Антон Палыч, как известно, сожалел всего о двух вещах. О том, что угораздило его в России родится, а не Италии. Был такой момент, что Антон Палыч с горя даже начал Мертвые души писать, но во время остановился и написал их Николай Васильевич и в итоге, как мы знаем, спалил себя и няню в камине. А вот Антон Палыч решил что горе это не так тяготит, если сделать время своего существования максимально коротким. Ведь, как он мудро рассудил, одно дело когда ты живешь в Рязани 70 лет, и совсем другое когда всего 30. Умер Антон Палыч, как мы помним, и не до жив до 30, объевшись в 27 мышьяка.
А вот второй бедой его, о чем знают не все, было обилие знакомых. Так много их было, что порой невозможно было выпить чашку кофе, чтоб не встретить знакомую физиономию за соседним столиком. В последние годы он каждое утро приходил на вокзал, садился в первый попавшийся поезд и мотался по соседним городам, где о нем никто и не слыхивал. Только там он и мог себе позволить прогуляться в тишине, пиная мелкие камешки носком французской туфли. Со временем, когда его и там начинали узнавать и тыкали пальцами, Антон Палыч вновь садился в поезд и несся все дальше и дальше. А один раз добрался даже до Магадана. Но Магадан, несмотря на полное отсутствие не только знакомых, но и приличных людей в принципе, оставил в его душе настолько гнетущее впечатление, что больше он там не бывал.
А умер, как мы помним, 17 февраля, ужиная фасолевым супом, перепутав солонку с мышьячницей, которая в то время у многих достойных людей стояла на столе. И последними его словами были отнюдь не благородные наставления инфантам и вдове, а весьма крепкая, матросская брань. Чем Антон Палыч, в последствие очень подставил вдову, так и не отважившуюся их повторить журналистам.
- Ничего он не сказал. - Говорила она, краснея и отводя глаза. - Молча сдох.