Глава 37. Что же сделало нас людьми?
Так, что же сделало нас людьми, если способность мыслить не есть наше принципиальное отличие от других животных?
Если даже орудия труда умеют не только использовать, но и делать не только люди и обезьяны!
А способностью аналитического мышления владеют даже птицы, и даже учатся этому друг у друга!
Так, все-таки, что же отличает нас от других мыслящих животных?
Все просто!
Ни один такой «умелец» не может РАССКАЗАТЬ другим, как это делается - без показа!
Мы осмелимся предположить, что обезьяна начала становиться человеком не тогда, когда осознано взяла в руки палку.
Нет!
Но именно тогда, когда не только научилась генерировать полезную информацию, но когда стала учиться активно ею обмениваться на общую пользу!
То есть, тогда, когда стала учиться говорить.
Вы обращали внимание, уважаемый читатель, что думая, размышляя о чем-нибудь, вы думаете словами?
Конечно, наше воображение работает еще и образами.
Образное мышление присуще нам всем, кому-то - в большей, кому-то - в меньшей степени.
Естественно, в большей степени - людям творческого склада ума, т.е. ученым, изобретателям, художникам, музыкантам, и т.д.
Слуг божьих мы включили бы в это список одними из самых последних, где-нибудь - за политиками…
Изобретатель не рассуждает: эту железяку я присобачу вот сюда, а вот эту загогулину я загогулю вот таким-то образом.
Художник не рассуждает: вот этот мазок я положу вот сюда, а вот этот я размажу вот таким-разэтаким манером.
Они видят это образно, внутренним зрением.
А рассуждать, каким образом создан их шедевр, и почему эта железяка пришпилена именно сюда, а мазок положен именно эдак - это уже дело критиков, которые сами на такое не способны.
Потому что давно известно, что видим-то мы - мозгом, а глазами только смотрим и поставляем мозгу информацию для размышления!
И мозг активно работает только со значимой информацией, а не значащую, для экономии, просто дезактивирует до пассивного фона.
Но стоит чему-нибудь прийти в движение, картинка сразу активируется и мозг снова ее "видит".
Например, лягушка вообще видит только движущиеся предметы, на неподвижные объекты ее мозг не отвлекается.
Именно поэтому она очень ловко ловит комаров, появляющихся в поле ее зрения!
Больше того, жабы, предпочитающие деликатесы в виде гусениц и другой ползающей живности, реагируют только на объекты, перемещающиеся в ГОРИЗОНТАЛЬНОМ положении.
То есть, в положении привычно-природном.
А на приманки, перемещающиеся в ВЕРТИКАЛЬНОМ, то есть, в неестественном положении, не обращают никакого внимания.
Образное мышление присуще и животным.
Собака, обегая кусты наперерез невидимому ею зайцу, не рассуждает, где и как он бежит, наверняка она представляет себе это образно.
Ведь она СЛЫШИТ его!
И бывает, что он попадает ей прямо в зубы, хотя заяц знаменит своей непредсказуемостью.
Небольшой пример.
Как-то, в середине 90-х, мы заночевали на опушке леса под Южно-Уральском, и поутру, по-походному - стоя, завтракали около машины, используя капот в качестве обеденного стола.
И тут увидели какой-то серенький комок, катящийся по полю прямо в нашем направлении.
Это был заяц!
Мы замерли…
Комок продолжал катиться, пока едва не уперся в наши ноги!
Обнаружив, наконец, это досадное препятствие на своем пути, заяц обковылял его и, как ни в чем не бывало, покатился дальше…
Но размышляем мы словами.
Особенно, когда делимся своей информацией с другими и пытаемся передать ход своих мыслей собеседнику вербально или эпистолярно.
Вот, именно этим-то мы и отличаемся от животных!
Но именно потому-то и мы тоже не всегда понимаем друг друга, даже если говорим на родном для нас языке, но имеем разный уровень и качество менталитета!
Другими словами, имеем разные алгоритмы передачи и восприятия информации.
Видите, как витиевато, и на каком «высоком уровне менталитета» мы выдали вам эту информацию!?
Можем изобразить еще и разные «качества» менталитета!
Пожалуйста!
