I
Письмо, полученное Муссолини от Гитлера, было доставлено в Рим специальным посланником, князем Отто фон Бисмарком, датировано 21-м июня 1941-го года, и вручено им Чиано 22-го июня, в три часа ночи. Тот, ознакомившись с содержанием, немедленно известил дуче, буквально выдернув его из постели.
Начиналось письмо так:
“Дуче!
Я пишу Вам это письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжелые раздумья, а также вечное нервное выжидание закончились принятием самого трудного в моей жизни решения. Я полагаю, что не в праве больше терпеть положение после доклада мне последней карты с обстановкой в России, а также после ознакомления с многочисленными другими донесениями. Я прежде всего считаю, что уже нет иного пути для устранения этой опасности. Дальнейшее выжидание приведет самое позднее в этом или в следующем году к гибельным последствиям ...”.
После столь впечатляющей преамбулы следовал анализ сложившейся ситуации.
Фюрер в частности, говорил о том, что Англия проиграла войну, но цепляется за соломинки своих последних надежд - и тут же добавил, что надежды ee не так уж и беспочвенны. В конце концов, традиционная политика Англиии состояла - и состоит сейчас - в поисках континентальных союзников, которые и будут вести войну в английских интересах. И если раньше эту роль играла в основном Франция, то сейчас "... британские поджигатели войны ..." все больше и больше обращают свои взоры на Восток, в сторону СССР.
Дальше в письме идет рассуждение о том, что интересы Англии и СССР в настоящий момент обьективно совпадают - обе державы кровно заинтересованы в том, чтобы “... Европа оставалась разделенной и ослабленной ...”.
Конечно, сказанное фюрером можно было сформулировать и по-другому - обе державы боятся, что Германский Рейх сумеет консолидировать свои неслыханные завования - но это, так сказать, замечание в сторону.
А по существу Адольф Гитлер совершенно прав - ни англичане, ни русские в обьединяемую им Европу категорически не хотели.
Прав он и в том, что "... позади этих государств стоит в позе подстрекателя и выжидающего Североамериканский Союз ...” - США в 1941 действительно вооружались самым интенсивным образом, и действительно помогали Англии всем, чем только могли, и даже в отношении СССР действовали очень деликатно.
Сталин, понятное дело, особого восторга у американских сенаторов не вызывал, но были надежды на то, что Пакт Молотова-Риббентропа все-таки треснет.
Но Гитлер в этом своем послании к Муссолини оставляет американцев за кадром, а сразу переходит к проблемам с СССР - и говорит, что после ликвидации Польши русские умно ведут свою традиционную политику “....расширения Советского государства ...”.
И для этого им надо всячески способствовать затягиванию войны.
Oни норовят сковать как можно большее число германских войск на Востоке, с тем, чтобы не позволить Германии осуществить решающее наступление на Англию:
“... Затягивания войны, необходимого для осуществления этих целей, предполагается достичь путем сковывания немецких сил на Востоке, чтобы немецкое командование не могло решиться на крупное наступление на Западе, особенно в воздухе.
Я Вам, дуче, уже говорил недавно, что хорошо удавшийся эксперимент с Критом доказал, как необходимо в случае проведения гораздо более крупной операции против Англии использовать действительно все до последнего самолета ...”.
И, в общем, получается так, что закончить войну против Англии можно только путем сосредоточения против нее всех наличных сил Рейха, особенно авиации - а сделать этого никак нельзя:
“.... Русские имеют громадные силы — я велел генералу Йодлю передать Вашему атташе у нас, генералу Марасу, последнюю карту с обстановкой. Собственно, на наших границах находятся все наличные русские войска ...”.
И что же остается делать ?
