Одиночество, кроме наличия в нём отрицательных черт, имеет ещё и положительные грани. Например, оно позволяет делать то, что действительно хочется, а не то, что обязан делать в чьём-то присутствии. Например, спать в любое время суток, и столько, сколько спится; есть в любое время, когда хочется есть, а не по распорядку, установленному расписанием или режимом; двигаться, куда глаза глядят, если хочется, не насилуя свои желания и не подчиняя себя ничьей воле. Например, с утра по своему желанию проснуться очень рано и, не спеша, глядя на восходящее солнце, пить ароматный чай, заваренный с соблюдением всех канонов чайной церемонии Востока. А потом, в благостном настроении, предаться размышлениям над бытием. О чём? Да обо всём, что поднимется из глубин сознания, наличие которого составляет суть жизни. Сейчас - это размышления о вере и безверии. Что лучше для человека, верить в бога, или быть атеистом? Пожалуй, человеку верующему, верующему воистину искренне, живётся легче, чем тому, у которого нет бога. Человек верующий возлагает все свои надежды на бога, он никогда не бывает одинок, потому что рядом с ним всегда есть любимый им и любящий его бог. Если бы бог только любил верующего, а не требовал исполнения своих заповедей, не устрашал наказанием за грехи, - это был бы идеальный бог, в которого хотелось бы верить и которого хотелось бы любить. С другой стороны, у верующего появляется терпение к страданию, к бедности, к унижениям, к зависимости. Даже если у человека есть воля, она несвободна, она подчинена воле Господа. Человек верующий принимает это насилие над своей личностью. Человек верующий становится рабом государства, которое, по его разумению, создано людьми во благо человеку.
Естественно, человек не может быть абсолютно свободен. Человек всего лишь дитя природы и, поэтому зависим от объективно существующих капризов природы, естественной природы, которая подчинена вечным законам движения, развития, рождения, смерти, без добра и зла, без морали и принуждения.
С точки зрения неверующего бог разорвал непрерывность времени, прекратив существование времени до создания Вселенной.
«Вы верите в хрустальное здание навеки нерушимое, то есть такое, которому нельзя будет ни языка украдкой выставить, ни кукиша в кармане показать. Ну, а я, может быть, и боюсь этого здания, что оно хрустальное и навеки нерушимое».
Так выразил свое отношение к Мирозданию Фёдор Михайлович Достоевский. Может быть, он именно потому и боялся этого здания, что оно хрустальное и навеки нерушимое.
Я, как человек неверующий, потому и сомневаюсь в существовании бога, что человеческий бог был слишком самонадеянным, само возвеличенным, непогрешимым, хрустальным и навеки нерушимым, как здание у Достоевского.
Об эгоизме бога говорится в Библии – священной книге христианской религии:
«Всё сделал Господь ради Себя; и даже нечестивого блюдёт на день бедствия», - так говорится в Притчах Соломона, сына Давидова, царя Израильского.
Человек у меня, как у Фридриха Ницше, может здесь, на этой земле стать сверхчеловеком без божьего веления.
Суть бога в отношении к человеку проявляется словах Екклизиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме:
«Сказал я в сердце своём о сынах человеческих, чтоб испытал их Бог, и чтобы они видели, что они сами по себе – животные; Потому что участь сынов человеческих и участь животных – участь одна; как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом; потому что всё – суета! Всё идёт в одно место; всё произошло из праха, и всё возвратится в прах. Кто знает: дух человеческий восходит ли вверх, и дух животных сходит ли вниз, в землю?»
Китайский философ и поэт, Чжуан-цзы, человек, живший приблизительно в 369 – 286 годах до новой эры (н.э.) говорил:
«Состояние вселенной неуловимо, её изменения бесконечны, умирает или живёт человек в этих бесконечных изменениях. Действительно ли слились воедино жизнь и смерть, небо и земля? Или же погибает только тело, а дух бродит в одиночестве? К сожалению, об этом нельзя сказать ничего определенного. Дух бродит в одиночестве, но где он бродит? Хотя перед нашими глазами мелькает всё сущее. Однако можно с уверенностью сказать, что нет ничего, что действительно могло стать местонахождением (души) человека после смерти. Вследствие изменений возник человек. Человек в годы, отведённые ему природой, подвержен переменам, как и всё сущее, однако перемены эти происходят так быстро, что нет возможности противостоять им».