Из письма Жеки Негина Татке Ларкиной:
Вы мне писали кажись вчеря
Што не люблю я вас и проче
Что серца нету у меня
Бухой я был в тот день. Короче
С кинтами перебрали чифиря.
Я вас любил
Любов ишо быть может
В моей душе пагасла не совсем
Но пуст она вас больше не тревожыт
Я ни хачу печалица нечем.
И серце есть
В нем все смишалась
Кони люди
И залпы тысячи орудий
Один сплашной ужастный вой.
И оно бьется аттаво
Не биться ведь оно не можит
Я сам ни знаю атчиво
Из письма Таты Лариной Геньке Онегину:
Я вам пишу… Чего же боле?
Чего еще тут написать?
Оно, конечно, в вашей воле
Чифирем зенки заливать!
А я? Вся измоталась! Ну, и ночка!
Что написал-то? – страшно перечесть…
Ошибок сколько – и не счесть!
И я кончаю с этой заморочкой.
Так: адрес… ник… собака… точка!
Ну, и - как, похоже?
А еще, выражаясь компьютерным языком, когда мы используем разные версии одной и той же программы.
Например, конструкторские программы, скажем, SolidWorks.
Если т.н. «юзер» открывает какой-нибудь файл при помощи более поздней версии программы, то он открывается просто и без проблем.
Но если этот «юзер» пытается опенуть тот же файл при помощи более ранней, то есть, менее «продвинутой» версии, ваш ящик отказывается этот файл опинать и пишет вам, что сорреет, но не андестедает, потому что это - фьютчерная версия.
Грубо говоря, в переводе на человеческий язык: и голова – одна, и мозги – те же, и программа (то есть, язык) - та же, но уровень – разный!
А что говорить, если вы хотите получить информацию записанную по программе, которой вообще нет в вашем ящике?
Ваш комп, в этом случае, в упор не видит эту информацию!
Как говорится: «смотрит в книгу, а видит – фигу!»
И пишет вам, что эта «папка пуста».
Ровно так же, как если вы откроете книгу, написанную на незнакомом вам языке, и тоже будете глядеть в эту книгу, но вместо информации видеть в ней «фигу».
Слова – это блоки информации, иногда в высочайшей степени позволяющие нам экономить и время, и энергию мыслительного процесса.
И не только!
Попробуйте без слов передать своему собеседнику информацию, содержащуюся в какой-нибудь простенькой фразе.
Например: «Мама мыла раму».
Вам надо будет, как минимум, каким-то образом объяснить ему, что такое «мама», и чья эта мама;
Вам надо будет объяснить, что такое «рама», из чего она состоит и для чего она служит, чтобы собеседник не спутал ее с каким-нибудь другим предметом, другого назначения;
Вам надо будет объяснить технологический процесс, скрывающийся под словом «мыла», а также инструменты и расходные материалы, используемые в этом процессе;
И, наконец, вам надо будет как-то связать воедино все эти три понятия, и однозначно выразить их отношение друг к другу.
Вот, видите, насколько усложнилась задача передачи этой простенькой информации уже только на стадии постановки этой задачи!
И насколько больше слов понадобилось, чтобы, хотя бы вкратце, обозначить вехи ее решения.
Но если вдуматься, то каждое из слов, содержащихся в описании этих вех, тоже требуют своего объяснения, куда более сложного и еще более пространного, чем вся эта «краткая инструкция» из этих четырех вех!
Именно поэтому ни один обезьяний «умелец» не может, без показа, объяснить своему «собеседнику», как сделать «палочку-доставалочку», чтобы полакомиться термитами!
Именно поэтому, по сию самую пору, они так и остаются обезьянами.
А для нас - все просто!
Мама мыла раму.
И любой первоклашка, слышащий эту фразу, сразу, образно, представляет себе и маму, и раму и что именно эта мама делает с этой рамой!
Для еще большей экономии мы зачастую пользуемся даже целыми блоками слов.
Ведь, разговаривая друг с другом, мы далеко не всегда мучительно подбираем слова, чтобы составить из них значимые фразы.
Эти фразы вылетают из нас как бы сами собой.
Потому что, когда идет привычный разговор на привычные темы, мы чаще используем привычные термины и привычные обороты речи.
