Хозяин леса

Владислав Шуршалов
Нехоженая извилистая тропа вела его в самую глубь леса, где яркое, палящее солнце сокрыто от глаз кронами могучих деревьев. Многовековые стволы, словно грозные великаны, возвышались над путником, хмурым взглядом рассматривая незваного гостя. Их листья тихим шелестом перешептывались друг с другом, разнося весть о прибывшем по всему лесу. Этот человек пришел сюда не за пейзажем, не отдохнуть от мирской суеты. Его целью и страстью была охота, ради которой он и покинул родные холодные края. Но какого зверя охотник надеется здесь отыскать?

Если бы деревья могли общаться не только между собой, но и с людьми, тогда бы они поведали о том, что уже множество лет наблюдают за охотниками на легенду леса. Это зверь, за чью шкуру многие специализированные магазины и кожевенные заводы обещают целое состояние, вынуждающее брать ружья никогда ранее не причастных к охоте людей. Ведь счастливчик, продавший шкуру зверя, сказочно разбогатеет, а фирма, выпустившая эксклюзивную партию одежды, получит баснословную прибыль с продажи. Все эти обещания, тем не менее, только сотрясают воздух, так как не было ясно, что это вообще за зверь. Единственный ли он в своем роде или там поселилось целое семейство?

Среди местных жителей давно укрепилось мнение, что зверь в лесу именно один. В связи с этим, по миру стали ползти слухи, что он огромен, ужасен и жесток. Что с его скоростью не сравнится гепард, силы устрашится медведь, а свирепостью восхитится любой волк. Что его пасть могла запросто разорвать человека пополам. Сотни отказывались верить в этого монстра, считая его очередной преувеличенной байкой старых охотников,  в то время как тысячи испытывали древний благоговейный страх пред мощью таинственного создания. Жители близлежащих деревень тоже не раз утверждали, что видели нечто возле леса.  Они называли этот смутный силуэт духом, даже нарекали местным божеством.  Родители, напрасно стараясь скрыть собственный страх, пугали им своих детей, когда те выходили из-под контроля. Не смотря на то, что многие о нем говорили, на поиски чудища выступали только десятки. Кто группой, кто в одиночку. У многих поиски заканчивались провалом. Кто-то возвращался без добычи. Некоторые пропадали бесследно – в таком случае, суеверные люди говорили, что зверь принял жертву.


Охотник не отпускал руки от ружья, шел медленно, внимательно озирался по сторонам. В глазах горел азарт, ведь все это для него, начиная от поиска следов до убийства, простое развлечение. Игра, из которой он обязательно выйдет победителем. Как может быть иначе, если за дело взялся профессионал? Мастер, овладевший навыками охоты во стократ лучше, чем многие профессионалы, кичащиеся своими достижениями. Они ему и в подметки не годятся! Что уж говорить о горстке деревенщин, идущих на зверя с заряженной в ружье солью.

Его имя было известно любому, кто хоть раз высматривал в поле зрения добычу, держа наготове заряженное оружие. Охотник представлял собой высокого крепкого мужчину средних лет. Острые черты лица, небольшой шрам возле левого кончика губ. Он носил небольшие аристократические усы и очень короткую стрижку. В придорожных барах то и дело можно было услышать байки о самом метком охотнике, что не промахнется в зверя, даже если тот будет находиться на другом конце планеты. Кто-то с усмешкой на губах говорил о том, что однажды он переловит практически всех животных мира, а после начнет охотиться на свой последний, самый опасный экземпляр – на человека.

Никто не спешил нападать. Животные обходили его стороной, будто чуяли нутром, что этот человек смертельно опасен, только тихо рычали вслед, сверкая полными звериного гнева глазами. Но так и не приблизились к охотнику, ворвавшемуся в их святыню. Должно быть, это и есть признание власти человека над животным.

Его ноздри втягивали воздух, в  котором тонким ароматом веяло свежей кровью. Учуяв это, охотник  нацелил взгляд вдаль. Разум полностью отвергал окружающее, блокировал лишнее звуки, запахи, ведь они были ни к чему, тем более, ночь в лесу всегда вселяет неописуемый страх. То плач, то вопль, то крики, что только не уловит наш слух и не сфантазирует человеческий разум, склонный видеть в каждой тени нечто мистическое и пугающее.

