Богдан Хмельницкий и наш край

Вступление.

367 лет тому назад  началась Национально – освободительная война украинского народа под руководством Богдана Хмельницкого. Во многих современных украинских изданиях её называют «Украинской революцией». Причём, не хуже, чем Нидерландская или Английская. Это было эпохальное событие нашего народа. С ним связаны ярчайшие страницы в истории Украины.

   И мы – марганчане - по праву можем гордиться тем, что именно на территории нашего края – современной Днепропетровщины  - произошёл невиданный по своей силе взрыв народного гнева.
   Что именно здесь один из самых знаменитых гетманов Украины  - Богдан Хмельницкий - бросил искру надежды многострадальному украинскому народу. И от неё зажглось пламя Национально–освободительной войны против польских поработителей.
    Что именно здесь были добыты первые победы восставшего народа.

    Поэтому хотелось бы перелистать несколько страниц  нашей истории, посвящённых Великому гетману Богдану Хмельницкому и событиям той Великой войны – Хмельниччины.

   Давайте попробуем окунуться в те времена, заглянуть в начальный период этой войны против господства польских панов, пройти её тропами, почувствовать дыхание той героической эпохи.
Попытаемся воссоздать наиболее значимые вехи Хмельниччины, связанные с историей нашего края.

      И давайте вспомним национального героя украинского народа, которого  современники называли «Моисеем, спасшим свой народ от неволи».
Вспомним этого человека-легенду – Батьку Хмеля.

 И попытаемся ответить на вопрос:

   «С какими событиями начального этапа Национально – освободительной войны 1648 – 1654 годов, происходившими на территории нашего края, связано имя Богдана Хмельницкого?»
   


I.   Богдан  (Зиновий)  Михайлович  Хмельницкий.


         Думаю, нет на  Украине, да, наверное, и в России тоже, человека, который бы не знал или хотя бы раз не слышал имя Богдана Хмельницкого.
Имя единственного в истории Украины общенационального лидера, за которым поднялся весь народ.
Великий украинский философ и поэт XVIII века Григорий Сковорода назвал Богдана «Батьком вольности».
Современники же говорили, что в те годы два человека взбудоражили всю Европу.
 Одним из них был Оливер Кромвель, вождь английской революции.
Другим же был он - Богдан-Зиновий Хмельницкий.


1. Происхождение и образование.

       Точная дата и место рождения Богдана Хмельницкого достоверно, доподлинно  не известны.

  Большинство исследователей считают, что будущий гетман родился 27 декабря 1595 года (6 января 1596 года). То есть, в день святого Теодора Начертанного. В переводе с греческого языка Теодор означает – «Богом данный».
Будущий гетман получил при рождении имя Зиновий. Затем было добавлено ещё и второе имя — Богдан, под которым он и известен. Кстати, первым именем Хмельницкий никогда не пользовался. Его им величали в торжественной обстановке преимущественно представители духовенства.


• Вот что гласит легенда о его рождении:

         «Когда-то, давным-давно, жили себе дед и баба. И рос возле их дома густой-прегустой хмель. У деда с бабой не было детей. И они очень сильно горевали  по этому поводу.
         Как-то рано утром вышел дед из хаты. И вдруг услышал детский голос. Начал он перебирать руками хмель, ибо оттуда слышался голос. Там и нашёл он младенца. Ребёнок лежал перед ним, а на голове у него сияло солнце. Дед перекрестился, взял ребёнка на руки и понёс в хату, а солнце тоже пошло за ними. Как только дед вошел в хату, то увидел, что стены расступились, и на месте старой хаты выросли палаты, и во всех палатах ясно-ясно стало.
         Дед и баба назвали этого ребёнка Богданом Хмельницким. Это потому, что они думали: это сам Бог им послал этого ребёнка, а Хмельницким потому, что нашли мальчонку во хмели.
         Рос Богдан не по дням, а по часам…»

Относительно места рождения историки выдвигают разные версии:

• По одной версии родился он на хуторе Субботове (Суботов), что находился вблизи украинского города Чигирина (ныне Черкасская область).

• По другой же версии – в городе Хмельнике возле Перемышля.

Насчёт происхождения тоже не всё ясно:

• Наиболее распространённой является версия, что Богдан Хмельницкий происходил из шляхетского рода.

• Но существует и множество версий, согласно которым Хмельницкого нельзя причислять к знати.

Отец Богдана - Михаил Хмельницкий -  был родом из Галиции.
 С юных лет он служил у пана Яна Данилевича. И когда в 1590 году тот был назначен старостой Корсуня и Чигирина, переехал с ним в Поднепровье. Михаил Хмельницкий занял пост подстаросты и стал Чигиринским сотником.
Поскольку Данилевич в основном жил в Корсуне и Польше, возвышавшийся на гранитной горе неприступный Чигиринский замок всецело был в ведении Михаила Хмельницкого.
За свою верную службу он получил во владение богатый хутор Суботов (Субботов), расположенный недалеко от Чигирина.

Мать Богдана – Анастасия Фёдоровна – была простой казачкой из Переяслава.

Семья Хмельницких, несмотря на разгул католицизма, оставалась православной. Поэтому Богдан Хмельницкий для казаков и по происхождению, и по религии однозначно был своим.

        Сохранившиеся источники почти не содержат информации о детских годах Богдана.

 Детство Богдана прошло среди детей крестьян и рядовых казаков украинского порубежья, где война была атрибутом повседневного быта. Мальчиком вбирал он военный дух казачества, слышал украинские народные песни и думы, сказания и легенды.
Всё это, естественно, влияло на формирование характера будущего гетмана.

     В Чигирине Богдан получил начальное образование. Грамоте его научил священник из соседнего села.
После этого отец отдал его на обучение в одну из братских школ Киева.
Там он овладел литературным украинским языком. Там получил сведения об историческом прошлом украинских (русских) земель. Там узнал о гонениях православной веры со стороны католической и униатской церквей, польских и ополяченных украинских панов.

После её окончания, по словам польских историков, он обучался в иезуитском коллегиуме в Ярославле-Галицком, и затем во Львове.
Почти 5 лет проучился Богдан во Львове. Причём числился там среди первых учеников. Благодаря феноменальной памяти он освоил польский и латинский языки. Прошёл классы грамматики, политики и риторики. Впоследствии он не раз поражал своих оппонентов знанием истории и философии.

В итоге Зиновий-Богдан получил хорошее для своего времени образование. И это сослужило ему в дальнейшем очень полезную службу.

Следует отметить ещё вот что. Хмельницкий, несмотря на все старания иезуитов, так и не перешёл в католичество. И остался верен отцовской вере (то есть православию). Иезуитам, слывшим тонкими воспитателями юношества, так и не удалось пленить душу юного Богдана и склонить к принятию католицизма.
 Позже он напишет, что иезуиты не смогли добраться до самых недр его души. По его словам ему не стоило труда вытеснить из себя их проповеди и остаться верным родной вере.
Всю свою жизнь Хмельницкий оставался непримиримым врагом иезуитов. И в годы гетманства требовал от польских властей ликвидации иезуитских коллегиумов в казацкой Украине. А мотивировал он это тем, что от иезуитов «начинаются распри в религии и нарушается мир». 


2. « В начале славных дел».


Вернувшись после учёбы в отцовский дом, Хмельницкий вступил в конную сотню своего отца. То есть,  стал реестровым казаком  на службе у короля Польши. Произошло это где-то в 1617 – 1618 годах.
 И с этих пор Богдан навсегда связал свою судьбу с казачеством…

В те годы славным предводителем казачества был Пётр Конашевич-Сагайдачный. Не раз бывал он в Чигирине, знал и уважал Михаила Хмельницкого, выделял его образованного сына.
И, может быть, поэтому в 1618 году в Московский свой поход взял с собой и Богдана. Молодой Хмельницкий проявил себя в этом походе смелым и настоящим воином. Говорят, что он в трудную минуту даже спас королевича Владислава. И с тех пор королевич запомнил казацкого сына и, аж до самой своей смерти, относился к нему доброжелательно.

• Украинский историк и фольклорист Михаил Максимович писал:

«Зоря Хмельницького зійшла на Чорному морі, у той час, як на Хотинскому полі западала зоря старого Сагайдачного. Життя цього достопамятного гетьмана, який, служачи з славою Польській Короні і всій Речі Посполитий, зробів для блага України все, що тільки міг зробити тоді, не підіймаючи зброї на поляків, - те життя служило прикладом для Богдана Хмельницького; його шляхом проходив він поприще своє до гетьманства, мужньо і довготерпляче, як хоробрий воїн і чесний громадянин республіки Польської, як добрий і надійний син своєї козацької матері, України. Але йому суджено було пройти ще своїм шляхом – поприще гетьманського життя і безприкладно звершити ту справу, на яку безуспешно поривалися інші українці впродовж піввіку».

В составе казацкого войска Хмельницкий вместе с отцом несколько раз участвовал в набегах на турецкое побережье Чёрного моря, в боях с татарами и турками.
 Во время этих походов и сражений приобрёл он военный опыт, получил хорошую воинскую закалку.

Военная карьера Хмельницкого знала и взлёты, и падения...
В 1620 году отец и сын участвовали в рядах армии Жолкевского в польско-турецкой войне.
 В октябре 1620 года армия Жолкевского потерпела страшное поражение от турок под Цецорой (в Молдавии). Причём был убит и её главнокомандующий. В этом сражении погиб и Михаил Хмельницкий. А 25-летний Богдан попал в басурманские лапы.
Судьба забросила его в Стамбул. Там, по его признанию, он «зазнав два роки суворого увязнення».
Два года томился Хмельницкий в неволе. Сначала – гребцом на турецкой галере. Тяжкие испытания не только закалили тело и волю молодого казака, научили владеть собой, мужественно сносить удары судьбы, но и позволили познакомиться с бытом турок, овладеть их языком. Он выучил в совершенстве турецкий и татарский языки.
Сам турецкий Капудан-паша (адмирал) заметил юношу. Он был поражён его знаниями семи языков и снял его с галеры, определив в свой двор в Стамбуле. И сделал его своим переводчиком – толмачом.
Перемена в судьбе помогла Хмельницкому избежать медленной смерти от постоянного переутомления.

Здесь, томясь в неволе, будущий гетман не терял времени понапрасну. Он хорошо изучил образ жизни турок, состояние турецкой армии. И даже завёл кой  какие знакомства. К примеру, с Бектеш-агой, будущим советником султана. Эти знакомства в дальнейшем Хмельницкий умело использовал в переговорах с османским двором.

