ХРИСТОС СО СВАСТИКОЙ НА РУКАВЕ
РАЗВЕДОТРЯД
Я посмотрел на бугристые сосульки в глубине пещеры. В них была явная примесь синего цвета.
«Медь?..» - подумал я.
- Я пойду, - сказал Николай Иванович. – А вы побудьте здесь... Вам ещё институт кончать.
Над входом в пещеру нависла скала, и надо было выйти на шаг. Он грузно поднялся с камня, опустив забрало шлема. Сквозь прозрачное забрало была видна его густая седая борода. Я всегда удивлялся, как она там помещается.
- Бросьте, дедушка, - сказала Аглая.
Она называла своего дедушку на «вы».
Тряхнув головой и сбросив со лба прозрачное забрало, она подняла тяжёлую ракетницу и сделала шаг из пещеры. Что-то свистнуло, и ей в живот смачно шлёпнулась лепёшка прилипалы. Аглая покачнулась и резко дёрнув рукой в перчатке за бородавчатую зелёную лепёшку, отодрала её от пятнистого тёмно-зелёного комбинезона лёгкой защиты.
- Подожди!.. – протянул руку Николай Иванович.
Но было уже поздно.
Аглая прищурилась и запустила в небо сигнальную ракету, искоса посмотрев на меня насмешливыми синими глазами. Она считала меня рохлей... и даже немного слюнтяем. Хотя мне и удалось установить на пещере «вратаря». А это было нелегко.
Я потёр бок.
Он болел там, где был прокушен армированный бронекомбинезон. Хорошо, что я вовремя глотнул из пузырька с му-асфиксином.
"Вроде, начинает действовать", - подумал я.
В следующую секунду ракета взорвалась на высоте пятьдесят метров. Недолёт… Огромное черепашье дерево с глянцевитыми наростами зелёного панциря выпустило свою «мухоловку». Ракета была запрограммирована на взрыв в случае неудачи. Во все стороны веером разлетелись ярко-красные брызги.
То ли от дерева, то ли от ракеты…
- Сейчас, дедушка…
Аглая уже стояла на коленях перед снова севшим на камень Николаем Ивановичем, слегка отодвинув вниз край сгоревшей эластоброни комбинезона и крепко перевязывая ему поцарапанную до крови ногу ниже колена. Вышедший из красного кварца пещеры толстый шевелящийся обрубок зелёной молнии вошёл ему в коленку. Коленка почти не сгибалась.
Биошок.
«Даже молнии в форме червей…» - подумалось мне.
- Скрепи комбинезон, - напомнил я.
- Сама знаю, - не оборачиваясь, произнесла Аглая своим мелодичным голосом. – Смотри лучше за червями.
Бурая земля между пещерой предгорья и блестящим зелёным панцирным лесом кишела огромными подземными червями с зубами, как у крокодила. Да и сами они были толщиной с крокодила. Как в зоопарке на Баррикадной. Конечно, крокодилы, а не черви. Такие животные были запрещены цензурой.
- А… - запнулся я.
Она только взглянула на меня, полуоткрыв алый рот, и сразу снова отвернулась к дедушке. Я тоже был не уверен, остановит ли их «вратарь». В конце концов, он был рассчитан всего лишь на среднюю защиту. До десяти метров в глубину. Чуть лучше, чем наши десантные костюмы. А не на высшую, как «Алладин». Я ещё раз выругал про себя "Алларикс" с его разведданными. Правда, они устарели на десять лет…
Мы были в этой пещере уже тридцать три часа, и падали от усталости. Больше психологической... хотя и спали по шесть часов.
Но тренировка давала себя знать.
- Хочешь есть? - спросила у меня Аглая, усевшись на гладкий камень чуть в глубине пещеры, протянув ноги по рыхлой от наших сапог земле.
Я посмотрел на длинные ноги в мягких тёмно-зелёных бронесапогах до колен. Она не хотела терять обзора за внешней обстановкой. Подтащив к себе свой пятнистый защитный рюкзак, Аглая взялась за гермозастёжку.
"Ну и ну", - просто подумал я. – «Есть…»
Без особых эмоций.
Не считая той, которая меня снедала с того дня, как мы с ней познакомились. Примерно год назад. Нас тогда свели в одну разведгруппу, пятой когорты шестьдесят шестого Молниеносного легиона регулярного Флота. Сначала в группе были ещё Крис с Питом. Но они погибли месяц назад, в случайном бою на Ильме, в системе Ре. Мы были в то время в глубоком поиске.
По срочному вызову Штаба.
- Не советую, - раздался резковатый старческий голос.
Я повернулся назад. Николай Иванович с седыми волосами под защитным боевым шлемом чуть покачал головой. Аглая уставилась на него своими огромными голубыми глазами. Она была с Аллинии, наполовину населённой дальней планеты в системе Оси. А её мать - из благородного дуллеарского рода Ромеллы.
Аглая Ромелла Альтрус.
- А что? - спросила она.
- А паразитов не боитесь? - он слегка иронично посмотрел на внучку в полном боевом снаряжении.
Но к сожалению, не для данной местности.
Рука Аглаи на застёжке из чёрного металла остановилась. В её глазах промелькнула гадливость.
- Откуда? - спросила она.
Просто по инерции.
По научной специальности она была кандидатом в области экзогеологии. Но по военной - разведчиком.
И этого было достаточно.
- Ты не будешь, Паш? - спросила она, подняв голову на меня.
Я помотал головой.
Вздохнув, она пихнула ногой в тёмно-зелёном сапоге свой рюкзак. Он был довольно тяжёлый, килограммов в двадцать. У каждой группы спецотряда был запас на выживание месяца на два. Если, конечно, не помешают неблагоприятные обстоятельства
Как это называлось в уставе.
А здесь их было достаточно.
"Вот подлецы", - неясно подумал я снова.
Конечно, никто не был виноват, но в моём состоянии это не придавало бодрости. Было бы легче наоборот. Я всегда помнил об опасностях нашей службы, но не был морально подготовлен погибать вместе с Аглаей.
Или после неё.
- Да ну вас, - сказала она. - И поесть не дадут…
Я видел, что она сильно проголодалась. Хотя разведчики спокойно переносили пост в три недели. Может быть, от волнения… Я не думал, что она боялась. Я её хорошо знал. Да и вообще, глупо… В тот момент я не сообразил, что она сильно переживает за нас. И не могла бы сказать, за кого больше. Такие вещи иногда никогда не узнаёшь… по крайней мере, в этом мире.
Жаль.
- Аглай, - потянул я её за рукав.