Получается, что надежды Англии на затягивание войны имеют под собой реальную почву - ведь время уходит, а ситуация ничуть не улучшается:
“.... Если и дальше терпеть эту опасность, придется, вероятно, потерять весь 1941 год, и при этом общая ситуация ничуть не изменится. Наоборот, Англия еще больше воспротивится заключению мира, так как она все еще будет надеяться на русского партнера. К тому же эта надежда, естественно, станет возрастать по мере усиления боеготовности русских вооруженных сил. А за всем этим еще стоят американские массовые поставки военных материалов, которые ожидаются с 1942 г. ...”.
Впрочем, фюрер сильно сомневается, что у него будет столько времени - ведь, говорит он, пушки вдоль огромной по протяженности границе могут начать стрелять сами по себе.
Ну, и дальше следует логическое заключение:
“... после долгих размышлений я пришел к выводу, что лучше разорвать эту петлю до того, как она будет затянута. ... я решился, как уже упомянул, положить конец лицемерной игре Кремля. Я полагаю, т. е. я убежден, что в этой борьбе, которая в конце концов освободит Европу на будущее от большой опасности, примут участие Финляндия, а также Румыния. Генерал Марас сообщил, что Вы, дуче, также выставите по меньшей мере корпус. Если у Вас есть такое намерение, дуче,— я воспринимаю его, само собой разумеется, с благодарным сердцем — то для его реализации будет достаточно времени, ибо на этом громадном театре военных действий, наступление нельзя будет начать повсеместно в одно и то же время ...”.
Оговорка насчет “... достаточного времени ...” тут не случайна.
Муссолини получил предупреждение об огромной, только еще начинающейся войне с СССР, чуть ли не буквально за 15 минут до того, как она началась.
II
Понятно, что при таком подходе к делу у него не было возможности выставить на русский фронт не то что корпус, и даже и одного солдата.
Но, конечно, ни отговориться, ни отказаться от участия в новой войне он никак не мог, и за германские танки в Ливии ему предстояло расплатиться итальянской пехотой в России.
Это, собственно, и было главнейшим моментом в послании фюрера - по долгу вассала Италия должна была помочь Германскому Рейху всем, чем только могла.
Конечно, в письме были изложены и другие соображения.
Там говорилось, например, о том, что Франция остается ненадежной, и нельзя полагаться на то, что ее колонии в Северной Африке будут надолго оставлены в покое проклятыми англосаксами.
Не был позабыт и вечно колеблющийся генерал Франко, только и норовящий, чтoбы перейти на сторону Рейха - когда все будет уже решено и никакой опасности уже не будет.
Но, что существеннее, следует учесть позиции и США, и Англии:
“... Вступит ли Америка в войну или нет — это безразлично, так как она уже поддерживает наших врагов всеми силами, которые способна мобилизовать. ... Положение в самой Англии плохое, снабжение продовольствием и сырьем постоянно ухудшается. Воля к борьбе питается, в сущности говоря, только надеждами. Эти надежды основываются исключительно на двух факторах: России и Америке. Устранить Америку у нас нет возможностей.
Но исключить Россию — это в нашей власти ...”.
Письмо пало на определенную почву - отношения между союзниками, внешне вполне сердечные, портились все больше и больше. Роммель в Африке вел себя вполне самовластно - что сказывалось, например, на распределении скудного снабжения, даже воды.
Итальянцам выделяли одну флягу в день на человека, а немцам - до четырех литров, чего при желании хватало даже на бритье.
Похожая картина вырисовывалась и в Греции - с водой там, положим, проблем не было, но оккупационные обязанности были распределены так, что вся караульная служба в деревнях доставалась итальянцам. A дороги и мосты контролировали немцы, и своих союзников допускали к передвижению по ним только после долгих согласований.
И получалось, что победоносные (в теории) итальянские военные могут передвигаться по вроде бы оккупированной ими стране только с разрешения вермахта.
Новости из колоний, приходившие в Рим, были одна другой хуже.
Англичане в своей обычной манере - то-есть холодно, спокойно и методично - ликвидировали один за одним итальянские форты, гарнизоны которых сдавались в плен без особого сопротивления.
