Она пригласила Михаила вечером в театр. Михаил-её бывший одноклассник, уже месяца три, как считался её женихом. Или, по-современному, был её парнем. В школе они не дружили, но одно это их делало ближе и роднее друг другу, что раньше учились вместе. Теперь Миша работал на стройке, а Таня училась в культпросветучилище. У них была связь с местным театром, они играли здесь в двух спектаклях, в массовках, и поэтому могли ходить на все спектакли по приглашениям хоть каждый день. Многие с их группы пользовались этим разрешением и уже стали завзятыми театралами. Ходили и группами, но потом и в одиночку, кто с кем хотел и когда это было удобно.
Ревность… Впервые её дыхание Таня почувствовала в театре. Она знала, что примерно так всё и будет, ожидала: когда-нибудь это всё-таки произойдет, но не думала, что случится так скоро.
Спектакль был любительский и игрался вяло. Таня повернулась к другу, чтобы поделиться с ним своими мыслями о том, что они убьют время попусту, но тут заметила, что Миша тянет голову не к сцене, а совсем в другую сторону. Тане из-за его спины не было видно что там такое, и в нетерпении она стала ждать, когда же Мишка повернётся к ней или хотя бы к актёрам своим лицом. Она ждала так долго, созерцая его затылок, но к её удивлению, он взглянул на сцену только раз, мельком, и снова уставился на предмет своего истинного интереса. Таня стала думать, что кто-то неприлично, наверное, ведет себя и Миша взглядом хочет остановить нарушителя. Утешив себя этой выдумкой, она продолжала с тем же спокойствием смотреть на сцену. Малахольные актеры продолжали испытывать терпение зрителей. Но постепенно самодеятельные артисты приходили в себя и почувствовали на сцене себя уверенней. Когда, через минут пять, Татьяна взглянула на своего друга, его затылок был в том же положении. Вот тут-то в её душу впервые закралась тревога. Нет сомнения в том, что у Михаила к спектаклю нет никакого интереса, его взгляд будто приковал к себе кто-то. В душе Таня стала ругать актеров за плохую игру и уже подумывала: не позвать ли своего Мишу домой, но вот он на мгновение откинулся к спинке сидения и уперся глазами в сцену , и она увидела, что так жадно притягивало его взор. То была девушка с её курса, более того, с её группы, её подруга Алла. Как-будто невидимая нить связала его душу с другим существом, а её, Танина нить, оборвалась.
Алла сидела в элегантном красном брючном костюме, что ещё только-только входили в моду. Глаза её, устремленные на сцену, были полны страданием и интересом к жизни, ко всему происходящему. Вся она, как бы в горьком надломе склонилась , и опершись подбородком на свой кулачок, устремилась вперёд. Фигура, лицо и поза, с какой сидела она, закинув нога на ногу среди пустых почти кресел вокруг неё, выделяло и озаряло её необъяснимой печалью, любовью и вдохновением. Девушка не замечала людей, не замечала и наших пристальных взглядов. Костюм этот красного цвета очень шел к её смуглой коже и чёрным кудрям. Миловидное лицо ее с родинкой на щеке покоилось на маленьком кулачке, выражение его всё время менялось, но чувство неосознанной грусти не сходило. Она была похожа на благородную птицу, сраженную бессильем, но ещё не потерявшую надежду на взлёт.
Теперь Таня не осуждала Мишу. Наоборот. Она посчитала бы ненормальным, если бы он не засмотрелся на такую соседку. Оглянувшись, Миша смутился и стал смотреть на сцену, как и полагается другу, которого пригласили по контрамарке посмотреть этот, пусть и неудачный спектакль.
«Наверное я сейчас похожа на беспокойную наседку», - думала про себя Таня, чувствуя, как ревность противно втискивается в её душу. Наверное, Алка поссорилась с Вовкой - гадала она про себя-вон как страдает, бедная. Надо сказать , последнее время они часто ссорились. Алла и Владимир собирались пожениться, но последнее время не клеилась у них что-то. И здесь его нет. Значит поссорились. Проверила свою догадку Таня. Обычно они всегда ходили вместе. Таня знала, Алла одна из немногих девчонок, которая достойна любого парня не только из-за внешности, но и внутренней красоты души. Она любила смех и шутку, была хорошим товарищем, резала правду в глаза, умела и выслушать не перебивая, была способной ученицей на курсе, комсоргом группы, гордость педагогов, и также была проста, как и добра, но принципиальна, не в пример Татьяне. И ещё, она была ужасно скромной.