Но он не собирался оставаться здесь навсегда. Воспользовавшись свободой перемещения, невольник совершил удачный побег.
 Как он это сделал, каким именно образом Богдану удалось вырваться на волю, мы точно не знаем.
Как он сам писал 15 августа 1649 года польскому королю Яну Казимиру, «мене Господь Бог з цієї неволі визволити зволив».

 По другой версии из плена его выкупили запорожцы – казаки-побратимы старого Хмеля. Они обменяли его на турецких пленников, «с благодарностью вспоминая его отца».
 Некоторые же исследователи считают, что его смогла выкупить из плена мать.
 Как бы там не было,  Хмельницкий оказался на свободе. Случилось это событие в 1622 году.

Освободившись из лютой турецкой неволи,  Богдан вернулся на родину. И поселился в родовом поместье – хуторе Субботове.
После его возвращения из плена мать вышла замуж за королевского жовнира Василия Ставицкого. И затем  уехала с ним в Белоруссию.
После этого Богдан стал единоличным хозяином хутора.
Тогда же Хмельницкий вступил в брак с Анной (Ганной) – дочерью переяславского казака Якима Сомко (будущего наказного гетмана). У них было три сына (Тимош, Юрий, имя третьего неизвестно) и две дочери (Степанида и Екатерина).
После женитьбы Богдан начал строить новую усадьбу. Скоро сделался зажиточным, солидным хозяином. На какое-то время он зажил мирной жизнью богатого хуторянина.

Однако спокойная жизнь была не для Богдана. Он не мог оставаться в стороне от событий, происходивших на Украине. И в скором времени стремление к военной карьере всё же взяло верх. Он вскоре прибывает на Запорожье.
И с 1625 года начинает активно участвовать в дерзких морских походах запорожцев на султанскую Турцию и Крымское ханство. Возвращаясь после них в Сечь с освобождёнными пленными и богатой добычей.
Не раз нападал Богдан  с запорожцами на берега басурманские и прославился неуловимостью в морских битвах. Особенно успешным был поход на Царьград (1629 год). Тогда казакам под начальством Хмельницкого удалось захватить даже  предместья Стамбула (Константинополя).

Богдан сблизился с запорожцами и завоевал в их среде немалый авторитет. За годы пребывания на Сечи он прекрасно изучил среду запорожских казаков. Это, несомненно, помогло ему потом, когда он в 1648 году поднял их на восстание против ляхов.

Через время Хмельницкий вновь вернулся в Субботов. И продолжал службу уже как реестровый казак. Он выполнял обязанности сотника в Чигиринском полку.

Польский историк второй половины  XVII века, поэт-солдат Веспасиан Каховский констатировал участие Хмельницкого в народном восстании 1630 года.

Богдан участвовал в Смоленской войне 1632-1634 годов. Причём, на стороне Польши против Московского государства.
Особо он отличился в осаде Смоленска. За проявленную доблесть польский король Владислав ІV наградил его золотой саблей за храбрость.
 
         Скоро после этого Хмельницкий получил должность писаря в реестровом войске.

         Богдан принимал участие в казацко-крестьянских восстаниях 1637-1638 годов.
 Сначала в казацко-крестьянском восстании Павлюка (1637 год).
 Затем в восстании Остряницы и Гуни (1638 год).
Тогда, как известно, польской власти удалось обещаниями переманить старшину на свою сторону. Это внесло раскол в ряды повстанцев и в итоге привело к поражению.

• В письме к шляхте и мещанам Замостья (осенью 1648 года) Б. Хмельницкий писал:
 
«Тоді нам було погано, коли ви нас спершу обдурили, а саме, давши подарунки запорозькій старшині, намовили нас від черні відкремитися, що ми й зробили, повіривши вашому слову».


Договор о капитуляции восставших был писан его рукой и подписан им (как генеральным писарем восставших казаков) и казацкой старшиной.
Хотя поляки жестоко расправлялись с восставшими, Б. Хмельницкий спокойно вернулся после этих событий в Чигирин. Правда, был лишён должности писаря и низведён в ранг скромного чигиринского сотника.

Уже тогда, как человек просвещённый, храбрый и преданный интересам казачества, Хмельницкий завоевал у казаков большой авторитет и популярность. Он выполнял разнообразные дипломатические поручения. Не один раз он входил в состав депутаций для представления сейму и королю жалоб на насилия, которым подвергались казаки. В частности, в декабре 1638 года в составе посольства, которое должно было добиться смягчения условий «Ординации…», встречался с польским королем.
В 1640 году запорожские и донские казаки во главе с Дмитро Гуней выступили в поход против турок. В этом походе участвовал и Богдан Хмельницкий.

В то время он уже настолько выделялся среди казацкой старшины, что им заинтересовалось даже французское правительство. Оно пыталось привлечь Богдана на королевскую службу. Именно тогда его замечает французский посол в Варшаве граф де Брежи.

• Он писал кардиналу Мазарини:

 «Среди казаков есть незаурядный полководец Богдан Хмельницкий, с которым считаются даже при дворе».

Осенью 1644 года в Варшаве состоялась встреча Богдана  с французским послом графом де Брежи. Во время этой встречи велись переговоры о найме Францией казаков. Они нужны были для участия в боевых действиях в ходе Тридцатилетней войны в Европе.
После этих переговоров граф сообщал, что это «человек образованный, умный, сильный в латинском языке».
 В следующем году переговоры продолжились в Париже.
В итоге 2400 запорожцев во главе с Иваном Сирко участвовали в войне с Испанией и прославились при взятии крепости Дюнкерк.
Кстати. 10 лет спустя, встретившись с французским послом, Хмельницкий с теплотой отзывался о Франции. И, особенно, о её прославленном полководце, герое Тридцатилетней войны принце Конде.

С апреля 1646 года как человек, лично знакомый с польским королем Владиславом IV,  Богдан Хмельницкий принимает активное участие в его интригах и попытках развязать войну с турками руками казаков.
   В это время польский король Владислав IV решил воевать с Турцией. Но шляхта его не поддержала. Тогда король решил организовать нападение на Стамбул украинских казаков, чтобы спровоцировать турок. И тайно вызвал в Варшаву есаулов Барабаша и Караимовича, и сотников Нестеренко и Хмельницкого. На тайном совещании стороны договорились, что запорожцы на 60 чайках выступят в поход на Чёрное море.
Владислав дал им знамя, деньги (6 тысяч талеров) и грамоту, увеличивавшую количество реестровых казаков до 12 000 воинов. Гетманом предстоящего морского похода король назначил Б. Хмельницкого, и вскоре через канцлера Оссолинского, посетившего Запорожскую Сечь, передал ему гетманскую булаву.
Но до войны тогда дело не дошло. Короля «сдали» советники, и польский сейм 1646 года высказался против войны с Турцией и отменил королевское решение.

Грамота же королевская осталась у казаков. По одним сведениям, она хранилась у Ильяша Караимовича. По другим – у Ивана Барабаша.
Хотя эта катавасия и закончилась ничем, тем не менее, впоследствии это дало возможность Б. Хмельницкому с целью склонения запорожских казаков к восстанию оперировать реальной или фальшивой королевской грамотой. Грамотой, будто гарантирующей восстановление казацких прав и привилегий.
Как говорят, он путём хитрости выманил королевскую грамоту у Барабаша или Ильяша, и задумал воспользоваться ею для отстаивания казацких привилегий.

Вот так постепенно формировался политик и полководец, который впоследствии возглавил национально-освободительную войну украинского народа против польских панов.


   3. Характеристика Богдана Хмельницкого.

Богдан Хмельницкий был выше среднего роста, кряжистый, крепкого сложения. Голова его была большая, лицо загорелое, глаза чёрные и  немного раскосые, как у татарина. Тёмные брови дугой, высокий лоб, тонкий, длинный нос, волевой подбородок, типичные казацкие усы.
 Таким предстаёт он в описаниях современников.
       
 У него была огромная сила воли, железное упорство, неистощимая настойчивость и непоколебимый характер.
Богдан был пламенным патриотом, умевшим так же ненавидеть врагов, как и любить свою родную землю.
Что касается характера Хмельницкого, сохранились очень противоречивые свидетельства его современников.
            Современники отмечают, с одной стороны, резкость в суждениях и вспыльчивость,  гневливость и неуравновешенность Богдана. Отмечают лукавство, даже двуличность гетмана. А также непостоянность, импульсивную ярость, непомерное самолюбие, коварство, мстительность, жестокость, властолюбие Хмельницкого.
С другой стороны указывают на мягкий, приветливый, добрый характер Богдана. На его мужество и смелость, простоту и открытость, гостеприимство и радушие, скромность, непритязательность и неприхотливость. Подчеркивают его проникновенный ум, эрудицию, предусмотрительность, убеждённость в правоте своего дела, решительность, невозмутимость, удивительное самообладание и способность гасить в себе какие бы то ни было эмоции.
 Его умение внешне никак не реагировать на слова неугодных ему собеседников и происходящие вокруг события, нередко ставило окружение Хмельницкого просто в тупик. И порождало легенды о его инквизиторской бесчувственности.
Предугадать его реакцию, его решения и поступки не было под силу никому. Вероятно, Богдан был блестящим актёром. И, в зависимости от обстоятельств, играл ту или иную роль. Причём во время этой игры полностью сливался с созданным образом.
По одним данням, Хмельницкий был скромным в быту. В комнате, где он жил, стояли только деревянные лавки с подушками из шкур.
Пол другим данным, он, наоборот, любил жизненный комфорт и роскошь, и вообще был большим жизнелюбом. Став гетманом, он завёл достаточно большой штат обслуги. Туда входили гетманский хірург, парикмахер, часовщик и другие.

• Венецианский дипломат Альберто Вимина писал:
«Язык его и манера управления показывают, что он обладает трезвым суждением и проницательным умом… 
В обращении он мягок и прост, чем привлекает к себе любовь воинов, но, с другой стороны, поддерживает среди них дисциплину суровыми взысканиями…»
       
• Польский коронной гетман Станислав Конецпольский ещё задолго до начала Освободительной войны прямо говорил, что Хмельницкий обладает «бунтовщическим духом и умом, готовым на всё новое». Говорил, что «этот человек, способный на великие дела, и его надо очень опасаться».
Он перед своей кончиной сожалел об одном. О том, что не успел свести Хмельницкого со свету. Потому что, мол:
 «Никогда ещё среди казаков не было человека таких способностей и разума».
         Он даже советовал своему сыну Александру, наследовавшему его посты в Украине, «Найти против Хмельницкого какое-нибудь обвинение и изжить со света».

