ГЛАВА 1.
НОВОЕ И СТАРОЕ…
http://www.proza.ru/2015/07/25/1247
Вероника вышла на балкон в предутреннюю прохладу приморского городка, поёжилась, постояла, подышала солёным воздухом. Ругнула себя за трусость и набрала заветные цифры на смартфоне, высчитав, что в Канаде сейчас поздний вечер прошлого дня.
Три долгих гудка показались вечностью, потом трубку сняли, и глухой родной голос произнёс грустно: «Слушаю Вас».
Замерев, задавила поднявшиеся слёзы и чётко проговорила:
– Ника. Нужно встретиться.
Он долго молчал, то ли ошеломлённый, то ли растерянный, потом нервно выдохнул с хрипом:
– Ты?!
Слёзы снова поднялись к самому горлу, не давая говорить, потому лишь прошептала:
– Да.
Вновь повисло тяжёлое и мучительное молчание, которое они не могли прервать, словно невидимая нить связала прочно и… больно.
Алекс надрывно дышал, хоть и старался прикрывать трубку рукой, и Ника вдруг с ужасом догадалась, что у него прихватило сердце!
– Адрес! Скажи адрес, я вызову «Скорую»!
– Нет… Не волнуйся… Уже прошло…
– Адрес! Я тотчас прилечу, слышишь?! – от волнения потеряла голову, заметалась по комнате.
Вдруг услышала деликатный стук в дверь, ошалев, машинально открыла, впустила горничную с подносом завтрака, пригласила жестом руки в номер, продолжая разговор:
– Говори, не молчи!
– В порядке. Не переживай, – голос стал чётким и спокойным: справился с приступом.
– Госпожа Вероника, господин Бернадетт спрашивает: составить Вам компанию? – миловидная черноволосая и черноглазая девушка, алея смуглым лицом, присела в книксене, ожидая ответа.
– Минутку, Алекс… – проговорила машинально.
Немного удивилась и столь раннему завтраку, и её словам. Еле сообразила, что пора выезжать.
– Да, пригласите, пожалуйста. Ещё приборы, кофе принесите. И ягод с фруктами. Побольше, – проводив служащую, вернулась к беседе: – Прости… горничная…
– Где ты сейчас, моя вечная странница? – видимо, улыбался там.
– Юг Франции, Аквитания, Байонна, страна басков, – тоже не смогла сдержать мягкой улыбки: скучала по его голосу! – Презентация новой коллекции Дома Картье. Выбрали лицом. Рутина.
– Позвони мне, когда вернёшься домой, – голос вдруг сорвался на хрип, едва договорил.
– Клянусь, родной. Дождись меня. Ты кое-что должен вернуть. До встречи, – поцеловав трубку, отключилась.
Отчего-то с трудом сдерживала слёзы. Еле опомнилась: вот-вот придёт Майкл. Не успела подумать, раздался стук в дверь.
Открыла, впустила мужчину, мельком окинув с головы до ног – полностью готов к началу трудного загруженного дня: деловой костюм с белоснежной рубашкой и красивым элегантным галстуком. Выглядел тем, кем и являлся: успешным, состоятельным и надёжным, как его банк.
– Доброе утро, мой господин.
Шутя, низко поклонилась в глубоком поклоне, попавшись так на глаза изумлённой горничной: везла тележку с заказом.
– Милая, что посоветуете: как нам здесь разместиться? Номер с мой носовой платок… – отвлекла оторопевшую служащую просьбой.
– Можно устроиться на лоджии, госпожа. Солнце уже согрело эту сторону, она подветренная к тому же. Я накрою завтрак там. Поднос с кофейником и фруктами оставлю здесь, на столе.
– Спасибо! Я бы не сообразила. Завтрак на воздухе – прекрасная идея! Романтика! Умница!
Зардевшись горделивым румянцем, девушка занялась своими делами.
– Доброе утро, моя госпожа.
Майкл таким же низким и почтительным поклоном поприветствовал сдерживающую лукавый смех хозяйку, поцеловал обе ручки, легко рассмеялся, покраснев лицом.