Как только Таня полностью поняла и прочувствовала её совершенство, она сразу же успокоилась. Она уважала Аллу и уважала своего друга, сознавала себя и не хотела навязываться кому-то. «Каждый есть такой, какой он есть. У меня свои качества, у других свои. И за один вечер их не переделаешь.»
Таня разглядывала свои грязные ногти (была весна и ей пришлось копаться дома в огороде, перед самым приходом в театр), смотрела на свои резиновые сапоги, которые не успела даже снять (да и были ли у неё тогда туфли?), и думала, складывая руки на клетчатой юбке, которую носила везде-и дома, и в училище, и приперлась в ней в театр, и горько было ей от её дум и досадно, но обиды она ни на кого не чувствовала. «Нет во мне сейчас такой гармонии мыслей и чувств, мысли мои разбрелись, как цыплята, но всё время наталкиваются на одно и то же- на моё несовершенство.»
Какое-то время Таней овладела тоска, но она быстро справилась с собою, заметив, что Миша начал поглядывать в её сторону виновато. Дело в том, что Михаил был не совсем просто друг, он был для неё уже чуточку больше. Их соединяло может быть ещё не зрелое, но уже разделенное в интимной близости чувство. Пока он исподтишка будто поглядывал то на неё, то на Аллу, Татьяна размышляла, как же ей теперь быть и что следует предпринять. Он уже знает, что я всё заметила, надо как-то отреагировать. Но как?
А Миша ждал реакции. Девушка, сидящая слева , очаровала его своей простотой и изяществом. Он любовался её тонкими длинными руками, красивой взбитой прической, смуглой кожей. Рисовал в своём воображении её интеллектуальных родителей, пытался представить себе столь же яркую и многокрасочную её жизнь, уж совсем не похожую на его собственную.
Он глядел на Татьяну и сравнивал её с той, другой, забыв про стыд, про чувство долга перед Таней, про своё первое смущение от её прямого вопрошающего взгляда. Он видел, что Таня следит за ним и не мог сдержаться, чтобы не наблюдать за прекрасной, изумившей его незнакомкой. Он думал, что в конце концов, она скоро уйдет, растает словно дым, промелькнет как мечта и торопился запечатлеть её образ в своей памяти, не обращая ни на кого внимания и совсем не замечая того, что творится в душе в этот миг рядом с ним сидящей, той другой, с которой он провел свои первые нетерпеливые ночи, которая одарила уже его всем, чем только могла.
Наконец наступил антракт. Надо было о чем-то говорить этим двоим, которые отдали себя друг другу без остатка три месяца назад и которые теперь вдруг первый раз сожалели об этом. Откуда-то взялось отчуждение, на какое-то время его уловили камертоны души и отдались замешательством.
- Красивая девушка! – сказала Татьяна, глядя Мише прямо в лицо.
- Да. –сказал тот, отвернувшись , и поспешно прибавил:
- Хочешь газированной воды?,- на лице его при этом, помимо его воли, появилась скука. Толпа пестрела нарядами и колыхалась, двигаясь к выходу, в фойе. Тане не хотелось никуда идти. Миша лениво озирался по сторонам. Татьяна бросила взгляд на кресло Аллы, она сидела на своем месте, только в другом положении, посматривая вокруг себя.
Решение пришло мгновенно. Татьяна схватила Михаила за руку и потащила к проходу.
- Раз она тебя так понравилась, я познакомлю вас, тем более мы учимся вместе! – не успела она это проговорить, как они оказались в проходе напротив однокурсницы.
- Познакомься Аллочка, это мой друг Михаил, а это –Алла! Молодые люди смущенно подали друг другу руки. Справившись со своим отчаянием, Таня, стараясь выглядеть непринужденной, как на экзамене по актерскому мастерству, мило улыбнулась, как бы подтверждая свою добродушие , и безразличным тоном проговорила (каких трудов это ей стоило!):
- Мне тут кой-кого встретить надо. Алла, займи моего друга , пожалуйста, чтоб не скучал, я вас ненадолго оставлю. И пошла из зала играющей походкой, с веселым взглядом мужественной женщины. Да вот сейчас-то впервые она почувствовала себя женщиной, которой судьба вздумала поиграть как кошка с мышкой. Главное, ей кажется, удалось с честью выйти из этой игры.