И даже привычные фразы.
И если ваш визави тоже привычный собеседник, то и фразы, и даже слова могут быть не четко оформлены и даже недоговорены.
Но собеседник, тем не менее, вас прекрасно понимает, как говорится, с полуслова!
В этом плане особенно потрясающе выглядит разговор двух давнишних подруг.
Глядя на них со стороны, особенно глазами мужчины, иногда совершенно невозможно уловить нить их разговора!
Они говорят обрывочными фразами, неожиданно перескакивают с темы на тему…
Порой создается впечатление, что они говорят сами по себе, не слушая друг друга!
Но они трещат без умолку, и этот треск может продолжаться часами!
И даже расставаясь, они никак не могут закончить этот, непонятно о чем, разговор!
И прощаясь, искренне сожалеют, что не хватило времени хорошо поговорить!
Совершенно в другом плане выглядит разговор серьезных мужчин.
И уж совсем по-другому идет изложение информации «на бумаге».
Здесь повествование идет неторопливо, взвешенно, иногда весьма обстоятельно подбираются нужные слова и выражения…
Ведь полный словарь слов и выражений развитого языка составляет, порой, несколько сотен тысяч единиц!
Например, в русском – около трехсот пятидесяти тысяч, в английском – тоже, около того!
Естественно, далеко не все владеют таким словарным запасом.
Скорее всего, таким запасом не владеет ни один человек на Земле.
Словарь неплохо эрудированного человека может составлять до 40 и больше тысяч слов и выражений.
Понятно, что далеко не все владеют даже половиной такого запаса.
Поэтому, если вы излагаете свои мысли перед незнакомой аудиторией и мечтаете быть понятым, то вам приходится избегать каких-то редких слов, чтобы не показывать свою «умственность».
Но, в то же время, никак не стоит опускаться и до вульгарности!
В смысле «умственности» кошмарно тяжело читать опусы Сергея Кургиняна…
Вроде бы умный, глубоко эрудированный человек, а вот, поди ж, ты!
Кто читал, тот понимает, о чем речь.
Наконец, в разговоре «вживую» вы пользуетесь мимикой, интонацией, жестами, еще какой-то вспомогательной визуальной или звуковой информацией.
Поэтому, чтобы от животрепещущей темы, от которой дрожат все фибры вашей души, пришли в резонанс и зазвенели струны души вашего визави, у вас есть целая палитра возможностей!
И все только для того, чтобы ваши умственные потуги, наконец-то, смогли увенчаться успехом!
В крайнем случае, если вы, по лицу своего собеседника, видите непонимание или он станет вас перебивать и переспрашивать, у вас есть возможность вернуться к изложению своей информации более доходчиво…
Или вообще махнуть на него рукой и переключиться на другую тему или другого собеседника!
В «заочном разговоре» ничего этого у вас нет.
Вы - наедине с чистым листом бумаги.
Или чистым полем вордовского документа на экране монитора.
И – все!
Из всей палитры коммуникативных средств за вашей душой есть только ваше личное воображение и ваш личный, скудный запас слов.
И только этими, жутко ничтожными средствами вам предстоит попытаться возбудить резонанс в неведомой душе вашего, совершенно неизвестного вам, воображаемого собеседника!
Причем, далеко не всегда настроенного благожелательно вчитываться в ваши неуклюжие, безграмотные и косноязычные литературные изыски.
И на это у вас есть - всего лишь одна попытка!
Если у вашего читателя начнет сворачивать скулы от зевоты над вашей писаниной, все ваши потуги окажутся тщетными и напрасными…
Вот, поэтому, очень трудно и мучительно подбираются слова, излагаемые эпистолярно…
И очень досадно бывает, когда удается это далеко не всегда.
Вот почему очень многие люди, в обыденной жизни не привыкшие лезть за словом в карман, панически пасуют перед чистым листом!
Но!
Не бывает худа без добра!
Есть в этом и свои преимущества: вы не слишком ограничены во времени!
При разговоре в «режиме он-лайн», как это принято называть сейчас, или «тет-а-тет», как говорили раньше, у вас практически нет времени на раздумья, и вы должны выдавать информацию «с ходу».
