Дисклеймер-1: Осторожно! Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, а оскорбление чувств верующих – дело умов самих верующих.
Дисклеймер-2: За вещи, сданные в гардероб, администрация ответственности не несет.
Дисклеймер-3: Все совпадения персонажей с реальными богами случайны и наверняка являются чьей-то лилой!
Одно - как желтый огнегривый лев,
Другое - вол, исполненный очей.
С ними золотой орел небесный...
ШАКТИ-ШИВЫ-ВИШНИНЫ ВАХАНЫ!
Самасья* [самасья – проблема (хинди)], пришедшая со стороны Ледовитого океана, легкой тенью легла на самый край священной земли, почти незаметная в божественном сиянии горы Кайлас – к обители Шивы приблизился невзрачный мужичок. Подсознание прибывшего материализовало из небытия контрольно-пропускной пункт, обшарпанный стол с кучей бумаг и кепку вахтера, которая лихо заменила золотую корону на голове слегка обескураженного таким убором Ганеши.
- Ты кто, заблудшая джива* [джива – душа (хинди)]? – спросил слоноголовый бог, отметив, что посетитель, похоже, не рад получить даршан* [даршан – лицезрение божества (хинди)]: ни завалящего анджали* [анджали – приветственный жест, сложенные ладони], ни касания стоп, ни просьб благословить – ничего кроме претензии «а где...» во взоре.
- А где Бог?! – ну вот.
- Медитирует, нельзя беспокоить. Но ты проходи, не стесняйся, я помогу.
- А я вообще туда попал, это горнее царство?
- Горное, горное, куда уж выше. Хотя, есть куда, на самом деле – но у нас зато альпинисты не шастают, чистый рай!
- Только я, это, молитв не помню. И символ веры тоже, похоже...
- А ты сам, своими словами!
- Ну, это, верую, значит – в святую Троицу...
- Ага, это правильно, это хорошо!
- В единого Бога – всемогущего, вездесущего, всеведающего, чего-то там еще «все-» - а, всеблагого, милостивого... – исповедующийся запнулся, глядя как Ганеша ловко ставит галочки напротив убористых строчек на верхнем листке стопки, озаглавленной «10000 эпитетов Бога для чайников». - А я больше и не знаю!
- Так достаточно, никто все не помнит, вон их сколько! Можешь глянуть, если интересно.
- Конечно. Что? Наивный? Дурно одетый? Синешеий? Косматый? Носящий череп?!* [Бхоленатх, Дурвасас, Нилакантх, Капардин, Капалин – реальные эпитеты Шивы] Это точно тот самый Бог?
- По твоим описаниям сходится. Всемогущий, вездесущий, всеблагой – верно?
- А есть, ну, какой-нибудь портрет Бога, что ли?
Ганеша подумал, заглянул в ящик стола и достал сначала лингам, а потом – тантрическую икону Шивы-Шакти. Мужичок покраснел и отодвинул охальные изображения. В образ Шивы-аскета – покрытого пеплом, со змеей на горле – всматривался чуть подольше.
- Да это какой-то сатана вообще!
- Точно, «сатт-ананда»* [сатт(а) – бытие, ананда – радость (хинди)] – безусловное состояние Бога. Даже не сомневайся – просто про какие-то аспекты ты еще не знаешь, дело наживное. Что дальше-то у тебя в списке?
- А, это, верую в сына Божия!
- В какого из?
- А что, их много?
- Два: один сильный, другой умный. Тебе какой нужен?
- Наверное, умный!
- Тогда это я.
- Да какой ты сын Божий, ктулха монотентаклевая!
- Может, Картикея, брат мой? Чем твой сын Божий славен, демонов убивал?
- Что ты несешь! Всем известно – Спаситель сошел с небес, родился человеком, был распят за грехи всех людей, страдал, умер, воскрес. Чтобы к богу приходили через него.
- Слушай, очень похоже на аватар Вишну! Он такой – на благо человечества, спаситель, пострадать, привести к отцу – Богу. Когда это было, говоришь? – из стола достал календарик, попыхтел, считая в уме. – Сходится: за пятьсот лет до этого твоего пришествия Он был бесстрастным Буддой, отменил богов, спасал человечество. Потом вот – любящий, сам Бог. Не удивлюсь, если еще лет через пятьсот пришел каким-нибудь яростным и воинственным пророком – лилы* [лила – игра (хинди)] Нараяны неисповедимы!
- Да ну?
- Да точно! Очень интересно , как всегда! А у тебя там кто-то еще остался неупомянутым?
- Дева Мария!
- Дэви... кто?
- Мария, кроткая матерь Божья!
