ГЛАВА 8
РАЗМЫШЛЕНИЯ О ЛЮБВИ, И... НЕОЖИДАННАЯ ВСТРЕЧА ПОД ДОЖДЕМ
«Все же хорошим было то время — время учебы»,— подумал Курилов, сладко потянулся и, включив зажигание, вырулил на мостовую.
После окончания института в 90-м Андрей остался работать в том же СУ, получив освободившуюся должность про-раба. Вся работа ему была знакома, к тому же он был очень наблюдателен и памятлив, схватывал все на лету. Но уставал иногда так, что засыпал, едва голова касалась подушки. А уж на сердечные дела времени не оставалось. Но однажды произошло событие, коренным образом повлиявшее на всю его жизнь.
…Как-то после ночной работы перед очередной сдачей объекта, Андрей сидел под уличным навесом кафе и завтракал. На душе все еще оставался неприятный осадок от сцены, разыгравшейся накануне. Он уже уходил со стройки, когда со стороны будки сторожа услышал крики и громкий женский плач. Подойдя, он увидел сидящую на полу с подбитым глазом сожительницу сторожа, Лиду. Сам же виновник «торжества» с утра уже был пьян и, энергично размахивая руками, громко, перемежая слова матом, что-то ей внушал.
Это был Василий, пьяница и дебошир, которому на вид вместо его сорока лет можно было дать гораздо больше. На стройке его держали, потому что некем было заменить. Уж очень небольшая зарплата. Однако, несмотря на пьянство, Василий все же справлялся со своими обязанностями.
Лидия, красивая женщина — за такими, как говорится, мужчины косяками ходят — приехала из деревни и работала за жилплощадь дворником в доме по соседству. И, действи-тельно, от мужчин отбоя не было. Но Лида сошлась с этим сторожем — неприглядным, вечно пьяным и грубым мужчиной.
«Что же такое любовь?— думал Курилов, по молодости лет еще немного наивный, но в то же время достаточно вдумчивый, как это часто бывает с людьми, внутренне глубоко порядочными.— Может быть, тяга двоих друг к другу возникает на уровне химии, запахов что ли?.. Ну чем объяснить, что такая женщина, как Лида, не уходит от этого Василия, даже несмотря на то, что он ее бьет? Можно было подумать, что из-за квартиры. Но у Василия ее нет, он живет в общежитии!.. А меня, красивого, в общем-то, парня, хоть бы одна полюбила вот так, напропалую, без расчета. Попадаются или одни расчетливые, все расспрашивающие — кто родители, да кем ра-ботают, да сколько получают,— или откровенные проститутки…»
Курилов, несмотря на обилие знакомых по соседству, институту и стройке, был фактически одинок. Знакомые не друзья, а последние все поразъехались кто куда. У него порой часто возникало желание с кем-то поговорить, что называется излить душу, поделиться сокровенным, да не с кем было.
После работы оставалось много свободного времени. Это было так непривычно после окончания учебы, что Курилов вначале никак не мог взять в толк, чем занять-ся. Пить в компаниях — а этим занималось большинство его женатых и неженатых знакомых,— хоть и здоров был, и не официальное какое лицо при исполнении, и не сумасшедший вовсе, не хотел… И постепенно Андрея стало тянуть к тому, к чему была расположена его душа. По вечерам и в выходные он слушал музыкальнее записи, ходил иногда в театр и на концерты. Часто гулял по городу, особенно любил его старинные улицы,улочки и парк. Ездил на природу за город и в Юзинку к родствен-никам. Читал «Литературку», книги — больше классиков, но и современных авторов не оставлял вниманием. Любил поэзию — стихи имеющих Божью искру литераторов, возжигающие пламя в душе; читал и романы…
Что касается любви, то Курилов давно понимал, она — дело опасное. История многих его друзей и знакомых, и личный, пусть пока и небогатый, опыт, говорили об этом. Но после знакомства с историей Лидии и Василия Андрей не знал, что и думать теперь. Из опыта и всего слышанного, виденного и прочитанного, выходило — кто-то один больше или меньше, но страдает. А взаимная любовь настолько редка, что достойна быть увековеченной. И, вот парадокс, мужчина, прекрасно сознавая, каков его идеал, часто женится на женщине далекой от него. То же самое можно сказать и о представительницах противоположного пола…
Работая и учась, Курилов вдоволь насмотрелся на «свободную любовь», да и сам грешным делом попробовал. А были и такие, кто делал то же самое, прячась за видимостью семьи, упрощая все с женщинами до необязательности. Андрей понимал, что взаимоотношения не должны быть в тягость, но необременительность не всегда «легкость». Будучи серьезным парнем, он и к вопросу семьи подходил основательно. Потому быстро отошел от такой «любви».
