Великий запрет. Глава 5

 
День рождения Шамирам.


Сорокадневная азиатская жара шильде, выжгла зелень, нарезала степи сусальным золотом тонких трав и жестких кустарников,  слепила глаза отраженным горящим солнцем.
В начале августа она ушла. Долгожданные слепые дожди изредка срывались с неба многоцветной радугой.  Ночная прохлада пробуждала жизнь.
И праздник в честь новорожденного ведет отсчет от сорока дней и зовется шильде той.
Середина августа - день рождения Шамирам. Четверка друзей готовилась к походу к провидице Шолпан с поздравлениями ее внучке. С помощью старших готовила подарок.
За котельной интерната, в гуще выгоревшего бурьяна,  не один год рассыхалась, рушилась старая разбитая телега. Одноногий Ганс выстругал доски. Рукастый Махорыч соорудил легкую  бричку,  и двумя эллиптическими рессорами прикрепил ее к оси двух уцелевших от телеги колес. Мальчишки покрасили ее яркими тонами красной и желтой краски. И вскоре карета, рубинами и золотом сверкающая на солнце,  выкатилась в степь, запряженная молодым осликом, купленным Султаном у старьевщика.
 
Выносливое жилистое животное легко катило бричку с четырьмя седоками по старой колее, уминая жухлую траву колесами.
Озеро Аксу, как всегда, возникло внезапно, словно мгновенный мираж, сотканный из зноя. Зыбкий туман в зелени деревьев над лазурными волнами и жердяной забор  вдали - колдовские владения Шолпан. 
Колеса повозки в бальзаме дегтя подкатили бесшумно.
Старуха возилась у очага. Девочка, прислонясь спиной к полотну открытой двери керамической мазанки, запрокинув голову и закрыв глаза, пела, словно что-то сокровенное изливала собственной душе. Забытая древняя восточная магия переливом грустной мелодии, несказАнной красотой голоса привлекала чувственное желание.
Внезапно певица ощутила присутствие чужаков, вздрогнула, открыла глаза.
Мгновенный поток эмоций омыл ее лицо от испуга до радости.
Зеленый цвет счастливых глаз Шамирам, вобравший краски кареты, не скрывал изумления и восторга.
- Это тебе от нас подарок, - злясь, как всегда на учащенный стук непослушного сердца, объявил Карабек.
Шамирам обняла  шею грустноглазого  ослика.
- И я теперь, как Золушка,  могу поехать на бал?
- Нет, принц сам приехал, никуда ехать не надо, - отозвался Руслан.
- Четыре принца,  - тут же поправил друга Витек, заметив, как зарделось смущением лицо брата.
- Ай, внучата, ай молодцы! – воскликнула колдунья,  неожиданно проявившаяся рядом, - этот подарок достоин любой принцессы! Давай, давай заходите в дом, к дастархану.
Низкий прямоугольный столик, тридцати сантиметров над полом, накрытый скатертью и курпача - легкие стеганые матрасы рядом с ним.
Гости и хозяева расселись  по периметру дастархана, скрестив по восточному ноги. 
Мед, сыр, сухофрукты, орехи, горячие лепешки и чай со сливками козьего молока.
Колдунья старинным бронзовым орехоколом-драконом крошила скорлупу грецких орехов. Прежде, чем протянуть гостям дольки полушарий, беззвучно беседовала с ними.
- А что вы им шепчете? – не сдержал любопытства Ленька.
- Это знатные орехи, они родом из Персии и лишь вавилонские правители имели  их к своему столу, а бедняку запрещались. Они хранят частицы ума небесного и передают  избранным. Я прошу их открыть небесные знания для вас, только начинающих познавать мир, чтобы были разумными.
 
Вечерняя прохлада, а за ней и тьма медленно вползала по створам окна и двери.
Вечная старуха зажгла фитиль керосиновой лампы, залившей пространство и обитателей помещения желтым светом.  Собственные тени прислонились сзади к стенам,   большими призраками зависли над людьми.
Колдунья поведала завороженным юнцам очередную историю мудрости веков.
 