Мужичок замолчал, потому что внезапно землю ощутимо тряхнуло, мимо в облаке пыли пронеслось, махая кривой сабелькой, жуткое видение: дамочка, вся черная, глазищи сверкают, рот в крови, из одежды – гирлянда черепов да юбка из оторванных рук. Молча раззевал рот вслед удаляющейся фигуре, потом откашлялся кое-как и хрипло спросил:
- Что это было, начальник?!
- Так она самая, легка на помине.
- К-к-кто?!
- Матерь Божья! И как раз в кродкой форме* [кродх – гнев (хинди)].
- Помилуй, Царь небесный! – заломил руки перепуганный страдалец.
- А! Так, может, ты из бхактов Индры? – обрадовался Ганеша, Устранитель препятствий, искренне стараясь помочь.
- Вот уж точно не мой! – в сиянии, с угрожающим погромыхиванием, рядом со столом появился из ниоткуда донельзя хмурый Индра.
- Пранам, Дэврадж!* [пранам – поклон, дэврадж – царь богов (хинди)]. Что случилось?
- В Сваргалоку явилась шайка каких-то бхактов-самозванцев! – пробурчал верховный громовержец. – Навели переполох, обозвали Камдхену Буренкой, Сурью Ярилом, напились сомы, стали буянить и прыгать через Агни-дэва. И под шумок мою ваджру умыкнули, асурьи выродки! Не Небеса, а сумасшедший дом! Что происходит, Ганапати?
- Я хоть и бог мудрости, но сам ничего не понимаю в этой ситуации. Нужно идти к отцу! – толстый бог оглянулся на мужичка: - А ты подожди здесь, горе глюковое, я скоро вернусь.
Исчезнув, они тут же появились перед застывшим в медитации Шивой, склонились почтительно. Ганеша коснулся стоп Махадэва.
- Питаджи!* [пита – отец, джи – уважительный суффикс (хинди)] Прости, что беспокою, но нужна Твоя помощь, единственно ради благополучия мира... Ты всеведущий – что происходит?
Из открывшегося третьего глаза Шивы вырвался луч света, спроецировав на вовремя сгустившемся тумане какой-то плакат.
- «В рамках всестороннего культурного обмена – год России в Индии», - прочитал Ганеша. – «Хинди-руси бхаи-бхаи!» Хм, понятно. Но я - Тот, кому поклоняются первым! Почему же мне не сообщили вовремя? Где божественный мудрец Нарада со своей присказкой: «Нараяна, Нараяна!» и свежайшими сплетнями Трехмирья?
- Нарада по обмену отослан в Россию, сын, - мягко произнес Шива. – А вместо него...
Вместо него появилось сизое облачко с запахом солярки, из которого вылез какой-то шудра в форменном черном дхоти с серебряным логотипом «Почта России»:
- Получите уведомление! – буркнул, сунул конверт в руки Ганеше и исчез, громко чихнув.
- Ну вот, действительно, лишь чуть-чуть задержалось, - обрадовался слоноголовый бог. В открытке оранжевым по зеленому было написано все то же «Хинди-руси», а после: «Приглашаем вас на пахтанье океана, которое состоится в ближайшую субботу!»
Шива, Воплощение милосердия, машинально потер синее горло, которое было таковым уже лингам знает сколько эонов, кальп, юг и веков. Потом, перед тем, как удалиться для суровой непрерывной аскезы в самой недосягаемой пещере Кайласа, сказал Ганеше:
- Ну, сынок, год потерпеть – это же пустяк по сравнению с вечностью, триста шестьдесят пять дней всего, капля в море! Справишься, я в тебя верю. Только будь с ними поласковей, помилосердней, что ли...
- Ой, еще вопрос, отец! Что такое «ктулха монотентеклевая»?
Вместо ответа Махадэв нахмурил лоб, сморгнув с него непрошенную слезу - впрочем, сразу превратившуюся в рудракшу. Оставшись один, Ганеша, Благословляющий Благоприятными обстоятельствами, покатал ее в ладони и едва слышно пробормотал:
- Хорошо Тебе, питаджи, Ты вне времени! А тут - «и дольше века длится день»! Опуджиеть!* [непереводимо, от «пуджа» – богослужение (хинди)]
В его сознание проник голос Индры:
- Все-таки с Нарадой нехорошо как-то получилось.
- Лучше молитесь, дэврадж Индра, чтобы вашего наставника богов Брихаспати не заменили каким-нибудь - прости, папочка - советником президента!
- А кому молиться-то? – с истеричной ноткой спросил царь Сваргалоки.
- Выходит, мне: больше пока некому, – ухмыльнулся Ганеша.
И двинулся обратно, шаркающей махаутской походкой, причинять добро – здесь и сейчас, в эту нежданную эру милосердия в самом сердце калиюги.