Кое-кто из современников, а следом и исследователей, ставит в укор ему пьянство. Да, действительно, водился за ним такой грешок. Гетман, как говорят в Украине, «любив чаркувати». Бывало впадал в пьяный разгул. Гетманское застолье отличалось чрезмерными излияниями: горилка, пиво, хмельной мёд, реже употреблялось вино.

• Но как справедливо заметил историк Николай Петровский:

«Величие человека, его место и роль в историческом процессе измеряются и оцениваются не количеством выпитих им хмельных напитков, а его деяльностью и результатами этой деяльности…»

• Как пишут украинские историки В. А. Смолий и В. С. Степанков:

«У повсякденному житті та побуті Б. Хмельницький виявляв скромність і невибагливість. Ставши володарем держави й розбагатівши (не внаслідок привласнення маєтків, а з інших джерел доходів), він і далі жив у родинних садибах Суботова й Чигирина. Зазвичай носив простий козацький одяг і лише в урочистих випадках одягав коштовне вбрання. Не відзначалися особливою пишністю прийоми посольств і влаштовані з цього приводу бенкети. Гетьман кохався в голубах, любив смакувати каву, у вільний час грав на цитрі чи курив турецьку люльку».

• Француз Пьер Шевалье был поражён размахом его деятельности. И сравнивал фигуру гетмана с вождём Английской революции Оливером Кромвелем:

«Мы найдём образ мужа, который для того, чтобы подняться над другими, приводит в движение огромнейший механизм и наводит ужас на то королевство, которого не все могущественные державы христианского мира, не даже могучая империя турок до сих пор не смогли пошатнуть. Одним словом, Кромвеля, который во второй раз появился на Руси, который был не менее честолюбив, храбр и ловок, нежели Кромвель в Англии».

• По мнению выдающегося польского историка Людвика Кубалы, Богдану Хмельницкому довелось действовать в намного сложнейших условиях, нежели Оливеру  Кромвелю. И, несмотря на это, он блестяще справлялся с решением сложнейших задач:

«Простір його володарювання мав звідусіль відкриті кордони. Не розпоряджався він, як Кромвель, вишколеною інтелігенцією й засобами старої і потужної держави; забеспечення війни, фінанси, громадське господарство, адміністрація, відносини із сусідніми державами – все це треба було створювати, все лежало на його голові. Мусів сам відбирати й навчати людей, вникати у найменші дрібниці. І якщо його військо не вимерло з голоду, якщо мало зброю, гармати, амуніцію, добрих шпигунів і зручних агентів, якщо йому ніколи не бракувало грошей, то це його особиста заслуга, якій йому можна було позаздрити і то не лише у нас, у Польщі. Була ця людина під будь-яким поглядом надзвичайних масштабів, переростала людей високообдарованих до таких меж, що  входила в сфери, яких не можна охопити. Про нього можно сказати, що народився володарем: умів приховувати свої наміри, у вирішальних хвилинах не вагався – всюди могутня воля і залізна рука… не існувало такого важкого становища, з якого б не зумів вибратися  з користю для себе… Був подібний до холодної безодні, яка залишається непорушною, хоча на ії поверхні шугають найбільші хуртовини».

Б. Хмельницкий обладал политическим, дипломатическим, военным талантом. Он удачно совмещал в себе редкие таланты тактика, стратега и прирождённого организатора. Богдан Михайлович был опытным человеком. Соединил в себе такие черты характера, как осторожность, дальнозоркость и хитрость.
         



II. Начало Хмельниччины.


1. «Хождение по мукам».
   

   Следует заметить, что после поражения казачьих выступлений, с 1638 года и до лета 1646 года ничто в жизни Богдана не свидетельствовало о его стремлении поднять бунт против власти Речи Посполитой. Наоборот, вся биография Б. Хмельницкого говорит о том, что он был обычный подданный польского короля. И о каком-либо выступлении против поляков у него и мыслей никогда не было.
 С 1638 года он осваивал плодородные земли за хутором Субботовым и слободой Новоселицей.
Немалый доход Хмельницкому приносили: ловля рыбы в четырёх ставках, кишевших карасями, ветряные мельницы, сенокосы, пасеки, торговля зерном.
   
И тут закономерно возникает вопрос:

• «Что же заставило этого солидного, наученного жизненным опытом человека стать революционером, Великим Бунтовщиком?»
Как говорят в таких случаях французы: «Ищите женщину». И добавляют: «Вот универсальный источник всех неприятностей».
И действительно, ответ следует искать в перипетиях личной жизни будущего гетмана. Ещё при жизни его первой жены Анны Сомковны начался роман Богдана с Матрёной.
По другим данным её звали Гелена. Чигиринцы называли её ляшкой. Возможно, её отец происходил из Польши. Вне всякого сомнения, она осталась сиротой. Нашла пристанище в доме Хмельницкого. Жена Хмельницкого болела и нуждалась в помощнице. Энергичная помощница сумела занять местечко и в сердце её мужа.

• Иосиф Ролле, под псевдонимом доктор Антоний, писал в журнале «Киевская старина» (1894 год):
«Но законная супруга была жива, приходилось ждать, и Богдан выжидал терпеливо, утешаясь надеждой на более или менее быструю развязку».

После смерти Анны, Матрёна жила в доме Богдана на правах его сожительницы. Как бы сегодня сказали, стала его гражданской женой.
   Вот эта-то красавица и стала настоящей Украинско-Польской Еленой Троянской.
Именно из-за неё ошалели от любви, потеряли разум и встали друг на друга два немолодых уже ловеласа. Два соперника – чигиринский сотник Богдан Хмельницкий и чигиринский подстароста, польский шяхтич Даниэль Чаплинский.

 Вот этот конфликт двух мужиков, ссора из-за прекрасной женщиной и сработал как настоящий динамит, заложенный под «здание» Речи Посполитой. Так получилось, что ссора двух мужиков из-за прекрасной женщины стала тем ручейком, который вскоре вылился в большую, бурную реку народного восстания. И всколыхнула всё море Украинское. Положила начало гигантскому кровопролитию. И, в конце концов, привела к отделению Украины  от Речи Посполитой…
  Олесь Бузина:
«Воистину эта безродная девка, степная Елена Прекрасная, не оставившая собственных детей, стала матерью, ненароком родившей Украину! Ведь не увидь её случайно Чаплинский, Хмельницкий вместе со всеми ушёл бы в задуманный королём поход на Крым и энергия казачьего порыва утекла бы, как вода в песок. Речь Посполитая стала бы ещё сильнее. Православие тише, католичество крепче, а мы (точнее, те, кто родился бы вместо нас) превратились бы в настоящую Европу — такую, как Польша и Литва, а не евразийская Московия с бородатым Алексеем Михайловичем на троне, поэтом Блоком за ресторанным столиком и бандой пьяных попов, хлещущих водку валенками из самовара, не вылезая из бешено мчащейся по историческому тракту птицы-тройки. Хорошо бы было, да не для нас!»
Чаплинский, завидуя по-чёрному удачливости и богатству Богдана, люто возненавидел его. Да, надо сказать, и не он один. Чем больше почёта и достатка приобретал Хмельницкий, тем сильнее разгоралась зависть и недоброжелательство окружавшей его польской шляхты. Основания к этому были более чем достаточные: ведь Хмельницкий в их глазах был русским и не был шляхтичем. Для польских панов этого было довольно, чтобы обречь человека на роль пария, чтобы беззастенчиво отбирать его добро и всячески третировать его.
Александр Конецпольский – староста корсунский и чигиринский, и назначенный им чигиринским подстаростой Даниэль Чаплинский предъявили претензии на принадлежавший Хмельницкому Субботов.
У Хмельницкого сначала потребовали документальные акты, дающие ему право на владение Субботовым. У него, разумеется, таковых не оказалось. Он сослался на давность, на показания старожилов. Но польская администрация отказалась признать уважительными эти доводы.
Летом 1646 года Богдан Хмельницкий поехал в Варшаву. И там король лично подтвердил его права на Субботов. Но, тем не менее, Конецпольский и Чаплинский не отказались от своих намерений.
Чигиринский подстароста, или «дозорца» Чаплинский, питавший к Богдану особенную неприязнь, решил действовать напролом.
И в начале 1647 года, пользуясь отсутствием хозяина, Чаплинский, недолго думаючи, взял сотню вооружённых, подкупленных бандюков. Да и совершил разбойный наезд на Субботов. Эти тварюки не оставили там ничего живого и целого. Дома и пристройки, мельницу сожгли и разрушили. Имущество разграбили. Разнесли пасеку. Раскопали гати и спустили воду из прудов. Домашних и людей сотника выгнали прочь.
Чаплинский объявил, что Богдан не может считаться законным владельцем. И отныне полновластным хозяином здесь является он. Дворня угрюмо слушала, поглядывая на вооружённых солдат.
Только один человек решился протестовать: то был десятилетний сын Богдана. С непосредственностью, присущей его возрасту, он осыпал незваного гостя градом обидных детских слов. Надменный поляк приказал немедленно выпороть ребенка. Жолнеры тотчас же рьяно принялись за дело. Экзекуция была настолько свирепой, что мальчик вскоре скончался.
 И, самое главное, Чаплинский умыкнул любовницу Богдана. Он воспользовался тем, что Хмельницкий юридически не оформил свои отношения с ней. И добился того, что Матрёна стала его женой. Да к тому же ещё и по римско-католическому обряду.

Итак, удар был нанесён. И даже больнее, чем Хмельницкий мог предполагать: родовой хутор отнят, любимая женщина уведена, сын засечён насмерть.
В один день Богдан сделался нищим, обесчещенным человеком.

   Вернувшись из Варшавы, Хмельницкий увидел только чёрные пожарища и пепелища на месте  своего дома.

   И кинулся тогда Богдан искать правды. Да где там?
  И начались его «хождения по мукам»…


Сначала обратился он к  Александру Конецпольскому. Обратился с жалобой на действия его подчинённого. Да только напрасно.
Староста просто сказал ему в ответ:
«Я знать ничего не знаю, не моё дело. Иди в суд».
Налёт Чаплинского, понятное дело, был заранее санкционирован самим Чигиринским старостой.

   Пытаясь найти правду и справедливость, Хмельницкий подал иск в местный суд на своего обидчика. Но и там ему отказали. Не будут же польские паны своего же поляка судить. Как говорится, «ворон ворону глаз не выклюнет». Потому суд принял сторону Чаплинского. А дело повернул так, что вышло так, будто и Субботов весь не его, не Богдана.
   