- Разные Ангелы обитают на небесах. Там жизнь без тьмы. Без сна. Без печали. Без радости ожидания счастья. Без страха ожидания смерти. Без мук любви. Без восторга любования своим телом. Без жалости к уродству подруги - друга. Они вечные, они красивые. И тот, который падший и тот, что не знал греха.
Вечность утомляет. И выстраиваются тогда Ангелы в очередь на испытание  в храм небесный золотой, чтобы получить разрешение обернуться душой в  тела землян . А души - это Ангелы, познающие себя в телах смертных.
Смело вошли Ангелы, две подруги, две красавицы.
Судья строгий беседует с ними, предупреждает:
- Испытание тяжкое. Не всякий вынесет себя обратно. Всего лишь семь кругов попыток  возврата. А дальше тьма и небытие, если не справитесь с собственными пороками.
- Наша дружба проверена веками,- отвечают Ангелы.
Усмехается Судья:
- Зависть вечностью проверена. Уродство разума, перешедшее в душу не прикроешь красивой оболочкой  тела.
- Мы согласны испытать себя человеческой душой.
-Но вы явитесь туда беспамятными о вашей жизни прошлой. Лишь Рок коварный будет вашим спутником-искусителем. Да тихий голос, беды отводящий, его услышать не всякий сможет, кто попадает в плен соблазна. Так вы готовы все это пережить и вновь воскреснуть Ангелами, а если не получится раствориться тьмой?
- Готовы, - ответили упрямые подруги.
 
Старуха Шолпан вдруг прервала рассказ и спросила гостей:
- А о чьей душе хотели бы вы услышать?
- Семирамида, - тихо произнес Карабек.
И никто не возразил. Старуха задумалась, повернулась к окну, ранняя ночь первыми звездами отразилась в ее больших черных глазах, и души прошлого окунулись в них. Она повернулась к слушателям с широко открытыми глазами, где, как в кинопроекторе мгновенными вспышками мелькали кадры прошлого:
- И тогда позвал  Судья небесный звоном колокольчика прислужников. И явились два молчаливых старца в одеждах белых с крыльями. И велел он им: «Отправьте Ангелов на Землю. В тела новорожденные, разные, но одной Судьбой повязанные»
 
 Море южное на Земле в этот день было неспокойное, штормовое. Рыбаки чинили снасти на берегу. Вдруг увидели они большую корзину,  плетенную на гребне огромной волны, несущейся к берегу. Швырнула волна свою ношу на песок, зашипела по-змеиному, и быстро уползла обратно.
Изумленные люди  увидели,  как на мгновения из пучины кипящей воды, золотой молнией вылетела Богиня морская с рыбьим хвостом, и в чешуе сверкающей тела, жутким взором обожгла зрителей, и вновь исчезла в глубине морской.
 
Долго не решались рыбаки подойти к корзине, боясь гнева неизвестного божества.
Лишь стая голубей опустилась рядом с таинственной торбой. Самые смелые из них заглянули внутрь, а там младенцы новорожденные, две девочки – близняшки. Перекликнулись голуби и улетели в пещеру, где люди хранили сыры и вернулись с их крохами в клювах, скармливая человеческим детенышам.
А в это время по берегу конница с охотою скакала, царя Ассирийского. И увидел правитель, как с небес камнем упал орел на корзину в окружении голубиной стаи и тут же взмыл с  ребенком в лапах. Бесстрашные голуби пытались отбить у него младенца, но мощные удары крыльев разбросали  защитников и понесли орла в сторону далеких гор. Поскакал царь со своею свитою вдогонку хищнику,  и у самых предгорий меткою стрелой пронзил он сердце птицы. И подхватил спаситель на скаку выпавшую из лап ее  добычу. Прелестная новорожденная девочка оказалась у него в руках.
- Семирамида!- невольно воскликнул он, что значит – голубка, вспомнив, как голуби, словно своего птенца защищали ее от грабителя, -  Видать Всевышний мне послал это дитя. Знать, быть ей моею дочерью!
Так Семирамида вскоре стала царицей Ассирийской.
А второго ребенка удочерил рыбак, осмелившийся подойти к корзине после того, как скрылась царская свита.
Обе девицы выросли красавицами. Одна владычица Азии, воин отважный, искусительница коварная, разбившая множество мужских сердец мечом и красотой своей.
Другая вышла замуж за охотника знатного – беркутчи, из кочевого племени,  ласковая, работящая, преданная. И имя ее было Яфит, что значило – прекрасная.
 