– Вы всех избалуете: и служащую, захвалив, и меня, милостиво и великодушно пригласив. Можем размечтаться!
– На здоровье! Сколько пожелаете! Мне вовсе не жалко. Говорить искренние добрые слова куда приятнее, нежели обязательные, заученные по протоколу. Или тем хуже: по принуждению, – снизила голос.
Дождалась ухода служащей, пожелавшей им хорошего аппетита.
– Прошу, господин Бернадетт, разделите со мной завтрак и это чудесное тёплое утро. День будет просто волшебным, уверена.
Устроилась в креслице на лоджии.
Столик был маленький, лишь на одного, но сообразительная горничная придвинула его к столу для вазонов с цветами, сняв и поставив их на пол балкона.
– Тесновато, но так красиво! – восхитилась, наблюдая за улицей.
Майкл, войдя следом, снял пиджак, повесил на спинку стула, сел напротив.
– Прошу к нашему шалашу!
Рассмешила, переведя русскую поговорку, невольно заставив его покачать седеющей головой.
– Налетайте, пока не съела! Здешний воздух раззадорил аппетит. Рискуете остаться голодным…
С балкона четвёртого этажа открывался чарующий вид на улицу, окаймлённую трёх- и четырёхэтажными отелями и домами, на зелёные аллеи из вечнозелёных насаждений, что создавало обманчивое впечатление лета, хоть октябрь уже отсчитывал первую декаду. Мягкое тепло взошедшего солнца и аромат утра, пропитанного запахом Атлантического океана, реки Адур, можжевельника и свежесваренного кофе – всё сложилось в непередаваемый букет ощущений, порождающих в душе Ники непонятный трепет и затаённую радость, предвкушение.
– Пишете картину глазами, Вероника?
Удивил её вопросом, заставил вскинуть чудесные сапфировые глаза, широко распахнуть, показав при свете дня настоящее таинство: вокруг зрачка – яркая золотая корона! Заметил, замер, задохнулся, затрепетал, сдержал удушающий ком где-то ниже адамова яблока, склонил голову, делая вид, что пьёт кофе. Сделав пару глотков, справился со спазмом, поднял побледневшее чисто выбритое свежее лицо, вновь утонул во взоре, который так и не отвела, спрашивая им о причине такого вопроса.
– Ваше лицо… Оно было так мечтательно и загадочно. Проследил за Вашим взглядом, увидел привычную для себя картину и подумал, что для Вас она нова, вот и фиксируете в памяти увиденное, отмечаете особенности. Здесь спокойно и пасторально, что ли? Вот и спросил…
– Вы почти угадали, господин…
– Просто: Майкл. Прошу.
– Просто: Ника. Требую.
Не рассмеялись, лишь смотрели в глаза друг друга. Долго.
Уставшая рука с чашкой кофе заставила Нику опомниться и приняться за завтрак, не поднимая взгляда и не отвлекаясь. Ела с удовольствием, покачивая головой, блаженно постанывая и закатывая глаза, облизывая тайком пальчики.
Майкл расслабился и включился в увлекательную шутливую игру «Кто кого объест». Когда заканчивалось что-нибудь, вставал и приносил из комнаты: то кофейник, то выпечку, то тарелку с ягодами, то подносик с нарезанными овощами-фруктами. Заметил, что привычные для европейского завтрака продукты она не очень любит, а налегает на выпечку, заедая её, то ягодами, то дыней, то арбузом.
– Мне показалось? – нарушил молчание, улыбаясь тепло и ясно. – Влияние Мексики? Лепёшка-арбуз… Что-то мексиканское в этом.
– Или арабское. В Азии тоже наблюдается, – задумалась, автоматически слизнув капли дынного медового сока с пальцев. – Не знаю, почему так сложилось. Может, по наитию? В дальней родне есть азиаты, – прищурила синь и лукаво улыбнулась. – Все мы ею отмечены.