Ружьё покинуло привычное место, охотник держал его перед собой. Цель близка. И вот она! Посреди двух огромных, древних деревьев, лежали волчьи останки. Охотник присел рядом, пробежался взглядом по выпотрошенным внутренностям животного. Брюхо было небрежно изорвано, в спешке, словно хищник, напавший на волка, боялся преследования, и спешил хоть немного унести от жертвы с собой. Что-то показалось охотнику странным в останках волка: если на рану можно было и не обращать внимания, то едва заметная неестественность позы, словно в определенных местах кости отсутствуют, рождает в сознании охотника сомнения. Скорее всего, передняя левая лапа волка была сломана, еще до боя. Этот яркий блеск в глазах... Следов борьбы, шрамов, вырванной шерсти или чего-то подобного не наблюдалось, волк просто лежал на боку с изорванным брюхом, мордой устремленной вперед, в темноту леса. Чем дольше охотник всматривался, тем больше появлялось чувство, что тело старательно укладывали, чтобы оно выглядело как можно естественней.

Наточенным ножом охотник начал очищать разорванную тушу от органов. По его рукам потекла еще теплая кровь, что подтвердило опасения охотника: тело зверя пролежало здесь не больше часа. А значит, что убийца этого волка может быть неподалеку.

Складывая шкуру в свой рюкзак, охотник краем уха уловил тихий приближающийся звук. Не успел он развернуться, как в его глазах помутнело, а голова, словно от мощного удара, загудела и пошла кругом. Он кинул тушу животного, отдавая все силы, чтобы встать на ноги, но они словно превратились в вату. Тем не менее, падая, охотник снова повторял попытки. И в одной из этих попыток он привстал на колено. Чья-то тень мелькнула и исчезла за его спиной. Рука потянулась к ружью, но его не было на том месте, куда он положил его, перед тем как выпотрошить волка, но нож до сих пор был зажат в ладони.

Разворачиваясь всем телом, он в рывке ударил по нападающему ножом и снова припал на колена, чуть не потеряв равновесие. Боль в затылке никак не проходила, а после резкого поворота картинка перед его глазами и вовсе расплылась. Но рывок принес плоды, так как траву оросили мелкие капли крови, брызнувшие из неизвестного существа. Охотник предпринял попытку взглянуть на монстра, но увидел лишь приклад ружья, что встретился с его лицом. После удара он упал, окончательно потеряв сознание.

Он стоит посреди странного помещения, полностью окрашенного в белый ослепительный цвет и удлиненного в бесконечную даль. Стены обвешаны трофеями убитых им некогда животных. Он объездил много земель, увидел немало народов и чудо-зверей. Все эти звери были тут. Чучела каждого из них украшали белые стены. Вот на него смотрело крупное млекопитающие из отряда непарнокопытных, которого можно было бы спутать со свиньей, если бы не короткий хобот, расположенный в передней части головы. Это был тапир. Охотник медленно обходил каждое чучело, всматриваясь с ухмылкой в их глаза. Он смотрел в кошачьи глаза ирбиса, остекленевшие глаза вапити. Коридор был бесконечно длинным, казалось, что конца ему вовсе нет. Но он был… и в конце его охотник встретил свой, пронзающий насквозь, словно острие рапиры, взгляд пустых и печальных глаз.  Лицо перекосилось от шока и страха, на автомате  он вскидывает ружье и стреляет в свою копию, набитую опилками и… вдруг он проснулся.

Первым делом охотник почувствовал, что  место, в котором он очутился, пропахло запахами мяса. Он не раз вдыхал в себя как запахи трупных разложений, так и запахи сырого, жареного мяса, поэтому сразу заметил, что его здесь, где бы это «здесь» не было, имеется в большом количестве. Наиболее сильным был тухлый, едкий запах, источник которого был где-то поблизости. Охотник попытался зажать нос, но руки не сдвинулись с места. Звонко и протяжно, словно стенания призрака, отозвались кандалы, крепящие руки к стене. Ноги были связаны в коленях и щиколотках крепким шнуром. Охотник огляделся быстрым, нервным взглядом в поисках преступника, приковавшего его, но никого не было. Он был один среди грозно торчащих из поверхностей пола и потолка пещеры сталактитов и сталагмитов, напоминающих ряд акульих зубов, готовых вцепиться в него.

