В небольшой, но просторной комнате, освещаемой только пламенем камина, сложенного по центру длинной белой стены, в темном углу у распахнутого окна сидел молодой человек, безмолвно вслушиваясь в звуки грозы где-то по ту сторону ставней.
- Ну, вот. Опять дождь вызвал, - раздался насмешливый голос позади молодого человека, в противоположном углу от него, где была огромная кровать, застеленная периной, на которую ниспадал рваный балдахин, сшитый из красного бархата.
– Величество, кончай уже! Я сыт по горло твоими соплями и этими тучами.
- Не мешай мне думать, - сухо отозвался юноша, даже не обернувшись на собеседника.
- Думать? – удивился другой, слезая с помятой постели, и не торопливо двигаясь в сторону парня. – Если бы ты хоть чуть-чуть это умел делать, то меня бы тут не было.
- Так уходи. Тебя никто не держит, - все так же сухо отвечал юноша, почти не двигаясь, наблюдая за дождем.
Собеседник, сверкнув зелеными глазами, в один прыжок долетел до парня, и повалив его, прижал к полу, оставив в плечах второго глубокие колотые раны:
- Мой Царь, мне нравится твой задор в последнее время, но злиться ты должен только на себя. Это же не запарываю все, к чему прикасаюсь, а ты и только ты, мой драгоценный господин.
Юноша сжал зубы и зажмурил глаза от боли, а когда раскрыл их, то увидел перед собой до чертей надоевшую ему ухмылку Белого Льва. Зверь, в прочем, как всегда распушив колючие и жесткие усы, с интересом вглядывался в лицо мальчишки, будто пытаясь уловить все, о чем мог думать его спутник.
- Чего уставился?
- Да вот смотрю и думаю, какой ты у меня красивый, - ответил зверь, скорчив довольную морду, когда слез с человека и сел в метре от него, принявшись облизывать измазанную в кровь лапу, слегка позвякивая золотыми бусинами со знаком «Валькнута» , которые были плетены в его гриву.
- Глазища красные, лицо бледное, волосы как будто салом причесал, рубашка рваная, штаны тоже. А руки! Глянь на свои руки, мой драгоценный! Ссадины, порезы, шрамы, которые вечно кровоточат. Это же загляденье просто! – почти прыгал Лев от радости.
- Если бы не твои когти и клыки, этого бы не было, - сняв рубашку, ставшую сразу окровавленным бинтом, спокойно ответил юнец.
Зверь ухмыльнулся и развалился на полу посреди листков бумаги, скомканных, исписанных и еще совсем чистых. Тени, отбрасываемые пламенем в очаге, приятно играли на его морде, а треск дров щекотал слух хищника. Но взгляд все так же был устремлен в молчаливого молодого человека, стоящего подле окна и слушающего дождь.
- Все равно: луна в полнеба и звезды мне нравятся больше, - нарушив короткое молчание буркнул Лев. – Все хотел спросить, а тут есть какая-нибудь другая погода? Солнце там, или снег?
- Нет. Либо луна, либо гроза, - коротко ответил парень, снова не обратив никакого внимания на собеседника.
- И что, всегда ночь и темнота?
- Да.
- Жаль, - раздосадовано заключил Лев, направив пристальный взгляд двух ярчайших изумрудов куда-то в пунцовые тучи, разносивших холодный ливень. – Не густо у тебя с фантазией, Величество. Вот, вроде бы, ты тут творец, жнец, на дуде игрец, а с креативом туговато.
- Взял бы сам и придумал.
- А, нет. Это ты у нас тут придумываешь, а я делаю и исполняю. Смотри, вот – это ты все сочинил.
Мальчишка обернулся и увидел позади себя комнату, мрачную и темную, как то дождливое небо, в которое вглядывался. Весь пол был усыпал бумагой, некоторые листки которой были опалены пламенем камина. Местами виднелись застывшие чернильные кляксы с прилипшими к ним перьями и пылинками. Неспешно, Творец прошелся по полу, шелестя бумагой под ногами, всматриваясь в каждый листик. Но вдруг он остановился, перед пустым обожженным листком, что одиноко лежал рядом с лапой Льва. Однако, как только он взял его в руки, на бумаге сразу же проступили слова, собранные в несколько десятков строк.
- Что, тоже про нее? – с живым интересом и огоньком спросил зверь, приподнявшись на лапы и стараясь заглянуть в текст, снова распушив усы.
Юноша не проронил ни звука, но его молчание сказало все само.
- Хочешь, передам ей?
- Нет. Сам как-нибудь.
Молчание опять повисло между собеседниками. Человек в памяти пролистывал еще раз строки стиха, который он несколько мгновений назад прочитал, с диким рвением стараясь заглушить все то, что вспыхнуло в его груди. Зверь же, пристально следил за каждым движением партнера, улавливая все, без исключения: мимику, взгляд, нервную дрожь в пальцах и даже стук сердца.
- Красивые слова. Но сосредоточься лучше на этом, - недовольно фыркнув, Лев указал на огромную книгу в тяжелой золотой обложке, лежащую на полке камина.
Юноша робко перевернул первые страницы, написанные его рукою, и образы, что всплывали в его сознании, оживали в огне.
- Она закончена, - сухо пояснил хищник. – Почти. Осталось лишь несколько последних штрихов, и я выпущу ее в свет. Закончи историю.
Устало и безжизненно мальчишка взглянул на Льва, взяв свое детище в руки.
- Да, мой драгоценный. Закончи ее, и мы вернемся. И может быть, вернется и она.
- Я бы все отдал, лишь бы еще раз ее увидеть, - усевшись на пол и вглядываясь в страницы рукописи, пробормотал Творец.
- Тогда пиши, мой Царь, - отозвался Лев, когда лег рядом с парнем, приятно мурлыкая и довольно щуря глаза.
На секунду обоим показалось, что в комнате стало ярче – пламя в камине будто бы выросло. Но они оба ошиблись. Это всего лишь за окном кончился дождь, и на небо взошла огромная полная луна в сопровождении бессчетного количества звезд.