– Даже не буду спорить. Италия не исключение. Все крестовые походы через неё шли, пленных и желающих жить в Европе через территорию везли, многие оседали. Помесь крови в тех местах фантастическая! Там весь Ближний Восток, Аравия и даже Индия…
Размышления прервал зуммер его сотового. Вздохнул, извинился и вошёл в номер поговорить. Вернулся вскоре, сел, неуловимо вздохнув.
– У нас всего полчаса. Лимузин скоро будет готов. Заседание перенесли на час раньше – не повезло. Возможно, и посещение Аквитании сократят. Жаль, были большие планы: хотел показать тебе регион, попутешествовать немного.
– Майкл… – запоздало спохватилась, сурово выругав себя в уме, – я тебе не навредила? Прости за глупость, сейчас сообразила. Ты же в правлении, не скажется ли негативно наше знакомство?..
– Ничуть. Вчера произошло оглашение решения, ничто не может повлиять или помешать. Не волнуйся, Ника.
Взяв под локоток, поднял её из-за стола, повёл в ванную.
– Через десять минут встретимся в фойе. Успеешь? – усмехнулся тонко, заглядывая искоса в возмущённые глаза. – Или тут и часом не обойдётся?
– Пари? – полыхнув взглядом, сказала таким голосом…
Отпустил её руку, невольно отступил, медленно покачал головой, онемев.
Смилостивилась, опустила сапфир.
– Буду без опоздания.
…Дела навалились привычной кучей.
Веронику отыскала Элиз, оттащила в уголок кафе к барной стойке и рассказала о вчерашнем.
– Как только вы пропали с виллы, такое началось!.. – распахнула фиалковые глаза, побледнела, нервно затеребила кардиган. – Его дружок на меня налетел, но не на ту нарвался! Я, когда выскочила с балкона, в зале врезалась нечаянно в мсье в сером смокинге, долго извинялась, а он взял за руку, видимо, останавливая мою трескотню, – рассмеялась, покраснев очаровательным личиком. – Тут и заметил, что руки мои ледяные, повёл к столику с вином, стал угощать, что-то говорить… – пожала узкими плечами. – В общем, увлеклась, познакомилась с компанией. Такие все приятные, и дамы не косились на меня, а заинтересованно расспрашивали, чем занимаюсь…
– Ты сказала, что снимаешь кино, – Ника ухмыльнулась, зная хвастливую натуру француженки.
– Нет. Сказала почти правду: работаю ассистенткой на съёмках. Не уточнила, только и всего, – легкомысленно отмахнулась. – Вот тогда и налетел тот сводник-громила. Mon Dieu! Это бандит в приличной одежде! Тебе повезло, что в зале оказался тот банкир! Спас! – поёжилась, оглянулась, успокоилась. – Оттащил, стал допрашивать. Глупой блондинкой прикинулась, мол, сама тебя потеряла, типа, только что тут была, ох, как же ты в чужом городе… – хихикнула. – Отстал, кинулся искать, хорошо, в другую сторону. Видно, наши сразу сообразили и пустили его по ложному следу, – замолчала на мгновенье, покраснела ушками. – Знаешь, Ники, я оказалась права. Как только обстановка накалилась, Хоаким тут же увёз твою сестру! В тот же миг! Она и не подозревает, бедняжка, что за знакомец в их компании. Ну, парни-то в курсе, конечно, потому и держал принц руку Евы, не отпуская, – нервно вздохнула, передёрнулась плечиками от отвращения. – Мерзкий мальчишка! Когда его остановят? Пока не всплывёт правда и не разразится скандал? Как всё гадко, Mere de Dieu! Деньги и власть делают из некоторых людей скотов!
– Сколько верёвочке ни виться… – успокоила, пожав руки. – Спасибо, сообразила, как спасти.
– Не меня благодари… – осеклась, поспешно отвела глаза, покачала головой. – Не спрашивай!
Вероника замерла, покрывшись тревожными «мурашками» предчувствия необъяснимого и не слишком приятного.
«Так, не паникуй, Никитка. Чтобы болтушка Элиз так замолчала, нужно было на неё чем-то крепко надавить. Кто и чем? С этой гулёной компромат собрать – раз плюнуть. Кто надавил? Да мои же “опера”. Итак, что имеем? Заинтересовали мною это юного развратника княжеского рода, спровоцировав приглашение на виллу – без Джека-сутенёра не обошлось. Если бы его план удался – встреча с принцем могла закончиться криминалом».