После этого Богдан обратился к великому коронному гетману Николаю Потоцкому с письмом:
 «Невесть откуда взялся этот разрушитель спокойной жизни моей, Чаплинский - литовский зайда, польский пьяница, злодей и грабитель украинский, подстароста Чигиринский, который, распоряжаясь восемь лет в Чигирине угодьями своего пана польского, коронного хорунжего, лживыми поклепами и доносами вконец сгубил многих наших братьев и присвоил их собственность. И, конечно же, не пан хорунжий коронный, а слуга его, брехун, предатель и пьяница Чаплинский теперь владеет Чигиринщиной».
   Обращение к коронному гетману - покровителю А. Конецпольского - также не дало никаких положительных результатов.

   Тогда Богдан понёсся в Варшаву (в мае 1647 года) – искать правосудия в высшей инстанции – в сейме, суде сенаторов.
Но там его просто-напросто высмеяли, сделали из него дурачка.
Судьи – сенаторы потешались над ним:
«Стоит ли, пан сотник, жалеть о такой особе! Свет клином не сошёлся! Поищи другую, а эта пусть остаётся при том, кто ей так понравился».
   Чаплинский, как шляхтич, был оправдан во всём. А всё дело было поставлено так, что сам Хмельницкий и вышел всему виной.
Так что и там – в сейме - Хмельницкий так ничего и не добился.

 После всего этого осталась последняя надежда – на короля. И Богдан лично бил челом королю Владиславу на обидчиков своих. У него пытался он найти защиту и законность. Но тщетно. Король  был совершенно бессилен против самоуправства магнатов и шляхты в Украине. И единственное, что он смог сделать в той ситуации - это посоветовать Хмельницкому:
«Есть у вас при боках сабли, так обидчикам и разорителям не поддавайтесь и кривды свои мстите саблями».
   
Вот и всё, что вывез Богдан-Зиновий из Варшавы. Надежды на справедливый суд и обращения в высшие инстанции оказались для чигиринского сотника напрасными. Слишком высоко сидели в польской державе защитники обидчика Б. Хмельницкого.

Можно только представить, что творилось в душе у  осмеянного, оплёванного, ограбленного сотника, когда ехал он из далёкой Варшавы через всю Украину домой…

Исчерпав все легальные пути, истоптав пороги всех судебных инстанций, ничего так и не добившись, разъярённый сотник вызвал соперника на честный поединок. Однако тот и на этот раз повёл себя вероломно и неблагородно – устроил засаду.  И напал ночью на Богдана. Первый удар пришёлся по кольчуге, которую Хмельницкий носил под одеждой. Тогда Хмельницкий выхватил свою саблю и яростно устремился на врагов. Хотя он был один, а нападавших - четверо, все они разбежались.

В первый раз Хмельницкий добился хоть и кратковременной, но реальной победы над своим недругом. И этим он был обязан своей сабле.
Теперь уже казалось, что сама судьба толкала его на путь вооружённой борьбы с врагом…


2. Бегство на остров Томаковку.


После всех «хождений по мукам»  Хмельницкому оставался один-единственный путь – на Запорожье…

 Но перед этим Богдану хитростью удалось раздобыть у командира реестровых казаков Барабаша королевскую грамоту. Грамоту, обещавшую казакам денежные выплаты и расширение реестра.

Узнав об этом, Конецпольский приказал схватить надоедливого правдоискателя. Он обвинил Богдана в заговоре - государственной измене.
В начале декабря 1647 года Богдан Хмельницкий был арестован и брошен в тюрьму. А затем был приговорён к казни.
В тюрьме его удавить не успели – неистовому сотнику помогли друзья.
 Спас его тогда от верной гибели, освободив из-под стражи незадолго до казни, кум - чигиринский полковник Станислав Кричевский.
 
 Хмельницкий не желал более искушать судьбу. Он отдал детей в «добрые люди». И, взяв с собой только старшего сына Тимофея, бежал. А бежал он из Чигирина в Запорожскую Сечь.
С небольшим отрядом ближайших сподвижников Богдан дёрнул к запорожцам с желанием отомстить обидчикам.
Так Речь Посполитая получила себе опаснейшего врага.
Но теперь личная борьба его была возможна только как часть общей борьбы украинского народа против беззаконий, творимых польской шляхтой. И Богдан отлично уяснил это положение.
«Я решился мстить панам-ляхам, — говорил он всюду по дороге на Запорожье, — не за свою только обиду, но за попрание всего народа русского».
Это были искренние слова. Ужасное положение украинского народа было давно известно Хмельницкому. Но ведь, как гласит пословица:  «Сытый голодного не разумеет». И раньше он старался лишь сохранить в волнах шляхетской ярости утлый челн собственного благополучия.
 Но вот произошёл драматический поворот в его собственной жизни. Но вот судьба его уподобилась судьбе многих тысяч сородичей, несправедливо затравленных панами. И он уже по-новому отнёсся ко всему, совершавшемуся на Украине…
   
         Хмельницкий не пошёл тогда сразу же на Сечь. И правильно сделал. А не то попал бы из огня да в полымя. Ведь  Никитинская Сечь в те времена старательно охранялась польской заставой. И беглеца бы просто-напросто выследили там и схватили.
Поэтому, Богдан взял курс прямиком на остров Томаковку. Или же как тогда называли его Бучацкий, Бучки, Буцки. Именно на этом острове была раньше Томаковская Сечь …

 Там в то время отаборились жалкие остатки двух сотен сечевиков с сотником Ф. Линчаем во главе. Но это был  костяк запорожского «лыцарства». И от того, примет ли он беглого Хмельницкого, или же потребует оставить остров и искать себе иное пристанище, зависело слишком многое.

• Потому-то и обратился Богдан к ним с пламенной  речью:

         «Вы, славное рыцарство сечевое, видите перед собой старого и измученного казака Хмеля, вся жизнь которого отдана служению Войску Запорожскому и королю. Надеялся я, что спокойно доживу немногие годы свои на доставшемся мне от отца, такого же казака, как вы и  я, клочке земли. Но, как же польская шляхта отблагодарила меня за мою тяжкую, верную службу? Шляхтичи захватили мою усадьбу, нагло овладели всем, что отцом моим и мною за столько лет нажито. Но и этого им показалось мало. Они сына моего десятилетнего варварски избили, а жену мою увели и поневолили к шлюбу с чигиринским подстаростой Чаплинским. Боевого коня моего заарканили. Они оставили меня без земли, без семьи, без коня – нищим посреди поля. И нет для меня иной милости и награды за пролитую кровь за Речь Посполитую и за муки всей жизни моей, как только смерть под топором палача. И вот теперь я перед вами. К вам принёс свою душу и тело, панове-братья, приютите и примите меня, сына моего и  несколько побратимов в своё казацкое братство».

         - Принимаем тебя, Хмель, хлебом-солью и чистым сердцем! – прокричали тогда ему в ответ.

         - Рыцари-братья! – продолжал Богдан, - вольности наши уничтожены, земли отняты, вольных рыцарей превратили в холопов, которых гонят на панщину, принуждают быть конюхами, свинопасами, псарями и панскими слугами. На Сечь никого не пускают, а если кого поймают возле Кодака или в степи шляхетские разъезды, то убивают без суда. Самую Сечь охраняют жолнеры, будто это разбойничье логово, а не пристанище вольных защитников земли родной. Казацкая жизнь ставится ни во что, за малейшие провинности снимают головы, вешают, в живых  людей забивают колы. Отбирая имущество наше и жизни, топчут душу нашу и веру. Принуждают к унии, разоряют церкви наши, учиняют надругательства над святынями. Можно ли терпеть все это далее? Надо взяться за сабли и отвоевать свою землю и свои вольности, чтобы на землю нашу не ступала панская нога так же, как никогда она не ступала на этот остров днепровский.
         
Таким вот макаром, Богдан Хмельницкий сумел переманить на свою сторону непокорённых и несломленных запорожцев.

По его приказу на острове стали возводить укрепления, копать рвы, насыпать валы и ставить на них частокол из заострённых свай. Остров постепенно превращается в укреплённый табор. К нему начали прибывать повстанцы.
 Богдан формирует отряды и готовится к штурму Сечи.

В то же самое время Богдан пишет письма.
Кому?
 О чём?

• Об этом замечательно сказано в книге Павла Загребельного «Я, Богдан»:

«…Земля всё же существовала, а на ней – полно нечисти и панства, и к нему я должен был посылать письма, может и лукавые порой, чтобы скрыть свои подлинные намерения.
Прежде всего написал я пану Барабашу. «Так как ваша милость, - писал я, - нужные и полезные украинскому народу привилеи прятал и берёг у себя под жениными плахтами ради собственных выгод и корысти, то за это Войско Запорожское считает вас годным в полковники не над людьми, а над овечками либо свиньями. А я при сём прошу у вашей милости прощения, в чём не угодил вам в убогом доме своём, в Чигирине на праздник святителя Николая, а также в том, что поехал на Запорожье без ведома и разрешения вашего, и теперь с помощью этого привилея надеюсь сделать для гибнущей Украины что-нибудь лучшее». Самийло для большей насмешки приписал из Евангелия: «Fuitautem Baraba latro». («Был же Барабаш разбойник»).
Когда над Барабашем и сам бог святой велел поглумиться, то казацкого комиссара Шемберка нужно было поводить за длинный нос, прикидываясь смирной овечкой, вот и писал ему в Трахтемиров, что бежал на Запорожье не для ребелии (бунта) и злонамеренных дел, а лишь потому, что Чаплинский злоумышленно посягал на жизнь мою и что казаки с Запорожья хотят послать в Варшаву депутацию, чтобы выпросить королевские привилеи для защиты от самоуправства старост и их прихвостней. Ещё просил я комиссара защитить мой бедный дом в Чигирине и моих слуг до моего возвращения с Сечи.
Коронному гетману Потоцкому, ни словом не упоминая о его жестокости ко мне, тоже писал я лишь о своей обиде и кривде: «Я надеялся доживать век спокойно и счастливо, осыпанный благодеяниями короля и Речи Посполитой, как вдруг явился враг моего счастья Чаплинский, литовский подкидыш, польский пьяница, украинский разбойник, который, пребывая восемь лет прислужником у пана Конецпольского, многих братьев наших погубил ложными доносами, который, встретив где-нибудь священника, не отпускал его до тех пор, пока волосы из бороды не пощиплет и палкой или обухом рёбра не пересчитает».
Гетмана я тоже заверял, что ничего не хочу делать, только лишь отправим депутацию в Варшаву.
Написал я ещё и Конецпольскому, ни слова не молвя о его собственной бесчестности, только поносил всячески Чаплинского, о котором если бы коронный хорунжий знал, как он грабил даже своего собственного пана, то не захотел бы его иметь не то что дозорным, но даже печником или кучером».