Холодная, сырая пещера. Он почувствовал легкое дуновение ветра, услышал шум протекающего подземного ручья и тихий, далекий стук. Увидел мягкий свет вдалеке, где доносился тихий невнятный звук, в котором можно было даже уловить некий ритм. Судорожные движения охотника эхом разносили звон цепей на всю пещеру. Стук вдалеке прекратился. Изрыгая проклятия, охотник перебрался в удобное положение, и предпринял попытку сорвать одну из оков. Она никак не поддавалась. Запястья были натерты, видимо, он долгое время был прикован здесь, пока не пришел в сознание. От прилагаемых усилий его лицо покраснело, а мышцы вздулись. Кажется, что цепь уже начала поддаваться ему, как вспышка света рассеяла мрак, а грохот выстрела заглушил звон упавшей цепи. Дым из дула ружья рассеялся.

Странное существо, тихо бубня, скрежеща всем телом, словно старая, забытая машина, неким чудом вновь заведенная, двинулось к замершему охотнику. Ружье в руках чудовища дрожало, не смотря на то, что оно весьма ловко управлялось с оружием. Когда оно приблизилось достаточно близко, охотник смог разглядеть, что под копной сальных, выцветших волос, казавшимися от грязи болотного цвета, под накрученными тряпками пропитанными кровью и потом, виднелось старое, испещренное шрамами лицо старика. Он был обвешан корой, деревянными масками, представляющими собой лики невиданных богов, шкурами животных и старыми грязными тряпками. На шее висели бусы с волчьими клыками, костями, цветными камушками, монетками.

Старик, нагроможденный кучей тряпья, возвышался над охотником, словно гигантская крепость. Он нагнулся ближе к охотнику, заинтересовавшись раной. Этот древний монстр не мог допустить, что прикованный, связанный  и раненый человек нападет на него, но именно так и случилось. Охотник успел освободить руку от оков за мгновение до выстрела и, не смотря на то, что теперь в его плече была рана, болью дающая знать о себе при каждом движении, он пустил ее в бой, стараясь ударом кулака сбить врага с ног. Но иссохшая костлявая рука, с отросшими до безобразия желтыми ногтями, перехватила его удар, сжимая кисть. Другая его рука, сжимающая ружья, взметнулась вверх для удара, а после обрушилась прикладом на лицо охотника.  Сильный удар, не свойственный старику, чуть не выбил дух из охотника. На пол каплей за каплей падала кровь, а в образовавшейся луже одиноко лежал выбитый зуб охотника. Отбросив ружье, он схватил мужчину за волосы и ударил головой об стену пещеры. У горла возник нож с широким лезвием, обычно использующийся для рубки мяса, хрящей. Его холодное лезвие словно обожгло шею охотника, по телу которого пробежали мурашки. В широко раскрытых глазах тихо умирала надежда, но разгорался трепещущий страх.

Старик все продолжал сжимать кисть, но теперь он чуть-чуть вытянул руку вперед, сгибая в локте, словно оценивая ее функциональность. Его суровое лицо в момент исказилось, так как лицо осветила восторженная, удовлетворенная улыбка. В ней не было чего-то неестественно, искусственного. От этой улыбке охотнику лишь стало хуже, он попытался отдернуть руку, но вышло лишь судорожное подергивание. Пальцы накрепко зафиксировали руку, на которую молниеносно опустилось массивное лезвие, разрубая ее пополам в районе плеча. «Хищник» словно отделял рыбью голову от туловища. Нож идеально, не застревая ни на минуту, прошел насквозь, разрубив кости и сухожилия. Охотник рухнул на шершавый пол. Последним, что он увидел перед тем, как потерять сознание, это то, как демон в обличье старика уносит его руку в лабиринты каменной пещеры…

Перед его взором раскинулись просторы дикой саванны. Желтая сухая трава, словно щетка. Огромное голубое небо. Он стоит посреди палящего солнца, в окружении насекомых, облепивших звериное черное тело, окрашенное в белую полоску.  Больше никого, но почему-то он не может избавиться от чувства, будто за ним кто-то наблюдает. Он ищет воду. Пройдя небольшой путь, охотник все же находит небольшое озерцо, и вот уже опускает голову ближе к спасительной жидкости, но то, что он увидел в отражении, не дает закончить начатое. В отражение он увидел худое, обезображенное сотнями шрамами лицо древнего, как мир, старца, смотрящего на него сквозь мутную пелену воды озлобленными звериными глазами. Охотник не успевает повернуться, как в его шею погружаются клыки животного, что не зря носит титул царя всех зверей. Тело убиенной зебры падает в воду, поднимая каскад синих капель.