В этот миг издалека донёсся глухой гул, похожий на каменную лавину где-то в горах. Я прислушался. В гул вплеталось подозрительное плесканье. На ум пришли чудовищные наводнения Риамелло.
- Плеск? - чуть встревоженно спросил Николай Иванович.
У него тоже был отличный слух. Впрочем, иначе его бы давно списали. По возрасту. У него и так было лишних два килограмма. В линейной флотской разведке это допускалось.
В таких пределах.
- Чего тебе? - обернулась она, тоже прислушиваясь к затихающему гулу.
И к другому шуму.
- Намажь рот тубексом, и прими "космический" запас, - посоветовал я.
Она чуть насмешливо посмотрела на меня с иронией в огромных голубых глазах. Я немного смутился.
На что она и рассчитывала.
- Сам прими, - сказала она, слегка высунув язык. - Селёдку в норвежском маринаде.
Это было самое противное блюдо во всей "космической" серии. Которое нам как раз и подсунул Карл. В больших количествах. Он был уверен в её пользе для организма в экстремальных условиях. Я так и не понял, облизнулась Аглая или показала мне язык.
Мы посидели с полчаса.
Кроме изредка показывающихся из-под травянистой земли отвратительных морщинистых морд с рядами желтоватых зубов, да начавшего накрапывать дождя ничего не происходило. За пределами пещерки…
Пока.
- Ладно, - произнёс Николай Иванович. - Давайте подкрепимся. Селёдкой в маринаде, - добавил он, скептически покосившись на девушку с видневшимися под шлемом золотистыми волосами.
Я знал, что внутри они забраны в хвост синей бархатной банданой. Даже этот цвет снился мне по ночам.
Иногда.
Выдавливая в рот селёдочное пюре с клюквенным вареньем, мы молча вспоминали то, что случилось вчера. Это было видно по помрачневшим лицам Николая Ивановича и Аглаи. Наверно, выражение лица и у меня было не лучше.
На душе скребли кошки.
Огромный планетарный баркас длиной в шестьдесят метров вдруг наткнулся на доселе невидимую преграду и ралетелся в куски. Взрыва как такового почти не было. Гравиротору не требовалось топлива, а энергия эрголазеров просто полыхнула оранжевой тучей, уйдя в серое небо.
Как будто перед моими глазами.
Я вспомнил, что в экипаже было двадцать четыре человека. А в боевой команде сто шестьдесят. Конечно, я знал лично далеко не всех. Всего человек двадцать… и видел на "Амальтее" ещё человек сто… или восемьдесят. Какое это сейчас имело значение?
Молодые парни и девушки. И более опытные командиры… некоторым лет под сорок.
Всего этого уже не было.
И никогда не будет...
Я потихоньку моргнул глазом, пытаясь смахнуть дурацкую слезу. Забрало было закрыто. До самого рта.
«Можно запросто пробить бленгером…» - почему-то подумал я.
Не то, что в костюмах высшей защиты.
Я стал думать о костюмах высшей защиты. Помогли бы они тут или не очень? По зрелом размышлении, скорее всего помогли бы. Но наверно, ненадолго. Вот "Алладин"…
Если только не высовываться из пещеры и ждать эвакуации. По возможности, срочной… да и вообще, на кой её разведывать, эту чёртову планету? Выжечь её большим аннигилятором, и дело с концом. Кому она нужна?
Помои чёртовы…
Дожёвывая тошнотворное полусладкое селёдочное пюре, я вспомнил, как мы случайно выжили, оказавшись первые в нижнем спускном отсеке, который упал целиком в болото с торчащими из него пучками белой «травы» высотой в десять метров. С открытой внутренней дверью. В неё сразу стала наваливаться отвратительная бурая жижа с какими-то кишащими гадами. Болото было довольно густым.
К нашему счастью.
Надо сказать, оно смахивало на дерьмо. Даже слегка попахивало. Но я, конечно, не подал вида.
Вообще-то, отсек был на три группы по четыре человека, но мы случайно зашли туда первые.
Больше никто не спасся.
После этого мы чудом долетели на "сапогах" до травянистой земли у края зелёного панцирного леса и сбросив их, добежали до отверстия этой пещерки в тёмной гранитной скале, которая поднималась над нами метров на шестьдесят. Пока я потел, налаживая «вратаря», Аглая и Николай Иванович отстреливались, встав по краям пещеры. А за ней - нагромождение скал, ещё выше… Конечно, сапогов было жалко… но если бы их не сбросили, мы не смогли бы отбиваться от стаи крупных серых змееящеров с длинными раздвоенными хвостами. Хищные деревья как-то не среагировали вовремя.
Может, спали…
Мне они сразу показались подозрительными. Особенно по листьям со свёрнутыми сетками. Я знал несколько похожих видов. И два из них были совершенно безобидны.
С двух разных планет.
"Да и потом, что тут с ними делать?" - пришла мне в голову довольно разумная мысль.
Про реактивные "сапоги».
- Ну что, наелись? - спросил ядовитый старик с хитрой ухмылкой.
За прозрачным как хрусталь забралом чуть смеялись синие глаза под кустистыми седыми бровями.
"Нарочно, что ли?" - подумал я. - "Тоже мне… утешитель."
К горлу подступил комок. Мне было жалко расставаться со старым профессором Тихомировым. А я подозревал, что придётся… На прибытие подмоги было мало надежды. Конечно, наша "Геллена" успела передать сигнал гибели, но… "Марион" была слишком далеко. От нечего делать, я стал подсчитывать в уме. Пока дойдёт сам сигнал… пока они долетят… спустят спасательный баркас… хотя нет, куда тут спасательный баркас. Здесь требовался настоящий штурмовой зонд, с ударной сотней высшей защиты.
Как минимум.
- Ты чего, Паш? - спросила Аглая, увидев, что я затих.
Она заглянула мне в лицо.
Как и всегда, у меня чуть замерла душа, когда она обращалась ко мне по имени. Поэтому я обычно отвечал ей через секунду. Но сейчас была боевая обстановка… так что мне понадобилось чуть меньше.
- Чего? - спросил я.
- Это я спросила, - сказала она.
- Про чего?
Всё-таки моё состояние давало себя знать. Старик иронично посмотрел на меня, чуть наклонив голову в тёмно-зелёном шлеме. В его глазах было и одобрение и упрёк. Я чуть покраснел.
"Тебе что…" - подумал я. - "Уже шестьдесят пять… а мне…"
Мне было двадцать девять.
И я был уверен, что старик ничего не понимает в том, что я чувствую… и вообще, в таких вещах.
