Она уехала из России года три назад. Перебираясь из города в город, из страны в страну, как-будто чего-то искала или бежала от чего. Скорее всего от себя, от воспоминаний. Где была счастлива, где был он. И было всё понятно и ясно, на множество лет вперёд. Как-то раз, побледнев и глядя на него сбоку... косо, при этом и так сужающееся книзу лицо совсем заострилось. Волосы, вьющиеся и почти совсем светлые, выцветшие на солнце, выбились из-за ушка непослушной прядкой.. Придерживая дыхание, как в прорубь :
- Я люблю тебя!
Его реакция была неожиданной. Он задумывался теперь часто. Смотрел на неё новым, каким-то незнакомым взглядом. Застывал и что-то обдумывал для себя. Крутил на пальце обручальное кольцо. Он был удачно женат. Жил в центре города с успешной женой, жгучей брюнеткой, и маленьким ребёнком. Решал какую-то тяжкую задачу, морщил лоб. Свой красивый лоб. Он был красив неожиданной, яркой красотой. Слишком даже совершенной. Сердился, когда она спрашивала, кто он по национальности. Бабка была цыганка:
- Русский, русский! Ну, что мне тебе паспорт показать?
Когда они возвращались в Москву, в окне вагона пролетали низенькие игрушечные домики за выцветшими заборами с блеклыми красными железными крышами. Яблоньками с маленькими, с грецкий орех, яблочками россыпью по всей кроне. Вот бы остаться там! С ним! На крошечном вагонном ресторанном столике, покрытом тугой крахмальной скатертью, тряслись мисочки с салатом. Ровно дребезжали столовые приборы. И дрожали высокие бокалы из тонкого стекла в виде тюльпанов, наполненные розовым сухим вином.
Поезд приближался к станции. Тормозил и скрипел колёсами. Перрон, пустынный, с фонарными столбами, выгнутыми утиными шеями, замедлился и остановился. И стоял теперь под окном. Раннее утро, пробегающие по вагонам с корзинами мордастые краснолицые торговки с мочёными яблоками, крупной смородиной, крыжовником. Прозрачным и гигантским как виноград Дамские пальчики.
- Я для себя всё решил. Я разведусь с женой. Я не могу больше обманывать её. Скажу, что люблю тебя..
Она привстала :
- Подожди минутку. Я сейчас.
Один официант лениво сметал крошки со скатерти. Другой посторонился, отклеился от косяка, когда она одним махом проскочила мимо него. Не осознавая себя, рывком рванула, схватила в купе дорожную сумку и выскочила на перрон. Пролетели полосой , мигая, отблёскивая амальгамой, вагонные окна. И долго стояла замороженно, провожая взглядом удаляющийся хвост поезда. А губы сами:
- Я люблю тебя!