Элеонора Анджиевская, успешно сдав вступительные экзамены, стала студенткой первого курса строительного факультета Красноярского политехнического института. Сенсация оказалась шокирующей для её близких. Дело в том, что в семье Анджиевских все были врачами. Бабушка, Ядвига Леонардовна, в 1915 году, во время первой мировой войны, шестнадцатилетней девушкой пошла в сёстры милосердия. В госпитале встретила своего будущего мужа, хирурга Михаила Анджиевского. Молоденькая Ядя влюбилась в него без памяти. Он был на десять лет её старше, казался ей очень взрослым, умным и строгим. Однажды Яде пришлось ассистировать ему во время операции. С тех пор навсегда осталась она ассистенткой в его жизни. Ни на шаг не отходила Ядвига от своего дорогого Мишеньки. Не пугали её ни тиф, ни голод и холод, ни отсутствие налаженного быта при полевых госпиталях и санитарных эшелонах. Лишь бы быть при муже, проследить, чтобы поел и хоть сколько-нибудь поспал в сутки. Да, она не стала врачом — слишком уж страшное лихолетье пришлось на её молодость. Но зато вырастила двоих сыновей. Оба врачи. Старший Юра, Эличкин отец, — хирург, пошёл по стопам отца. Младший, Эдик — анестезиолог, защитил кандидатскую диссертацию. Сейчас работает над докторской. Жаль, отец не дожил до такого события, умер пять лет назад. Но зато Мише, по воле божьей, не довелось пережить смерть своего долгожданного первенца, Юрочки. А вот ей, Ядвиге Леонардовне, пришлось испытать ещё и это. Ни одной матери, ни одному отцу не пожелает она пройти через такое...
У Эдика нынешняя жена врач. Женился в первый раз на учительнице. Не заладилась их жизнь с самого начала, разошлись. Со второй женой вместе работают. Живут, душа в душу. Может, на самом деле род Анджиевских принимает только медиков? Да покойный Юрочка в гробу перевернулся бы, узнав, что его дочь нарушила семейную традицию. Нехорошо это! Старшая внучка Ира, на десять лет раньше Эли родилась, тоже врач. В больнице работает, на «скорой» подрабатывает. Замуж вот пока ещё не вышла... Да когда ей? Трудится день и ночь. Маша, жена (вдова уж!) Юры, — стоматолог. Она шутит: курица — не птица, стоматолог — не врач. Так, не так, а всё равно — медик. В военной части, где Маша работает, её уважают. Солдаты с удовольствием у неё зубы лечат. Говорят, что у Марии Николаевны рука лёгкая.
Ядвига Леонардовна сидит у невестки на кухне. Они пьют чай и обсуждают то, что уже целый месяц не оставляет их в покое.
— Что ей вздумалось? — в сотый раз задаётся одним и тем же вопросом Ядвига Леонардовна. — Не понимаю, в кого она такая экстравагантная? Неужели... — она обрывает себя на полуслове.
Но Мария Николаевна и без того знает, кого имеет в виду свекровь. У Михаила Германовича был младший брат. На него возлагались большие надежды как на будущего доктора. Но случилась революция. Марк, не доучившись, бросился в пучину этого хаоса, грязи и крови. И ладно бы хоть медиком воевал! Нет, комиссаром погиб где-то... Воспоминания о Марке обычно заканчивались горестным молчанием.
— Эля всегда любила рисовать. И получалось у неё очень неплохо. А какие замки лепила она из песка, помните? — в очередной раз Мария Николаевна пытается объяснить поступок дочери.
— Ну и что? Врачам никогда не было чуждо искусство! Михаил Германович великолепно играл на скрипке, если ты помнишь. Это помогало ему поддерживать руки в форме. И мальчики учились игре на фортепиано. Но это не значит, что они должны были стать музыкантами.
— Да, конечно помню. Ну, в конце концов, девочка сделала свой выбор, и мы должны с этим считаться.
Мария Николаевна — хорошая невестка. Она редко перечит властной Ядвиге Леонардовне. Но сегодня у неё был трудный день, она очень устала и ей не хочется переливать из пустого в порожнее. У Элички характер бабушкин. Если уж что втемяшит себе в голову, ничем её не переубедишь. Сказала, что будет архитектором, а не врачом и баста! Что ж, материнское дело — помогать дочери, а не становиться на пути. Пусть учится. Вон какая довольная приехала сегодня из института. Первый день занятий, говорит, прошёл интересно. Правда, ребята ещё в колхозе перезнакомились, а она одна пока. Ничего! Эля девочка общительная, успеет найти себе друзей. Всё-таки политехнический институт — мальчиков должно быть много. А в колхоз ей совершенно незачем ехать. Слава Богу, у них есть возможность освободить девочку от этого наказания — Иришка у своей подруги сестре справку достала. Вот, кстати, Ириша так и не смогла найти себе жениха в мединституте. Там парней — раз, два и обчёлся. Может, оно и к лучшему, что Эля в политехническом будет учиться. Глядишь, побыстрее найдёт замену своему непутёвому Лёньке Жукову. Вот ведь, привязался! В школе ещё заметил красивую девочку. Проходу ей не давал, пока не стали встречаться. Старше Эли на три года. Сейчас в сельхозинституте учится на третьем курсе. Спортсмен. Ох, не нравится этот боксёр Анджиевским! Категорически не нравится!
Размышления женщин прерываются криком с улицы:
— Эля! Эля! Выходи!
— Вот ещё! Лёгок на помине! Только о нём подумала! — досадливо морщится Мария Николаевна.
