глава 3
***
Шахты по добыче кристалина, некоторое время спустя.
Шурх, шурх, шурх, шурх… бесконечное движение. Шаркают колени по земле, шаркают ладони. Пахнет пылью, потом и кровью. На ноги выдают щитки, на руки наладонники, но к концу смены они приходят в негодность, и последний час острые осколки породы и камни раздирают кожу чуть не до костей. Где-то внутри, глубоко, он хочет лечь и не двигаться, но что-то не позволяет это сделать, что-то толкает его вперёд, заставляет раз за разом двигаться, тащить тяжёлую тележку. На лбу от ремня не успевают заживать ссадины, кажется там уже глубокая вмятина, буквально до кости. Он ползёт по низкой штольне, время от времени пригибая голову, не останавливаясь, не думая, механически. Это последний проход на сегодня, сейчас они сдадут породу, и можно будет разогнуться, встать. Впереди ужин и целых четыре часа отдыха.
Лента конвейера приняла партию породы, прямо под руки работавшего там андроида. Вперёд-назад, вперёд-назад, движения рук ровные, пустая порода остаётся на ленте, кристалин падает в короб. Сейчас никто бы не узнал в тусклых осколках будущие драгоценности. Чтобы камни заиграли солнечными гранями, их мало добыть, нужно обработать, показать каждому желающему всю их красоту.
— Пошли!
Приказ заставил повернуться и присоединиться к медленно бредущей колонне. Киборгам для отдыха хватит трёх часов сна, их достаточно кормить всего дважды, до начала смены и после, они всё равно будут работать, пока не откажут имплантаты, пока не сгорит процессор, пока не перестанет функционировать очередная рабочая единица.
— Что-то они сегодня медленно идут.
— Может, устали?
— Рехнулся? Киборги не устают!
— Скажи ещё, что им не больно, посмотри, у них колени и руки в хлам разодраны.
— Ты у нас новичок, не понимаешь, ничего. Запомни, эти куклы ничего не чувствуют. Они получают сигнал от процессора, что где-то на теле появились механические повреждения, система посылает приказ перекрыть кровь, и на этом всё. Понятия больно или не больно, для киборга нет. Точно так же они не понимают, что голодные. Просто поступает сигнал, что в желудке пусто и на этом всё.
— Ты про них всё знаешь?
— А ты думал? Не первый год здесь работаю.
Откуда-то появилось робкое — больно. Перед глазами мелькнули равнодушные зеленые буквы:
«Механические повреждения правого колена, нарушение кожного покрова 100%. Время восстановления без получения помощи 20 часов. Требуется срочная помощь».
Один из киборгов вышел из строя и сделал несколько шагов в сторону кабинета с красным крестом на нём. А в голове билось — больно, больно, больно!
— Эй, а это куда он?
— Стоп!
«Недостаток углеводов, требуется срочное пополнение».
Система проанализировала данные, получить пищу было приоритетнее, и киборг, развернувшись, вернулся в строй.
— Что это с ним?
— Наверное, какой-то сбой. Хотя… аааа! У него очень сильно разбито правое колено. Эй, девяностый! Разрешено после принятия пищи получить медицинскую помощь.
— Приказ понят, — механический голос киборга вмешался в привычные звуки.
— Ты всегда так говоришь?
— А с ними по-другому нельзя, сформулируешь неправильно, и будет сбой системы. Ладно, если так обойдётся, а может и авария произойти.
— Ты серьёзно?
— Помнишь, на третьем пролёте взрыв был? Вот как раз потому, что одному идиоту пришло в голову отдать приказ киборгу поковырять в пачке с взрывчаткой. Сам сдох и других за собой утянул.
Киборги по одному подходили к раздатке, получали свою банку смеси и банку сиропа, настолько густого и сладкого, что неприятно, и отходили в сторону. Щелчок, медленное бульканье и глухой удар, когда смятая в лепёшку банка падает в мешок с мусором.
«Это невкусно».
Киборг не знал, откуда пришла мысль, но она как-то дополняла сведения, мелькающие перед глазами:
«Жиров – 20%, углеводов — 50%, белков 30%, 3000 килокалорий».
А где-то внутри билось — это невкусно!
Киборг допил сироп, кинул в мешок банку и, развернувшись, направился за медицинской помощью.