- Сам знаешь, - ответила она.
Я не знал, потому что забыл, с чего началось. И так приходится держать на прицеле весь рыхлый пол пещеры. Это была не настоящая пещера, как в "Томе Сойере". Она уходила в глубину скалы всего метров на пятнадцать.
И там кончалась.
- Да ну тебя, - сказал я.
Она с сомнением на меня посмотрела и оглянулась на отверстие пещеры. Оно было под её охраной. Что касается старика, то он осуществлял общее руководство. То есть, действовал по обстановке.
В том числе сам.
С полчаса всё было тихо. Уже понемногу начинало темнеть. Но сумерки в этом поясе длились не менее двух часов.
"У-уф…" - проплыло у меня в голове.
Но это было ещё далеко не всё.
У нас под ногами слегка задрожала земля. Вдалеке снова послышался гул, как от далёкой лавины. На этот раз ещё дальше. Но нам было от этого не легче. Я явственно почувствовал, что земля под ногами колыхнулась. Аглая охнула, схватив меня за плечо, не отворачиваясь от отверстия на поляну перед скалой. Высокие черепашьи деревья немного качались. Самые передние явно старались отступить от нашей скалы. До них было всего метров сорок пять.
- Слышишь? - спросила она, понизив голос и не отпуская моей руки.
Из глубины пещеры донёсся еле слышный скрежет. Я поморщился. Звук был противный, как скрежет железа по стеклу.
"Вот сволочь", - неопределённо подумал я.
- А что? - спросил Николай Иванович, повернув голову к своей длинноногой внучке.
Она стояла к нам спиной, высматривая что-то в небе над чешуйчатым зеленоватым лесом. Оглянувшись, я заметил необычное поведение почвы на травянистой поляне перед пещерой. Почва двигалась, как будто желваки под облезлой кожей рыжего степного медведя.
"Черви", - подумал я. - "К болоту лезут…"
Аглая коротко оглянулась на нас, снова повернувшись в сторону поляны. Сейчас надо было держать ухо востро.
Она снова оглянулась.
- Ну-у… всё может быть, - не совсем ясно протянула она, с сомнением поджав губы.
Держа в руке свой автомат, она защёлкнула другой рукой не до конца закрытое забрало.
"М-м… копыта Эссора…" - пробормотала она про себя.
Пока это была ещё только теория. Но её разделяло две трети геологов и планетологов.
Меня слегка передёрнуло.
Значит, мы могли провалиться в тартарары. Туда, куда Макар телят не гонял. В бездну глубиной до семисот метров.
А может, и больше…
- Ну-ну, - успокоительно проговорил дед, осматривая неровный потолок пещеры.
С него свисали какие-то подозрительные капли. Не отвердевшие, а именно полужидкие.
Типа зеленоватой смолы.
- Эй, ботаник, - окликнула меня Аглая, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. Иногда мне казалось, что она неплохо ко мне относится.
А иногда наоборот…
- Что это за зелёные сопли висят? – докончила она.
Я прыснул.
Николай Иванович неодобрительно посмотрел на разыгравшуюся внучку. Он не любил таких выражений. Впрочем, она просто хотела меня развеселить. Хотя, она знала меня довольно долго… Да и вообще, в разведотрядах не бывает солдат с предрассудками по поводу смерти. Любой… тут идёт спецотбор.
Может, она обо всём догадывалась... насчёт меня?
- Это-о, - протянул я. – Ну, наверно выделения от петробактерий, - предположил я.
Флора была моей боепригодной специальностью. А боевая – специалист по ручному оружию. Не считая общей подготовки, конечно…
- Эх ты, специалист, - хмыкнула она, мельком измерив глазами расстояние до моего лба.
Хотя он всё равно был за прозрачным забралом. Да и я сам был достаточно далеко. К счастью… правда, тут никого не было.
Старика я не стеснялся.
Она имела дурную привычку легонько шлёпать меня по лбу. Точно так, как это делал с нею её дедушка. Но он делал это любовно. А она…
Не знаю…
Из колышущейся высокой травы под голым почти до верхушек чешуистым зеленоватым лесом вылез какой-то огромный дикобраз с длинными изгибающимися иглами.
- Смотрите… - полупрошептала Аглая.
Оглянувшись, я заметил, как одна игла круглого как коричневый шар животного сильно дрогнула и буквально пырнула пролетавшую мимо красивую красно-жёлтую бабочку размером с тарелку.
- Ой, - сказала Аглая.
Николай Иванович тоже посмотрел в сторону леса.
- Реаколинум Спинозеус, - сказал он. – С ядовитыми шипами. Но это ещё маленький…
Старик был доктором биологических наук, по экзофауне. Я чуть ухмыльнулся под прозрачным забралом от дурацкого имени. Чего только не придумают… Не то, что в ботанике.
- Хм… - с апломбом произнесла Аглая. – С меня достаточно.
Она направила дуло автомата в сторону «спинозеума». Тот покатился куда-то по мягкой почве с редкой травой вдоль края угрюмого леса с плоскими серыми верхушками. Ботаники до сих пор спорили, животные это или растения. Но пока было недостаточно информации. Флоту было не до того. Особенно в обостряющейся обстановке на краю скопления, в системах Конфедерации.
- Не трать зарядов, - предупредил Николай Иванович.
Он знал, что она всегда следует инструкциям походного устава… да и вообще всем уставам. Без этого нельзя… Но сказал просто на всякий случай. Ведь не каждый день человек попадает в такое положение. Когда всё кончено… почти. Потому что при такой нагрузке энергии «вратаря» хватит только до завтра. Часов до двенадцати… дня. Но мы всё-таки надеялись на спасательный отряд.
Я покосился на замолчавшего старика. Он незаметно смахнул слезу, на секунду подняв забрало. Под забралом была чуть всклокоченная седая борода. Впрочем, её и так было видно. Только не всю.
Мне уже порядком надоело рассматривать освещённый фонарём дальний проход пещеры, кончавшийся тупиком. Проход был по пояс высотой. Походный фонарь мы прилепили к неровной стенке с торчащими углами скалы. Пещера была тектонического происхождения.
«Задний проход», - ядовито подумал я про себя, и тут же оглянулся назад.
- Слышите? – тихо спросила Аглая, зачем-то прижав к губам палец.
То есть, к прозрачному впереди шлему.
Я тоже услышал далёкий, но мощный рёв где-то за лесом. Николай Иванович с интересом прислушался. Он мог различать зверьё по звукам. Звук был еле слышный, но впечатляющий. Я представил себе великана, ходящего по пояс в восьмидесятиметровом лесу. Аглая сбоку от меня подняла голову, посмотрев на вечернее небо.