— Не поминай чёрта всуе! — недовольна и Ядвига Леонардовна. — С этим тоже нужно считаться, Маша?
— Ну, а что делать, Ядвига Леонардовна? Не запирать же мне дочь на замок, всё равно по-своему сделает. Этим уж она, извините, в вас — ни дать, ни взять...
Бабушка и сама знает это. Но она — это она. На такого вот Лёньку в своё время и не взглянула бы...
— Эля! Эля! — не умолкает голос на улице.
Из окна кухни со второго этажа очень хорошо не только слышно, но и видно парня. Он взгромоздился на детскую качелю и, раскачиваясь на ней, вызывает свою подругу. Соседка с верхнего этажа стандартной хрущёвской пятиэтажки высунулась из своего окна и так же, как Лёнька, не стесняясь, кричит во всю мощь своего голоса:
— Ты чего разорался, а? У меня, может, ребёнок спит, а ты орёшь во всю глотку? — потом вдруг завизжала, как резаная: — А ну, немедленно слезай с детской качели, окаянный, раздавишь!
Лёнька и не подумал пошевелиться. Он поднял голову вверх и негромко, лениво процедил:
— Закрой пасть, ребёнка простудишь!
Женщина и вправду захлопнула на минуту рот, пытаясь осмыслить услышанное. Но быстро придя в себя, она снова закричала:
— Ах ты, хам! Да я сейчас милицию вызову! Это ж надо, девчонка вроде порядочная, а с такой шпаной связалась! И куда мать смотрит?
Ядвига Леонардовна с неодобрением поглядывает на невестку, ожидая её реакции. Мария Николаевна не выдержала. Она вошла в зал и произнесла ледяным тоном, обращаясь через дверь к дочери, закрывшейся в своей комнате:
— Элеонора! Выйди на минуту, пожалуйста!
Эля в этот момент наводила порядок в ящиках своего письменного стола. Она не слышала криков Лёньки, потому что окно спальни выходит не на детскую площадку. Но Лёнька и сам сообразил, что подруги нет в кухне. Он поменял дислокацию, и вот его крик раздаётся уже со стороны спальни девушки:
— Элька! Выйди!
Эля быстро всё поняла, взглянув на мать. Она чмокнула её в щёку и сказала:
— Мамуля! Я на одну минуту!
— На одну, не более! — с металлом в голосе ответила Мария Николаевна дочери.
Эля, сменив домашние шлёпанцы на осенние туфли, накинула на себя лёгкий плащ и выскочила из квартиры. Мария Николаевна вернулась в кухню к свекрови.
— Муся! — страдальчески наморщив лоб, сказала Ядвига Леонардовна. — Ну, разве можно допускать такое?
— Но, если она не выйдет, он будет кричать до утра, пока Эля не поедет в институт, поверьте мне, Ядвига Леонардовна!
— Надо же что-то делать с этим!
— Я понимаю, но что делать?
— Ах, Боже мой! За что такое наказание?
В это время открылась дверь, и появилась Эля с цветком розы. Вид у неё был сияющий.
— Вы всё ещё чай пьёте? — только сейчас она заметила, что чаепитие с тортом, устроенное по случаю первого дня её занятий в институте, продолжается уже не один час.
— Откуда цветок? — не отвечая на вопрос внучки, задаёт встречный бабушка.
— Подарок по тому же случаю, что и ваше чаепитие.
— Батюшки! Наш кавалер настолько галантен, что не побоялся исколоть руки, срывая розу на клумбе? — неподдельное удивление Ядвиги Леонардовны приводит Элю в восторг.
— А ты думала? Разве я не заслуживаю этого? — Эля подбегает к бабушке, обнимает её, кладёт свою красивую чёрненькую головку, увитую мягкими кудрями, к ней на плечо.— Ты неподражаема, Ба! В октябре — на клумбе розы...
Все знают, что в октябре в Красноярске на клумбе вряд ли сыщешь розы. Парень, явно, купил цветок у торговцев на рынке.
— Ах ты, подлиза! Пойдём, проводишь меня домой!
Ядвига Леонардовна прекрасно понимает, что внучка любым способом сейчас выпросит у матери часок на прогулку с другом. Та вряд ли сумеет отказать. А это непедагогично! Таким образом свекровь решает помочь и невестке, и внучке.
— Мамуля! Я ненадолго! — радостно сообщает матери дочь.
— Эля! Уже смеркается. Проводи бабушку и дотемна вернись домой. Не смей нигде задерживаться.
— Хорошо, мамочка, как скажешь!
Эля помогла бабушке одеться, и они отправились домой к Ядвиге Леонардовне. Идти было недалеко, поскольку квартира, где жили свекровь и старшая дочь Марии Николаевны Ира, находилась в соседнем доме. И нужно было пересечь детскую площадку, чтобы довести бабушку до места, посадить в лифт и дождаться, пока она помашет из окна своей кухни на седьмом этаже. Мария Николаевна знала, что после этого Эля до темноты будет стоять у подъезда или на площадке между этажами со своим ненаглядным другом. Но у матери уже не было сил читать нравоучения дочери. Потому что рано утром надо снова трястись в переполненном автобусе на работу. Завтра следует забежать к командиру санчасти и напомнить ему, что в ближайшее время она не сможет выезжать в командировки. Потому что дочь стала студенткой и хотя бы первые месяцы надо последить за её режимом. Бабушка уже не в том в возрасте, чтобы контролировать Элю. А ту не заставишь поесть, она и не вспомнит. Наживёт язву, не дай Бог! Мать в заботах. Это у дочери самое счастливое и безоблачное время — юность. Ах, если бы молодость знала, если бы старость могла!