В «режиме отсрочки», так назовем эпистолярный разговор, у вас есть и время подумать, и время не один раз перебрать и поменять слова и даже знаки препинания, проверить орфографию…
И даже заново переосмыслить, и может быть даже поменять всю фабулу вашего повествования!
А еще воспользоваться дельным советом одного успешного писателя, имени которого мы не помним, к сожалению.
Когда его спросили, почему его тексты так содержательны, при такой удивительной лаконичности, он ответил:
- Когда я пишу, я тороплюсь писать очень кратко, потому что стою на цыпочке одной ноги, а другую ногу придерживаю на весу той рукой, которой не пишу.
А потом сажусь в удобное кресло и… вычеркиваю все лишнее!
За стенографическую точность передачи его ответа не ручаемся, но смысл именно такой.
Зачем мы написали про эти муки писательского зуда над чистым листом?
А вспомните об «умельце», который не может рассказать, как сделать «палочку-доставалочку»!
Но не обольщайтесь!
Мы умеем это делать потому, что нас учили этому в детстве, юношестве и отрочестве.
И мы продолжаем совершенствоваться в этом всю жизнь.
Если бы и мы с вами выросли среди этих обезьяньих «умельцев», то рассказать об этом не сумели бы тоже.
Больше того!
Мы с вами так и не стали бы людьми!
Сказки Киплинга о Маугли – чистейшей воды профанация!
Известно немало реальных случаев, когда человеческие дети воспитывались вне человеческого общества, но по возвращению их в человеческую среду полноценными людьми они не стали ни разу.
Они уже не только не смогли научиться говорить, но даже жизни им оставалось, как правило, всего несколько лет…
Это тоже чрезвычайно интересная тема, но: «Нельзя объять необъятное!»
И мы с большим сожалением откладываем ее в сторону…
Словарь Эллочки-людоедки, Ильфа и Петрова, составлял чуть больше десятка слов и выражений, но это, понятное дело, художественная метафора.
Понимала она гораздо больше.
Речь в таких случаях идет об активном запасе, то есть, о словах, которые человек может свободно применить в разговоре и на письме.
Когда мы писали о 40 тысячах слов словарного запаса, мы имели в виду именно это.
Ведь понимаем мы с вами гораздо больше!
Но в обыденной жизни мы обходимся гораздо меньшим, всего несколькими тысячами.
И довольно большая часть из них уже оформлена в готовые фразы, на многие случаи привычной жизни.
Каковыми мы и пользуемся, не полезая за каждым словом в потайной карман!
Например, и в разговоре, и на письме мы часто используем какие-то устоявшиеся фразы или т.н. «штампы».
Вы наверняка заметили, что и мы, несмотря на свое явное безбожие, иногда употребляем выражения: «Слава богу!», «Дай бог!» и другие.
Это и есть штампы.
Иногда, это - словесный мусор, иногда, просто - как бисер, для украшения текста.
Если эти штампы применяются в меру и кстати – ничего страшного, иногда это даже придает повествованию какой-то оживляж.
К сожалению, есть в нашей речи и такой «оживляж», который неприятно слушать даже взрослому, прожженному мужику.
Грустно, что иногда им пользуются совсем юные, симпатичные девушки…
Этот «оживляж», как правило, используют люди с жутко нищенским словарным запасом, и он просто заменяет им отсутствующие в их черепушке слова и другие, неизвестные им выражения.
Частота его употребления всегда обратно пропорциональна менталитету употребляющего.
Нам могут возразить, что подобный «фольклор» сейчас часто можно слышать и от людей, достаточно интеллигентных и эрудированных.
И даже из средств публичной информации.
Мы позволим себе не согласиться с такими оппонентами.
Во-первых, интеллигентный человек никогда не позволит себе этого, тем более – публично.
У него хватит запаса слов, чтобы выразиться не менее сочно, но более адекватно и приличественно любому случаю.
Во-вторых, эрудиция – не синоним порядочности, и менталитет, к сожалению, далеко не всегда зависит от уровня образования и занимаемого его обладателем общественного положения…
Однако…
Давайте, все же, вернемся от этой неприятной темы обратно в первобытное прошлое.
