- А ну, не противься! Сядь-ка, егоза, я тебя причешу!
А Маша и не противится. Берет низкий стульчик, сделанный для нее дедом, покорно садится у самых бабушкиных ног. Усаживаясь, совсем по-взрослому, «веночком» складывает маленькие ручки на неприкрытые платьем сжатые коленки, чуть откидывает голову назад.
Бабушка не спеша перебирает ее длинные волосы, словно колдует. Расправляет, раскладывает каждую прядку светлых локонов, осторожно прокалывает своим старым гребнем их насквозь, ведет от макушки вниз, чуть задевая его жесткими зубьями Машины плечи и спину. Доводит им до самого конца волос, еле слышно приговаривает:
- Вот еще немного - и до самого пояса коса твоя будет!
А чего противиться? Сидит себе четырехлетняя Маша тихохонько, чуть прикрыв глаза. Сквозь ресницы видит легкие занавески, отворенное в сад окно, за ними - солнце в тугих листьях вишен, лавку в саду, а на ней деда с травинкой во рту. Ножичком что-то на струганной дощечке вырезает. Интересно, что у него в этот раз получится? За покосившимся редким забором шумит древний Камышин.
- Камышанка моя! – приговаривает бабушка.
- Мышанка! - слышит Маша, улыбается, и детское сердечко тонет в теплой волне знакомого голоса.
- Вот и имечко у тебя как у Пресвятой Богородицы! - бабушка втыкает в свои седые волосы шершавый гребень. - Пусть жизнь твоя будет длинной как твои косы! – проводит морщинистыми ладонями по внучкиным волосам от виска к затылку, от затылка к шее, скользит все дальше вниз. Крючковатыми пальцами неторопливо начинает переплетать светлые длинные пряди. - Гладкой, да ладной, без печалей, без бед. Без зависти людской, без бедности липучей, без потерь – расставаний, без болезни-кручины, без горючих слез, без нежданных потерь. Шелком пусть будут дороги твои, гладью мысли твои. Сколько волосков в твоей косе – столько добрых людей тебе навстречу. Вьется девичья коса, прядь прядочку обнимает, да к себе прижимает. Так пусть всегда вместе с тобой будут рядом муж твой, детки да родительки твои. Косу завяжу – удачу да богатство к тебе привяжу. Уложу косу венцом – да и дело с концом!
Завораживает, обволакивает все вокруг бабушкин голос, - и комнату с открытым в сад окном, и сад, и деда в саду на лавке, и весь Камышин. По детскому тельцу разливается благословенная нега. Слабеют маленькие ручки, сползая с разошедшихся в стороны коленок, разворачиваются ладошками вверх, – нет сил удержать, вот-вот упадут! И все вокруг покой и добро.