Мам, я в плену, но ты не плач.
Заштопали, теперь, как новый.
Меня лечил донецкий врач:
Уставший, строгий и суровый.
Лечил меня, ты слышишь, мам:
Я бил по городу из "Градов",
И пол-больницы просто в хлам...
Но он меня лечил: "Так надо".
Мам, я - чудовище, прости.
В потоках лжи мы заблудились.
Всю жизнь мне этот крест нести.
Теперь мои глаза открылись.
Нас провезли по тем местам,
Куда снаряды угодили.
И мы не верили глазам:
Что мы с Донбассом натворили!
В больницах раненых полно.
Здесь каждый Киев проклинает.
Отец, белей чем полотно,
Ребёнка мёртвого качает.
Мать, я - чудовище, палач,
И нет здесь, мама, террористов.
Здесь только стон людской и плач,
А мы для них страшней фашистов.
Нас, мам, послали на убой,
Не жалко было нас комбату.
Мне ОПОЛЧЕНЕЦ крикнул: "СТОЙ!
Ложись, сопляк!", - и дальше матом...
Он не хотел в меня стрелять.
Он - человек, а я - убийца.
Из боя вынес! Слышишь, мать,
Меня, Донбасса кровопийцу!
Мам, я в пену, но ты не плач.
Заштопали, теперь, как новый.
Меня лечил донецкий врач:
Уставший, строгий и суровый.
Он выполнял врачебный долг,
А я же от стыда сгорая,
Впервые сам подумать смог:
Кому нужна война такая?