3.  Овладение Никитинской Сечью.

Вскоре силы восставших выросли до такой степени, что они могли предпринять попытку освобождения Никитинской Сечи.
Активные действия начались 20 (30) января 1648 года.
Хмельницкий вместе с сотней запорожцев и несколькими сотнями беглых «показаченных» крестьян подошёл под саму Никитинскую Сечь.
Там пребывал в тот момент правительственный гарнизон под командованием полковника Гурского. В составе гарнизона были его Корсунский казацкий реестровый полк и отряд польских драгун при трёх фальконетах.
Богдан со своим отрядом атаковал Сечь.
 24 января (3 февраля) 1648 года были захвачены все чайки и провиант. А уже на следующий день польский гарнизон был выбит из Сечи. Гурский с драгунами убежал. А реестровцы перешли на сторону восставших.
 Овладев Сечью, Б. Хмельницкий отслужил молебен в сечевой церкви.
Здесь, в Сечи, казачество избрало Богдана Хмельницкого гетманом Войска Запорожского. Это являлось прямым нарушением тех «порядков», которые были предписаны «Ординацией» 1638 года. То есть, открытым актом восстания.
 Весть об этом стала быстро распространяться по Украине.
         В начале февраля 1648 года по приказу коронного гетмана Н. Потоцкого Сечь атаковали Черкасский и Чигиринский реестровые полки. Им на помощь должны были прийти Каневский и Переяславский полки, а также драгуны из Кодака.
Однако в стычках с 4 (14) по 9 (19) февраля повстанцы  нанесли поражение карательной экспедиции. И полностью овладели окружающими территориями. При этом многие реестровцы перешли на сторону повстанцев.

На Сечи началось интенсивное строительство укреплений для защиты от польского нападения.

         После этого Хмельницкий разослал универсалы (воззвания) к украинскому народу.
В них он  призывал вступать в ряды казацкого войска и подняться на борьбу против польских магнатов и шляхты. Он обращался к казачеству, крестьянству и мещанству, настаивая на необходимости совместных усилий всех слоёв украинского населения.
«В отношении меня, - писал гетман, - то не буду жалеть ни жизни, ни сил, готов на всякие опасности, всё отдам… для общей свободы».
 Призывы гетмана находили полную поддержку и понимание у населения Украины. К Хмельницкому, по словам современника, «почало горнутися (стекаться) всё, що лиш живо».
Гетман наладил производство пороха, закупки оружия и боеприпасов. Направил посланцев к донским казакам. Те сразу согласились выступить на помощь.

Прибывая в Запорожской Сечи, Хмельницкий хорошенько обдумал и начал претворять в жизнь обширный и смелый замысел…

 Богдан Хмельницкий прекрасно понимал, что  у него будет только один шанс – победить или умереть. Поэтому очень серьёзно отнёсся к подготовке предстоящего  восстания.
Богдан также хорошо понимал, что начиная масштабную войну против Речи Посполитой, прежде всего, необходимо обезопасить свои тылы.
 К тому же он хорошо знал ударную силу польской тяжёлой кавалерии и учитывал наличие в своём распоряжении преимущественно казачьей пехоты.
Он понимал, что казаки в союзе с необученными ратному делу и плохо вооружёнными крестьянами не могут разгромить польскую армию. А между тем, если восстание будет иметь только половинчатый успех, то паны и шляхта скоро оправятся и возьмут реванш. Нужен сокрушительный удар. Удар, который надолго отобьёт у панов охоту вмешиваться в казацкие дела. А для этого надо было найти себе могучего союзника.
Но с кем заключить союз?
 Естественнее всего было бы обратиться к Москве, стародавнему противнику Польши.
Однако, будучи реальным политиком, Богдан понимал, что Москве нелегко решиться на подобный шаг. Что  переговоры затянутся. Хмельницкий учитывал невозможность в тогдашней внешнеполитической обстановке немедленной вооружённой поддержки освободительной войны украинского народа со стороны России.
А для него был дорог буквально каждый день. Найти союзника было важно не только в военном отношении, но и в политическом. Ведь  это сыграло бы огромную роль в развитии восстания, устранило бы сомнения у колеблющихся.
Существовало только одно государство, которое могло решительно и быстро соединить с казаками свои войска. То было Крымское ханство.
Поэтому Богдан Михайлович поехал в Крым на переговоры.
 Случилось это в первых числах марта 1648 года. Богдан с Тимофеем и несколькими товарищами, с понтом дела, выехали из Сечи на остров Томаковку. Выехали,  будто бы для того, чтобы подкормить лошадей. Ничего подозрительного и необычного  в этом не было. Ведь так поступали многие казаки. Поэтому польские лазутчики в Сечи абсолютно ничего не заподозрили.
 А Богдан тем временем скакал в Крым…
Ни одному казацкому гетману до Богдана не приходила в голову такая шальная  мысль. Однако Хмельницкий смотрел на вещи шире, чем все его предшественники. И обладал в гораздо большей мере качествами политика. Союз с Крымом был для Украины тяжёлой необходимостью. Хмельницкий отдавал себе отчёт в том, что татары были опасны не только как враги, но и как союзники. Тем не менее обстановка требовала соглашения с Крымом. Потому гетман сумел преодолеть внутренний протест и решительно начал подготовлять союз с татарами.
Хан Ислам-Гирей ІІІ долго колебался. Никак не мог решить: давать ли своих воинов в помощь Хмельницкому. Наконец он всё же решился. Ведь в начинавшейся войне между Украиной и Речью Посполитой хищническое Крымское государство видело возможность для грабежа польских и украинских земель. И вместе с тем гарантию от совместных действий Речи Посполитой и Русского государства против Крыма и Турции. Планы такого совместного выступления вызывали серьёзную тревогу в Бахчисарае и Стамбуле.
Хан заставил Богдана присягнуть на своей сабле и оставить сына Тимофея в заложниках.

 Так,  в марте в Бахчисарае Богдан Хмельницкий заключил соглашение с крымским ханом Ислам-Гиреем ІІІ о военной помощи в войне против Речи Посполитой.

Хан, правда, сам не пошёл на Украину. А отправил на помощь восставшим перекопского мурзу Тугай-бея, самого отважного и воинственного из всех крымских мурз, с 4-тысячной конницей.
 
• Вот что повествует летописец Джанмухамед  в «Книге великих походов»:
«…настоящий лев, военачальник запорожских казаков – племени людей, что бьют в колокола, гетман по имени Мельниска… выбросил из сердца прежнюю враждебность к нашей вере, не имея другого выхода, кроме как обратиться с просьбой о помощи, направил своих полномочных послов к хану. Исполнив церемониал подчинения, они пожаловались на свою слабость и на утеснения со стороны ляхов. А так как, по обычаю Чингиса, тому, кто обращается за помощью, прощается его прежняя враждебность и вина, то и вышел приказ прикрыть все былые обиды пологом прощения… Хан сказал, что тот, кто бьёт челом о наш высокий порог и выявляет покорность, даже если он и гяур, не заслуживает того, чтобы быть осквернённым и истреблённым своими врагами».

 Этот первый важный дипломатический шаг гетмана Богдана Хмельницкого резко увеличивал шансы повстанцев на успех. Союз с Крымом гарантировал им спокойный тыл. А также давал возможность использовать татарскую конницу как вспомогательное войско. Поскольку они были мастерами неожиданного нападения, уничтожения обозов, окружения небольших отрядов.

Хмельницкий привёз с собой в Сечь несколько татар, делегатов Тугай-бея. Они должны были во всеуслышание подтвердить готовность перекопского мурзы сражаться вместе с казаками против Польши.
Рада, на которой обсуждался вопрос о союзе с татарами, была очень бурной. Но, в конце концов, точка зрения Хмельницкого возобладала, а его самого стали рассматривать на Сечи, как «старшего».
Хмельницкий тотчас же начал укрепляться в Сечи, готовясь к возможному нападению поляков. Число его приверженцев тем временем быстро увеличивалось. Из близлежащих районов Украины, куда проник слух о происходящих в Сечи событиях, притекали беглецы-крепостные. Многие из них приходили вооружёнными.
В то же время весть о восстании и о захвате повстанцами Запорожья встревожила польскую администрацию. И она решила задушить это восстание в зародыше. Делая вид, что хотят помириться с Хмельницким и, суля ему золотые горы, поляки быстро стягивали свои силы для борьбы с ним.

А в это время вся Украина, откликнувшись на призывы Хмельницкого, готовилась к борьбе.

• Польский гетман Потоцкий писал королю:
 «Пагубное пламя так уж разгорелось, что не было того села, того города, где не звучали бы призывы к своеволию и где не готовили бы покушений на жизнь и имущество своих панов и владельцев».

         После возвращения Богдана Хмельницкого из Крыма, 8 (18) апреля 1648 года в Никитинской Сечи вечером, сообразно древнему запорожскому обычаю, ударили из трёх самых больших пушек. Ударили, чтобы собрать к следующему дню запорожцев, находившихся в полях и лугах близ Сечи. А, переночевав, на рассвете  снова стреляли из этих пушек, подав, таким образом, призыв к Великой Раде.
         
• О том, что было далее, рассказывает очевидец:
         «Утром, 19 апреля, когда по всему небосводу солнце рассыпало свои огненнояркие лучи, на Сечи собралось около 30000 людей. Когда же ударили в литавры, которые оповестили о начале войсковой рады, то стало ясно, что сечевой майдан тесноват для такого количества казаков.
         Тогда кошевой атаман вместе с Хмельницким вышли за сечевую крепость, где на просторной площади разместилось всё Войско Запорожское. Казачество встало на площади тесным полукругом. Сооружён был стол из опрокинутых бочек, накрытых большим ковром, на этот стол казацкая старшина поклала клейноды и почётные знаки, шапки, сабли, печать, чернильницу. Были принесены серебряная, позлащённая, особенно  мастерски и честным камением украшенная булава и бунчук. Есаул поставил посреди площади казацкую хоругвь с вышитым серебром архангелом Михаилом и чайкой на море.
         Отец Федор отслужил короткий молебен. После чего кошевой Федор Лютай обратился к собравшимся, прокричал имя Б. Хмельницкого и попросил, чтобы он сказал слово казачеству. В своей яркой и вдохновенной речи Хмельницкий нарисовал тяжкое положение Украины, угнетаемой ляхами, упадок православной веры, притесняемой унией. Напомнил все обиды, понесённые казачеством от шляхтичей, и о казнённых ими гетманах – Подкове, Наливайко, Сулиме и Павлюке. Закончил свою речь такими словами:
                - Так куда нам идти? Снова ли на море тонуть в пучине или же свернуть на Украину и очистить её от панов и стать самим хозяевами в своей хате? Разве же у нас не хватит сил быть великими в своём доме!
- На Украину! – закричало казачество.
- Домой!
- Только свистни, батько, из панского войска сварим кашу!
- Изрубим в капусту!
- Разлущим, как фасоль!
- Или смерть, или победа над поляками!
Со всех сторон было слышно:
- Слава и честь Хмельницкому! Мы, как стадо без пастуха; пускай Хмельницкий будет нашим головою, а мы все, сколько тут нас есть, готовы идти против панов и помогать Хмельницкому до скончания живота нашего!
         И сказаны эти слова были едиными устами и единым сердцем».

