Он подходит пренебрежительно близко, но уже с первого шага я вижу, готовность идти до конца, рядом, (ему страшно) но он продолжает дразнить меня, впуская в легкие едко - серый дым уверенности и приковывать к себе глазами, а затем и сердцем. Встать с места. Ради него. Распаляя без того душную комнату до и выше 3420 по Цельсию.
Многого стОит, не подавать ни единого признака, но я плохой актер, я слишком давно приковал его собственным запахом, отличным, от пестрой танцующей массы множества тел. Так, что с закрытыми глазами, ему не составляло особого труда узнать, в каком конце этой душной вселенной я расположился.
Он подходит слишком близко.. уже в яростных попытках поднять меня с этого места, подходит, неприлично раздетым, нагим, насквозь светящимся, с перерезанными пучками нервных окончаний, опустошенным от усталости и насмерть разбитым после войны с самим собой, пытаясь коснуться меня руками, губами, щекой, любой частицей кожи впитывая мой запах. И мне чертовских усилий стоит.. вот тут, сейчас же, покинув все и всех не двинуться ему навстречу.
Я так и останусь этим чертовым запахом, будоражащим его тело и душу, обвившим, словно ветки молодой виноградной лозы, всю его сущность, дымом сладких снов, пугающих своей правдоподобностью. Кровью в его венах, сердцем, над которым он раз и навсегда потерял контроль, гнущей пополам болью, проклятьем и спасением, светом и тьмой, раем отражающим ад, причиной ночной обезболивающей боли, молча кричащим голосом, на выдохе, хриплым рыком, что заставит его сегодня извиваясь в мокрой от жара и озноба постели, кричать мое имя, надрывая связки и предсердие, пеной растекаться по холодной кровати, в рассвете, прятаться в моих пальцах целуя меня в губы и уходить много дальше прежнего. Чтобы вновь, не смотря на расстояния быть притянутым вопреки всем земным меркам, теоремам и устаревшим догмам, где я так и останусь его запахом. Его. Запахом, врывающимся в легкие, едким растворителем, сливающимся с покровом его души, запахом, реагирующим на биение жилки его сонной артерии, пусковым механизмом бегущего назад маятника жизни, что заполняет его до отказа и надрыва..
.. ночью, сквозь безвременье видны огни потасканных звезд,
он возводит изысканный, утонченный замок, стекающий на него мирой по жженым многочисленным ранам, смешавшись с запахом безумья, удара, взрыва крушащего все и всех на своем пути, где стоя над самым обрывом не решаясь перекинуть ногу в черное чрево беззвездной ночи, он сделает шаг, последний и первый словами: «Поцелуй меня» попыткой обхватить меня бесконечно необъятного, не имеющего начала и конца.
Тут
я не встаю,
тут
я продолжаю
Падать.