Я доверяю себе, Чжуан-цзы, Соломону, Екклизиасту больше, чем Христу.
«Кто чрезмерно нравственен, тот заменяет природу вещей».
«Когда ищут выгоды, забывают об искренности».
«Разве всеобщая любовь не ограничена?»
Да разве можно не согласиться с этими высказываниями Чжуан-цзы, как и с воистину мудрыми высказываниями, актуальными во все времена и эпохи, других китайских мыслителей:
«Почитать судьбу не имеет смысла. Если пренебрегать судьбой, беды не будет», – Мо-цзы (400 – 579 до н.э.);
«Следуй разуму и не отвергай своих естественных чувств», - Ян Чжу (395 – 335 до н.э.);
«Учение имеет лишь одно назначение – отыскание утраченной природы человека», - Мэн-цзы (372 – 289 до н.э.)
Может быть, в моих рассуждениях о вере и безверии слишком много обращения к мудрым высказываниям других людей, близких по своему мировоззрению к моему мировосприятию? Я анализировал их взгляды на волнующие меня вопросы. Я старался понять христианство и не отрицал того, что многим людям оно приносит утешение; но это утешение достигается при помощи передачи своего бремени и принятия того, что думают другие, не пользуясь своей абсолютно здоровой, критической способностью, которая является нашим первородным правом как человеческих существ.
Разве не утверждается в ветхом завете словами проповедника Екклизиаста смертность человека?:
«Всему и всем – одно: Одна участь праведнику и нечестивому, доброму и злому, чистому и нечистому, приносящему жертву и не приносящему жертвы; как добродетельному, так и грешнику; как клянущемуся, так и боящемуся клятвы.
Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают.
И любовь их и ненависть их и ревность их уже исчезли, и нет им более части во веки ни в чём, что делается под солнцем».
В этих словах Екклизиаста чувствуется логика истинной Природы, а не фанатизм религии, придумавшей бога для порабощения слабых людей через страх перед наказанием и обещанную надежду на воскресение и вечную жизнь при послушании.
«В христианстве слишком уж много того, что сделано людьми, и слишком мало того, что сделано Христом. Даже по признанию его собственных представителей оно несовершенно, и некоторые литургические увещевания, всё ещё содержащиеся в молитвенниках, звучат эхом средневековых пыток», - утверждает И.Х.Шеток в своей книге «Опыт внимательности».
Неверующий человек не имеет страха перед судом бога и не надеется на воскресение и вечное блаженство после смерти. Ему нужно успеть всё сделать здесь и сейчас. И в этом сила Человека. Кто и что сейчас и здесь на земле может помешать человеку стать сверхчеловеком? Ответ прост – только сам человек. «Непрестанное возбуждение, свойственное современной жизни, проникает в каждый фибр нашего существа во время бодрствования, а нередко и во время сна. Быстрая смена событий в частной, национальной, международной, а скоро и в межпланетной жизни всё время заставляет нас перескакивать от одного напряжения к другому, от одной эмоции к другой, вследствие чего оказываются перегруженными наши нервы и сердце. А, если же в этом лихорадочном возбуждении наступает какой-то перерыв, мы чувствуем скуку. Мы привыкли к постоянному возбуждению чувств и не знаем, чем занять ум, когда это возбуждение отсутствует». Христианская религия только успокаивает слабых духом, но не приближает хотя бы слегка к истине, столь значимой для человека ищущего и сомневающегося, пытающегося найти и понять смысл жизни.
Велика разница между Христом и Буддой, между религией христианской и буддистским учением.