В кабинете под знаком красного креста, за старым, поцарапанным столом сидел уже немолодой мужчина. Лысина просвечивала сквозь редкие пушистые волосы, ярко пламенел на фоне остального лица крупный нос, намекающий на то, что его обладатель частенько заглядывает на дно бутылки. Вот и сейчас к медицинским запахам добавлялся спирт, плескавшийся на дне стеклянного стакана с небольшой щербиной сбоку.
— Требуется медицинская помощь.
— Ого! — врач отставил стакан. — Раз пришёл, значит, на самом деле припёрло уже. Вы же как дети, пока до костей не стешете, не пошевелитесь.
— Механические повреждения правого колена. Нарушение кожного покрова сто процентов.
— Да вижу уже, — проворчал врач, — садись на кушетку. Да не так, сначала помойся! Душевая там!
— Приказ принят к исполнению.
Киборг повернулся на сорок пять градусов и чётким шагом направился в душевую.
— Принят у него, — ворчал врач, — припёрся сюда грязный, как свинья…
Тёплая вода била по усталому телу, будила неясные воспоминания — прозрачная занавесь, перемотанный изолентой шланг, пожелтевшая от времени лейка душа. Вода, сначала горячая, чем дальше, тем холоднее. Он знал, что если не поторопиться, то вскоре она станет совсем холодной, почти ледяной. Старая растрепанная мочалка, гель, пахнущий зелёным яблоком, самый дешёвый. Откуда пришли эти знания? Киборг был уверен, что в медицинском кабинете он впервые. Но ядовито-розовый шампунь в большой бутылке, купленный на распродаже пахнет мылом и химией, маскирующейся под клубнику. Он выдавил на ладонь каплю, система привычно вывела перед глазами состав — ничего похожего на то, что всплыло в памяти. По телу сбегали струи, унося за собой грязь, свежие порезы, ссадины раны щипало, процессор привычно отметил количество повреждений, вывел сведения о критичности. Но киборг непроизвольно закрыл глаза, будто понимал, что ему больно. Мыло пенится на жёсткой губке, чёткие движения, рациональные, чтобы потратить как можно меньше энергии.
— Ты готов?
— Поверхность тела очищена на восемьдесят процентов.
— Аааа, ну доводи до ста.
— Процесс невозможен, требуется очищение повреждений кожного покрова.
— Ты грязь смыл?
— Загрязнение убрано.
— Тогда выходи, будем очищать раны.
Киборг вышел, как был, мокрый и получил новую порцию ругани и прилетевшее в него сухое жёсткое полотенце. Колено было разбито в хлам, и теперь врач уже ругался на тупого киборга, который довёл себя до такого состояния.
— Доложи о своём состоянии.
— Система функционирует на пятьдесят процентов, истощение на тридцать процентов, потеря веса на двадцать процентов от критической, требуется пища с высоким содержанием жиров, белков и легко усвояемых углеводов.
— Хм… сам вижу, что ты задохлик. Так…
Врач подошел к столу, нажал на кнопку внутреннего телефона и долго ругался в трубку, настаивая на госпитализации киборга, в ответ на вялое возражение наорал, заявил, что если не дать тому времени и условий для восстановления, то почти новая машина пойдёт на списание.
— Он только год здесь, а потеря веса уже почти критическая! Мне плевать на тебя, да и на эту куклу тоже, но если я не применю экстренные меры, то останусь крайним я!
«Кукла… механическая кукла… всем плевать… кукла…»
Яркий солнечный день, маленькая девочка тянет за руку молодую женщину, что-то кричит, показывает пальчиком. На витрине, за стеклом стоит красивая кукла, пышное платье с кружевом, шляпка с цветами. Розовое лицо с неестественной улыбкой, глупые синие глаза, руки поднимаются, опускаются, снова вверх… Кукла. Нарядная бездушная кукла.
— Так… ты остаёшься здесь на сутки. А там посмотрим. Ногу положи сюда.
Врач склонился над коленом, пожевал губами, будто раздумывая, взял спрей и тщательно обрызгал повреждения. Обезболивающее подействовало почти сразу, вызывав у системы отметку о купировании сигналов от рецепторов, а у чего-то внутри неясную благодарность.
— Ммм, так-так-так… а что тут у нас? А у нас тут мерзость и запустение… эх, зря тебя сюда отправили, неудачное досталось тебе тело. Слабое слишком. Ты так и пары лет не протянешь… тарам-пам-пааааам… угу, а если… надо подумать.
Киборг не слушал, что бормочет себе под нос врач, система фильтровала звуки, как несущественные, а что-то внутри наслаждалось чистым телом, заботой, пусть и по обязанности. И покоем.
