Дефолт - слово иностранное, но удивительно подходящее ко многим событиям, происшедшим в 1998 году. Значение его дословно переводится как «уменьшение значимости, веса или размеров чего-либо», и в том году эти уменьшения действительно происходили. Семнадцатого августа факт этот больно ударил по многим гражданам Украины, имеющим сбережения в национальной валюте. В этом году в моей семье произошла невосполнимая утрата, я потерял очень близкого мне человека. Но, вспоминая все по порядку, нужно отметить, что год этот поначалу был не так уж плох.
Обе школы моделей, в которых я работал, завершали курс обучения детей праздничным представлением, демонстрируя полученные результаты. Многие часы занятий дефиле научили девушек прохождению вереницей, которое они выполняли специальным шагом, по особому, в соответствии с требованиями преподавателя, ставя на пол ножку, обутую в туфель с каблучком высотой 11 сантиметров. Праздник включал в себя процедуру открытия, вручение красиво оформленных сертификатов, поздравления директора и преподавателей. Затем проходила творческая часть программы. Девочки и очень редкие в подобных школах мальчики представали перед родителями в торжественных нарядах, с необыкновенными прическами и макияжем, выполненными профессионалами или собственноручно, под присмотром преподавателя.
За время обучения дети преображались, избавившись от угловатых движений, растерянных взглядов и стеснения. Преподавали детям науки совершенства люди, знающие дело на практике: актер театра драмы, хореограф балета на льду, визажист, обслуживающий гостей и ведущих телеканала. Все они и другие профессионалы любили детей и, несмотря на непродолжительность программы, успевали придать их природной красоте некий стиль, гармонию облика и пластики и артистизм. Шоу включало выходы уже сертифицированных фей с демонстрацией одежды, предоставленной известными в городе салонами.
Еще были сценки с веселыми сюжетами и танцы: многие из участниц занимались хореографией с раннего детства. Всегда находилось, кому спеть и сольно, и ансамблем. Главное, в зале были родители выпускниц и друзья, которые заново влюблялись в своих и без того родных и самых красивых, милых девушек. В зрелище принимали участие бывшие выпускницы школы, так называемый основной состав, имеющие титул – «модель агентства». Они выглядели очень убедительно, многие уже участвовали в различных конкурсах красоты и стали на них призёрами и победительницами.
Мода на школы моделей была в самом пике, и подверженными её влиянию оказались не только девочки, но и их мамы и папы. Дети искали здесь возможность стать привлекательнее, научиться владеть собой. Обычные учебные заведения не могли уделить должного внимания красоте и совершенству, изяществу и обаянию, этике и поведению девушки в обществе и многим другим моментам, которые отличают прекрасные создания признаками воспитанности и культуры. Называть себя моделью становилось престижным. На занятиях психологии дети рассказывали о том, как менялось отношение к ним со стороны сверстников и старших по возрасту, и по высказываниям было понятно, что без внимания их не оставили. За это их уважали и им завидовали. Мальчишки влюблялись и ревновали, и, как всякое искусство, модельное творчество требовало жертв.
Занятия стоили недорого для обеспеченных семей, но основная масса родителей не могла выплачивать за обучение около пятидесяти долларов каждый месяц, а девочки мечтали о ставших популярными в городе названиях школ-агентств: «Дефиле», «Скарлетт», «Леди» и о своей причастности к ним. Родители, как и во многих других случаях с детьми, видели здесь возможность реализовать свою мечту: «Мне не удалось – пусть у нее будет такая возможность». Кто-то уже видел в своем ребенке талант, считал сантиметры роста и объемов тела, мечтал о будущих контрактах и соответствующих выплатах. Победительницы домашних конкурсов красоты не всегда получали официальные титулы, но на выпускном вечере победителями были все участники, все – потому, что стали они лучше себя вчерашних.
