ИГОРЬ И ВСЕЛЕННАЯ
В тот момент, когда Андрей уже был на пороге в СОН, Игорь (его старинный друг), сидел в сарае и при свете тусклой лампочки, которую не оставляли в покое всякого рода мошки и мушки, выпиливал лобзиком какие-то закорючки в фанерке. Перед ним лежал журнал с картинками, где были представлены шкатулки неземной красоты.
В очередной раз перенося хрупкое полотно в следующее отверстие фанерки, он услышал шаги около сарая и попытался выпрямить окаменевшую спину, дабы узнать кого это тут носит в такой ответственный момент. Это ему сделать не удалось, но зато одного неловкого движения оказалось достаточно, чтобы дзынькнуло полотно и … в дверь заглянул … пёс с классическим именем «Шарик».
- Чёрт побери! Как это? Шаги-то человеческие, а это уж точно не. Или..., - шептал Игорь, подозрительно поглядывая на пёсика, вслушиваясь в свой шёпот, и с каждой секундой всё больше ощущая, что чувство страха наполняет его холодом и уже начинает бежать через края.
Шагов больше слышно не было, Шарик дружелюбно лёг рядом, очень заинтересованно понюхав мокрым носом лобзик, фанерку и напоследок лизнув руку Игоря. Игорь в ответ потрепал пёсика по лохматой голове и стал складывать инструменты в ящик. Это его немного успокоило. Мысли не спеша потекли в другом направлении. Только сейчас до него дошло, что уже очень поздно и пора топать домой, но, честно говоря, совершенно не хотелось. Всё равно дома никого не было: отец шоферил на МАЗе с прицепом, неделями не бывая дома, а мама дежурила в каком-то интернате, то по графику, то вне графика. Поэтому и стал Игорь создавать свой мир, в котором есть всё то, что даёт ощущение смысла собственной жизни.
Когда на полке сарая появлялась очередная шкатулка, то это была не просто деревянная коробочка с красивыми закорючками, а, пусть, коробочка, но, наполненная мыслями и переживаниями того жизненного момента, когда она изготовлялась. Одним, словом – это были страницы дневника его жизни. Само собой разумеется, что сам он этого ещё толком не понимал и не ценил. Оно и понятно…
Выглянув, на всякий случай, через щёлочку в двери на улицу, Игорь увидел, что только в нескольких окнах горит свет. В Андрюшкиных окнах было темно.
- Дюша уже дрыхнет…, – с интонацией взрослого человека, видящего как малыша сморила усталость и в тоже время задумчиво, с сожалением, сообщил он лохматому псу, который от этой новости радостно завилял хвостом.
На улице, где гораздо темнее, чем в сарае, было почему-то спокойнее. Тёплый ветерок, яркие звёзды над головой, Шарик, который бегал рядом и всё время попадал под ноги. Всё это и составляло тот внешний МИР, который сейчас гармонировал с внутренним миром Игоря.
Но уж больно шатким бывает равновесие. Дойдя до двери своего дома, Игорь заметил, что кое-что изменилось. Он ещё не понимал ЧТО, но стал быстрее крутить ключом в замочной скважине, чувствуя, как холодок пробежал по спине, а звуки ласкового лета стали громкими, резкими, опасными. Казалось, ключ скрежещет так, что слышно во всём городе, а может быть и дальше.
Но вот, наконец, дверь распахнулась, и Игорь влетел в прихожую. Уже захлопывая дверь, он оглянулся и увидел…, что в сарае, откуда он только что ушёл, ГОРИТ СВЕТ! Почему-то в голове не появилось классической для этой ситуации мысли: "Ну, ёлки-палки, забыл выключить!" Или что-нибудь в этом роде. Самое интересное, что никаких мыслей вообще не возникло, а сразу начались активные действия.
Наверное все они в совокупности происходят от инстинкта самосохранения.
Что бы это ни было и как бы это не называлось, Игорь, пыхтя как паровоз, прошмыгнул на кухню, машинально поставил на электроплитку чайник, включил радио, которое на всю катушку только шипело, не произнося ни звука, погремел ложками в ящике стола и сел на скрипучий стул около длинного и крепкого стола, для надёжности упёршись плечом в прохладную стену. Замер, ожидая прихода нормального состояния. Оно действительно постепенно приходило, принося с собой уютные воспоминания.
