Если бы козак совсем не печалился – это был бы не человек, не может человек не печалится… тут ему жалко (сходная эмоция, но направлена «вовне»– т.к. он не безжалостный убийца, что можно было заключить из первого куплета, он испытывает жалость – от того удара, который смерть нанесет по его ценностям и близким. На первом месте воля… это высшая ценность для казака, как и для некоторых других «мужских братств» типа пиратов или урок ( «СЭР» — свобода это рай. ХЛЦС – храни любовь, цени свободу»). Мать – вторая базовая ценность и первый (а возможно и единственный) человек, которого казак любит. Третья – конь, самый верный друг и спутник в бою…Вспоминая кадры, как лошади бросались плыть за пароходом уплывающих «белых» это можно прочуствовать («Есаул, есаул – что ж ты бросил коня).
Итак, проведя максимально в наших силах подробный анализ песни, впору задаться вопросом – а в чем «посыл» песни, что автор хотел сказать?