Порывисто вздохнула, нервно стиснула пальцы в кулачок, причинив себе боль ногтями – маникюр длинный слишком.
«Тут-то и включились в игру “они”: Элиз проинструктировали, как вести себя, и в какой момент всё провернуть. Цель опекунов – сберечь меня, плюс деньги и связи Майкла в финансовом мире Европы. Отец – видный финансист, сын в той же сфере вращается. Я – средство к ним подобраться и мощный рычаг воздействия на беднягу. Дьявол, да всё это было спланировано! Никакой это ни счастливый случай – выбрали лицом Дома, а настоящая операция спецслужб русских! Маму так же свели с Менье. Вспомним, чем всё для него закончилось…»
Поспешно закрыла глаза, сильно стиснула зубы, держа эмоции в кулаке.
«Неужели и для Майкла приготовят такую же смерть? Хотя, нет: в случае с Менье сыграло им на руку то, что он был очень богат, знатен и одинок. Бернадетт женат, не владеет такими средствами и титулом, – старательно пила капучино, размышляя. – Как оградить его от расправы? Никак. Бессильна, Никиш. Они оказались куда прозорливее, чем твой хвалёный колдовской дар: не смогла предусмотреть эту ситуацию. Будто ослепла и оглохла! Неужели ты потеряла его?..»
Зажав мысли и чувства, встряхнулась и заставила себя жить лишь этой ситуацией. Сейчас.
– Я поняла, Лиз. Не переживай и не казнись. Спасибо за это знакомство. От всего сердца. Он прекрасный человек! Давно так не радовалась и не смеялась… Чудо.
– Правда? Ты не держишь обиды? – кинулась в объятия, прослезившись. – Это мучило меня. Сняла груз с души, благодарю, Ники! – оторвалась, посмотрела лукаво и понимающе. – Пропал? Потерял покой? Я это сразу поняла. Не могло быть иначе! Ты восхитительна даже в слезах, ma bell. Счастья вам!
Он пришёл в бар спустя час.
Сел за их столик, с удовольствием взял кофе из рук Вероники, отвечая на игривые вопросы Элиз, что-то рассказывая, пробовал сорта печенья, клевал орешки. С деликатным любопытством наблюдал за тихим разговором подруг, обсуждающих красоты края, – сожалели отчаянно, что пора уезжать. Затих душой и… решился.
– У меня хорошая новость, – осторожно вклинился в разговор, улучив минутную заминку.
Вскинули чудесные глаза: сапфировый и фиалковый, заалели красивыми треугольными личиками, замерли, приоткрыв губы.
Выдохнул, поразившись: «Как сёстры! Бог мой…» Опомнился.
– У меня есть свободные сутки! Виват!
– Ники, ты счастливица! Сможешь подробно осмотреть прекрасный край! Я его знаю неплохо, потому сразу отказываюсь. Пожалуй, съезжу домой. Биарриц рядом. Пора выслушать наставления ma grand-mere, ну, и maman, конечно, – картинно закатила глаза, надула губки. – Наказание за моё нечестивое поведение. Позор! Даже забыла поздравить бабушку с днём ангела. Поделом.
Рассмешив Веронику и Майкла, принялась за новую чашку кофе. Вскоре нечаянно заметила в дверях бара только что вошедшего незнакомого взрослого парня, который оглядывался, кого-то ища глазами. Нашёл, двинулся целенаправленно к их столику. Увидев, почему-то заволновалась, густо покраснела, опустила головку, заслонила личико кудрявыми белокурыми локонами.
Это не укрылось от внимания друзей.
– Так-так… Это что-то особенное, моя ветреница. Подозреваю, что твоей разгульной свободной жизни наступает конец, – Ника склонилась, мягко рассмеялась, метнув глаза на объект внимания француженки: Ланс! – Будь осторожна, моя милая Фиалка. Этот мужчина не потерпит соперников даже в километре от себя. Ему нужна исключительная верность и крепкая многодетная семья, – закончила совсем тихо, улыбнувшись Майклу искоса. – Еженедельная месса и каждый крестный ход будут строго обязательны.
