Описание:
Даже если ты умер, у тебя есть два выхода - мирно лежать под могильной плитой, или... или однажды осознать себя человеком.
Примечания автора:
Автор не знаком с медициной изнутри. Не знает специфику работы полицейских. Не учил минералогию. Не разбирал транспорт на запчасти с целью когда-нибудь собрать всё обратно.
Все неточности в этих сферах списываем на это.
пролог
Мелькали деревья, дома, сверкнула река и старинный ажурный мост над ней, кольнула взгляд стальная игла на шпиле Адмиралтейства, раскинулась панорама древнего дворца последних императоров, зелёный парк с ниточками ровных дорожек. Слева остался Кривой залив, перечеркнутый короткими штрихами морских кораблей — в последнее время стало модным покупать не современные яхты, а сделанные под старину, пусть и с самой навороченной начинкой.
Арья закрыл глаза, стараясь уснуть, чтобы не слушать, как снова ругаются родители. В последнее время это стало повторяться слишком часто, с тех пор, как на участке отца нашли россыпь редкого минерала, и это разом подняло обычного фермера до уровня самых богатых людей планеты. Мать сразу захотела всё самое лучшее и дорогое, отец тоже не отставал от неё. Они переехали в роскошный дом, полный дорогих вещей. У матери появились баснословной стоимости драгоценности, отец стал менять флаеры один за другим, каждый раз всё круче и дороже. Приемы, встречи, всё слилось в непрерывный поток, за яркой мишурой которого родители не видели своего сына. Арье не нужно было это свалившееся ниоткуда богатство, противно было наблюдать, как резко изменилось поведение учителей, как они стали заискивать перед вчерашним замухрышкой. Но особенно мерзко было смотреть на враз полюбивших его одноклассниц, раньше они его не замечали, зато теперь готовы были на всё, лишь бы Арья обратил на них внимание. Из всех близких, если их можно было так назвать, не изменилась только тётя Мария, как ненавидела она их семью, так и продолжала ненавидеть. От её тяжёлого взгляда Арье всегда хотелось спрятаться.
Флаер резко вильнул вниз, и механический голос навигатора посоветовал передать управление автопилоту. Арья глянул на родителей — ну правильно, отец снова бросил ручку управления и уже вцепился матери в горло с криками и угрозами. Та уже хрипела, но что-то пыталась отвечать, и это были явно не просьбы остановиться. Флаер вилял, как грузчик после получки, отец тряс мать, Арья потянулся вперед, чтобы успеть перехватить на себя управление, пока не стало слишком поздно, и пропустил опору моста. Того самого, старинного, сделанного из камня и бетона, очень много лет назад, но всё ещё крепкого. Удар откинул парня назад, впечатал в мягкую спинку, что-то хрустнуло, и шею пронзила острая боль, словно туда воткнули штырь, на грани восприятия слышались хрипы, бульканье, стоны и ровный бесстрастный голос: «Рекомендуется передать… рекомендуется передать… рекомендуется передать…»
_____________________
Примечания:
Для удобства прочтения я буду указывать место действия и время того или иного эпизода.
глава 1
***
Городская клиника №2, месяц спустя.
— Ну, что скажете, доктор?
— Пока без изменений.
— Их и не будет, как я узнавала. При такой травме он останется парализованным на всю жизнь.
— Мы не скрывали от вас этого, фру Мякинен.
— Но по-прежнему не хотите отключать его?
— Он жив, хоть и в таком состоянии. Его мозг функционирует нормально.
— Но он в коме!
— Всегда есть надежда, фру Мякинен.
Голоса скрипели, мешали вернуться обратно в уютную темноту, где никого не было, где тишина и покой.
— Надежда на что? Что он придёт в себя? Вы сами-то в это верите?
Какой же противный у неё голос, он ввинчивается в уши, зудит надоедливой мухой, мешает… мешает… мешает!