- М-м... – протянул Николай Иванович.
В тёмно-голубом небе над зеленью панцирного леса появилась первая белая звёздочка.
Сумерки заканчивались.
Стало почти темно. Из потемневшего мрачного леса пополз какой-то серый туман.
«Последний день…», - вдруг подумалось мне. – «И ночь…»
У нас не было достаточно боезарядов, чтобы отбиться от всей этой нечисти. Конечно, нас было трое… Но вообще, в такой среде дело было не только в оружии.
И все прекрасно это понимали.
Туман дополз до нашего убежища, и почему-то не остановился, постепенно окутывая нас редкой серой мглой.
- Дедушка, - спросила Аглая, обернувшись и заодно посмотрев на меня большими как у девочки голубыми глазами, - а почему сюда туман зашёл?
Николай Иванович сидел на камне, озабоченно замолчав. Он и сам об этом подумал. Обычный водяной туман сюда бы не прошёл. Но полные спецификации «вратаря» мы не знали. Тут нужен был техник.
- Не знаю, - ворчливо сказал он. – Что я тебе, механик, что ли…
Все замолчали.
Стало почти совсем темно. Не считая, конечно, «заднего прохода» нашей пещеры. Остальная пещера и разломанные края входа оставались в полусвете от направленного внутрь фонаря. Слабый свет падал расплывчатым полукругом на редкую траву снаружи перед входом.
Я по привычке потёр пальцами локоть, и вдруг почувствовал, что пятнистая бронеткань комбинезона сдирается полосками от синих когтей боевой перчатки.
Я похолодел.
Молча подойдя под фонарь, я внимательно осмотрел свой ободранный локоть. Под темнеющей зелёной пятнистой внешней бронетканью поблескивала тёмно-серая броня. Она состояла из двух слоёв металлики с жидкой арматурой внутри. Всё вместе один сантиметр. Я внутренне выдохнул. Сама броня была цела.
Пока.
- Смотрите, Николай Иванович, - сказал я, подойдя к молча следящему за моими перемещениями старику. – Разъедает…
Он осмотрел мой локоть.
- Перчаткой? – спросил он.
- Ага, - кивнул я.
- Едкий туман… - пробормотал он. – Хгм… ещё не хватало… Всем запереть забрала, - озабоченно распорядился он, нажав на кнопку на подбородке своего шлема. – И не открывать… без приказа. Да давай и спать ложиться, - прибавил он. – Утро вечера мудренее…
Он встал, прислонив своё ружьё к чуть покатому своду пещеры. На кончике ружья мигал еле заметный красный огонёк. Укладывающийся возле камня старик с едва видимой в полусвете бородой за прозрачным шлемом напомнил мне тургеневского охотника в сторожке. И одновременно доисторического пещерного жителя. Вот только тёмный боевой костюм с наполовину прозрачным шаром на голове…
Я хмыкнул про себя.
- А кто дежурит? – спросил я у старика, улёгшегося на сухую мягкую почву.
- А как хотите, - неразборчиво бросил он, засыпая. – Сами решайте…
- Хочешь, ты первая? – спросил я у Аглаи.
- Не-е, - сказала она, - лучше ты. – А то просыпаться надо…
- А по скольку ты хочешь?
- Я? – повторила она, раздумывая. – Давай по четыре часа… а ты не устал? – прибавила она, с заботливостью посмотрев на меня. Мне это показалось необычным. Я стал думать, почему бы это. – Ты сильно хочешь спать? – мягко спросила она.
- Не-а, - мотнул я головой. – Давай ложись, я покараулю.
Я кивнул на удобное место у ног её дедушки. Она села на землю, поставив свой автомат между колен. Я потихоньку пощупал свой локоть, надеясь не наткнуться на что-нибудь шершавое, как обшивка повидавшей виды тарелки. Но вроде всё было в порядке.
- Посмотри-ка, - попросил я, вывернув к ней свой ободранный локоть. – Нормально?
- Ага, - сказала девушка, взяв обеими руками мой локоть и рассматривая его.
У меня в душе разлилось блаженство. От её прикосновения к моему дурацкому рукаву, разъеденному серым туманом.
Неизвестного происхождения.
- Ну давай, - сказала она, чуть оттолкнув мой локоть. – Сторожи… в случае чего, меня буди первой.
Я помялся.
- Не-е… - неуверенно протянул я, мельком взглянув на заснувшего старика. – Так нельзя… надо Николай Ивановича.
- Ну и ладно, - проговорила она, укладываясь на землю. – Нюня…
Она улеглась у противоположной от дедушки стенки, положив под голову небольшой булыжник. Точнее, под шлем…
Я повернулся ко входу в пещеру.
Все спали.
Я стал клевать носом, и проглотил розовый шарик асомналина. У него был малиновый вкус. Лекарства и «космический» рацион можно было глотать, не открывая забрала.
Я шире раскрыл глаза.
На поляне перед почти невидимым лесом явно что-то происходило. Я увидел еле заметные белые огоньки, как от земных светлячков. Они двигались над самой землёй, иногда приближаясь вплотную ко входу. Пройти через «вратаря» они явно не могли.
Вдохнув, я почувствовал неповторимый запах свежего ночного воздуха с примесью горных цветов. Мы видели белые цветочки высоко на скалах, когда подходили к пещере. У меня появилось чувство, что мы попали в страшную сказку. И что высоко в горах стоит чудесный замок волшебной феи.
Слабые огоньки на земле перестраивались.
«Светлячки?» - подумал я, чуть сильнее сжав свой автомат.
Мне не верилось, что тут среди этого живого ада могут летать обычные безвредные светлячки.
«Огоньки Эльма?»
В следующий момент у меня по спине поползли мурашки. Мне показалось, что несколько светлячков настойчиво и организованно пытаются проникнуть в наше убежище, тыкаясь в невидимую стену защиты.
«Ну и что?..» - подумал я. – «Может быть, им просто здесь нравится… да и вообще, насекомые…»
Я хмыкнул про себя, вспомнив, как залетевшая летом в комнату пчела тыкается в занавеску и стекло.
Я посмотрел на запястье.
Было уже около часу ночи. Около зелёных цифр в темноте на моём запястье помигивал жёлтый огонёк угрозы.
«Откуда он знает?..» - лениво подумал я про нарукавник.
Спать уже совсем не хотелось.