Она выбежала из душного фойе, прямо на улицу. Ветер встретил её, ласково обвевая пылающее лицо. Она шла быстро, как будто кто-то мог догнать её, а она не хотела. Но в глубине души Таня сознавала, что бежит она сама от себя, от своей слабости: повернуть назад. Несколько раз ей будто кто-то шептал на ухо-вернись, вернись назад…. Но она шла и шла вперед, не оглядываясь и не совсем понимая, куда идет. Внутри неё бушевал огонь, страсть разгоралась в ней, душа переполнялась болью и печалью, и она заплакала…
Очнулась она от шума и треска разламывающихся льдин, на берегу реки, кругом было темно и сыро. Она сравнивала себя с льдиной. Она была теперь похожа на неё. Всё в ней застыло и с грохотом разламывалось. Было тяжело сознавать этот ледоход в её жизни. Постепенно жар души покинул её, она совсем замерзла и трезвые мысли стали посещать её разгоряченную голову.
-Надо жить, надо учиться, надо будет потом воспитывать детей, хотя бы чужих. Она любила очень детей, и если они плохие, то во всем надо винить взрослых. Таня стала мечтать о своей работе, непременно связанной с подростками, представляла как она привьет им любовь к искусству, научит их владеть собой, а может быть и миром. Сама она мечтала об одном – научиться владеть зрительным залом. Мечтала написать свою пьесу и поставить её в своем театре, пусть даже в самодеятельном, народном. Она готовила себя и в актеры и в режиссеры и в воспитатели одновременно.
- Чему быть, тому и быть,- мудро решила Таня и успокоившись своим ясным будущим – она не будет одинока – ведь у неё такая замечательная профессия – клубный работник. Она не даст ей заскучать. И она будет любить своё дело. А Миша, ну что ж, Миша, ему ведь не в чем упрекнуть её. Может быть и вспомнит её когда-нибудь добрым словом. Слава богу, сцену ревности она ему не собиралась закатывать. Это только первые минуты тяжело и не знаешь что делать.
А сейчас ей легко. Она знает, что надо просто жить, жить достойно и стремиться к совершенству и обновлению, как природа, которая нас родила.
В тот вечер она победила в себе ещё один комплекс и была искренне рада. Пришла, наконец, домой в приподнятом духе. Или это т пьяница весенний ветер виноват?
На другой день она вновь мучилась ожиданием встречи с Аллой. Таня ловила себя на том, что боится этой встречи, боится как-бы не испортилось у ней опять настроение, и с тревогой ждала-что будет, но к Алле и не думала подходить – делала вид, что ничем не озабочена, хотя ей это плохо удавалось.
Алла сама подошла к ней и к удивлению Татьяны, стала стыдить её:
- Зачем ты это сделала? Я не знала куда деть себя со стыда. Да и он тоже растерялся, смутился только. Куда ты пропала? Он так переживал.
- Ты ему очень понравилась, и он с тебя глаз не сводил.
- Ну и что? Зачем ты ушла?
- Чтоб не мешать вам.
- Ты дура Татьяна и поставила меня в очень неловкое положение, и другу своему оказала медвежью услугу.
- Ну вы хоть поговорили?
- О чем? О чем нам с ним говорить? Он только о тебе и думал, он любит тебя, зачем тебе эти фокусы? Ты же знаешь, что я люблю Володьку….
Таня не дослушала.
- Ладно, прости…-так нужно было.
- Вечно ты что-нибудь выдумаешь , - вдруг покраснела и Алла. Она всегда, когда разоткровенничается ненароком-краснела.
Какая она умная и какая чуткая, добрая у ней душа. Вот всё сразу подметила во мне. Провалился мой экзамен на актерское мастерство. Татьяну радовало то, что Алла , в критический момент, осталась сама собой и не играла словами и чувствами, как на сцене. Таня представила себе подругу смущенной и растерянной, и поняла, что они с ней мало чем отличаются друг от друга, роднее Аллы для неё сейчас не было человека. Как не старались педагоги, а актрисы с них получились пока никудышные….
Да и жизнь ведь, это не сцена. Так Таня распрощалась со своим первым чувством ревности.