Я любил эти праздники. Обычно помнил девочек с самых первых занятий и на «выпускном» с удовольствием отмечал, что время прошло недаром. Помнится, что папа и мама шестилетней выпускницы, исполнившей на вечере роль Дюймовочки, в которой ей пришлось говорить на публике, очень удивились, как это я сумел их молчаливую дочь расположить к разговорам, усматривая в этом не то мастерство, не то волшебство.
Судьбы выпускниц складывались по-разному. Многие, взяв этот небольшой опыт обучения, стремились к профессионализму и впоследствии работали за рубежом. Были и такие ученицы, которым школа помогла освоить необходимый минимум и дополнить их природные данные. Все это вместе применить в обольщении высокообеспеченных друзей, постоянных или часто меняющихся. Девочки, которым такая жизнь была по натуре и нравам, порой преуспевали, вызывая у других своим материальным успехом зависть. Многие юные создания хотели управлять мужчинами, но не могли переступить через что-то запретное, даже тогда, когда их мамы не высказывали явного недовольства этим и не видели ничего дурного в амплуа дам полусвета для своих дочерей. Через продуманную любовь иным был виден путь к роскоши, нарядам, путешествиям и содержанию себя в блеске.
Новые времена предложили еще один путь к процветанию жаждущих и деятельных, а главное, впечатляемых граждан, - деятельность в сетевом маркетинге. Таковая сулила быстрый рост достатка и требовала веры в серьезность дела и реальность проекта, в порядочность и солидность его организаторов, а также активности и самоотверженности. Отвергнуть нужно было, прежде всего, условности, и смело предлагать своим знакомым, друзьям и родственникам вкладывать деньги, иногда это были немалые суммы, в малознакомое дело. При этом давать гарантии, что предлагаемый товар принесет прибыль всем, кто продаст его другим людям.
Перспектива обогащения разъяснялась проявлявшим интерес потенциальным дилерам и спонсорам на помпезно организованных презентациях, где красивые и благополучные люди, всем своим видом внушающие надежность дела, без пауз и очень проникновенно вырисовывали золотые горы, рассказывали о премиальных процентах соответствующих ступеней сети и заражали публику.
В сетевом маркетинге торговали очень многими наименованиями товаров и услуг: посудой «Цептер», обследованиями по поводу онкологических заболеваний, косметикой, лечащими от всех болезней пищевыми добавками - Гербалайф и Тянь-Ши. Пирамиды разрастались ввысь и ширь до тех пор, пока согласно главному закону рынка, предложение доверчивым и жаждущим покупателям не превышало спрос. Тогда товар начинал скапливаться у дилеров, они осыпали проклятьями втянувших их в авантюру спонсоров, и пирамида теряла под собой финансовый фундамент. Мне даже пришлось участвовать в одном пирамидальном проекте. Пригласили как психолога, по знакомству, но на первой же встрече стало понятно, что мои профессиональные возможности явились для хозяев семинара лишь моментом для манипуляции: «Вам как психологу будет легко убеждать людей, и Вы сможете хорошо заработать». Я понял, что психология здесь своя: привлекай всех, кто тебе доверяет.
Участвовать в проекте я не стал, но претенциозную лекцию о технологии вовлечения прослушал. Президентом этой коммерческой фирмы был врач, доктор медицинских наук, иностранец, а предложенные им методы и приемы очень напомнили мне игру на доверии и неосведомленности людей. Налицо была спекуляция на сложившихся у многих в те времена тяжелых финансовых проблемах. И здесь общество осталось без привычной защиты государства. Пострадали многие.
Одна дама на консультации рассказывала мне о том, как купила якобы по низкой цене партию Гербалайфа на сбережения отца, отставника, скопившего пару тысяч долларов на старость. Нереализованный продукт вот уже год как лежал у нее под кроватью, продавать его за бесценок не было сил, дороже никто не брал, а отец требовал деньги. Ситуация была отчаянной, вот и пришлось обращаться к психологу.