Неандертальцы имели мозги, пожалуй, не меньше наших по объему.
Однако количество далеко не всегда равносильно качеству.
Поэтому, качественное количество - всегда лучше, чем то же самое, но порознь.
То есть, в данном случае, два в одном флаконе предпочтительнее, чем по одному, и в разных.
Так что, мы считаем, что наш непосредственный предок начал становиться человеком только тогда, когда начал учиться говорить.
Опять же, крайне интересный вопрос: а каким же таким образом человек научился говорить?
Самая очевидная версия, что через звукоподражание.
То есть, подражая звукам, издаваемым каким-то животным, они создавали узнаваемый образ этого животного.
Например, через «мяу-мяу» - образ кошки, а через «ку-ку» - образ кукушки.
И даже образ некоторых действий, например, слово «там-там» может обозначать и сам инструмент, и даже игру на нем.
Эта версия вполне логична и подтверждается словотворчеством наших детей, только начинающих осваивать речь.
Да мы и сами используем именно этот прием, разговаривая со своими, пока еще бессловесными несмышленышами: «ням-ням», «пи-пи» и т.д.
Однако подавляющее большинство слов, даже одного языка, нисколько не похожи на звукоподражание!
А если учесть еще и многообразие звукового обозначения одних и тех же предметов и понятий, но в разных языках, то становится совершенно очевидным, что это объяснение - всего лишь малюсенький осколочек, и всего лишь только видимой части айсберга.
Например, слово «человек» в разных языках звучит совершенно по-разному.
«Хомо» - на латыни, «менш» - на немецком, «мен» - на английском, «одам» - на семитских и «киши» на узбекском…
Где тут звукоподражание?
А жестовый язык глухонемых?
К тому же, каким бы это ни было неожиданным открытием для некоторых читателей, многие животные тоже переговариваются между собой, но их «слова» нисколько не похожи на звукоподражание чему-то!
Скорее всего, набор звуков, обозначающий что-то, возникал случайно и далеко не всегда закреплялся сразу.
А если закреплялся, то, поначалу, в очень небольшой, постоянной группе особей, для которой он становился привычным.
Известен анекдот, когда один иностранный специалист, вернувшись из командировки в Россию, с нескрываемым изумлением рассказывает своим коллегам о том, что российские работяги, переговариваясь между собой, называют совершенно разные вещи - одним и тем же словом!
И - что еще более удивительно! - прекрасно понимают друг друга!!!
Например, была даже шутливая песенка, на эту тему:
Есть русское слово на свете,
О нем я хочу рассказать.
Оно хоть не очень красиво, конечно,
Но – здорово, елки зеленые!
Возьмем, например, мужичонку,
Поедет он в поле пахать
И крикнет, и крикнет своей лошаденке:
«Ну, трогай же, елки зеленые!»
А утром опять на работу,
Опять ему в поле пахать…
Пойдет, о порог спотыкнется
И скажет:
«О, господи, елки зеленые!»
Ну, и так далее…
С усложнением жизни рос и усложнялся набор звуков, нужных для обозначения предметов и понятий в этой усложняющейся жизни.
И вот, на каком-то этапе усложнения, для обозначения каких-то понятий отдельные наборы звуков понадобилось произносить в связке с другими наборами, обозначающих другие понятия.
Это и было зарождением членораздельной, сложно-смысловой речи.
А наборы звуков, бывшие прежде отдельными, стали СЛОВАМИ этой речи.
Слова конкретизировали, оптимизировали и развивали мышление, мышление развивало и конкретизировало словарный запас образов и понятий, многократно взаимоусиливая друг друга.
В науке и технике это называется положительной обратной связью.
Количественно мозг нашего предка уже был готов к этому, теперь уже качественному скачку «мозговитости».
Качественный скачок «мозговитости», путем естественно-направленного отбора, повлек за собой и количественный: то есть, дальнейшую перестройку объема некоторых отделов головного мозга.
И даже изменение нашего облика!
Поэтому мозг гомо сапиенса сапиенса, как именуется наш вид современного человека, в отличие от просто гомо сапиенса, как называют неандертальца, был, может быть, и не больше по объему…
Но по содержанию - гораздо качественнее, чем у этого - просто сапиенса.