— Сейчас я тебе глюкозу поставлю… ложись, руку вытяни вдоль тела. Вот так…
Неприятно кольнуло, в вену с хрустом вошла толстая игла, по лицу киборга замельтешила светлая тень от раскачивающегося пакета с глюкозой.
— Вот так… — врач осмотрел полученную композицию. — Если я не вернусь, когда закончит капать, вынешь иглу и перекроешь сосуд. Понял?
— Приказ понятен.
— Вот и славно.
Врач звучно зевнул, так широко, будто поставил себе цель вывихнуть челюсть. Вернулся к столу, поднял стаканчик со спиртом и опрокинул его в рот.
— Эх… хорошо-то как… — занюхал рукавом и вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
«Хорошо» — неясное ощущение появилось поверх бесстрастных зелёных строчек, показывающих состояние организма. Киборг пошевелился, слегка изменив положение тела, строго в пределах нормы. В кабинете было тихо, откуда-то слышались неясные звуки.
Киборг повернул голову, система выдала данные, через какое время лекарство в пакете закончится.
Киборг закрыл глаза, введя предварительно поставив таймер на пробуждение, и позволил себе уснуть.
Мягкая трава под ногами, он чувствует её кожей, осторожно ступая босыми ногами по кажущемуся бесконечным лугу. Запах травяного сока, сладости ягод, чуть пряный от ромашек. Рука задевает за сероватые кустики и к аромату добавляется горечь полыни. Среди травы стрекочут лениво кузнечики, вот один выскочил, повис на длинном листе. Суставчатые ноги смешно выгибаются назад, в руку со всего размаху влетает овод, и он кричит от боли, а на месте укуса быстро наливается шишка. Мягкие руки поднимают наверх и привычные, родные объятия обещают защиту. Из памяти всплывает круглое лицо, румяные щёки, тонкая полоска незагорелой кожи на лбу, пухлые губы сердечком. Запах пота и лета. Мама. Мама? Откуда он это знает? Откуда?
Щелчок открывающейся двери вырывает из яркого и такого тревожно-чужого сна.
— О! А я почти вовремя. Ну-с… еще минут пять и всё. Эх, где-то у меня колбаса была? Или я её уже съел? Не помню. Эй, жестянка, я колбасу ел?
— Сведений нет.
— Балбес. Механический балбес. Тупой механический балбес. Тааак… что тут у нас? Докапало.
Врач отсоединил систему, велел киборгу перебраться под сканер и запустил общую диагностику. И лишь после этого велел отправляться на отдых, ткнув пальцем на кушетку за ширмой.
***
Клиника Святого Себастьяна.
На кушетке лежит человек, молодое, сильное тело, расслабленные мышцы, неподвижное лицо, пустые глаза. К вискам, лбу, груди закреплены датчики, возле приборов суетится невысокий мужчина, худой и какой-то блёклый, проверяет показания, мурлычет себе под нос. В стекло бьётся большая жирная муха, жужжит противно, надсадно.
— Зае… надоела ты мне уже! — мужчина покосился на чёрный глазок камеры. — Кыш отсюда!
— Как успехи, герр Лайтоне?
— Ох! — упомянутый герр подпрыгнул на высоком табурете. — Это вы, доктор Элевис.
— Вы ждали кого-то ещё?
— Нет… — испугался Лайтоне, — нет! Конечно же, нет!
— Итак?
— Нет успехов, — мрачно ответил Лайтоне.
— Что, даже самых мизерных?
— Вы уж простите, доктор Элевис, но на этот раз даже минимальных проявлений нет. Такое впечатление, что перед нами стопроцентный киборг. Головной мозг не работает, он в полной коме. Я пробовал вывести его разными способами, но никаких успехов. Да вот, взгляните сами, это результаты последних проверок. Видите? Полный ноль.
Доктор Элевис просмотрел распечатки, и чем дальше, тем мрачнее он выглядел. Действительно, все исследования показывали, что мозг у объекта не работает и запустить процесс адаптации с телом пока не удаётся. И получится ли вообще с такими исходными данными неизвестно.
— Жаль, материал уж больно хороший был. Очень жаль. Ну, что ж… наблюдайте. Если через месяц сдвигов не будет, отправьте объект на продажу. Пусть хотя бы расходы окупит.
— Хорошо, доктор Элевис.
Примечания:
Повторяю - я не медик!!!
И ещё - я специально оставила цифры, когда они выводились на виртуальный экран процессором.