Как уже упоминалось, одноклассники вообще не трогали Марка. Его не считали одним из «своих», но и настоящим, классическим изгоем он не был — скорее просто дополнение к коллективу, ненужный балласт, на который всем давно наплевать.
Так вели себя и считали все.
Но парень, только пришедший к ним, ещё не знал об этом, что обернулось самыми непредсказуемыми последствиями.
Был один из тех дней, когда объективно ничто не предвещает беды, но в то же время какая-то опасность, напряжение прямо-таки царит в воздухе, навевая на беспокойные мысли. Марк чувствовал это, но ничего не предпринимал, да и что бы он мог? Но стоило «новенькому» появиться в кабинете, как ему тут же захотелось встать и уйти оттуда.
Это был один из тех людей, которые считают себя превыше всех, и те, кто падает пред ними ниц, заслуживают малого их снисхождения. Высоко поднятая голова, презрительный взгляд, насмешка во всём внешнем виде — всё это было присуще новому однокласснику.
Для Марка его приход был напоминанием о королеве, отчего становилось не по себе.
Это был жалкий человек, урод, по его мнению, совершенный урод, нашедший утешение в возвеличивании себя, в создании такого своего образа, одновременно смешного и печального.
Поначалу он его не замечал: он уже моментально сошёлся с некоторыми одноклассниками и лишь изредка своим мерзким взглядом осматривал класс, быстро, наспех, ничего и никого при этом не комментируя.
Но потом…
Потом его взгляд стал подолгу останавливаться на Марке, но, как ни странно, в нём не было ни насмешки, ни осуждения — лишь искренний, неподдельный интерес.
Впрочем, этот странный парень быстро овладел собой и уже через три урока подошёл к нему с выражением полнейшего нахальства на лице.
Что случилось потом, Марк уже слабо помнит. «Новенький» сказал что-то про глухонемоту, криво засмеялся, но это всё слилось в нечто размытое и нечёткое — главным было то, что он испытал, когда всё это услышал. Он посмотрел прямо в глаза обидчику и в тот момент чётко понял, что это даже не человек, так, ничтожное гадкое существо, мышь, вдруг попавшаяся под ноги. Вспомнил своего ангела, безвозвратно ушедшего от него, и испытал такое отвращение, какое, наверное, ни к кому и ни к чему никогда не испытывал.
И, совсем не думая о последствиях такого опрометчивого поступка, начал говорить.
Это был, наверное, первый раз за несколько лет, когда Марк вот так вот, без серьёзного повода, обратился к кому-то, так что все замерли, едва услышав его голос.
А уж когда осознали, что он говорит, и вовсе были шокированы.
А говорил он о том, как жалок новый одноклассник, что он недостоин даже стоять рядом с той, кто ушла от них год назад, что все они даже не люди и нет среди них Человека, что внешний мир — это просто чья-то злая шутка, настолько всё глупо и ничтожно…
Что-то всегда мешало ему, на протяжении всей его жизни. Что-то сильное и жаждущее вырваться на волю.
Быть может, это его душа, он настоящий — не тот, каким сделало его общество, а тот, каким он оставался где-то глубоко в душе? Что ж, всё возможно в этом безумном мире. И тогда, в тот судьбоносный день, это «что-то» всё-таки открылось для всего мира, заставило его говорить, не замолкая, раскрывать свою душу, высказывать то, что так долго не давало ему покоя...
Как же противен был ему этот парень, как же это контрастировало с его вечным спокойствием!
Одноклассник же первое время стоял как вкопанный, потрясённый неожиданным отпором. Затем пытался отвечать, тем самым лишь подливая масла в огонь, раззадоривая Марка всё больше и больше — а затем, окончательно сбившись с толку, попросту рассмеялся. Всё так же презрительно и насмешливо, всё так же мерзко… его смех подхватили и остальные. И вот уже все от души смеялись над ним, над человеком, которому было глубоко плевать, кто там над ним смеётся.
Он просто собрал вещи и вышел оттуда, вышел из школы, пошёл навстречу неизвестности, сам не зная зачем.
Ему было так легко, он всем сердцем чувствовал великую свободу, ему хотелось закричать как можно громче — наконец он обрёл хоть какое-то душевное спокойствие… И Марк забыл обо всём: о новом отвратительном однокласснике, о королеве, о школе, обо всём внешнем мире, да и клетке тоже — более не существовало ничего. Только он сам и величественное пасмурное небо.
… Так гулял Марк до самой ночи. Когда ноги совсем отказывали — садился на ближайшую скамейку или прямо на землю, отдыхал, а затем — снова в путь. Больше всего на свете ему хотелось остаться одному, остаться в покое и самостоятельно всё обдумать.
Когда он ясно осознал, что одноклассники смеялись над ним, сочли его слова глупыми, а его самого — не стоящим уважения, он не почувствовал ничего. Ни шока, ни грусти, ни отчаяния… ни страха. Ему было попросту всё равно на чужой смех, на то, кому там плевать на его чувства.
Равнодушие. Равнодушие и полная независимость.