         Так Б. Хмельницкий был выбран гетманом. Кошевой атаман вручил ему булаву. Снова ударили пушки, загремели бубны и тысячи глоток заревели: «Слава!».
А уже 12 (22) апреля 1648 года гетман выступил на священную войну…

Так началась борьба украинского народа против польского владычества. Эта война завершилась воссоединением Украины с Россией (Гетманщины с Московским царством)…

   
III. Желтоводская битва.


         Беря в руки гетманскую булаву, Богдан Хмельницкий знал, что враги уже не спят. Знал, что польское командование решило нанести главный удар по Запорожской Сечи и разгромить главные силы украинского войска.

И, действительно, поляки зорко наблюдали за развитием событий. На Украину потихонечку начали стягиваться польские войска. Готовилась карательная  экспедиция против повстанцев Хмельницкого. Чтобы не допустить присоединения к Хмельницкому повстанческих отрядов, польское военное командование решило нанести главный удар по Запорожской Сечи и разгромить главные силы Украинского войска.
Николай Потоцкий был полностью уверен, что казаки  как всегда укроются за возами и будут отстреливаться. А потому и не спешил, спокойно собирая со всей Украины войска. Он с главными силами остановился возле Черкасс, в районе между Корсунью и Чигирином. Тем самым отрезая основные области Правобережья от Запорожья.

Паны собрали 30-тысячное войско.
 
Во главе его встали:

- коронный гетман (военный министр) Речи Посполитой Николай Потоцкий и
-  его помощник - польный гетман Мартын Калиновский.

Потоцкий отлично знал, в каком состоянии находится терроризованная польскими панами страна. И прекрасно понимал, какую благодатную почву найдёт здесь призыв к восстанию.

«У Хмельницкого только три тысячи человек, — заявил он, — но сохрани Бог, чтобы он с ними вошёл в Украину. Тогда бы эти три тысячи быстро возросли до ста тысяч и нам была бы работа с этими бунтовщиками».

В польском лагере была заметна нервозность, даже некоторое смятение. Паны чувствовали, что на этот раз дело затевается не шуточное.

Чтобы блокировать восставших на Сечи, 11 (21) апреля 1648 года польский командующий отправил против повстанцев  свой авангард (6 тысяч человек).
Начальником отряда был поставлен 26-летний сын Потоцкого Стефан. В помощники ему придан опытный вояка Яцик Шемберг.

«Иди, - сказал, провожая своего сына Стефана в поход, старший Потоцкий, - и пусть история напишет тебе славу».
         
Отряд двигался по суше правым берегом Днепра. Явно недооценивая боеспособность восставших, отряд Потоцкого шёл по степи без должной фланговой охраны, без разведки.
 А по Днепру на  больших судах - байдаках шли ему на помощь 4 полка реестровых казаков (около 5 тысяч человек) и два полка наёмников (1200 человек).
Командовали ими полковники Станислав Кричевский, Вадовский,  Гурский и военные есаулы Иван Барабаш и Ильяш Караимович.
 Оба отряда должны были соединиться у крепости Кодак. Это в окраинах нынешнего Днепропетровска. Там находился польский гарнизон. И уже оттуда, они должны были совместно двигаться на Запорожье.
Вместе с кодакским гарнизоном большой карательный корпус должен был, как гласил  приказ:
«Пройти степи и леса, разорить, уничтожить дотла презренное скопище казаков и привезти зачинщиков на праведную казнь».
 Конечный пункт - Микитин Рог (на месте нынешнего райцентра Никополь). Именно там тогда была расположена Запорожская Сечь.
План старого Потоцкого был в сущности не так уж плох. Он предполагал, что 4 казацких полка спустятся на лодках по Днепру и блокируют восставшую Сечь, отрезав от реки. Если же запорожцы попытаются прорваться, то ловушку захлопнут подошедшие по суше польские хоругви молодого пана Стефана и 2 полка реестровцев под руководством комиссара Шемберга.

Перед передовым отрядом была поставлена главная задача: окружить бунтовщиков и ждать. Ждать  подхода основных сил во главе с самим коронным гетманом.
Расчёт строился на том, что Хмельницкий так и будет сидеть за стенами укреплённого лагеря, ожидая врагов.

         Хмельницкий разгадал план противника. И решил не допустить соединения передовых отрядов. А разбить их по частям. Ну а потом нанести поражение уже главным силам поляков.
Его замысел был основан на равномерности приближения обоих польских отрядов.
Хмельницкий надеялся также, что ему удастся оторвать реестровых казаков от Польши. Он знал, как велико среди них недовольство установившимися  порядками. Поэтому и рассчитывал, что большинство реестровцев обязательно перейдут на сторону восставших.

Гетман проанализировал неудачный опыт прошлых казацко-крестьянских восстаний и извлёк уроки, сделал выводы. Он решил ни в коем случае не прибегать на начальном этапе войны к оборонительной тактике. Богдан Михайлович, вопреки всем ожиданиям,  выбрал наступление.
Правильно разгадав планы Стефана Потоцкого,  гетман решил осуществить контрудар.

12 (22) апреля 1648 года во главе 8-тысячного войска Богдан Хмельницкий выступил из Никитинской Сечи. Он двинулся навстречу ляхам.
Основное ядро его армии составляли запорожцы.
Остальную часть — пробравшиеся мимо польских застав казаки и крестьяне. Некоторые из них имели самопалы, а другие — только самодельные копья и топоры.
Немного поодаль следовала орда Тугай-бея. Лукавый союзник хотел сперва выяснить, на чьей стороне окажется перевес в предстоящей битве. И уже в зависимости от этого решить -  или вступить в бой, или же удалиться восвояси.
Обойдя крепость Кодак, где сидел польский гарнизон,  Хмельницкий направился к устью реки Тясмина.

На восьмой день – 19 (29) апреля - повстанцы стали на Жёлтых Водах. Это приток Ингульца, возле современного города Жёлтые Воды.

Жёлтыми Водами издавна называли густо поросшее камышом урочище в долине реки Жёлтой — левого притока Ингула. Расположено оно было посреди Дикого поля на пересечении двух степных путей — Чёрного, татарского, и Никитинского, сечевого.
У запорожских казаков, здесь были свои зимовки, и они называли это место скорее всего из-за цвета воды в реке. Омывая выходы железной руды, она приобретала желтоватую окраску.
Татары урочище называли «Сары су» — «Жёлтая Вода».

• Одна из народных дум о бое на Жёлтых Водах начинается так:

Гей, поїхав Хмельницький ік Жовтому Броду,
Гей, не один лях лежить головою в воду.

         Повстанцы стали на том месте, где речка Жёлтая и Камышовая балка создавали изрядный клин, заросший лесом. Этот клин был защищён с трёх сторон болотами и балками, полных вешних вод.
Возле левого берега Жёлтых Вод, Хмельницкий велел разбивать табор, прикрыв его с  четырёх сторон земляными валами. Избрав эту местность для укреплённого лагеря, гетман почти полностью обезопасил себя от закованной в латы тяжёлой польской конницы, ядро которой нередко составляли теперь германские наёмники-кирасиры. А весь фронт атаки суживал до какой-нибудь сотни метров, преграждённых рвом, валом, стеной из повозок и двумя внушительными лесными завалами.
Его союзник Тугай Бей с 4-тысячами татарской конницы стал отдельно в засаде.
         Несколько времени спустя, Стефан Потоцкий ничего не подозревая о засаде, подошёл с севера прямо к правому берегу Жёлтых Вод. И уже начал было переправляться на левый берег.
 Было это утром 18 (28) апреля 1648 года.
И тут боевой дозор Стефана Потоцкого был вырезан татарским разведотрядом. После нескольких неудачных попыток одолеть ордынцев более крупными силами юный полководец понял, что имеет дело не с отдельной группой, а с передовыми силами всего вражеского войска.
И повернул войско назад. Приняв решение немедленно занять оборону, поляки спешно стали возводить укреплённый лагерь. Первоначальный план действий рушился на глазах. Теперь уже речь не шла об окружении запорожцев. Шляхтичам надо было спасать собственные жизни.
 У правого берега реки поляки сбили повозки в четырёхугольник, насыпали впереди себя на версту кругом вал и поставили пушки.
Было это 19 (29) апреля.
 С. Потоцкий надеялся удержать свои позиции до прихода главных сил.
         Когда стемнело, казаки тоже переправились на правый берег. Повстанцы подошли под самые польские шанцы, подкопались, подвезли пушки, порох.
И начали наступление. Но у поляков была более сильная артиллерия, и они успешно отбили нападение. Сумев захватить у казаков даже одну небольшую пушку. Молодой Стефан чувствовал себя уверенно. Поскольку ожидал скорого подхода днепровской флотилии и войск своего отца.
Тогда повстанцы окружили польский лагерь.
 Потоцкий-младший со своим войском оказался в западне. Впереди стояли казаки. Справа шла заболоченная речушка Зелёная, приток Ингульца параллельно Жёлтым Водам.  Слева тянулась балка Княжьи Байраки, покрытая дремучим лесом, имеющая глубокий прямой отвес и замыкающаяся речкою Большим Омельником. Так что – не отступишь и не убежишь.
Казаки начали обстреливать польский лагерь и время от времени шли приступом.
20 (30) апреля 1648 года    казацкая пехота начала новое наступление при поддержке татарской конницы Тугай-бея. Удельный вес татарской конницы в штурме польского лагеря была минимальной. Но пребывание вокруг лагеря её полков, готовых к бою, сдерживало проведение контратак польской кавалерии против наступающей казацкой пехоты.
Покамест казацкий штурм не имел успеха. Поляки имели сильную артиллерию (10 пушек против 3 фальконетов малого калибра у Хмельницкого) и отбили нападение запорожцев.
Боевые действия этого и следующего дня  показали, что такой силой польский лагерь не заполучить.
Тогда началась позиционная борьба. Повстанцы замкнули отовсюду польский лагерь. Они начали его обстреливать и периодически шли на него приступом:
«День и ночь борьба с ними была, и по несколько раз в день».