Скажем, отряд в четыре тысячи человек, потеряв за восемь недель войны двоих убитыми, и четырех - ранеными, мог взять да и капитулировать, полностью, со всеми своими знаменами, и всей своей артиллерией.
Дело было не в трусости, а в полном нежелании сражаться непонятно за что.
3-го апреля 1941-го года пала столица Эфиопии, Аддис-Абеба, завоеванная в 1936. Итальянский фашизм в какие-то пять лет потерял то, чем он так гордился. Король Виктор Эммануил теперь уж никак не выглядел императором Эфиопии, и проблемы с кофе, о которых пели в смешной песенке, полностью исчезли вместе с кофе.
Теперь и хлеба не хватало - снабжение продовольствием в Италии начало опускаться до уровня оккупированной немцами Польши.
Правда, Гитлер в своем послании пообещал, что с едой станет получше:
“...Что касается борьбы на Востоке, дуче, то она определенно будет тяжелой. Но я ни на секунду не сомневаюсь в крупном успехе. Прежде всего я надеюсь, что нам в результате удастся обеспечить на длительное время на Украине общую продовольственную базу: Она послужит для нас поставщиком тех ресурсов, которые, возможно, потребуются нам в будущем. Смею добавить, что, как сейчас можно судить, нынешний немецкий урожай обещает быть очень хорошим ...”.
Но пока что из Берлина требовали принять суровые меры для предотвращения браков итальянских рабочих с немецкими женщинами.
На территории Рейха власти справлялись с этой проблемой и сами - но, как оказалось, некоторые такие "... пары смешанного происхождения ..." норовили уехать из Рейха в Италию - ну и нельзя же было оставить такое нарушение расовой чистоты без внимания ?
И Бенито Муссолини приходилось все это глотать, и при встрeчах с фюрером - от которых он не мог отказаться - выслушивать его трехчасовые монологи, и со своей стороны вставлять в них разве что бесконечные "... да, конечно ..." и "... без сомнения, вы правы ...".
Муссолини чувствовал, что с ним обходятся, как с прислугой - а тут еще и Эдда, его дочь, врывалась к нему в кабинет и рассказывала, что немецкий распорядитель работ в качестве воспитательной отрезал пальцы итальянскому рабочему.
В общем, немудрено, что как-то дуче сказал Чиано, чтобы тот занес в свой дневник его предсказание - недалек тот день, когда Италия поcсорится с Германией - а пока он велел не прекращать работу на строительстве укреплений вдоль альпийской границы с Рейхом.
Муссолини полагал, что они могут пригодиться.
Ну, что тут можно сказать ?
Только то, что письмо Гитлера содержало еще и такой пассаж:
“... В заключение я хотел бы Вам сказать еще одно. Я чувствую себя внутренне снова свободным, после того как пришел к этому решению. Сотрудничество с Советским Союзом, при всем искреннем стремлении добиться окончательной разрядки, часто сильно тяготило меня. Ибо это казалось мне разрывом со всем моим прошлым, моим мировоззрением и моими прежними обязательствами. Я счастлив, что освободился от этого морального бремени. С сердечным и товарищеским приветом.
Его Bысочеству, главе королевского итальянского правительства, Бенито Муссолини. ...”
Уж что творилось на душе у адресата послания, сказать трудно. Вряд ли Муссолини ощущал освобождение от морального бремени. Скорее можно предположить, что он горько сожалел о том, что поторопился, и не сделал так, как сделал Франко - не выждал еще несколько недель или даже несколько месяцев. Куда лучше было бы последовать совету Черчилля, и не горячась, взвесить все еще разок.
Но сейчас, в июне 1941, поздно было сожалеть о поспешности своих действий в июне 1940.
Уже 26-го июня первые итальянские полки двинулись на Восточный Фронт, в Россию. На перроне вокзала в Вероне их провожал сам дуче.
Он изо всех сил старался демонстрировать энтузиазм.
**