Почти тут же вдали послышался дробный топот, как от стада степных бизонов. Я сделал шаг к провалу в чёрную звёздную ночь и чуть выглянул из пещеры. Туман куда-то пропал…
«Вратарь» не трогал своих.
В ту же секунду в темноте мимо пещеры помчалось стадо животных. Я различал только очертания, но узнал зубастых панцирных бизонов. Зубов конечно не было видно. Но я знал, что они способны разорвать аресского мамонта. В следующую секунду где-то на середине поляны перед лесом послышался хруст, странный шелестящий звук и какое-то замешательство. Сначала я не понял, что произошло в темноте под облачным ночным небом. Но присмотревшись, кое-как разглядел нечто странное и страшное. Земля посередине поляны провалилась, и в её невидимый зев посыпались пять или шесть тёмных и массивных мохнатых зверей. Почва у меня под ногами чуть дрогнула. Стадо побежало, огибая провал в темноте. Из глубины послышался мощный бизоний рёв и могучая возня. От этого отчаянного низкого рёва меня слегка передёрнуло.
Случайно проведя рукой по своему локтю, я почувствовал, что мелкие насекомые, похожие на ромбовидных клопов, ночью резко повысили свою активность. Они стали ползать по всему костюму, явно в поисках какой-нибудь щёлочки. Они почему-то не останавливались «вратарём», но днём они в основном сидели по углам пещеры и казались неопасными.
«Хорошо, что мы успели перейти на закрытые забрала», - подумал я. – «Надо было сразу…»
Я присел на камень около самого входа в пещеру. Неподалёку спали с закрытыми забралами старик и Аглая. Но маленькие хитрые бестии облепляли дырочки воздухозаборников, и мне приходилось их всё время смахивать, и с себя, и со спящих товарищей. В конце концов Николай Иванович стал задыхаться и сквозь сон переключился на автономное дыхание.
Я разбудил Аглаю только когда начало светать, на четыре часа позже, чем надо было. Мне было жалко её будить... какой толк? Спать я всё равно не хотел, приняв ещё один шарик асомналина. На следующие сутки я не особенно рассчитывал... хотя и надеялся. И потом, у этих дурацких шлемов не было даже ночного видения…
- Ты что, с ума сошёл? – взвилась она, посмотрев на запястье.
Было пол-шестого.
Около камня зашевелился Николай Иванович. Он сел на земле и хотел со сна протереть глаза. Но забрало было закрыто. Он вполголоса выругался по-стариковски и посмотрел на нас ясными глазами.
- О чём спор? – весело спросил он.
По искоркам в его глазах было видно, что он прекрасно знает, что произошло. Собственно, на это он и рассчитывал. Ночью на этой планете было страшно. Он это знал по опыту… в отличие от меня. Хотя я и побывал на «Серой Лошади»… но она была не такая буйная. Тут было хуже... наверно, как на Риамелло.
Старику было жалко внучку. Свою милую девочку с большими голубыми глазами, которая выросла у него на глазах. Он помнил, как носил её на руках, совсем маленькую. Это было как будто вчера… Она и так насмотрелась, за свою короткую жизнь. Слишком короткую...
У него тоже были дурные предчувствия по поводу этого дня. Но он сильно рассчитывал на зонд с «Амальтеи».
Я молчал, опустив голову.
- Как дам, - сказала она, обеспокоенно рассматривая меня.
Но я был свеженький, как огурчик.
- Ну, как, без происшествий? – бодро спросил старик, вставая с земли и отряхиваясь.
- Не… ничего, - промямлил я. – Только земля вон там провалилась. Надо проверить…
Я кивнул подбородком в сторону леса. На широкой поляне метрах в тридцати от нас виднелись неровные края провала. Дёрн с травой свешивался вниз, а под ним виднелась сухая земля. Всего на полметра, не больше. Дна отсюда не было видно. Надо было подойти и заглянуть…
- Зачем? – спросил Николай Иванович, словно прочитав мои мысли.
Я молча пожал плечами.
Я на самом деле был не прочь посмотреть, что там, в этом провале. Вдруг следы неизвестного науке чудовища?
- Ну рапортуй, - прервал мои размышления Николай Иванович. – А потом завтрак.
Я чётко, но без подробностей описал всё, что случилось ночью. Заметил старику и о похожих на клопов насекомых, которые опять попрятались по щелям. Как они старались нас задушить. Он только скептически покачал головой. Он не верил в коллективный разум 2-ой степени у данного класса животных. Старик был довольно известным учёным в своей области, с сорока пятью статьями.
Как раз по насекомым.
По большей части.
- И всё? – спросил он.
- Ну, - пожал плечами я. – Остальное по мелочи…
Я не стал упоминать, как в середине ночи в отверстие пещеры сунулась страшная зубастая морда огромной змеи, поблескивающая зеленовато-чёрным то ли от слизи, то ли от отсвета фонаря на стене. Натолкнувшись на «вратаря», она скрылась в темноте, недовольно зашипев, как свистящий пар из скалы геокотла. Слушая, старик полузакрыл глаза, сидя на своём камне и греясь на утреннем солнышке. Пока оно не зашло за край скалы над нами.
- Тогда приступайте к завтраку, товарищи, - невозмутимо сказал он, открыв глаза и погладив свою бороду.
Но вместо этого натолкнувшись на прозрачное забрало шлема. Аглая машинально подняла своё забрало, пытаясь рассмотреть кусочек прозрачного зелёного камешка. Он был похож на корунд.
- Наверно, изумруд… - тихо сказала она.
На Гее изумруды были дорогие. Как и остальные предметы роскоши. Включая частные машины.
- Дай-ка – протянул я руку.
Это был явно алмаз.
Сообразив, что она сделала, я открыл рот, чтобы крикнуть. Но было поздно. Лёгким ветерком снаружи в нашу пещеру занесло горсть воздушных семян, как у одуванчика. Одно из них попало Аглае на щёку, и она вскрикнула. Николай Иванович, проявив отнюдь не стариковскую прыть, вскочил со своего камня и вытянув руку, захлопнул ей забрало.
Охнув, он разогнулся.
- Что? – спросил я, посмотрев в расширенные от ужаса глаза Аглаи.
Как два бездонных голубых озера.
- Скорей… - прошептала она, от страха потеряв голос. – Оно впивается…
Рывком раскрыв её забрало, я успел схватить ногтями за хвостик мелкого семени, уже быстро враставшего в щёку девушки. Выдернув то, что смог, я проворно достал из кармана на колене тюбик бористона. Я знал о таких случаях и даже помнил латинское название этого рода кустарниковых. Правда, только его первую часть. Не зря я был кандидатом по экзофлоре буйных планет. Обильно смазав ей щёку, я тут же захлопнул забрало.