Слух о красавице, точной копии самой царицы, достиг ушей Семирамиды. И отправилась она  взглянуть на двойника своего, и поразилась схожестью. Но более всего приглянулся царице муж красавицы - статный, молодой, светлокожий и именем Ияри, что значит свет. И воспылала она любовью и задумала овладеть сердцем охотника. Но сети с  чарами колдовскими не смогли поймать  его светлую душу. Он был верен своей единственной возлюбленной. И тогда коварная замыслила недоброе.   
Она  назначила Ияри  распорядителем царской охоты при  дворе. И поселила его с супругой в доме напротив своего дворца.
И вот однажды Семирамида отправила своим порученцем Яфит в дальние свои владения сроком на три дня и три ночи. А сама же, облачившись в одежды соперницы, переселилась в дом ее. Не заметил охотник подмены, до того хитра и искусна в любви  была коварная. Три ночи провела она в его объятьях.
Утром третьего дня засобирался Ияри на охоту и вошел в спальню проститься с супругой, и держал он   беркута на сильной руке в длинной толстой кожаной перчатке.  И вскрикнул испуганно. Яркая  змея драгоценным браслетом окольцевала обнаженную ногу спящей богини. Охотник сдернул с головы беркута колпачок с бубенцами и подтолкнул его, указывая на гада и отдавая голосом команду. Орел взлетел и мгновенно напал на змею, вцепившись когтями в ее тело, и перекусил  голову ниже пасти. Сорвал ядовитый браслет и вместе с ним опустился у ног хозяина.
Семирамида проснулась и закричала от ужаса. Две кровавые точки от укусы змеи,  словно маленькие рубины,  сверкали на ее ноге.
Тут из-за спины Ияри появилась Яфит, только что вернувшаяся домой и бросилась к ложу с госпожой, опустилась на колени. Припала губами к ране,  высасывая яд.
Охотник изумленно смотрел на все происходящее, и вдруг все понял. Ярость ослепила его разум и вложила в руку охотничий нож. Он бросился на царицу, чтобы ее кровью смыть боль своей возлюбленной за коварное предательство. Но нож пронзил сердце  супруги, заслонившей телом своим Семирамиду.
Тут же, как из-под земли, появились телохранители и скрутили охотника,  и по ее велению обезглавили за неслыханную дерзость.
 
И в тот же день на небеса вернулся Ангел, один из двух подруг. И строгий Судья встретил ее, улыбнулся и сказал ласково:
- Вот ты и дома.
- А где же подруга моя? – спрашивает Ангел.
- А подруга твоя душой Семирамиды переходит из круга в круг, вот уж на круге седьмом, последнем, испытание проходит. А вернется ли она, не знаю. Все в ее руках»
 
Старуха  закончила рассказ и долгим, мудрым, тревожным взглядом смотрела в глаза своей внучки.
 
***
 
Густая крона орешника в дальнем углу двора прикрыла луну и вспыхнула холодным синим пламенем. Темные  головки орехов, словно уголья,  мерцали, то разгораясь, то затухая.
Шамирам и Карабек остановились рядом,  завороженные видением.
- Дерево, как живое, - изумленно прошептал мальчик.
- Так оно живое,- тоже шепотом поведала Шамирам, - а орехи, как маленькие человечки, даже шепчутся, разговаривают друг с другом.
- Ты меня обманываешь?
- Хочешь услышать?
- Хочу.
Она взяла его за руку и подвела к стволу дерева.
- Давай, прижмись к стволу дерева и приложи ухо, замри и слушай.
Они обняли ствол с двух сторон, сливаясь с деревом. Ладони невольно легли на плечи друг друга.
Минута шороха тишины, нарушаемая далекой перекличкой ночных обитателей степи. Метроном печального посвиста сыча. И вдруг Карабек явственно услышал тихий шепот:
- Дети?
- Дети.
- А чувства?
- Взрослые.
- Они будут счастливы?
- Не знаю.
Карабек изумленно обернулся к девочке. Зеленая ночь глазами Шамирам смотрела на него манящими искрами звезд. Незнакомое чувство кружащего голову полета делало тело невесомым, сердце громко стучащим. Детские, пухлые яркие губы неодолимой силой потянулись на встречу друг другу, коснулись. Электрический разряд отбросил головы назад. Они испугано и смущенно оторвались от дерева. Невольно глянули в одну сторону, словно там находился тот, кто заметил этот проступок.
Силуэт таинственной,  темной горы, похожий на огромную голову воина в стальном шлеме, укоризненно качнулся из стороны в сторону. Темный туман закрыл луну.
- Шамирам, я все равно кагда-нибудь увижу золотой трон хорезмшаха Мухаммеда и сокровища Чингисхана. Я знаю где они.
- Не надо Карабек. Бабушка говорит, что будет проклят тот, кто нарушит Великий запрет.
-  А я часто слышу его голос. Он зовет меня. Значит, хочет видеть.
В туже минуту странное эхо нечленораздельной речи пронеслось хриплым голосом над двором владений степной колдуньи.
-  Пойдем в дом, Карабек, - испуганно произнесла Шамирам, - мне страшно.

(продолжение следует)