— Вот что, доктор. Мне надоели ваши хождения вокруг шеста. Я забираю племянника в другую клинику.
— Это нецелесообразно! Я категорически против!
— Меня не интересует ваше мнение. Мой племянник недееспособен, поэтому решаю я. Подготовьте его к транспортировке.
— Как скажете, фру Мякинен.
«А тётка-то рада…» — вяло подумал Арья.
Действительно, нужно было знать Марию Мякинен, чтобы понять, что она очень довольна сложившимся положением. Почему-то Арье было ясно, что родителей больше нет, что он стал беспомощным инвалидом, полностью зависящим от тётки. Это не вызвало ни боли, ни ненависти, ему было безразлично, что и кто теперь будет решать за него. Он никогда не мечтал ни о чём особенном, всегда плыл по течению и тогда, когда отец был всего лишь скромным фермером, и когда они вошли в сотню самых богатых семей страны.
***
Клиника Святого Себастьяна, на следующее утро.
Мощные ворота в глухом высоком заборе закрывали от любопытных глаз территорию, которую все окрестные жители знали как клинику Святого Себастьяна. Говорили, что лечились здесь самые богатые люди страны, ходили слухи, что врачи делали там чудеса, возвращая к жизни любого, даже самого безнадёжного больного. Некоторые даже рассказывали, что проводили там косметические операции, возвращали красоту и молодость всем, кто готов выложить за это круглую, очень круглую сумму. И очень осторожно шептались о запрещённых операциях — мало кто знал, что на самом деле происходит за высоким забором. Огромная территория, почти в сотню гектар, разделенная на сектора, включала в себя не только собственно клинику. На неё как раз приходился совсем небольшой кусок земли, корпус в шесть этажей с парой пристроек для пациентов и парк, где гуляли выздоравливающие, а всё остальное отделялось от клиники не менее высоким и непроницаемым забором. Там можно было разглядеть ещё какие-то корпуса, высокие, прячущие за зеркальными стеклами свои тайны. А их, судя по всему было немало — вход в эту часть клиник был строго по пропускам. Время от времени туда приезжали закрытые машины, вроде тех, что перевозили заключённых, но самое странное полёты над территорией клиники было запрещены для всех малых судов, даже для полиции. Были желающие, особенно среди молодёжи, проверить, правда ли это, но всё заканчивалось ещё на подступах — всю территорию по периметру опоясывало мощное силовое поле, миновать которое можно было лишь после введения специального кода.
Такси службы городских перевозок плавно опустилось перед воротами клиники.
Охранник с таким невыразительным лицом, что можно было сразу понять, что он не человек, шагнул навстречу, поднимая руку в запрещающем жесте.
— Визит к доктору Хейкки, на три часа пополудни, фру Мария Мякинен, — тонкая рука протянула навстречу охраннику пластиковый прямоугольник.
— Проезд разрешён, — механическим голосом ответил тот, нажимая кнопку на поясе.
Ворота медленно двинулись, открывая вход, и такси тронулось с места, повинуясь приказу пассажирки.
Фру Мякинен специально заказала такси без водителя, чтобы не получить лишних свидетелей. Запись поездки, конечно, останется, но если кто-то захочет проверить, зачем приезжала в клинику Мария, она всегда может пояснить это заботой о здоровье племянника.
Миловидная девушка в строгой форме с приветливой равнодушной улыбкой проводила фру Мякинен к доктору Хейкки. Строгий и очень дорогой интерьер кабинета говорил, что в этой клинике бедных не бывает: здесь лечатся богатые, очень богатые и сказочно богатые люди.
— Добрый день, фру Мякинен, присаживайтесь. Чай, кофе?
— Чай, пожалуйста. Зелёный с лимоном, без сахара.
Фру изо всех сил пыталась показать, что она достойна, чтобы её принимали по высшему разряду.
— Может, подать печенье?
— Нет, благодарю вас.