- Больше нет? – спросил я, внимательно осматривая её лицо через прозрачный аквинит.
Она только мотнула головой.
Я вспомнил Рено, в третичном периоде кайнозойской эры. Как мы прятались от тропического ливня под огромным листом карликового гингко, а когда потом забрались в открытый джип и выехали в первобытную степь, ветер принёс откуда-то из голубого неба горсть колких въедливых семян, живо прораставших в кожу лица. Тогда мы все четверо дёшево отделались. Но ходили две недели с перемазанными белыми пятнами рожами. Как после язвенного акнеита. После этого наш шеф Ростоцкий получил выговор. Но откуда ликтор мог заранее знать о таких явных отклонениях на обычной планете, в безопасной зоне степей? Тем более, что он был там первый раз.
Как мы здесь.
«Но всё-таки они скоты…» - подумал я про себя.
Я слышал от нашего старика, что маршфюрером на «Аллариксе» был Мефодий Петрович… кажется, Сториков... или Стоиков. Я его, конечно, не знал, но по-прежнему считал, что он нас подвёл. По крайней мере, в некоторой степени. Всё-таки, за десять лет планета не могла так сильно измениться.
По моему мнению.
Впрочем, его тоже могли подвести. Кто их знает… Ведь любой отряд – это одна команда. А тем более отряд Флота.
- А мне ничего не будет? – жалобно спросила Аглая, прервав мои воспоминания.
- Не-е… - сказал я, посмотрев на её лицо с белым пятном на щеке. – Бористон хорошо действует. Лучше всякого хирурга.
- Да ну тебя, - обиделась она. – Я не об этом.
- А о чём?
- Ну, не будет видно?
- В каком смысле? – не понял я.
- В переносном, - огрызнулась она, отвернувшись от меня.
Николай Иванович наблюдал за диким пейзажем со светлеющим голубым небом снаружи, встав у самого края выхода и не обращая на нас никакого внимания. Яма посреди поляны не осела, всё так же виднеясь в тридцати метрах от нас. Что там было внутри?..
На дне… если оно было.
Чушь, конечно.
- Ну ладно, - примирительно сказал я, поворачивая девушку к себе лицом. – Не обижайся…
В обычной обстановке где-нибудь на корабле или в бескрайних полях Ильменны я постеснялся бы это сделать. С другими девушками я вёл себя вполне нормально, хотя естественно без всяких вольностей. Тем более, что они не поощрялись уставом. Но при ней меня словно подменяли. Так, что это было прекрасно видно со стороны. Чего я как раз и старался избежать, когда краснел от её прикосновения.
Но сейчас что-то случилось.
Хотя мы надеялись дожить до следующего вечера, когда должна была подоспеть помощь. По нашим расчётам. Ведь сигнализация погибшего ракетоплана всё равно сработала.
- Ты чего, Паш? – она удивлённо подняла на меня голову.
Я слегка покраснел.
Чуть быстрее, чем надо, отняв свои руки от её шлема.
- Ой… смотри, - протянула она руку к выходу из пещеры.
Оттуда лился яркий солнечный свет, из-за верхнего края скалы. Я повернул голову. На поляне из леса показалась стая тёмно-коричневых обезьян, лоснящихся от жира.
«Защитная смазка» - догадался я.
Они явно проявляли небескорыстный интерес к нашей пещере – точнее, к тем, кого они в ней видели. Стая была небольшая, штук в тридцать, считая самок. «Мясо», - понял я по их откровенно жадным тёмным глазам.
Обезьяны приблизились к нашей пещере, с опаской обойдя провал посреди поляны. Предводителем у них было чудовище метров пять ростом, но явно того же племени. Только с красной шерстью по краям ладоней и маленькими белыми рожками посреди густой тёмной шерсти на голове. До него было всего шесть метров. «Похоже на Челленджера», - подумал я. – «И на чёрта».
Хоть и знал, что настоящие черти совсем не такие. Аглая дёрнула меня за рукав защитного комбинезона с желтоватыми пятнами.
- Да не там, олух, - сказала она, уже позабыв о своём пятне на щеке. – Вон…
Я конечно так и постеснялся сказать ей, что для меня лично она была хороша с любыми пятнами. И тем более, почему. Вообще, в этом деле я сильно надеялся на старика. В будущем… Он ко мне неплохо относился. Вообще, мы были друзьями. Но сейчас… сейчас было, наверно, немного поздно. Скорее всего…
Я на минуту упал духом.
Подняв голову выше, я заметил на плоской верхушке дерева чуть дальше вглубь леса отвратительное зеленоватое существо с тремя головами и плавниками, как у морского змея. Оно лежало на высоте среди огромных острых листьев хищного дерева, свернувшись несколько раз вокруг его толстых ветвей, по цвету не отличаясь от листьев и поэтому не сразу заметное.
«Что оно там делает?..» - довольно безразлично подумал я.
Прокушенный вчера вместе с комбинезоном бок снова начал неметь, несмотря на дикую дозу агландина и му-асфиксина. Аглая отвернулась. Она не любила змей. Тем более таких отвратительных драконов.
"Хм... через сутки", - подумал я про свой бок.
Словно в ответ на мой вопрос одна из омерзительных плоских голов размером со стол ловко увернувшись, проглотило какую-то серую шипастую птицу. На огромной высоте среди длинных листьев хищно поблескивающего леса. Мне даже на расстоянии почудился хруст длинных шипов птицы в змеиной пасти.
«Железная она, что ли», - подумал я про пасть.
- Что там, Паш? – спросила Аглая, услышав, что я молчу.
- Хрм… ничего, - смущённо ответил я.
Мне не хотелось лишний раз показывать девушке разные гадости. Она и так сегодня насмотрелась…
- А скоро зонд пришлют? – спросила она, потирая щёку в том месте, откуда я выдернул разносимое ветром парасемя.
Среагировав, как старый регбист, я чуть изогнувшись, захлопнул её забрало. Старик успел только оглянуться.
- Опять? – с укором сказал он, покачав головой.
Она вообще была немного бесшабашна.
От белого спецжеле у неё на щеке образовалось белое пятно, как от старинных белил. Но мне она показалась ещё милее. Хотелось встать перед ней в тот самый момент, когда в меня вонзится ядовитая игла мобокустарника. За краями пещеры их были целые заросли.
В человеческий рост.
Было около десяти часов утра.
- Ого, - произнёс старик, сидя на камне около выхода.
