Глава четвертая
- Здравствуйте, генерал! – Сталин встал из-за своего широкого стола, крытого зеленым сукном и, слегка прихрамывая, пошел навстречу человеку, которого Поскребышев впустил в кабинет, лично открыв перед ним дверь.
- Прошу прощения, товарищ Сталин! – человек остановился у огромного стола для совещаний. – Но я полковник РККА.
- Уже нет! – Сталин положил на стол листок бумаги. – Ознакомьтесь и распишитесь. Это приказ о присвоении вам звания генерал-майор. Поздравляю!
- Служу трудовому народу! – ответил новоиспеченный генерал и, прочтя приказ, в правом верхнем углу которого стоял гриф «сов.секретно», расписался об ознакомлении с ним.
- За вашу работу в Испании, генерал, я приказал наградить вас орденом Ленина. Документы уже готовятся. Присаживайтесь, нам предстоит долгий разговор…
Сталин набил трубку и искоса посмотрел на собеседника.
- Я слышал о вас только положительные отзывы от вашего руководства. И когда возник вопрос… Словом… Вам снова предстоит работать в Европе, генерал. Гитлер захватил Чехословакию, и нет сомнений, что он пойдет дальше. Но вот, куда? Первым государством - объектом оккупации мы считаем Польшу, но нам нужно знать его планы точно. Мы возлагаем на вас большие надежды…
- Товарищ Сталин, я больше диверсант, чем агентурист. У меня нет достаточного опыта. Я слабо знаю испанский, а уж немецкий… Товарищ Сталин, - генерал поднялся сл стула и встал навытяжку, - у вас под рукой есть дипломаты, штатные разведчики…
Сталин нахмурил брови – он не терпел отказов и возражений ни в каком виде.
- Сядьте, Сербин! – Сталин пристукнул по столу кулаком с зажатой в нем трубкой. - Да, есть и нелегалы, и разведчики, и дипломаты! Но у нас нелегалы через одного – невозвращенцы, и как я могу верить остальным?! Кто мне скажет, кто из них верен присяге, а кто уже продался? Даже Орлов, которого вы не можете не помнить по работе в Испании, и тот предал меня и скрылся за рубежом…
- И что же, никаких следов? – Сербин чувствовал себя весьма неловко. - Хотя, честно говоря, Орлов опытнейший разведчик. Я до сих пор восхищаюсь им.
- Здесь вы, пожалуй, правы, генерал. Люди Берии занимаются его поисками, но боюсь, что такого аса разведки, каким был Орлов, им не найти.
- Да, Орлов был силен. Он имел разветвленную агентурную сеть и умел работать с ней. И что, его агентура засвечена?
- Пока провалов нет, но… Вам, конечно, не известно это, но Орлов написал мне письмо-ультиматум с угрозой, что если что-то случится с родителями его и его супруги, которые остались в СССР, он предаст огласке операцию с испанским золотом, в которой вы принимали самое непосредственное участие. Поэтому я буду в ходе вашей работы доверять только вам и вашей информации. И, что самое важное – вы не числитесь ни в каких наших разведорганах, вы, так сказать, птица свободного полета, а это очень важно для работы за рубежом. Хотя, в разведуправлении у вас будет свой кабинет с отдельным входом и свой штат помощников, который вы должны будете подобрать самостоятельно. О вашем существовании знает только начальник разведуправления РККА, но отчитываться о вашей работе вы будете только передо мной!
- Товарищ Сталин, я готов работать, хотя едва не стал покойником при проведении операции в Париже с Игнасом Рейссом. В последний момент он успел выстрелить мне в живот. Но я не вышел на след его руководителя – Вальтера Кривицкого, и теперь вся европейская агентура его отдела известна контрразведкам всех стран Европы, и половина из агентов, наверняка перевербована…
- Вы выполнили свое задание - Рейсс, или Игнатий Порецкий ликвидирован. И не ваша вина в том, что вы, получив тяжелое ранение, не смогли довести задание до конца. После ликвидации вами Порецкого-Рейсса и бегства Кривицкого, мы провели чистку в Иностранном отделе НКВД и выявили там секретную организацию, так называемую, «Внутреннюю линию», которая занималась созданием в СССР агентурной сети для зарубежных белогвардейских недобитков.
