«Когда храбрец бежит, значит, он разгадал военную хитрость противника.»(с)
Заброшенные деревеньки… они по-прежнему живые. Пустые глазницы окон, кажется, заглядывают в самую душу, словно вопрошают о судьбе своих прежних хозяев.
Полуразвалившиеся домишки зимой утопают в сугробах, а летом – в душистых травах.
Серые остовы стен будто седые старцы – атланты придерживают из последних сил выгоревшее на солнце дырявые лохмотья крыш.
Заросли стрекавы выше человеческого роста. Её листья – стаи крокодильих голов, готовых безжалостно вцепиться в розовую мякоть твоих голых рук, коленок, щёк.
У порога несколько досок. Они рассыпаются в пыль от соприкосновения с подошвами кроссовок. В доме душно, пыльно. Солнечный луч, проникающий сквозь битые стёкла окон, плотный яркий, пыльно-медовый. Он освещает часть развалившейся печи. На полу ржавые железки, кирпичи, доски, сломанные стулья, куски обоев неопределённого цвета. В середине комнаты, на старом столе груда пожелтевших книг. «В. И. Ленин, И. В. Сталин, К. Маркс,- читаю надписи на обложках, - Сервантес…»
«Оставить вождей, понимаю. Но забыть Сервантеса!»
Книга почему-то выскользнула из рук, упала на пол, словно кто-то потянул её за краешек обложки. Несколько выцветших чёрно-белых фотографий, скрывавшихся внутри неё, также оказались на полу. Их резные края утопают в извёстке и кирпичной крошке.
Четыре фотографии, но разглядеть изображение можно только на двух.
На первой – мужчина, женщина и мальчик. Он на руках мужчины, в матроске и огромной бескозырке, сдвинутой набок.
На второй – молодой человек в морской форме.
Удивительно, но у всех этих людей один и тот же глубокий, мягкий, проникающий в душу, взгляд.
Захотелось взять книгу с фотографиями, рассмотреть более тщательно, при свете, однако находки пришлось оставить на столе.
Видимо, визит незваных гостей потревожил остов дома. С края печи стал осыпаться кирпич, резко просела балка.
Едва мы успели отойти от дома на безопасное расстояние, как он рухнул, надёжно скрыв под руинами свою тайну.
Солнце купалось в мареве луговых трав. Мы покидали это удивительно красивое и загадочное место, унося с собой воспоминания о чужих судьбах, ставших почему-то родными, понятными, близкими.
«...начитался он этих проклятых рыцарских книжек, вот они и свели его с ума. Теперь-то я припоминаю, что, рассуждая сам с собой, он не раз изъявлял желание сделаться странствующим рыцарем и ради приключений начать скитаться по всему белому свету. Пускай Сатана и Варавва унесут эти книги, коли из-за них помрачился светлый его ум: ведь другого такого не сыщешь во всей Ламанче.»(с)
.
рис. автора
Коб Ра(Влада Успенская)
наброски из
скетчбука.