- Это как понимать!? – начальник цеха пластмасс Нечаев еще был в коридоре, а его грохочущий голос уже ворвался в открытую им дверь объединенного профсоюзного комитета завода и заметался от стены к стене. – А что у нас уже руководство цеха веса и мнения не имеет?
Этот вопрос он задал, уже войдя в кабинет, возбужденно сопя и нервно поводя крутыми плечами. Зная, что сейчас последует еще более бурная словесная лавина, председатель профкома, повидавший на сво-ем веку всяких ораторов украинец Беденко, вышел из-за стола и, не давая Нечаеву открыть рот, невинно спросил:
- Ты, Коля, что куришь?
Начальник цеха, как-то обмяк, машинально полез в карман куртки, достал пачку сигарет и протянул ее Беденко. Тот, не спеша рас-курив чужую сигарету, затянулся и сквозь выпускаемый дым участливо спросил о том, что же стряслось в цехе?
- В цехе у меня все в порядке! – ответ последовал уже в приглу-шенном тоне. – Это вот у вас непонятно кто и как командует.
- Это ты о чем? – Беденко настороженно уставился на собесед-ника.
- А вы на заводскую Доску почета посмотрите, – начальник цеха ткнул пальцем в направлении окна, выходящего на заводскую террито-рию, где возле проходной монументально стояла Доска почета.
- А, ты вот о чем, – председатель заводского профсоюза облег-ченно вздохнул. – Да, ты прав – подкрасить ее надо, и обновить к про-фессиональному празднику.
- При чем здесь подкрасить? – Нечаев вновь начал нервничать. – Иван Христофорович, пойдем, сам все увидишь.
Начальник цеха чуть ли не силком повел председателя профкома к Доске почета. Тот, придя на место, и осмотрев вверенную ему наглядную агитацию, изъяна не нашел и вопросительно уставился на Нечаева.
Тот, поняв недоумение Беденко, вновь ткнул пальцем в правый верхний угол Доски, где была прикреплена фотография улыбающегося молодого человека с задорными глазами и вихрастым чубом. Близору-ко прищурившись, профсоюзный босс по слогам прочел:
- Евгений Горохов, аппаратчик 5-го разряда цеха пластмасс. – Он перевел взгляд на Нечаева и с легким раздражением спросил – в чем криминал?
- А в том, что этого умника никто не выдвигал на Доску почета! – злорадно ответил начальник цеха. – Я вчера из отпуска вышел и сразу его лицо на этом стенде узрел. А когда я уходил в отпуск, то там висел Егор Иванович Чеботарев, который уехал жить к сыну в другой город. Значит это Горохов, который у меня в печени сидит, целый месяц незаслуженно находился среди лучших людей завода, раз вы его туда не вывешивали и ничего не знаете о том, как он там очутился!
- А он что – пьяница или прогульщик? – председатель профкома наморщил лоб. – Судя по разряду, работник он толковый, хотя и моло-дой.
… Нечаев поморщился и как-то нехотя ответил:
- По работе к нему претензий нет. Но уж больно он много во-просов задает. И вообще – не люблю я таких слишком грамотных. Иван Христофорович, разберись, пожалуйста, как он туда самозванцем попал!
Последняя фраза прозвучала так жалобно и противоестественно для крупной, мускулистой фигуры начальника цеха, что Беденко даже удивленно вскинул на него глаза.
… Расследование, проведенное начальником цеха и председате-лем объединенного профкома, ничего не дало. Охранники на проход-ной ничего не видели. А Евгений Горохов удивленно глядел на обоих начальников и яростно отрицал свое участие в этом деле. Он даже бла-годарил их за то, что они сообщили ему о фотографии на Доске почета, и что он сам на себя посмотрел. И что он жалеет о том, что не успел принести фотоаппарат, чтобы на память и для истории сохранить этот факт. Серьезно глядя в глаза Нечаеву и Беденко, Горохов просил их не спешить снимать фотографию – он начнет работать еще лучше и тогда достойно займет свое место на Доске почета. В конце концов, аппаратчик был отправлен работать в цех, хотя начальник цеха грозил кому-то кулаком, бил себя в грудь и уверял Ивана Христофоровича, что это дело рук самого Горохова и его надо «дожать».
«Дожимать» Беденко никого не стал, а поехал в фотоателье, где делали фотографии для заводской Доски почета. Мастер взял фото Го-рохова и, не вдаваясь в детали, сказал, что это его работа. Какая-то де-вушка приходила с фотографией этого паренька и попросила сделать с нее точно такой же портрет, как он делал по заказу завода. Просьбу он исполнил, девушку больше не видел и кто она такая – не знает.
Круг замкнулся. Посовещавшись, Нечаев и Беденко не нашли повода наказать Горохова за такое хулиганство и, даже, политическую акцию. Поэтому решили шум не поднимать, дабы в парткоме, а тем паче в одном всевидящем спецоргане, не сделали далеко идущих выводов. Фотографию сняли, и председатель профкома запрятал ее подальше в стол.
…Прошло полгода. Цех пластмасс регулярно выполнял план. Директор хвалил Нечаева, а он, в свою очередь, мастеров и рабочих. Перепадали благодарности и премии и Евгению Горохову. Однажды, в порыве откровенности, начальник цеха один на один в своем кабинете сказал аппаратчику:
- Неплохой ты, парень, Горохов. В работе хваткий, умеешь ду-мать, но язык у тебя длинный.
- Так я, разве, Николай Витальевич, не по делу говорю или для себя стараюсь? – Евгений с горячностью перебил своего начальника. – Я же для пользы цеха предлагаю! Ну, бывает, что пошучу. Так это же не со зла, а для разрядки
- Вот ты и сейчас, не дослушав, – гнешь свое, – Нечаев безна-дежно махнул рукой. – А был бы ты такой, как все, не выставлял бы меня своими вопросами дураком, глядишь – бригадиром бы стал или на заводскую Доску почета твой портрет повесили бы.
- А он уже там был, Николай Витальевич. Видя, что вы, пытаясь подмять меня и переделать под свои принципы, сознательно принижаете мои заслуги, я, от обиды, сделал свой портрет и повесил его вместо Чеботарева. И вы, думаете, что кто-то кроме вас это заметил? Как бы ни так! Я специально после смены (вроде поджидаю кого-то), возле Доски почета туда сюда вышагивал. Надеялся, что кто-нибудь остановится и скажет: «Товарищи, смотрите, вот он, Горохов, который на Доске вывешен! Молодец, парень!». Но все проходили мимо и эту вашу Доску в упор не замечали. Так что я лучше без такого поощрения останусь. А премии я за свою работу в любом случае получу, и никуда вы от этого не денетесь.
… Аппаратчик встал со стула, виновато развел руки, дескать – не взыщите, если что ни так сказал, и вышел из кабинета Нечаева. В наступившей тишине было слышно, как по трубам отопления бежит вода.