— Тогда перейдём к делу, — доктор подождал, пока медсестра поставит на столик перед посетительницей поднос с хрупкими полупрозрачными чашечками и выйдет из кабинета. — Итак, вы бы хотели определить в нашу клинику своего племянника.
— Да, вы правы. Мальчик попал в аварию, вы вероятно слышали. Родители погибли, а он остался калекой на всю жизнь.
— Вы уверены?
— Да, перелом шейного позвонка со смещением. Я не знаю ваших медицинских терминов, но вот его история болезни.
На стол доктору легла тонкая пластина флэш-карты. Доктор внимательно просмотрел данные, потом откинулся на кресле и спокойно, даже слишком спокойно спросил, зачем им такой пациент.
— Мой племянник обречен. Он умрет, рано или поздно, но перед этим успеет измучить всех и себя тоже.
— Мы все смертны.
— Да, но не из каждой смерти можно получить выгоду, — скривила губы в улыбке фру Мякинен.
— Вы понимаете, о чём говорите?
— Разумеется. Я же не просто так пришла в вашу клинику. Будем говорить начистоту. Продлять его бессмысленную жизнь я не хочу. Как вы уже поняли, он в коме и выйти из неё вряд ли сможет. Государственная клиника не позволит мне отключить его от приборов. Вы – да.
— Смерть в престижной клинике не самая лучшая оценка для неё.
— Будто у вас никто не умирал!
— Умирали, разумеется. Как я уже сказал, все рано или поздно уходят из мира живых.
— Доктор, не будем ходить вокруг шеста! — вспылила фру Мякинен. — Мне не нужен этот… овощ. Если у вас есть возможность прекратить его мучения, я согласна.
— На что?
— На ваши условия.
— Например? Вы привозите сюда вашего племянника, и он тут тихо уходит в мир иной?
— Да.
— И вы не будете предъявлять иск клинике?
— Нет.
— Готовы подписать договор?
— Готова.
— Тогда ознакомьтесь, пожалуйста.
Фру выхватила у доктора тонкий лист и вчиталась в короткие строчки. На первый взгляд всё было в порядке, клиника не несёт ответственности, тело кремируется в присутствии свидетелей и родственников, урна с прахом и документы предаются родным. Мария выхватила ручку и черканула внизу листа.
— Ну, вот и всё, — усмехнулся доктор. — Когда привезут пациента?
— Если вы предоставите свой транспорт, то уже сегодня.
— Хорошо, — доктор нажал кнопку и приказал медсестре приготовить спецмашину для перевозки пациента.
— Всего доброго, — церемонно поклонилась фру Мякинен.
— И вам того же…
Предприимчивая дама уже ушла, а доктор Хейкки ещё и ещё раз просматривал оставленную ею карту памяти. Почесал задумчиво подбородок, фру не показалась ему слишком умной. Хитрой и жадной — да, не умной, и ясно было, что она, получив свидетельство о смерти племянника и урну с его прахом, не будет интересоваться, в полном ли комплекте его тело сгорело в печи крематория. Доктор нажал кнопку и отрывисто бросил появившейся медсестре:
— Я в корпус 5-В.
— Понятно, герр доктор.
Пятый корпус находился как раз за высоким забором, куда не было доступа посторонним. Современное здание, построенное по проекту самого модного архитектора, напичканное оборудованием, которого не было даже в правительственных клиниках, было необычно тихим. Не сновали по коридорам клерки и медицинские работники, лишь изредка пройдут с деловым видом строгие мужчины и женщины. Даже беглый взгляд на их холодные выражения лиц отобьёт всякую охоту для общения. Вот и доктор Хейкки не задерживался в коридорах, направляясь сразу в нужный кабинет.
— Доброго дня тебе, Элевис…
— И тебе, старый маразматик! — приветствовал Хейкки сидевший за столом тучный мужчина с розовым младенческим лицом. — Что-то новенькое?