Всегда приятно с мамой сидеть за столом, слушать бурчание пузатого радио по поводу последних новостей, наблюдать, как бесформенное и безвольное тесто превращается в бодрые румяные пирожки, весёлые сочные пироги или наоборот, в грустные маленькие и бледненькие пельмешки. Он и сам иногда подключался к такого рода трансформациям, раскладывая на краешке печи маленькие лепёшки из теста, которые начинали набухать и пузыриться.
Пока Игорь, пытался успокоить себя пением в нос, у него разыгрался жуткий аппетит, и он постепенно умял и жареную картошку с котлетами, уже давно холодную, выпил пару-тройку кружек томатного сока с солью, параллельно сжевав несколько кусочков хлеба и залив всё это горячим ароматным чаем. Оставалось только спрятать свой сытый организм под тёплое одеяло и сон сам сделает всё как надо. Страх примолк. Для верности, Игорь от души зевнул, погладил себя по животу и потянулся.
И всё было бы ничего, кабы в дверь не постучали. От неожиданности Игорь подскочил на стуле, в голове будто бомба взорвалась и в глазах промелькнули искры. С места стронутся не удавалось, мозг как-то позабыл в какой последовательности подавать сигналы на мышцы, поэтому тело после напряжения вдруг стало ватным. И вдруг он услышал голос бабы Ани, Андрюшкиной бабушки:
- Игорёк, ты дома? Иду со стайки, гляжу свет горит… Значит ещё не спит, а времени-то уже много.
- Эт ты, баб Ань? Я мигом, - радостно вскрикнул Игорёк, побежал к двери и быстро отворил её со счастливой улыбкой!
- Давай я тебе сейчас покушать подогрею, голодный небось. Целый день в сарае просидел. Ракету ты там строишь, что ли? И ведь Андрюшка такой-же. Как повис с утра на подоконнике, и весь день там с кем-то разговаривал.
-Да я уже поел. А Дюша уже спит?
-Он уже десятый сон видит и ты ложись, а то мамка утром придёт, ругаться будет, если узнает.
"Не узнает", - подумал про себя Игорь, - "А, если даже и узнает, то всё равно ничего не будет".
- Игорёк, ты когда из сарая уходил, свет забыл выключить. Мало ли что, вдруг пожар! – уже построже сказала баба Аня, - Спи ложись, а я пойду. Она всё же сначала зашла на кухню, и как-то негромко и деловито стала мыть посуду и шуршать. Эти звуки постепенно стали походить на какую-то музыку. Такая работа, наверное, и отличает профессионалов от всех прочих.
Баба Аня никогда не ругалась, не грозилась и никому ни о чём не жаловалась, разве что только самой себе. Никто никогда не слышал, чтобы и на неё кто-то поднимал голос. Спокойная, уверенная в себе, она сразу вселяла в человека уверенность, восстанавливала раненое чувство собственного достоинства. Её ирония была настолько душевна, и в то же время настолько глубока, что любой человек, послушав её, задумывался, как будто она произносила премудрые речи.
Слова лишь плоская проекция наших мыслей на безжалостно листаемые временем страницы бытия, и если их не пропитать свей душой, то они так и останутся гербарием.
Когда Игорь лёг в постель, то долго не мог заснуть и не из-за того, что было одиноко и страшно – просто было о чём подумать.
"Почему так бывает", - думал он, - "Одни люди внушают доверие и излучают надёжность, а другие страх или какую-нибудь противную нервозность, от которых хочется отвернуться, не слушать".
К сожалению, хорошие люди встречаются гораздо реже чем хотелось бы. Но именно они дают тебе возможность выбирать – идти за ними или нет. Вот эта свобода выбора и заставляет человека подрасти в собственных глазах, почувствовать себя одним из тех, кого ты уважаешь. А вот если встретился с плохим человеком, то чаще всего он начинает тебя давить, унижать, ловить на слове, пренебрежительно относится к твоим мыслям и идеям, которые ты так дорого ценил. Получается, что в этом случае у человека отнимается свобода выбора, его заставляют идти по чужой дороге. "Интересно, а что излучаю я, добро или зло. Завтра у Андрюхи спрошу. Он меня понимает"...
Приснилась ему баба Аня. Так уж получается, что во сне смешиваются мысли с чувствами. Во сне бабушка сидела за столом с грустным бледным лицом и о чём-то беззвучно говорила. Игорь никак не мог понять – то ли у неё голоса нет, то ли он оглох. Даже голова заболела. И вдруг услышал – ясный голос, прозрачный, будто из воздуха. Будто сказка, и всё понятно и так правильно, что просто мурашки по коже бегают от радости, что собственные корявые мысли так красиво можно выразить в словах. Потом баба Аня ушла, а голос остался.