Старые люди, с которыми Курилову нравилось при случае беседовать, говорили, что раньше такого не было, что это, как эпидемия, распространилось сейчас, в девяностые.
Один уважаемый Андреем человек — профессор кафедры строительных конструкций, на которой Курилов писал свой дипломный проект, много проживший, с большой совершенно седой шевелюрой, но с чистыми, ясными и молодыми глазами, как-то в доверительном разговоре сказал парню:
— Любовь, Андрей, это, прежде всего, дружба. Если нет ее, то это просто страсть, плотская игра, увлечение. А если еще и сотрудничество ради какой-то идеи, дела, то это вообще идеал.
Эти слова надолго врезались в память Андрея…
Курилов был еще и мечтательной натурой. Он часто представлял рядом с собой любимую, их маленький, но самодостаточный, мир, от этого ему становилось тепло и покойно, и тот, другой, внешний мир в эти минуты казался дружелюбным источником всего доброго и хорошего.
…После ночи ощущать свежесть утра было вдвойне приятно. Лучи еще невысокого солнца не испепеляли, а приятно грели и заряжали жизнью и хорошим настроением. На траве газона бусинками блестела роса. Все предвещало хороший день. Но темный край южной части неба и заметно усилившийся с той стороны ветер говорили о возможной альтернативе. «Вот и верь в наше время приметам, в частности, насчет утренней росы!»
Хороший кофе приятно обжигал губы, и почти безлюдная улица располагала к размышлениям.
Но их прервало происшествие на проезжей части улицы. Оно возникло буквально из ничего, так как на мостовой практически не было машин, вернее, всего две. И на краю тротуара стояла голосовавшая девушка, да на лавочке, чуть поодаль, сидела женщина. Они время от времени переговаривались, видимо куда-то направлялись вместе.
Одна из машин, которая ехала впереди, была такси. И, ко-гда водитель, видя голосующего человека, стал тормозить, задняя машина, резко вильнув влево, стала на скорости обгонять переднюю. А поскольку расстояние до стоявшей на краю мостовой девушки было небольшим, то только мгновенная реакция таксиста, который вовремя сбросил скорость и затормозил, спасла их от столкновения. Задняя машина встала прямо перед самым бампером такси. Частник, явно желавший таким образом перехватить у таксиста клиента, рассчитывал, видимо, в случае столкновения на отсутствие свидетелей и на свои связи.
Курилов даже приподнялся на стуле, следя за разыгравшейся перед ним ситуацией. Он не любил таких рвачей, плюющих на все и вся вокруг.
Из такси выбрался грузный мужчина и со свирепым видом направился к «Калине». Второй водитель тоже вышел и, поняв, что добром происшествие не закончится, бросился помогать оступившейся от испуга девушке. Подхватив второй рукой пожилую женщину, которой, по всей видимости, было плохо, он повел их к своей машине. Это смягчило сердце таксиста, и он ограничился только длинной тирадой, состоявшей практически из одних ругательств.
Через минуту машины разъехались…
И тут Курилов увидел ее. Она шла по улице неспешной походкой, глядя прямо перед собой. Ветер легко шевелил ее длинные, ниже плеч, темные волосы и длинное же из полупрозрачной ткани платье. Андрей почему-то внутренне почувствовал, что она одинока. И то ли он был настроен на какую-то особую сегодняшним утром волну, то ли его вывело за пределы нормально-спокойного внутреннего состояния только что произошедшее на мостовой, а скорее всего и то, и другое вместе взятое, но он вдруг, сам не понимая почему, встал и, несмотря на свой скорее логического склада ум, оставив недопитым кофе, пошел ей навстречу. Что-то острое пронзило ему сердце, но боли не было, а, наоборот, теплота вышла из груди, словно облаком нежности объяв его всего от корней волос до пят, и, казалось, наполнила собою весь мир вокруг. Поравнявшись с ней, он остановился.
— Андрей,— просто сказал Курилов.
— Юлия,— так же просто ответила она и взглянула на него своими большими серо-голубыми глазами.
Стрелка часов на стене противоположного здания приближалась уже к восьми тридцати, и на улице появились люди, как обычно спешащие в это время на работу и по своим ранним делам. Солнце исчезло за быстро надвинувшейся тучей, и стал накрапывать дождь. Он собирался быть всерьез и надолго, так как капли падали все чаще и сильнее. И вот полил настоящий ливень. Дождя не было уже с месяц, и небес-ная канцелярия, видимо, решила восполнить пробел в поставке влаги и отдать ее всю, накопившуюся сейчас, в это еще полчаса тому назад волшебное утро.
— Дождь,— сказала она и улыбнулась.
Они побежали под навес. И все люди побежали туда и в помещение кафе, и в единственный открытый в это время магазин на другую сторону улицы. Под навесом места всем не хватало, и пришлось все столики и стулья сгрудить в углу.