— Даже и не знаю… — протянул тот, усаживаясь напротив приятеля. — Вот, посмотри…
Он положил на стол флэш-карту, и пока Элевис просматривал данные, налил себе кофе, по опыту зная, что хозяин кабинета предпочитает не использовать для этого секретарей.
— Как интересно. А кто родственники?
— Одна жадная дама, тётка по отцу. Она уже подписала документы, что не будет предъявлять клинике каких-либо претензий.
— Замечательно, — просиял Элевис, просмотрев договор и особенно внимательно подпись под ним. — Значит, ей нужно, чтобы парень тихо скончался…
— Да.
— Чудненько…
— Да, — ухмыльнулся Хейкки.
— Чудненько… — повторил Элевис. — Молодое тело, полное здоровых органов, которые никому не нужны.
— Кроме нас.
— Да, кроме нас… и самое главное, никто не будет задавать лишних вопросов!
— Именно! — поднял вверх палец Хейкки.
— Когда привозят тело?
— Уже везут…
— Чудненько! Думаю, что дня через три можно будет нормально похоронить то, что от него останется.
— Пожалуй, да!
Приятели переглянулись, такая удача, как молодое, почти не тронутое и живое тело бывает редко. А уж если у него нерадивые или равнодушные родственники, так это вообще шанс один на тысячу.
***
Клиника Святого Себастьяна, три дня спустя.
— Сегодня мы собрались здесь, чтобы проводить в мир иной Арью Кёлхана, чей жизненный путь трагически прервался в самом начале. Всегда жаль, когда уходят столь юные…
Фру Мякинен сидела прямо, слушая привычные для пастора слова. Густая вуаль скрывала от нескромных взоров её лицо, и женщина расслабилась, считая, что изображать скорбь она не будет. Наконец, сбылись все её мечты, сейчас только она является настоящей владелицей всего богатства. Глупый братец и его не менее глупая жена не успели растратить всё, что так неожиданно свалилось им на голову. Но есть всё же справедливость в этом мире, погибли бездарно, жаль вот только сынка своего не прихватили. Но она исправила эту досадную ошибку, последний претендент на то, что по праву должно принадлежать ей, мёртв. Ещё несколько минут и его труп сгорит в печи, останется только прах.
— Прах к праху… — подтвердил мысли фру пастор.
Когда много лет назад Мария узнала, что отец всё оставил брату, она испытала сначала недоумение, разве она менее достойна? Пусть не вся земля, пусть часть, но ведь ей даже денег не оставили, только небольшая сумма в приданое. Потом появилась обида, почему её, умницу, красавицу обошли ради никчёмного мальчишки, которого она невзлюбила с самого его рождения. Мачеха пыталась успокоить, объяснить, что с такой красотой и пятьюдесятью тысячами приданого она с лёгкостью найдёт себе хорошего мужа, но Мария не слушала. Ненависть к более удачливому брату пришла позже, когда на участке нашли залежи редкого минерала. Подумать только, буквально под землёй, нужно было всего лишь копнуть поглубже. И вот он богач, а она сидит с жалким куском в руках. Быть может, не осталась она вдовой, ей было бы проще, но дочь на руках, очень ограниченные средства и швыряющий направо и налево деньги брат - просто бесили. Ничего, зато теперь всё, как должно быть, жалкая семейная ветвь отсохла, оставив на стволе крепкий побег. Теперь её дочь, её Эмилия, стала завидной невестой и найдёт своё счастье. Если для этого нужно было отключить от приборов овощ, в который превратился Арья, то она не стала колебаться ни секунды.
— Вы можете подойти попрощаться.
Фру Мякинен подошла к гробу, глянула на бледное лицо племянника и решительным шагом вернулась на своё место. Достаточно для прощания, а образ последней помехи на пути к богатству, она сохранит навсегда.
__________________
Примечания:
именование мужчин - герр
женщин - фру
девушки фрёкен
денежная единица - крона и полукрона.
Почему? Мой мир, мои правила.