- Я снова буду работать один, без прикрытия? – генерал уже понял, что ему не отвертеться от новой командировки…
- У вас есть серьезные связи за границей, вы не вызываете подозрений ни у немцев, ни у белоэмигрантов. К тому же, говорят, вы легко заводите нужные знакомства и склоняете даже врагов помогать вам…
- Кто же мог вам сказать об этом?
- Например, полковник Моравец, с которым я неделю назад имел личную встречу. Вы знакомы с ним?
- Нет, товарищ Сталин! Я помню его по Академии Генерального штаба, но лично с ним не был знаком. Знаю только, что полковник Франтишек Моравец до недавнего времени возглавлял военную разведкуЧехословакии. Он не мог сказать вам обо мне ни слова…
- Но он знаком с начальником военной разведки Германии адмиралом Канарисом. Так вот, этот сильнейший в вермахте разведчик просил Моравца свести его с вами, зная о вашей связи с атаманом Красновым, на которого он имеет свои виды… Кстати, было бы неплохо, если бы вы смогли заманить Краснова в Россию…
- Краснов, товарищ Сталин, казачий атаман! Поэтому, какие бы между нами не сложились разногласия, я его в засаду чекистов не приведу! Не из того теста леплены казаки, чтобы своих атаманов предавать!
- Хорошо, Сербин! Это был провокационный вопрос с моей стороны, и, если честно, я и не ожидал от вас другого ответа… Итак, ваш первый пункт назначения в Европе – это Прага. Там вы встретитесь с полковником Моравцем, нелегально, конечно, и он сведет вас с Канарисом. Этот контакт, как вы понимаете, очень важен для нас. Ведь неспроста Канарис ищет встречи именно с вами, зная о вас, видимо, от Краснова. Наши дипломаты просрали Австрию и Чехословакию, и я больше не могу на них надеяться. Дипломаты и нелегалы «зашорены» на ту страну, в которой работают, поэтому видят Европу совсем другими глазами, иногда не понимая угрозы, нависшей над другими странами. Поэтому я и прошу вас оценить обстановку в Европе, увидеть все своими глазами и проанализировать. У вас это получается…
- А что же Франция и Англия?
- Господа капиталисты не только не выполняют своих союзнических обязательств, но даже поощряют немцев, думая, что Гитлер пойдет войной на СССР, оставив их в покое…
- Извините, товарищ Сталин, но СССР тоже нарушает условия Версальского договора, собирая для Германии военные самолеты и позволяя немецким летчикам учиться летать в нашем небе. Мы ведь тоже поощряем необузданные амбиции фюрера, опасаясь, что они коснутся и нас…
- Вы, Леонид, никогда не промолчите! – Сталин впервые назвал его по имени. До этого генерал вообще сомневался, что Сталину известны его подлинные данные. Обращение вождя по имени приятно пощекотало его самолюбие… - Это хорошо! Вы не скрываете своих мыслей, а это говорит о твердости характера и открытости души. Что ж, отвечу вам, хотя другой человек, не вы, жестоко бы поплатился за такие слова… Да, мы собираем для вермахта самолеты! Но, изучая немецкие чертежи и работая с немецкими инженерами по их технологиям, мы готовим своих авиаспециалистов и конструкторов! А что есть у нас? Истребитель И-16, собранный из листов фанеры и вооруженный одним пулеметом? Так вы сами видели, как летчики легиона «Кондор» сбивали их в небе над Испанией! Да, мы позволяем немецким летчикам летать над нашими полями! Но при этом они обучают летному делу и нашу молодежь! Да, мы опасаемся амбиций фюрера, но для того вы и едете в Европу, чтобы разгадывать замыслы тех, кто стоит у власти в странах Европы, чтобы своевременно информировать нас о намечающихся поворотах в их политике!
- Мне нужны новые документы прикрытия… По старым я уже не смогу работать…
- Этот вопрос давно продуман, - Сталин досадливо поморщился. - Вы поедете под видом уполномоченного Международного комитета Красного креста. Эта организация имеет свои отделения в каждой стране – ее удостоверение откроет вам границы и двери многих кабинетов. Документы реальные – мы делали их через наших представителей в Коминтерне, и вы действительно введены в руководящий совет комитета.