Это был даже не ливень, а водопад. Про такой говорят — льет как из ведра. И лил он мощно, неотвратимо и жестоко, смывая все на своем пути. Струи воды били по асфальту и земле, сплошь покрывшимся лужами, вспенивая их, оставляя множество, появляющихся вновь и вновь пузырей.
Из земной зыбкости и небесной хляби рождалась новая реальность, обещавшая быть очищенной и свежей, и лишь очертания домов, деревьев и машин напоминали прошлую картину, как бы нечетко видимую сквозь водяную завесу.
В скученности под навесом рука Андрея случайно коснулась Юлии. Она трепетно вздрогнула и вновь взглянула на него. Сказочное присутствие рядом красивой молодой женщины, которой не было еще несколько минут тому назад, волновало, будоражило Курилова и захватывало, вместе с тем, в немного пугающий, но сладостно-томительный плен, очаровывало и манило своей многообещающей неопределенностью. Он старался отвлечься, чтобы не замечать пупырышек на ее тонких руках, груди и шее, не замечать ее влекущее и красивое тело, которое так откровенно облегало тонкое промокшее платье.
Под навес прибывали все новые и новые люди, они вжимались в среду уже стоящих там, производя движение, передающееся соседям. От этого Андрей и Юлия поневоле продолжали соприкасаться. И как старательно он ни отводил свой взгляд, его обжигали эти случайные прикосновения, заставлявшие мысли нестись во весь опор и не совсем в ту сторону, куда бы ему хотелось. Курилов ничего не мог с этим поде-лать, хотя внешне это никак не проявлялось.
Ливень то утихал, переходя в слабый по сравнению с «водопадом» дождь, то усиливался вновь, стараясь пуще прежне-го. Струи били и по стойкам навеса, отчего вокруг разлетались осколки на миг блеснувших бриллиантов-брызг.
Юлия изредка взглядывала на Андрея, так вдруг возникшего перед ней и теперь стоящего в такой близости красивого статного парня. Судя по румянцу щек и дыханию, быстрому, поверхностному, с едва заметным, но очень волнующим, подраги-ванием груди, можно было судить, что у нее внутри творилось то же самое, что и у него.
Смахнув с лица упрямую прядь волос и ладонью стерев со лба капли влаги, она решила первой нарушить молчание.
- Интересно, надолго ли дождь?
— Обычно ливни долгими не бывают,— авторитетно, с уверенностью хорошо знающего дело человека ответил Курилов.— А вот будет ли дождь затем моросить, и как долго, это уже другой вопрос.
— Понятно…
Произнося эти ничего не значащие фразы, они несколько раз обменялись взглядами. И Андрей вдруг понял — эта совершенно незнакомая, красивая женщина, которая может исчезнуть также внезапно, как и появилась,— самый дорогой, желанный и необходимый ему сейчас человек. Курилову захотелось обнять ее, закрыть и спасти от неведомой опасности, открыть и на ладонях преподнести свое сердце, захотелось ввести со всеми загадками и тайнами в свою жизнь, в которой так не хватало до сих пор ее — прекрасной и внезапно ставшей самой близкой женщиной на свете.
Юлия также поняла, что творится с оказавшимся в такой близости с ней мужчиной. Ведь и она еще полчаса тому назад совершенно не думала ни о чем подобном. И сейчас находилась в радостном состоянии, какое часто неосознанно, давно и с замиранием сердца ждала.
Они не сказали друг другу и нескольких слов, но оба чувствовали, что эта встреча, начавшаяся как приключение, может перерасти в нечто серьезное.
«А может быть?» — мысленно спросила она и одновременно настороженно и ожидающе распахнула на него свои серо-голубые лучащиеся глаза.
«Да!» — сказали в ответ глаза Андрея, и его рука нашла ее руку.
Выражения их лиц, видимо, отличались от окружающих, и люди стали все чаще бросать на них любопытные взгляды.
А Андрей и Юля, не отрываясь, смотрели друг на друга, ни на кого не обращая внимания. Каждый видел просветленные глаза другого и чувствовал, что они одновременно и отражение, и причина сияния своих собственных. На их лицах про-блескивали едва заметные улыбки, и в этот момент они были готовы расцеловать весь окружающий мир.
Внезапно стало светло. Последние капли стукнулись об асфальт, еще недавно мощный ливень прекратился, как будто его и не было. И только бурный поток, шумев-ший вдоль мостовой, и огромные лужи напоминали о недавно разыгравшейся стихии. Яркие солнечные лучи пронзили все вокруг и всеми цветами радуги заставили сиять мириады драгоценных камней на листьях, траве газонов, уличных ограждениях и
проводах.
Они шли по этой омытой, свежей и новой для них улице, в окружении маленьких сияющих солнц, держась за руки…
© Шафран Яков Наумович, 2015