В нашей деревне всегда тихо.
Тут никогда ничего не происходит. Никогда. За исключением прибытия новых жителей, но от этого легче не становится. Все всегда будет как обычно – с утра Бабушка будет тихо собираться на работу, затем легонько толкнёт Сероглазую, как самую старшую, и уйдёт, точнее, уплывёт, лёгкими, почти невесомыми шагами скользя по влажной от росы траве в саду.
Ближе к полудню Сероглазая разбудит и нас с Апрель. Мы умоемся чуть прохладной водой, позавтракаем яичницей с привкусом резины и отправимся по своим делам – если, конечно, Сероглазая не попросит нас помочь с Маленькой.
Маленькая, наша младшая сестра – очень тихий ребенок. Она попала сюда, когда только умещалась на руках, и теперь навсегда такой останется. У неё большая голова, как у всех детей, толстые ручки и круглые светлые глаза-блюдца, светящиеся чем-то совершенно недетским. Маленькая капризничает редко, и поэтому мы её очень любим. Она просто сидит на руках у старших и смотрит в бледное небо, хмурясь. Маленькая постоянно думает о чём-то, как и Сероглазая; может, поэтому им нравится сидеть вместе, и именно у Сероглазой на руках Маленькая засыпает быстрее.
Мы с Апрель проводим время на лугу, который находится совсем недалеко от нашего домика. Нужно только выйти за ворота и пройти чуть-чуть вправо. Луг огромен и бесконечен. Так говорят все взрослые. На Лугу цвета кажутся не такими блёклыми, как обычно, и именно с Луга приходят новые.
Там много цветов. Они разные, нет ни одного похожего. Апрель каждый день набирает букет и дарит его или Бабушке, или Сероглазой - по очереди. Ещё Апрель любит вплетать цветы себе в косы – она надеется, что цветы с яркого Луга сделают её, Апрель, более заметной и не такой бледной. Однако когда мы приходим домой, цветы тускнеют и теряют почти весь свой цвет, почти сливаясь с бледно-бледно-золотой косой Апрель.
Ещё на Лугу много животных, особенно козочек, овец и мышей. Они все очень ласковые и постоянно норовят поиграть с нами, но нам с Апрель это всё уже так надоело, что мы нарочно стараемся не попасться зверям на глаза. Единственные животные, которым мы рады – это лягушки. Они зелёные, почти как трава на Лугу, и, если возьмешь их домой, они тускнеют только через день. Маленькая очень любит смотреть на ярких лягушек, и мы постоянно приносим ей новых, а потускневших отпускаем в огород.
В огороде мы выращиваем помидоры и яблоки, а еще у Апрель есть свой цветник. Но растения там не получаются такими яркими, как на Лугу, поэтому Апрель часто плачет. Вообще она не любит плакать, но я чувствую, когда ей плохо. Я сажусь рядом и дарю ей божию коровку или светлячка – тогда она чуть улыбается и обнимает меня.
Иногда тётя Забава зовёт нас к себе на чай с пирогами. Они вкусные, но всегда одинаковые и не до конца подслащенные, поэтому приходится просить еще сахара в чай. Тётя Забава была подругой нашей Бабушки – но это только обрывки, воспоминания, ветер; точно никто не знает. Однако сейчас они дружат, и это главное. Тётя Забава помнит только, что у неё есть сын; она каждый день молится, чтобы он не скоро попал сюда.
А я помню только то, что Сероглазая, Апрель и Маленькая – мои сёстры. «Сестра» и «брат» - значения этих слов нам рассказывали в школе. Это означает, что у меня и девочек общие мама и папа. А вместе они называются «родители». Их я не помню; единственный образ, что остался – это тепло, запах духов и машинного масла. Запахи эти не такие, как все запахи тут – они яркие, запоминающиеся, пробивающие нос. Иногда, когда я сплю, мне снятся какие-то очертания, вспышки света и цвета, но я ничего не могу разобрать. Эти сны мучают и поддерживают меня одновременно; каждую ночь мне снится что-то новое, а для этих мест не существует ничего такого.