– Подтверждаю всё сказанное. Только этим можно заставить его жениться, – взяв руку смущённой и пунцовой Элиз, поцеловал.
Обратил внимание на водителя, скромно стоящего в сторонке и ожидающего конца разговора.
– Иди к нам, Ланс! Присаживайся. Что закажешь? Знакомься…
Через полчаса Бернадетт увёл Веронику, оставив Элизу и Ланса за столиком, пригвоздив шурина к стулу взглядом: «Сидеть! Не теряй время!»
Он понял, что имел в виду шеф и зять: девушка сразу понравилась, такую не прочь заманить в семью и клан. И сам не заметил, как разговорились, стали вспоминать общих знакомых, места, где могли раньше встретиться. Они были родом из соседних районов – не так уж и велико Атлантическое побережье Аквитании.
– Мне показалось или?.. – Ника удивилась, оглянувшись на пару.
– Мне тоже. Кажется, это судьба. Они, будто…
– Да, Майкл. Так и есть: пара. Всё сразу сложилось. Ей будет сложно переломить свою натуру.
– Будем помогать: я со своей стороны, ты со своей. Если судьба – быть вместе. Чудесная пара.
– Какие планы? Мне не хотелось бы попасться на глаза вчерашней компании. И ещё… – побледнела личиком, виновато вздохнув, – у меня лишь несколько часов, Майк.
– Я понял, Ника, – погрустнел, потемнел глазами, в которых поселилась боль. – Что ты хотела бы посмотреть сейчас?
– Пригород, пожалуй. Небольшие дома, где жива история и сложившийся веками уклад жизни.
– Сельские районы? Зелёные склоны гор, овцы и крестьяне? – повеселел, по-доброму рассмеялся, открывая ей дверцу машины. – Я знаю несколько адресов. Небольшие усадьбы, скромные замки, которые теперь выживают, сдавая внаём жильё. Реалии нынешнего дворянства. Кризис и их коснулся, приспосабливаются, как могут, – помог Нике сесть в салон, прошёл на место водителя, сев, обернулся с какой-то ясной улыбкой. – Готова к путешествию по Аквитании? Не голодна? – покачала головой, ответив сиянием глаз в густых каштаново-золотых ресницах. – Ничего не понадобится особенного? Альбомы, карандаши?..
– Чёрт… Я забыла про фотоаппарат! В магазин заедем?
Не позволила оплатить покупку, укорив взглядом.
Отступил на шаг, дал свободу, дождался, вывел на улицу.
Тут же опробовала новинку, разворчалась, вынудив выйти продавца. Через десять минут всё усвоила, поблагодарила, помахала на прощанье – узнал гостью: все газеты и журналы области пестрели её фотографиями.
Двинулись вперёд, периодически останавливаясь по просьбе художницы: фотографировала уличные сценки, дома, кафе, людей, клумбы, деревья, кошек…
Лишь через час добрались до первого особняка, стоящего на холме.
Скромное двухэтажное здание с белоснежными стенами и черепичной крышей было по-сельски мило, с запросами на происхождение. Стояло в окружении старых живописных деревьев, едва зеленея отмирающими травами и газоном – осень чувствовалась в провинции явнее. На дальней границе участка увидели небольшую речушку, на берегу остатки каменного фундамента – видимо, здесь была мельница.
Вид развалин настроил на задумчивый лад, и до следующей остановки почти не разговаривали.
Остановились через два часа в трактире.
Майкл заказал французское старинное блюдо: петуха в вине.
Пока готовили, гости пили лёгкое домашнее вино, ели сыры, которых в ресторанчике оказалось больше полусотни сортов; просматривали фото, Ника рисовала в блокноте, спрашивала.