Богдан Хмельницкий знал, что по Днепру против него идут не сами поляки, а реестровые казаки, посланные ими. То есть такие же православно-русские люди, как и повстанцы, только обязанные службой польскому королю.
Знал он и тогдашнюю присказку:
«Воевать казаками против казаков — всё равно, что волком пахать».
И запорожский вождь решился повлиять на их чувства, чтобы оторвать их от поляков.
Заперев в западне Потоцкого и Шемберга, Хмельницкий покинул лагерь. И поскакал к Днепру, где, по донесениям его разведчиков, уже показались передовые польские байдаки. Богдан встретил их близ урочища Каменный Затон (ныне село Мишурин Рог Верхнеднепровского района).  И, не начиная военных действий, вступил в переговоры с казаками. В этих переговорах была сразу найдена общая почва.
«Обещаем тебе, — заявили реестровцы Богдану, — склонить всех плывущих за нами казаков; все пойдём войной на поляков, а присяга нам — не присяга; её вынудили у нас насильно».
Реестровые казаки рвали в клочья польские знамена, топтали и бросали в реку свои значки…
Хмельницкий уехал обратно на Жёлтые Воды.
При этом он оставил тут конницу Ивана Ганжи. Тот должен  был встретиться с остальными реестровцами и склонить их на свою сторону.
Встреча состоялась вечером 3 (13) мая, когда  подошли и пристали к берегу реестровые казаки.

Ганжа обратился к ним со следующими словами:
         «Да неужели поднимется ваша рука на своих братьев? Да неужели же вы будете Польше помогать, а не своей Украине? Польше, которая заплатит вам обидой, заплатит вам неволей, заплатит муками ваших детей, слезами жён?»
         
         Он сумел разжечь у реестровых казаков такую ненависть к полякам, что они тот же час возмутились против ляхов - поработителей украинского народа. Перебили своих начальников – Барабаша, Вадовского, Ильяша и других, а трупы их побросали в Днепр. И только полковнику Кричевскому, как личному другу Хмельницкого, сохранили жизнь и свободу. После чего выбрали наказным гетманом Филона Джалалия.
Затем они напали на немецких наёмников и частью уничтожили их, частью рассеяли.

Под Жёлтые Воды реестровцев доставили, по просьбе Богдана Хмельницкого, лошадьми Тугай-бея.

И уже 4 (14) мая перебежчики пришли на помощь запорожцам. Они демонстративно промаршировали мимо осаждённого польского лагеря. Затем на глазах у, изумлённых таким вероломством, шляхтичей приветствовали казацкого гетмана мушкетными залпами в воздух и вступили в его лагерь. Под воздействием этого демарша реестровцы Переяславского и Белоцерковского полков также покинули Стефана Потоцкого и присоединились к повстанцам.
Казацко-татарское войско теперь увеличилось до 13–15 тысяч человек.

 Таким образом, произошло то единение извечных противников – казаков-запорожцев и казаков-реестровцев – которого так опасались поляки.

Поляки были удручены неожиданно изменившимся соотношением сил, но не сложили оружия. Они послали гонца в главную ставку с просьбой о подкреплении. До прибытия подкреплений они рассчитывали отбиться с помощью лучшего вооружения и особенно своей артиллерии.
4 (14) мая по приказу Хмельницкого небольшой отряд татар ударил в тыл польскому войску.
         А ночью Джалалий подвёл реестровцев под самые валы шляхетского лагеря. Когда начало светать, лучники бесшумно убрали стражу на валах. В шляхетском лагере вряд ли  кто-нибудь  и спал в эту ночь. Вот почему при первом же вскрике стражи, от первого тревожного звука, мгновенно очнулся весь польский лагерь. И на казаков, которые молча взбирались на вал, ударили с такой страшной силой, таким плотным смертоносным пушечным и ружейным огнём, что и земля под ними загорелась. Устилая трупами землю, казаки продолжали атаку, стремясь дорваться до рукопашной схватки. Но сила натолкнулась на силу, огонь на огонь, ярость на ярость, упорство на упорство. Поляки стойко держались.
         С чигиринской сотней Хмельницкий сам лично прискакал помогать Джалалию.
 Казаки Данилы Нечая с диким шумом, гулом и выкриками, напоминавшими вой ордынцев, обрушились на врага, ошеломив его. Все полковники, есаулы и сотники бились на валах рядом с казаками.
 В это время из середины шляхетского лагеря пошла на казаков лава панцирной кавалерии. Но и она разбилась об казацкие пики, рассыпалась, утратила свою грозную силу и вынуждена была отступить. А во время одной из атак 200 драгунов, набранные из украинских крестьян пехотинцы, одетые и вооружённые на немецкий лад, перешли на сторону своих сородичей.
Стефан Потоцкий увел остальное своё войско за земляной бруствер, под прикрытие артиллерии.

Скоро битва возобновилась. Казаки, обложив со всех сторон польский лагерь, отрезали осаждённых от воды. Пошёл дождь. Порох отсырел, и жолнеры в значительной степени утратили свое преимущество. Шляхтичи впали в уныние.
Стефан Потоцкий оказался окружённым почти со всех сторон втрое сильнейшим противником. Причём без воды, продовольствия и, не имея никакой надежды на помощь.

         В этот момент Хмельницкий вдруг прекратил наступление. Он решил пойти на хитрость. И вызвал к себе из польского лагеря посланцев. Угостил их ужином. Говорил им, что не хочет зря проливать кровь, а вышел из Сечи только для того, чтобы обороняться, зная, что королевское правительство приговорило его к смертной казни. В конце он сказал, что охотно разрешил бы полякам двинуться назад, на Украину. Но только вот  боится, чтобы они сами на него не напали.  А потому и просит их в доказательство своей уступчивости, отдать ему все пушки.
         Когда посланцы вернулись в польский лагерь, Потоцкий собрал в совет всю шляхту. После долгих споров панство согласилось на условия Хмельницкого.

5 (15) мая во время переговоров Хмельницкий и Потоцкий-младший договорились, что поляки передают казакам всю артиллерию с порохом и клейноды, а им дают возможность отступить.
Поляки передали казакам пушки (порох для них всё равно закончился). Правда, сделали они это в обмен на заложников – полковников Михаила Крысу и Максима Кривоноса.
Затем казаки провели обманную атаку на лагерь поляков. И тогда, находящиеся в заложниках казацкие полковники потребовали себе коней. Чтобы, значится, остановить «наступление». Как только им дали коней, они поскакали к восставшим, чтобы их якобы «остановить», а на самом деле сбежали. 

После того, как Хмельницкий завладел артиллерией, положение польской армии стало безнадёжным. После перехода реестровых казаков на сторону Хмельницкого польская армия имела «некомплект» в пехоте и не могла уже обороняться.
Поляки пробовали передать сведения о своём тяжёлом положении в основную армию, которая стояла около Корсуня, многими способами. Известна даже попытка передать записку со специально обученной собакой.
К примеру, в татарской поэме XVII ст. вспоминается, что из польского лагеря выслали к главным силам пса-почтальона с просьбой о помощи:
«Сын Потоцкого, не имея сведений об отце, послал туда дрессированной собакой письмо. Но пса поймали, письмо перехватили. Собаку отправили назад».
Но все усилия оказались бесплодными... 

В этой ситуации в ночь с 5 (15) мая на 6 (16) мая польское войско начало марш по направлению к балке Княжий Байрак.
 Стефан Потоцкий начал отводить своё войско назад в походно-боевом порядке: большим, пустым внутри конным четырехугольником, готовым к внезапной атаке с каждой стороны. Но это отступление оказалось для них роковым.
Поляки и не подозревали, что в тылу их стоял Тугай-Бей с татарами. И что Хмельницкий, предвидя их отступление, послал в балку Максима Кривоноса с тысячью казаков. Чтобы, значит, они на пути отхода польского войска сделали завалы, выкопали рвы и канавы. Сам же гетман с полками шёл следом за Потоцким.
Татарская конница постоянно совершала нападения, но польское войско сумело продвинуться на 8–12 км.
Вскоре войско шляхетское – конные и пешие солдаты вместе с обозом – оказалось затиснутым в довольно глубокой лесной котловине. Её каменные склоны возносились к небесам, словно склоны Сциллы и Харибды.

На рассвете 6 (16) мая со всех сторон послышались леденящие душу крики:
         - Татары!
         - Ордынцы смяли наши заслоны!
         - Мы окружены татарами!
 В следующее мгновение Потоцкий и сам  увидел ордынцев. Они появились на верхнем ярусе склона. Заполнили своими косматыми лошадками и вывернутыми шерстью наружу тулупами всё пространство между валунами и деревьями, образовав вместе с ними одну непроходимую стену.
         Какое-то время татары молча наблюдали за тем, что происходит в котловине. Но затем несколько тысяч глоток вдруг разом взревели в едином вопле:
«Алла!»
         Поляки густой массой двинулись на татар по крутому склону.
Началась битва, в которой «вода смешалась с кровью». Залпы орудий выкашивали ляхов. А тысячи луков расстреливали в упор тех, кто уцелел под ядрами. Конные гусары пытались прорваться через завалы. Только ничего из этого не получилось. Они попадали в волчьи ямы и под град пуль казаков Кривоноса, ждавших их в засаде. А те из драгун, что сумели прорвать первый татарский заслон, попадали под сабли второго заслона.
         Пение тетив, залпы орудий, проклятия сражающихся и предсмертные стоны умирающих – всё слилось здесь в немыслимую симфонию судного избиения.
В первой половине дня поляки были разгромлены. Вся шляхта была перебита или поражена.
«Густо падал труп, все пошло в ясырь», — свидетельствовал впоследствии участник битвы.

Татарскими пленниками стали почти 3 тысяч поляков. Среди них сам Стефан Потоцкий (был тяжело ранен из ружья в левую руку). В плен попали также Шемберг, Сапега Павел Ян, Стефан Чарнецкий и другие, всего 80 знатных панов. На четвёртый день, 9 (19) мая, Стефан Потоцкий умер от гангрены в степи по дороге в Крым.
Спасся из всего польского войска только один солдат, успевший убежать. Именно он и принёс коронному гетману известие о поражении под Жёлтыми Водами и о пленении его сына.
К слову. Во время битвы в татарский плен был взят и раненый ротмистр Иван Выговский — украинский шляхтич из Овруччины, находившийся в лагере Потоцкого. Позже  Хмельницкий выкупил его у татар, обменяв на коня. Впоследствии Выговский станет у него генеральным писарем, а после смерти Хмельницкого гетманом (1657–1659). Полтавский полковник Мартын Пушкарь и другие недоброжелатели Выговского насмехались, что его на Жёлтых Водах выменяли за татарскую кобылу.
Так окончилась первая битва Хмельницкого с поляками.