В голосе Николая Ивановича ясно прозвучали брезгливые нотки. Хотя он был зоологом с большим стажем. Мы с Аглаей выглянули наружу, не высовываясь за пределы защитного экрана. Три черепашьих дерева медленно наклонились и вмиг разорвали сидящего на траве под ними вонючего серого птеродактиля с огромными кожистыми крыльями, по которым ползали паразиты со змеиными головами.
«Ослеп, что ли?..» - с досадой подумал я про облезлого птеродактиля, увёртываясь от брызнувшей на десятки метров тёмной красной крови.
Одна попала мне на прозрачное забрало. После того, как ветер принёс парасемена, Николай Иванович снова приказал всем настрого запереть забрала. Вплоть до досрочного увольнения. Но сейчас… какое это сейчас имело значение?
Хотя я всё ещё надеялся.
На чудо.
После полдника в одиннадцать часов внезапно раздались тонкие сигналы «вратаря». У него кончалось питание. На полчаса раньше, чем я рассчитывал… Осталось пятнадцать минут. А потом – острый как бритва и достаточно громкий сигнал. Вообще-то считалось, что он в среднем обеспечивает безопасность замкнутого пространства на опасных планетах обычного типа в течение от одной до трёх недель, в зависимости от размера отверстия входа. А у нас оно было совсем не большое, примерно с двойную дверь в малом кинотеатре на легионном корабле. Но при такой нагрузке…
Я беспомощно обернулся к старику. Как будто он был волшебником… Но он только чуть поджал губы.
У него потемнели глаза.
Боеприпасов было достаточно, но тут нужны были свольверы-А. Да ещё не считая разных мелких гадов. Мой комбинезон уже закрыл прокус, но что будет в следующий раз, когда он не успеет? Или какая-нибудь дрянь забьёт «дуршлаг» так, что придётся открыть забрало?
Аглая положила палец на спусковую клавишу автомата. На кончике ствола спокойно загорелся зелёный огонёк.
- Из пещеры не выходить, - резко сказал старик.
Наверно, Аглае.
Мне бы это не пришло в голову. Разве только при самых необыкновенных обстоятельствах. Например, заглянуть в яму…
- Угу, - кивнул я.
Не успел я договорить, как за краем пещеры послышалось тяжёлое хрюканье, как у свиньи размером с бегемота. В отверстие пещеры сунулась мохнатая коричневая морда, местами лоснящаяся тёмной кожей.
- Назад! – крикнул Николай Иванович.
Он единственный тут же вспомнил, что «вратарь» уже не работает. Вот что значит опыт…
В неровное отверстие нашей пещеры просунулась отвратительная морда, хрустя ломкими краями светлого камня. Потом вторая такая же. Морды были огромные, как у плейстоценового пещерного медведя. Они просунулись внутрь пещеры, плотоядно хрюкая, со всхлипом роняя на каменистую почву жёлтые слюни.
- Ой! – вскрикнула Аглая, открыв от изумления рот. – Чужебыдло… - поражённо протянула она, округлив большие голубые глаза.
Таким голосом, будто его узнала.
– Чужерод... – непроизвольно вырвалось у меня.
Морды были на одной шее.
Это была большая редкость. Я чуть не прыснул, хотя зверь был далеко не смешной. Вонючее до обморока мохнатое двухголовое чудище пролезло наконец в пещеру, оставив снаружи только свой хвост в виде серо-чёрного ядовитого шипа. Фильтры лёгкой защиты не особенно защищали от запаха. Чудовище было размером с большого гризли. Но дело было не в размерах, а в скорости. Не успев забраться к нам "в гости", оно тут же набросилось на меня. Я не успел даже навести свой короткий автомат с толстым баллоном-прикладом.
Он был похож на игрушечный водяной автомат. Даже по цвету. Я сам видел подобный, в игрушечном магазине в Пармии. Когда заходил купить подарок на день рождения аглаиному племяннику Сашке. Ему было уже четырнадцать лет, так что он не любил разноцветные пистолеты. Вообще-то, он мечтал о настоящем. Хотя бы простеньком, как старинный револьвер. Когда я спросил у Сашки, зачем он ему понадобился, он серьёзно прошамкал, дожёвывая кусок пирожного с заварным кремом: "На всякий случай". Все покатились со смеху, но он не понял, почему.
Даже немного обиделся.
Салага…
В следующую секунду у зверя не хватало половины левой головы. Как раз той, которая собиралась меня укусить.
То есть, сожрать.
Я поднял голову на Аглаю в глубине пещеры, куда она отпрыгнула от чудовищного зверя. Она стояла во весь рост, чуть расставив ноги в тёмно-зелёных сапогах, с закрытым прозрачным забралом и коротким автоматом в протянутой руке. Я вспомнил, что она стреляла лучше меня. Что при ней меня всегда особенно смущало. Я об этом не забывал…
Почему-то.
Мы со стариком тоже отступили. Николай Иванович успел только протянуть руку в защитном костюме, отодвигая нас вглубь пещеры.
Как будто это могло помочь…
- Бери правую! – закричала Аглая, тут же переведя ствол автомата на хвост чудовища.
Зверь был явно с двумя автономными нервными системами, и я успел заметить, что головы двигались независимо друг от друга. До того, как одну отстрельнула Аглая.
- Регенерация… - прошептал старик, так и не подняв своё ружьё.
Впрочем, в нашем закоулке уже не было места. Он догадался о способности к основной регенерации по характерным рубцам на левой шее.
В следующее мгновение зверь юркнул прямо к нам под ноги, вроде не обращая внимания на бьющую из левой шеи тёмно-красную кровь. Я не успел моргнуть, как он захватил своей красной правой пастью ноги Николая Ивановича по колено и раздался жуткий отчётливый хруст. Мой выстрел попал в правую шею зверя, а Аглаин – в его заднюю часть, где начинался толстый серый шип хвоста. Увидев занесённую над дедушкой огромную мохнатую лапу с когтями, как у старинных воров, Аглая побледнела, как молоко и бросилась, закрывая собой старика. От чудовищной острой боли в ногах тот только сжал зубы, до крови прикусив губу. Краем глаза я заметил, что один коготь зверя с треском разрываемой бронеткани вонзился Аглае под лопатку.
Но только наполовину.