В мае девяносто восьмого произошло трагическое событие с очень близким для меня человеком, Григорием Яковлевичем, отцом моей первой жены Людмилы. В начале месяца с ним случился инфаркт. Я пришел к нему в больницу, мы недолго беседовали о происшедшем, тесть был полон оптимизма, как обычно, но этот первый звонок был очень серьезным. Григорий Яковлевич был большим жизнелюбом, прекрасно относился к людям, его любили коллеги и соседи. Для меня он стал вторым отцом, и именно ему я был обязан своим переездом в Екатеринослав. В конце мая этого прекрасного человека не стало. Потеря была невосполнимой, а память о нем осталась навсегда.
Год потерь и перемен продолжался. Подошел отпуск, и в июле мы с женой и Машей, взяв с собой кошку, все ту же черную грациозную и строптивую Клепу, сели в поезд и отправились все в тот же Коктебель. Отдых был прекрасным, я уже прилично оправился от обострения своей хронической болячки, поясница меня почти не беспокоила. Я подолгу плавал, делал много упражнений, а по вечерам мы все вместе, втроем, без кошки, гуляли по набережной. Нередкие звонки в отделение позволили мне узнать о наметившемся уходе Леонида Александровича с должности заведующего. Уход этот состоялся, в результате чего произошла реорганизация – в отделение получили возможность поступать все желающие и отбор пациентов, ориентированных на отказ от наркотиков, прекратился.
Я, продолжая отдых, позвонил Леониду, справляясь о своей дальнейшей судьбе, но конкретных предложений не получил, хотя было ясно, что работу свою Леонид продолжит, а где и как ему еще предстояло решать. Чувствовалось, что в последующей своей деятельности он, скорее всего, будет обходиться без меня. На том мы этично расстались. Различных мыслей и переживаний по этому поводу у меня было множество, но писать о них я не могу. Одно верно: благодарен я Леониду Александровичу и за профессию, и за личное во мне участие буду всю свою жизнь. Не знаю, как бы сложилась моя судьба без этой многолетней терапии, но не зря говорят, что история не терпит сослагательного наклонения.
В этом же году я впервые ощутил на себе воздействие витающей в воздухе пыльцы амброзии, травы, от которой многие годы пытались избавиться по всей территории Украины, но, увы, тщетно. Симптомы аллергической реакции описывать не буду, но проявились они неожиданно и принесли с собой много хлопот и неприятных ощущений. Возможность справляться с этим природным отравлением без лекарств я также утерял и видимо навсегда.
Восьмого сентября я вышел на работу в ставшее обычным лечебным наркологическое отделение. Состоялось мое знакомство с Вадимом Николаевичем, новым заведующим, который произвел на меня приятное впечатление. Был он врачом-наркологом, профессионалом, работал с каждым больным внимательно, великолепно владея искусством медикаментозной помощи. Пациенты были тяжелыми, многие долгое время не могли прийти в себя, с трудом проживая так называемый абстинентный период. Я согласовал с заведующим проведение групповых занятий с больными, и работа пошла своим чередом. В отделении оставался один доктор из старой команды, с которым меня связывало многолетнее знакомство-Михаил Юрьевич. Будучи опытным психотерапевтом, он продолжал работу со своей терапевтической группой, включавшей человек десять, начатую еще в экспериментальном отделении.
Так мы и работали до конца года вместе в этом пестром по составу лечебном уголке, где собрались больные алкоголизмом и наркоманией, пришедшие сюда добровольно и по направлению милиции, приведенные мамами и женами, не то взрослые, не то дети. Главной задачей коллектива было продлить им жизнь. В декабре Михаила Юрьевича и меня пригласили в кабинет главного врача объединения и предложили нам при полной поддержке руководства организовать работу открывающегося реабилитационного отделения. Услышав в ответ благодарное согласие, нам задали ряд вопросов. Я понял, что такое решение было принято раньше, очень всему этому обрадовался, хотя уже привык и приспособился к отделению и особенно к его заведующему. Помешкав пару дней из–за неловкости перед человеком, который меня совсем недавно принял с уважением и доверием в работу, я дал согласие на переход в реабилитацию.