- Товарищ Сталин! – Сербин снова встал со стула. – Прошу простить мне мою дотошность, но коль я подчинен только вам, я вынужден задавать именно вам свои вопросы, ибо от них зависит успех моей работы. Когда я должен выехать и по какому маршруту?
- Документы и детальные указания вы получите отдельно в секретной части моего секретариата. Вас проводит туда Поскребышев.
- Кто знает о моей миссии?
- Крайне ограниченный круг людей. Двое их них – члены Политбюро, а третий - руководитель разведоргана, который, собственно, и рекомендовал вас для работы за границей в качестве нелегала-аналитика высокого класса. Больше никто о вас, Леонид, ничего не знает… Можете работать спокойно, не опасаясь провала с этой стороны… Только одна просьба…
- Я слушаю, товарищ Сталин!
- Не нужно принимать самостоятельных решений в вопросах ликвидации политических деятелей, даже если вам известны факты, порочащие их в глазах мировой общественности… Тем более, если это – советские политические деятели…
- Я не понимаю, что вы имеете в виду? – генерал внутренне напрягся…
- Убийство Петра Лазаревича Пинхуса. Советского посла.
- Но я не…
- Ваша скромность, генерал, делает вам честь… Но не надо считать меня дилетантом в вопросах работы моих подчиненных, тем более, государственных деятелей, за границей. То, что вы проделали руками белогвардейской эмиграции, полностью совпало с нашими интересами и решило многие кадровые вопросы. И даже вопросы внешнеполитического характера. Зная о преступном прошлом Пинхуса, его склонностям к садизму и расхищению государственной собственности, его перевод на другое место службы выглядел бы как спасение подлеца, нагадившего на одном месте службы, и отправленного на другое, чтобы творить то же самое…А вы сделали из подлеца и садиста героя, павшего в борьбе за светлое будущее мирового пролетариата…
- И вы знали об этом? И…? Но ведь в зарубежную печать все равно просочились сведения о преступном прошлом посла?
- За это ответил тот, кто должен был ответить по долгу службы! Кто обязан был не допустить утечки информации…
- Значит, вы использовали меня, закрывая глаза на то, что в этом случае я выступил вашим противником?
Сталин посмотрел в глаза генерала с какой-то грустной улыбкой. Он был рад, что в этот раз оказался хитрее и выше своего собеседника, которого высоко ценил за выдающиеся способности аналитика и беспримерную храбрость, проявленную в боях. Он знал, что генерал, кроме четырех орденов Красного знамени и ордена Красной Звезды, был награжден еще и полным Георгиевским бантом в Первую мировую… Эта маленькая победа над неординарной личностью сделала его великодушным и справедливым…
- Товарищ Сербин, не надо искать оправданий для себя и обвинений для меня. Да, я знаю о вас все! Вы – в прошлом офицер царской армии, тем более, казачий офицер; ваша супруга - из семьи ярого кулака, оказавшего сопротивление власти при раскулачивании. Вы скрыли свое участие в операции Орлова с испанским золотом, нелегально пробрались в СССР из Франции, объявившись в Москве… Да, я считаю вас противником! Но вы честный противник и никогда не били из-за спины других. Поэтому наши интересы чаще совпадали, чем шли вразрез. Почему мы не должны сотрудничать, если наши интересы совпадают и дают положительный результат для всех? А наказать зарвавшегося шакала, независимо от его партийной принадлежности – святое дело для большевика!
Сталин встал… Генерал тоже поднялся со стула, все еще не решаясь поднять глаз на Сталина…
- Я желаю вам удачи, товарищ генерал! – Сталин крепко пожал ему руку. – И надеюсь на вас.
Генерал четко развернулся через левое плечо и шагнул к выходу.
- Товарищ Сербин!
Генерал остановился и обернулся.
Сталин смотрел на него жестко, но с какой-то искринкой в глазах.
- Я верю вам, Леонид! Не знаю почему, но верю! Идите!
Продолжение следует -