В сознание его вернула вода, которую плеснул из ведра старик. Перед охотником на полу лежала тарелка с едой и грубая, необтесанная деревянная чаша. Это были немного старые, вяленые куски мяса. И родниковая вода. Охотник хотел протянуть к ней руку, но вместо руки был лишь забинтованный обрубок. Увидев это, ему стало еще дурней. Его чуть не стошнило, начался жар. Но все это казалось ему незначительной мелочью по сравнению с тем, что у него отняли руку. Вскоре он понял, что другая его рука свободна. Кандалы больше не сдерживали ее. Лицо охотника было словно непроницаемая маска, но одной сдержанности не хватит, чтобы скрыть страх. Он попытался попить, но не смог удержать чашу в дрожащей руке, она с гулким ударом упала на пол.

Несколько минут спустя пришел старик. Сейчас он казался чуть меньше, так как стоял обнаженный по пояс. Тем не менее, мощь старого богатыря волнами раскатывалась по изрезанному шрамами телу. Увидев его, охотник понял, насколько он ошибался, когда истерично пытался представить уготованную для него участь. Ведь это было не просто тело, а собранный из кусков человеческой плоти со всего земного шара организм… настоящий демон воплоти. Он смерил охотника взглядом и медленно, словно ожившее дерево, присел рядом с ним, беря в руки один из кусочков мяса, что вскоре был отправлен в рот охотника. Старик не церемонился, он запихивал еду, не давая прожевать предыдущий кусок, засовывал как можно глубже. Она вываливалась ошметками изо рта, но комки жеваной еды снова попадали ему в глотку. Когда последний кусок мяса был дожеван охотником, тяжелая рука сжала его горло, рывком поднимая на ноги.

Старик практически нес его на себе. Они долго шли по длинным, запутанным коридорам, мимо колонн, дивно расставленных природой. Убежище было огромным и уходило вглубь под землю. Света становилось меньше, тусклое сияние факела еле рассеивало темноту. Они достигли каменной арки, за которой в просторном зале, посаженные в клетки, что стояли в ряд с обеих сторон стен, тихо постанывали измученные пленники. Толпа голых и полуголых людей, жмущихся друг к другу. Людей-калек. Избитых и сломленных. Они ужасно страдали лишь от одного вида пленившего их, забивались в углы и, звеня кандалами, бились в безумии. В основном это были мужчины, на взгляд лет от тридцати до пятидесяти. Он кинул его в одну из решеток к одной из группы людей. Те выстроились кругом, принимая нового брата по несчастью. Они шипели, визжали, но не говорили, тыкали пальцами. Старик цыкнул, ударив снятым с пояса ружьем по решетке, которое он прихватил с собой. Все вмиг замолчали, отринув к задним стенкам клетки. Охотник все сидел. Один из неугомонных мужчин кинулся к клетке, просовывая руку, хватаясь за бороду старика. Но раздался громоподобный грохот выстрела, и обмякшее тело, отшатнувшись, пало на землю, скуля от невыносимой боли. Дед улыбнулся, обнажив ряд разномастных зубов. Вон, в углу красовался зуб охотника, один единственный целый зуб, среди других зубов вырванных из ртов людей сидящих в цепях. Он хохотнул, закинув на плечо ружье, схватил за волосы раненого, и потащил его к выходу, оставляя кровавую дорожку на холодном полу. Смех все доносился эхом по залам и камерам невольных рабов.

Тогда охотник понял, оглядывая окружающих бедняг, испуганно глядевших на него, что рано или поздно он сломается, рано или поздно ему придется замолчать навеки… возможно, что его разорвут обезумевшие сокамерники. Самое главное, охотник понял, что его рука не пропадет…

Ей завладел тот, кто прозван неоспоримым хозяином, царем и легендой леса.