Дабы не разделять судьбу теперь уже по-настоящему мертвого монстра, Кудесник поспешил в пролом в стене, справа от него. Чтобы попасть в лаз пришлось снять контейнер с артефактами, добытыми в рейде, а затем подтянуть его за собой. Сашу окутала непроглядная тьма, а в нос ударил приторный запах разложения. Сплюнув, он надел противогаз, но нотки, казалось, пропитавшей стены вони, проникали даже через новый фильтр. Нащупал в рюкзаке фонарь и включил его. В тот же момент Кудесник попятился от неожиданности, а по спине пробежали предательские мурашки. Желудок скрутил сильный спазм и сталкер приложил всю волю, чтобы не вырвать. В круге света возник источник смрада заполнившего помещение - прислонившись к стене, сидел полусгнивший труп. В лицевую часть противогаза воткнут кусок арматуры, почерневший от ржавчины и спекшейся крови, а сквозь стекла на сталкера смотрели черные впадины глазниц. «Твою мать, ну и сюрприз, - промолвил сталкер, не отрывая взгляда от мертвеца. «Еще тебя мне не хватало. Ну не ходишь и ладно». Затем Саше пришлось закрепить фонарь в самодельный держатель на противогазе, чтобы освободить руки.
Дозиметр молчал, что не могло, не радовать. Прислушиваясь к шорохам катакомб, Кудесник двинулся дальше. За поворотом подвального коридора скрывалась тьма, еле рассеиваемая лучом добротного фонаря. Обшарпанные стены и вездесущая паутина казались декорациями к фильму ужасов. Хаотически разбросанный мусор то и дело попадался в поле зрения, а клубы потревоженной пыли парили в луче света. Непонятная тоска закралась в душу Саши. Он не уловил момент когда это произошло, но теперь бардак, царивший здесь, раздражал его, а ситуация в которой он очутился, давила и казалась глупой. Нахлынувшее состояние очень напоминало приступ клаустрофобии. Неужели тщательно спрятанный, давно позабытый страх, нашел новую лазейку и теперь пытается занять лидирующее положение? Сознание подбрасывало все новые причины бояться, закручивала сюжеты вокруг несуществующих фантомов, сбивая с толку. Умом то Кудесник понимал нереальность, созданных страхом иллюзий, но тело буквально сковало судорогой. Он посмотрел на руку, одетую в тактическую перчатку. Пальцы мелко подрагивали, отказываясь повиноваться воле хозяина.
Признаться самому себе в чем-либо бывает очень сложно, иногда и вовсе невозможно. Победить неверие в собственный провал, признать ошибку, еще сложнее. Кудесник не оказался исключением из правил. До последнего момента он блуждал по подвалу в надежде увидеть проблеск дневного света. Беспокойство не покидало его, и Саша заметил в своем поведении первые признаки паники. Отчаянное неудобство разъедало сталкера изнутри. Дело в том, что мелком глянув на наручные часы, Александр заметил, что прошло примерно около трех часов с того момента как он зашел в проем в стене. Все это время он ходил по мрачному, давно заброшенному помещению в поисках выхода, но мало того, что не нашел даже признаков такового, но и убедился, что катакомбы, занимают гораздо более обширную территорию, чем предполагалось изначально. Ко всему прочему нервозность – неестественная, с жилкой зарождающегося безумия - усилилась и высасывала из сталкера последние силы.
Прошло еще два часа, если верить хронометру. Аккумулятор фонаря пришлось поменять, потому что предыдущий истратил полный запас энергии. Подвал все больше напоминал лабиринт из узких, заваленных хламом коридоров, где Кудеснику приходилось делать выбор на развилках, которых становилось все больше. Незаметный сначала контейнер с добычей врезался лямкой в плечо. Саша с трудом удерживал контроль над собственными эмоциями, дабы не поддаться смятению и не натворить глупостей. Еще через час он понял, что продолжать путь не может и сел, прислонившись к стене. Потеряв осторожность, он тяжело дышал, и снял противогаз, вдохнул затхлый, грязный от пыли воздух.
Мышцы гудели от усталости и напряжения. Сердце бешено колотилось, а дышать стало совершенно не возможно – казалось, воздух был плотным и тяжелым. Пришлось поменять фильтр в противогазе, что оказалось достаточно сложно, так как руки дрожали сильнее прежнего. Вдруг Кудесник молниеносно погасил фонарь и замер, вслушиваясь в чернильную темноту. Сначала ему показалось, что это сквозняк, усталость и разыгравшееся воображение играют с ним злую шутку. Но затем в неровном, прерывающемся звуке он начал различать чью-то тихую поступь и рваное дыхание, словно кто-то дышал медленно и глубоко, тщательно смакуя каждый глоток жизненно важного газа. Вместе с неизвестным из темноты лабиринта пришел страх: липкое, продирающее до костей, омерзительное чувство, парализующее все существо.
На мгновение «нечто» перестало дышать, и звук прекратился. Возможно, оно тоже вслушивалось в давящий на грудь мрак. Затем раздался долгий, протяжный вой – очень похожий на зов самой Зоны, но более гулкий и без надрыва. Кудесник, готовый потерять от леденящего ужаса рассудок, завалился на бок, обхватив голову руками. Через мгновение звук прекратился, и его отголоски еще долго блуждали, не переставая отражаться от бетонных стен подвала. Успокоившись, Саша снова прислушался к темноте. Собрав в кулак волю и самообладание, сталкер включил фонарь и побежал прочь от вселяющего страх места. Но далеко уйти не удалось, и он обессилено завалился на пол и потерял сознание.
Через сколько времени вернулся рассудок, Саша точно не знал. Также с трудом сориентировался в пространстве и вспомнил, как тут оказался. Монотонные удары капель постепенно проникали в его неохотно пробуждающиеся мысли, вытесняя все остальное. Затхлый, с нотками влаги и разложения, воздух неприятно щекотал ноздри. Он открыл глаза, но ничего, кроме густого мрака не увидел, зато почувствовал корочку запекшейся крови на щеке, которая лопнула от гримасы боли. Теряя сознание, он не выключил фонарь, и заряд аккумулятора был потрачен впустую: следовательно, он находился в беспамятстве не менее двух часов. В рюкзаке оставалось еще две батареи, но это совершенно не радовало. Впрочем, страшно уже тоже не было, только исступление и отчаяние полноправно хозяйничали в душе сталкера. Смерти Кудесник не боялся, более того, даже рассматривал её как способ выхода из безнадежного положения. Подобное решение казалось ему вполне логичным, в то время пока он кушал мясные консервы, извлекая жирную, не разогретую еду, ножом.