Марк понял: если он самодостаточен и не тратит своё время и нервы на переживания о мнении других, если он никак не зависит от этого мнения, то и клетки его не существует.
Ведь, в сущности, из-за чего возникла эта клетка?
Из-за мнения окружающих.
Его отвергли, его не захотели принять в своё общество, и он не нашёл ничего более умного, чем запереться в себе.
Ведь клетка — это он сам…
И что дальше? Возвращаться в привычную жизнь, закрываться в себе? Пытаться контактировать с внешним миром? Вливаться в социум, хорошо закончить школу, поступить в институт, найти приличную работу, создавать семью, такую же примерную, как и он сам? Но… зачем? Долгое время ему было всё равно, какую оценку он получит (учился он только по инерции), кем быть ему в будущем, что вообще будет дальше, в далёких "завтра" и "через год"? Но теперь пришло время задуматься.
А что ему делать со своей жизнью?
Когда он понял, что независим, а клетка лишь плод его фантазии, который вполне можно убрать, лишь средство самозащиты, а за плечами у него несчастная любовь и разочарование во всём внешнем мире, он задался логичным вопросом: «А как дальше?» Действительно, стоило ему отойти от шока, неминуемого при таких выводах, Марк почувствовал себя совершенно беспомощным, как ребёнок, только-только появившийся на свет. Что за мир его окружает? Какую дорогу выбрать, как и куда идти? Кто ответит на все его вопросы?
Только он сам.
С этой новой жизнью ему суждено справиться самому, как и со старой.
И тогда ему впервые пришло в голову, что без близких людей приходится тяжело. Раньше он довольствовался своим одиночеством, находя в нём утешение и спасение, но теперь ему так хотелось, чтобы кто-то поддержал его, указал путь или хотя бы помог разобраться со всем этим.
Но как найти этого человека, если он одичал в своей клетке и совершенно не умеет общаться с людьми?
Вся жизнь его была неправильной. Все шестнадцать лет оказались чудовищной ошибкой, которую нужно поскорее исправить, дабы не стало ещё хуже.
Но… как?
Как? Вот он, главный вопрос, на который Марк упорно не мог ответить.
Нельзя полностью менять своё поведение и быть со всеми доброжелательным: не поймут и осудят, отвергнут, точно так же как и в детстве. Но продолжать вести себя так же нельзя. Тогда… что делать?
«Быть свободным», — пронеслось у него в голове. Свободным… быть может, стоит просто наслаждаться жизнью, спокойно обращаться к кому-то, если захочется или понадобится, гулять, смотреть на небо, дышать свежим, свободным воздухом? Перестать прятаться и быть собой?..
Но что такое «быть собой»? Разве не он, не настоящий он, сидел в клетке, загнанный и забитый? Разве это была не его душа? Тогда кто это был?
Марк остановился и тяжело вздохнул. Нужно смотреть правде в глаза: не он это был, кто угодно, но только не он, и это нужно, просто необходимо исправить. Быть свободным… что ж, он попробует. Может, так ему действительно станет лучше?..
И именно тогда завершилось его взросление.
***
Незаметно пролетело два года новой, удивительной жизни. Марк переехал в другой город и изменился до неузнаваемости: стал улыбчивым, радостным, стремившимся со всеми познакомиться и всё узнать. У него появилось множество друзей и знакомых, а его самого можно было по праву назвать счастливым.
Вот только в глубине души он всё ещё любил свою бывшую одноклассницу и никак не мог перестать о ней вспоминать, забыть её, избавиться от этих чувств, как избавился он от своей клетки. Ни одна девушка, с которой он хоть сколько-нибудь общался, не была похожа на неё: его ангел была уникальной, единственной в своём роде.
Он успокаивал себя тем, что у них действительно ничего бы не получилось, слишком они разные и губительные друг для друга — и всё же порой на него накатывала ужасная тоска.
Но однажды случилось удивительное.
Вы, верно, уже догадались?
Марк гулял по шумным городским улицам (это вошло у него в привычку) и вдруг почувствовал мощный толчок в спину, от которого едва не повалился на землю.
В него врезалась девушка.
Та самая девушка.
Когда они поняли, что к чему, бывшие одноклассники потеряли дар речи. Они смотрели друг другу в глаза, повзрослевшие, изменившиеся, и никак не могли поверить в то, что это — реальность… реальность, преподнёсшая им внезапный, но приятнейший сюрприз.
Они засмеялись, то ли от нервов, то ли от бесконечной радости. Ведь они снова были вместе, вот они, совсем рядом, только руку протяни!
Она изменила причёску и стиль одежды, но глаза её горели тем светом, который был так присущ его, Марка, ангелу — и в ту минуту она вновь стала той, кого он привык видеть, точной её копией… потом они начнут разбираться, вновь знакомиться друг с другом, и им, безусловно, понадобится время, чтобы поверить в их встречу и сохранившуюся взаимность чувств. Но это всё потом.
Сейчас они просто вместе и просто счастливы.
По-настоящему.