Ещё в школе рассказывали, что родственники всегда похожи. По мне и сёстрам сразу видно, что у нас общие родители, потому что у Сероглазой и Маленькой одинаковые уши и носы; у меня и Апрель вообще очень много схожего – Бабушка говорит, это потому что мы – Близнецы. Ещё у Сероглазой и Апрель одинакового цвета волосы, правда, я не могу этого сказать точно, потому что у Сероглазой очень короткая стрижка, почти как у меня. Жалко, что волосы у неё больше не отрастут, и мы не увидим, какая она с длинными косами. Зачем и почему Сероглазая так подстриглась – мы не знаем. Она постоянно пытается вспомнить, но у неё ничего не выходит. Сероглазая вообще очень много думает и вспоминает, и поэтому у неё из носа часто идёт кровь – красная, почти такая же, как маки на Лугу.
Сероглазая ненавидит нашу жизнь. Она постоянно злится, хоть и не показывает виду. Она хочет убежать отсюда. Несколько раз, после нашего прибытия, она брала на руки Маленькую и вела нас на Луг, всё дальше и дальше. Мы шли часами, может даже сутками, однако никто не уставал, Маленькая не плакала, и есть нам не хотелось. Мы шли только вперёд, но в итоге всё равно приходили к Большому Ручью, и нас там встречал кто-нибудь из горько усмехающихся соседей. Сероглазая хотела кричать от отчаяния, но ни разу ещё она не кричала ни на меня, ни на Апрель и уж тем более, на Маленькую. У Сероглазой самое пламенное и бунтующее сердце из всех нас, из всего нашего поселения, и это сильно мешает ей жить в этом тусклом мире, где, кажется, даже воздух серый.
А мы с Апрель уже привыкли. Нам, в общем-то, нравится школа, одноклассники и учителя. Правда, проходить одну и ту же программу уже пятый раз порядком надоело, но выхода нет. В школе нам рассказывают много интересного и необычного, и иногда эта информация совсем нова для нас. Все рассказы учителей – это воспоминания, это радость тех, кто вспомнил хоть что-то. А нам с Апрель и рассказать нечего. Запах машинного масла и духов – кого этим удивишь? Правда, у двоих мальчиков из нашего класса есть мама и папа. Они тоже не помнят, почему оказались здесь, и это тоже неинтересно.
А однажды на урок наша Учительница принесла Кошку. Самую настоящую, ярко-ярко-оранжевую Кошку. Глаза у неё были зелёные, как трава на Лугу, а кожа под густой шерстью - тёплая-тёплая. Кожа такой температуры была у Маленькой, когда она болела, но никак не у обычных жителей Деревни.
Учительница объяснила, что Кошка просто живая. Мы не поняли, что это значит, но звучало это загадочно и почему-то вызывало зависть. Учительница дала каждому ученику в школе подержать Кошку на руках. Если приложить ладонь к её левому боку, прямо под лапой, то можно было почувствовать, как какой-то комок с глухим звуком стукается о кошку с невероятной силой, а ещё за ней всегда следовало какое-то странное тёмное пятно. Нам объяснили, что это Тень, и что у Живых всегда есть это. Я видел, как Апрель и Сероглазая жадными глазами смотрели на Кошку. Сероглазая отчаянно вцепилась в зверька и не хотела отпускать, пока Кошка сама не вырвалась, предварительно оставив на руке сестры глубокую царапину, в мгновение ока потускневшую.
В тот день Сероглазая была очень расстроена, и, когда стемнело, ушла куда-то. Я отправился следом и нашёл сестру на заднем дворе в сарае для коз. Дверь помещения была приоткрыта, но я не стал заходить, потому что услышал, что Сероглазая тихо плачет. Она не любит, когда ей мешают.
Незачем плакать, сестрёнка; скоро наступит зима, выпадет снег, и можно будет опять играть в снежки и строить снеговиков. Бабушка снова сошьёт Маленькой новый комбинезон, и опять вышьет на нём зайца с морковкой. Мы будем пить по вечерам чай с бубликами и маслом, и, может, если повезёт, к нам забредёт голодная Кошка. Мы накормим и её, а затем она уляжется спать у тебя на коленях, свернувшись в тёплый, пульсирующий клубочек. Живой клубочек.