• В письме к московскому царю Алексею Михайловичу от 8 июня 1648 года гетман Богдан Хмельницкий хвастался:
«Господь Бог помог нам преодолеть (поляков) на Жёлтой Воде, в поле, посреди дороги запорожской».

• В народной думе о битве на Жёлтых Водах поётся:
Или не тот то хмель, что круг шестов вьётся?
Гей, тот то Хмельницкий, что с ляхами бьётся.
Гей, поехал Хмельницкий и к Жёлтому Броду,
Гей, не один лях лежит головой в воду.
- Не пей, Хмельницкий, очень той Жёлтой Воды:
Идёт ляхов сорок тысяч хорошей красоты.
«А я ляхов не боюсь и понятия не имею,
За собой великую мощь я знаю,
Ещё и орду за собой веду:
А всё, вражьи ляхи, на вашу беду».
Убегали ляхи - погубили шубы ...
Гей, не один лях лежит, оскалив зубы!
Составляли поляки дубовые дома,
Придётся ляшенькам в Польшу бежать!
Убегали ляхов где которые ей полки,
Ели ляхов собаки и серые волки…
Эй, там поле, а на поле цветы, -
Не по одному ляху заплакали дети.
Гей, там река, через реку хвоя, -
Не по одному ляху осталась вдова!

 Таковой была первая победа народной армии, возглавляемой Богданом  Хмельницким.
Победа, ошеломившая всех не только в Украине, но и далеко за её пределами.
Победа, которая  послужила искрой, зажёгшей пламя Освободительной войны украинского народа. Той жестокой войны, которую народ впоследствии назовёт Хмельниччиной.
Казаки, поверившие, наконец, в свои силы, теперь были готовы идти за «Батькой Хмелем» и в огонь, и в воду.
Польскому владычеству в украинских землях постепенно приходил конец…

         «Исходом Желтоводской битвы Хмельницкий обязан был, сколько татарам, столько же, если не больше того, запорожским казакам, их военным силам, их искусству строить земляные укрепления, их гарматам, вывезенным из Никитинской Сечи, их мужеству и стойкости. Желтоводская битва, открывшая Хмельницкому дорогу в глубь Польши, имела для украинского народа почти тоже значение,  что Куликовская битва для русского: здесь положен был конец игу Польши над Украиной, и в этом деле главная заслуга принадлежит Запорожцам»,- так считает Дмитрий Иванович Яворницкий.

Желтоводская битва имела большое политическое и военное значение:

• Она ознаменовала начало Национально-освободительной войны (а некоторые историки считают – революции) украинского народа, изменившей в конечном итоге всю карту Восточной Европы.

• Она стала славной страницей в истории украинского оружия.

• Она положила начало воссозданию украинской государственности в виде казацкой республики.

• Именно на Жёлтых Водах всему миру был явлен военный гений запорожского гетмана Богдана Хмельницкого.

• Желтоводская битва принесла победу казацкому войску и, по убеждению историков, предопределила дальнейший ход освободительной войны украинского народа.

• Первая победа породила надежды украинского народа к выходу из-под польского ига. Народ, воодушёвлённый победой на Жёлтых Водах, стал массово принимать участие в восстаниях, объединяться ради общей цели – борьбы за свободу и независимость.

• Достоянием военного искусства Богдана Хмельницкого является применение отряда, сформированного из татарской конницы, прикрывавшей главные силы казацкой армии, и разгрома врага по частям.

* * *

   Вот и закончилось наше воображаемое «путешествие».
   
   Мы с вами рассмотрели, как и где начиналась Национально-освободительная война украинского народа.
   И мы выяснили, что начиналась она на территории нашего края.

 Именно на остров Томаковку, что находится возле нашего города, прибыл Б. Хмельницкий в декабре 1647 года, сбежав из темницы. И именно отсюда вышел он на борьбу за Украину и её народ…

  Именно с Никитинской Сечи, что находилась на территории современного Никополя, после овладения ею Б. Хмельницким в начале 1648 года, во все углы Украины полетели универсалы гетмана с призывом к восстанию против ляхов.

И именно отсюда двинулись казачьи полки на Жёлтые воды, где разбили польскую армию.
То есть опять-таки на территории нашей области, возле современного города Жёлтые Воды, была добыта 1-я победа над врагом.

Именно отсюда начался победоносный поход, который завершился освобождением большей части Украины от длительного чужеземного господства и рождением независимого украинского государства – казацкой республики.

   Также мы воссоздали наиболее значимые вехи в биографии великого гетмана.

Богдан Хмельницкий - одна из ярких личностей украинской истории. Деятельность этого гетмана - гибкого политика, умелого дипломата, опытного полководца - не только определила дальнейшую судьбу Украины, но и существенно повлияла на европейскую политическую жизнь.

; Он не только возглавил Национально-освободительную войну в Украине, но и смог объединить весь украинский народ. Причём объединить, несмотря на сословные интересы, в единую силу в борьбе за национальное освобождение. Жизненный путь Б. Хмельницкого был тесно переплетён с судьбами многих тысяч украинцев. Наполнен был блестящими победами и горькими поражениями, глубокими раздумьями и тяжёлыми решениями, личными утратами и приобретениями.

; Главное его достижение - создание Украинского казацкого государства.

;  Под его руководством в жизни украинского общества произошли большие изменения.

;  Он, используя исторический опыт восстаний предыдущих лет, сумел создать одну из сильнейших армий,  способной противостоять отборным войскам Речи Посполитой.
 Обогатил военное искусство оригинальной тактикой. Желтоводская, Корсунская, Пилявецкая, Батожская битвы стали образцами полководческого искусства.
Как отмечается в монографии В. А. Смолия и В. С. Степанкова «Богдан Хмельницкий», этот славный сын украинского народа действительно был полководцем европейского масштаба. Именно он создал одну из сильнейших армий в тогдашней Европе, сумел должным образом вооружить её, значительно поднял эффективность украинской конницы и артиллерии.
Блестящий стратег и тактик, сторонник молниеносных и решительных военных действий, непревзойдённый мастер манёвра, Богдан Хмельницкий заслуживает почетное место в истории военного искусства.
Как замечает автор «Истории Русов» таких людей Провидение Божье веками только рождает в человечестве для особых его намерений и назначений. Он, имея чрезвычайный разум, был весьма добродушен и справедлив, по делам национальным - совершенный политик, а на войне - бесстрашный и предприимчивый вождь.
; Как выдающийся дипломат, сумел в короткий срок наладить дипломатическую службу, добился изоляции Польши и установил добрососедские отношения со многими соседскими государствами.

• Орест Субтельный, подводя итоги деятельности Богдана Хмельницкого, писал:

«Трудно переоценить то влияние, которое оказал на течение украинской истории Богдан Хмельницкий. Украинские, российские и польские историки связывают его достижения с достижениями таких гигантов XVII столетия, как Оливер Кромвель в Англии и Валенштайн в Богемии. В исследованиях, посвящённых гетману и его эпохе, часто пишут о его умении достигать очень многого, имея так мало.
Независимо от научных оценок, украинский народ всегда проявлял любовь к «батьке Богдану». У огромного большинства украинцев, начиная с того периода до сегодняшнего дня, Хмельницкий остается великим освободителем, героем, который силой своей личности и ума поднял их из многовекового паралича бездеятельности и безнадёжности и вывел на дорогу национального и социально-экономического освобождения».

• Историк В. Ф. Остафийчук писал об эпохе великого гетмана:

«Несмотря на просчёты и неудачи, деятельность Б. Хмельницкого является уникальным явлением не только в украинской, но и в мировой истории. Именно Б. Хмельницкому принадлежит огромная заслуга в возрождении Украинского государства, которое после падения первой украинской государственности времен Киевской Руси и Галицко-Волынского княжества почти триста лет находилась в составе других стран и, казалось, потеряла все государственно-политические идеалы. Хмельницкий способствовал пробуждению национально-политической идентичности украинского народа, что имело решающее значение для создания украинской казацкой державы. Послы могущественных государств хорошо знали дорогу к скромному казацкому городу Чигирину, который стал центром, где решалась судьба Восточной Европы, центром европейской жизни.
Поэтому Б. Хмельницкий всегда оставался символом борьбы за свободу, независимость и территориальную целостность своей Отчизны. Сформулированная им национальная идея стала неписаным завещанием для последующих поколений народа Украины. И сегодня пророчески звучат слова первого президента Украины – М. Грушевского – о том, что гетман Хмельницкий «останется героем украинской истории навсегда».

Гетманство Хмельницкого открыло новую эпоху в истории Украины, одну из важнейших.
Богдан Хмельницкий – оставил после себя созданную им и украинским народом независимую казацкую державу.
Великий Григорий Сковорода писал через столетие о великом гетмане:

«Будь славен во век, о муже избраннее,
Вольности отче, герою Богдане!»

С высоты начала XXI века можно видеть непоследовательность, и даже половинчатость отдельных действий и суждений гетмана. Однако не следует забывать противоречивость тогдашней эпохи, в которой переплетались старые порядки и новые явления. В окружении вражеских сил гетману приходилось маневрировать, идти на компромиссы, часто отказываться от своих планов и замыслов. Однако генеральной линии своей жизни, глубокий философский смысл которой заключался в освобождении родной земли от ненавистного иноземного угнетения, Богдан Хмельницкий придерживался до последнего вдоха и после себя он оставил главное своё детище –
 Украинскую державу.

 Жизнь и дела Богдана Хмельницкого были отданы Украине, её народу, сбережению единства и мира между украинским и русским народами. И это обеспечило ему выдающееся место не только в Отечественной, но и в мировой истории. Место в нетленной памяти украинского народа, который увековечил его образ в своих бессмертных думах и песнях:

Ой, спасибі тобі, Хмелю,
Й превелика шана,
Що врятував Україну
Від польського пана…

   Жаль только, что потомки до сих пор не удосужились поставить памятник этому славному гетману в нашем городе.

Хочется надеяться, что, быть может, когда-нибудь встанет на бронзовом коне на берегу Каховского моря, на острове Томаковка навеки этот великий сын украинского народа. Он это заслужил…