Потом были маленькие и небольшие городки, полные очарования и дыхания столетий: мощные каменные неприступные стены замков, городских стен с бойницами, шпили соборов; забавные сценки будничной жизни, бесконечные лавочки, базарчики, уличные кафе на несколько столиков, пышные яркие цветы в вазонах и на балконах, ставни на окнах, говорящие о том, что летом здесь бывает несладко от жары, дотягивающейся из Африки.
– Ты это видел?..
В который раз восхищённо распахивала чудесные глаза и останавливала машину, чтобы снять что-то зацепившее или потрясшее.
Любовался возбуждённой и воодушевлённой девушкой, наблюдал со стороны за работой, лишь теперь изнутри понимая, какой это груз – талант. Дар, который не даёт ни минуты спокойно и равнодушно жить, просыпаясь не совсем тогда, когда удобно, отвлекая в самый неподходящий момент, побуждающий куда-то бежать, что-то делать, рисовать, снимать, спрашивать… Покачивая головой, и сочувствовал, и грустил: «Это не жизнь, а служение. Как в церкви: каждый день месса, даже если храм пуст, и в нём нет ни одного верующего. Вечная служба. Бедная! И семья тоже. Достаётся её мужу… Как терпит? Хотя, сам такой – спорт сродни её искусству. Пара».
Вернулись в Байонну вечером, устав от впечатлений.
По настоянию Майкла, не доехав до отеля квартал, остановились, посидели в салоне, читая сообщения на сотовых.
После одного напрягся, окинул настороженным взглядом двор и быстро вывел авто прочь, поглядывая в зеркала обзора.
Ника не произнесла ни слова, ожидая развязки.
Остановил джип через несколько кварталов, вышел, постоял возле дверцы, кого-то ожидая.
Вскоре из неприметного дома в глубине двора появились… Ланс и Элиза!
Она бросилась к вышедшей на тротуар Веронике.
– Слава богу, с тобой всё в порядке! Я собрала твои вещи и перевезла сюда. Ланс нашёл квартиру на сутки. Идёмте, пока нас не разглядели.
– Я загоню машину со двора – там есть тупик, – водитель отпустил хозяина.
– Что стряслось? – Майкл посмотрел на Элизу.
– Ничего не знаю. К Лансу подошли двое мужчин, и… мы оказались здесь. Вероятно, его предупредили об опасности и дали этот адрес. Они же за нами наблюдают из дома напротив, значит, весёлого мало.
– Что с возвращением? – Ника спокойно приняла новость: что-то предчувствовала.
– Рейс на рассвете. Пока отдыхайте. На кухне полный холодильник еды и питья. Порядок.
Комнаты были в разных концах коридора, их разделяли ванная, столовая и кухня. Можно было в тишине выспаться и поговорить.
Этим и занялись обе пары.
– …Скоро рассвет, – Вероника привстала на постели, посмотрела в окно. – Пора вставать.
– Ника…
Майкл придвинулся к ней, обнял, прижался лицом к волосам, затих, не зная, как сказать то, что давно кипело в сердце.
– Я…
– Молчи. Я всё понимаю и чувствую наравне с тобой. Дай нам время.
– Я не хочу тебя отпускать! Ни на миг…
Всё произошло стремительно и как-то отчаянно: не сумел сдержать эмоций и темперамента, мягко сломив сопротивление. Был так ласков и искренен…
Сообразила: «Никогда не изменял жене!» Попыталась остановить, отрезвить, оградить…
Не получилось. Любовь-вспышка затмила трезвомыслие.
Очнулись два часа спустя, когда в комнату поскреблась Лиз, шепнув в замочную скважину: «Пора. Простите».
В аэропорт её вёз незнакомый взрослый мужчина европейской внешности.
Не просто доставил, но и, выдав за супружескую пару по фиктивным документам, сел рядом в кресло, только там немного расслабившись и облегчённо выдохнув: «Домой». На девушку старался не смотреть, лишь тихо приказал: «Отбой».
Послушалась и практически весь полёт проспала, измотанная последними событиями и противоречивыми чувствами.
«Ёёё, Ника! Ещё старое не расхлебала, а новое уже заварила!» – так и корила себя до самого дома…
Июль 2015 г. Продолжение следует.
http://www.proza.ru/2015/07/31/1868