Именно, поэтому, мы - дважды «сапиенсы»!
То есть, мы имеем в своей голове «два в одном флаконе»!
Наша версия косвенно подтверждает или, по крайней мере, объясняет безуспешные до сих пор поиски злополучного «промежуточного звена».
То есть, гоминида, по эволюционному развитию находящегося между «человеком умелым» и «человеком разумным».
Скорее всего, этот процесс имел лавинообразный характер, и, по историческим меркам, произошел практически мгновенно, взрывообразно.
И, опять же по историческим меркам, совсем недавно, практически - вчера вечером.
Или сегодня утром.
Произошел он в небольшой, изолированной группе, и на очень небольшой территории, поэтому, и по временнОму, и по территориально ограниченному пространству, обнаружить останки особей этого «промежуточного звена» чрезвычайно трудно.
Попробуйте сейчас найти останки промежуточных особей между, даже не волком, а просто нормальной собакой и какой-нибудь болонкой!
Хотя известно, что и где надо искать.
Известен и период времени, всего-то - несколько сотен лет.
Но почему этот процесс произошел так быстро?
Отчасти, отбор самых мозговитых и разговорчивых произошел потому, что эти умные особи гораздо лучше питались и гораздо меньше гибли на охоте.
Но - не только!
Естественный отбор происходит довольно медленно и занимает миллионы лет.
Десятки миллионов лет понадобилось, чтобы наши мышевидные предки, получившие Землю после динозавров, развились в примитивных приматов.
Считанные миллионы лет понадобились, чтобы примитивные приматы стали высшими.
Но когда у кого-то из высших приматов мутировал ген мозговитости, бразды правления взял в свои руки НАПРАВЛЕННЫЙ отбор!
Человек, выводя новые породы животных, как раз и пользуется направленным отбором, отбирая и направляя естественные мутации в нужном ему направлении.
В природе теленку не нужно по 15-20 литров молока в день, курице не нужно нести по 300-350 штук яиц в год – она никогда не высидит и не вырастит цыплят даже десятой части от этого количества!
Но это было нужно человеку, и он это сделал.
И сделал это - за считанные сотни лет!
Кто же, тогда, это сделал с человеком?
Наш уважаемый читатель наверняка согласится, что общаться с равным, а еще лучше - с более умным, гораздо интереснее, чем с тем, который наоборот?
Наиболее вероятно, что отбор этот происходил в очень небольшой, и повторим, даже территориально изолированной от других сородичей группе особей.
Поневоле происходило близкородственное скрещивание наших «мозговитых» мутантов, и эта мутация, счастливая для нашего вида и катастрофически несчастливая для всей остальной живности на Земле, быстро и прочно закрепилась.
Немалую, может быть, даже решающую роль в этом сыграло то, что мозговитым мутантам общаться между собой было гораздо интереснее, чем с не мутантами!
Так что этот направленный, ИСКУССТВЕННЫЙ отбор произошел самым естественным образом!
Можно с изрядной долей уверенности сказать, что если бы эта первичная, случайная мутация произошла в более крупной популяции, она бы очень быстро растворилась в море не мутировавших генов.
И сошла на «нет» буквально через несколько поколений.
Например, такое никогда не может произойти в стадах антилопы-гну, насчитывающих десятки, сотни тысяч, а при миграциях - миллионы особей.
Количество нивелирует резкие пики частных мутаций и сглаживает их до общего фона, присущего данному виду.
И только когда резко изменившиеся условия резко выкосят базовый банк генетического материала, оставшийся в большинстве мутант, счастливо мутировавший в нужном направлении, может дать резкую вспышку размножения.
Кланы приматов, как правило, насчитывают только десятки, крайне редко – сотни особей.
Если бы не это обстоятельство, вполне возможно, что мы так никогда и не стали бы разумными!
Следующая, 38 глава называется: – О пользе случайностей - http://www.proza.ru/2015/07/31/950
Начало этой, 4 части - Гл. 1 – Вспомним Евклида - http://www.proza.ru/2015/05/22/528
Начало этих записок, "Забавный Генезис" - http://www.proza.ru/2015/02/02/1772