Сначала девушка почти не почувствовала боли. Она склонилась над своим дедушкой с перекушенными ногами, отбросив забрало. Она почувствовала, что оно ей теперь уже не нужно. Но это было не только нарушением боевого устава, но и ошибкой. Ей в лицо тут же впилась летающая пиявка грязно-коричневого цвета. Я знал, что она была ядовитой. Почти как и всё на этой планете. Симивыживание…
Аглая с неописуемой гадливостью оторвала от своей щеки пиявку, раздавив её в боевой перчатке. Слабеющей рукой она достала из кармана сбоку тюбик с белой пастой, успев намазать себе укушенное место. Но забыла захлопнуть забрало. А может быть, и не хотела… Она приоткрыла забрало старика, и я подумал, что она хочет в последний раз поцеловать дедушку в щёку. Я поднял руку, чтобы защёлкнуть её забрало, и как раз в этот момент мне чуть повыше локтя вонзилась длинная пятнистая игла. Если бы не моя рука, она бы вонзилась в Аглаю. Я сразу не разобрал, живая эта игла или нет. Но через секунду почувствовав сильный яд, стал нескладно шарить по боковому карману. Надо было раньше… сразу.
"Вот что значит неопытность" - смутно проплыло у меня в голове. – «Мобокустарник…»
В глазах стало темнеть.
Я почувствовал , как мне с усилием разжимают зубы, и сладковатый вкус какой-то пасты.
"Дуантин", - подумал я.
Это было последнее средство. Его применяют только вместе с локальным электрошоком. А откуда у неё… то есть как… Мои мысли начинали путаться. Я плохо видел, как сильно побледневшая Аглая вгоняет мне в рукав контактную электроиглу.
- А… А… - с трудом выговорил я. – Я…
Я замолчал.
Задыхаясь от действия неизвестного яда, я не мог произнести даже «г». В глазах начало меркнуть.
- Я знаю, - нежно прошептала она, приблизив к моей щеке свои алые как вишня губы.
О, как я мечтал об этом, когда был живой! День и ночь…
Впрочем, что за бред… я и сейчас жив… Я еле ощутил онемевшей щекой, как на неё упала слеза. В глазах совсем потемнело, и я почувствовал невыносимое сожаление.
Больше я ничего не видел.
Ещё длинную как вечность секунду я помнил, что Аглая обречена... и продолжал чувствовать щемящее сожаление. Но не только об этом.
Обо всём.
- Хм, - пробормотал про себя Николай Иванович, теряя сознание. – Любопытное сочетание…
Животное было явно млекопитающим, а его последняя диссертация была о сочетаниях базовых защитных признаков разных классов фауны в одном виде.
Но он чувствовал совсем не это.
Глаза застилали слёзы, стекающие по спутавшейся и задранной в борьбе длинной седой бороде.
- В… внучка, - только и произнёс он, всё ещё с приоткрытым прозрачным забралом.
Так он называл её только в самых торжественных случаях. Например, на день рождения.
Или наборот.
«Итак, после «вратаря» мы продержались всего два часа» – промелькнула мысль в тускнеющем сознании Наставника.
Сплющенный круглый красно-белый виброзонд двадцати метров в диаметре на длинных как у косиножки блестящих лапах опустился посреди поляны. Было ровно двенадцать часов дня. Над покатыми светлыми скалами неимоверно пекло солнце. В этот момент на минуту очнувшийся старик с перекушенными ногами пытался отстреливаться от змеевидных жгутов из отряда Альмеус. Он знал силу их «объятий». Лежавшая рядом неподвижная Аглая не успела включить ему перетяжку на середине бедра, и он еле нажимал кнопку спуска на автомате, чувствуя большую потерю крови. Спасло только спецбельё под костюмом лёгкой защиты. Чуть подальше от него облокотившийся в странной позе о камень Павел Булочкин тоже не двигался. Старик был уверен, что он мёртв. Но насчёт внучки он всё ещё надеялся…
Из огромного зонда высадился на «сапогах» двадцать один человек из отряда спасателей штурмовых частей легиона «Альбис». В мощных экзоскелетных сервокостюмах они выглядели как фантастические существа из другого мира. В пальцах этого костюма была сила как у слона – можно было свободно ободрать панцирные пластинки с плотоядного дерева.
На троих спасателей сразу напали два кольчатых синеватых земляных червя толщиной с бочонок. Одного из червей тут же склевала птица Рух, поджидавшая где-то наверху скалы, высоко над пещерой. Он хотела унести и штурмовика, но в тот же миг упала на поляну с редкой травой, неловко махая огромными белоперистыми крыльями, с разбитой вдребезги головой огневым зарядом свольвера-А.
Окинув опытным взглядом штурмовика плотоядные деревья с зеленоватыми панцирными стволами, центурион Антонеску вскинул на плечо тяжеленный, блестящий серым металлом стингер и одним движением снёс с леса штук двадцать верхушек с огромными длинными листьями. Длиной метров шесть. Раздался оглушительный треск и душераздирающий визг падающего дракона с переломанным хребтом и оторванным когтистым зелёным кожаным крылом. Но штурмовики услышали его, как визг поросёнка. Защитная соносистема...
Стингер весил двадцать килограммов.
Пятеро бегущих штурмовиков как вкопанные остановились в шести метрах вокруг входа в пещеру, чётко повернувшись к лесу. От резкой остановки двойные рёбра каркаса «сапог» ушли на ладонь в мягкую землю.
Как на параде.
В туманном зелёном небе на высоте десять километров еле виднеясь висела огромная серебристая сигара «Амальтеи» длиной в двести метров. Таких экзопланов в легионном корабле «Марион» было 3 штуки. Сам исполинский корабль был на геостационарной орбите.
*********
Разведотряд погиб почти в полном составе.
Он был брошен на неизвестную зелёную планету до того, как в систему прибыли главные силы освоения. Планета была ранее отнесена к самой лёгкой, 4-ой категории природной сложности. А они попали на другой континент, да к тому же только через 10 лет.
Совсем в другое место.
Николай Иванович выжил.
Когда штурмовики наклоняя головы ворвались в пещеру, они увидели двух убитых разведчиков и еле дышавшего старика с закрытыми глазами. Рядом валялся искромсанный мохнатый труп чудовища, истекающий тёмной кровью, как туша на столе мясника.
На звездолёте старому профессору пообещали сделать протезы, как новые ноги. Но от горя он решил уйти на покой, после гибели своей любимой внучки. Тогда она его спасла, но сама погибла. Павла он тоже любил, как родного. Они служили вместе одиннадцать лет. А внучка Аглая пришла во Флот только два года назад. В фотосской Тавриде в системе Рела у старика подрастал ещё один внук Тимофей, 12 лет.
Переходный возраст.
2007 – июль 2014
Сергей Горлов