Рассказ.
"Обыкновенный" Советский Человек.
Подстерегая поклёвку на зеркальной глади озера, мы шутя, сравнивали себя с часовыми, а в десяти метрах от нас, хрупкий на вид старичок, одну за другой тягал из воды крупную плотву.
Не сдержав рыбацкого любопытства, мой товарищ пошёл «в разведку», разузнать секрет активного деда… Минут через пять их громкие голоса и братские объятия дали понять, что совершенно случайно, встретились два закадычных друга…
Позже, сидя у костра, за компанейской ушицей, мне довелось услышать за их восклицаниями: -«а помнишь!» такие истории, что захотелось поведать о них и нашему читателю. Пусть помнят о поколении Победителей. Может и о них скажут:
«Да были люди в наше время, не то, что нынешнее племя. Богатыри!»
* * *
На разборе полётов эскадрильи капитан Павлов был абсолютно демократичен и призывал каждого, к обсуждению вопросов, возникающих при подготовке к лётной работе. Его крылатая фраза о ценности любого предложения, помогающего нам быть ловчее, сильнее, а значит и войну делать короче» запомнилась всем, и как то по-особому поднимало значение каждой личности. Новации он фиксировал в особом блокнотике и на сборах в штабе имена активных людей заносились в наградные листы.
В полку это ценили. Особенно запомнилось « зеркальце Должанского».
Когда летали без воздушных стрелков, порою зевали атакующих сзади немецких истребителей. А термин: «потери» - это ведь не отвлечённое понятие, а жизнь человеческая.
Закрепив небольшое зеркальце на приборной доске так, что бы видно было пространство за хвостовым «оперением», лётчик имел возможность вовремя маневрировать, заметив опасность.
Насколько сократилось число похоронок - в полку не подсчитывали, но автор идеи по себе знал ценность этой «мелочи». Он научил и своего ведомого, Алексея Поляха, использованию этого нехитрого «оборудования». А в паре, ещё умудрились расходясь в стороны, разворачиваться «лицом» к врагу и сами атаковали. Этим маневром в «ножницы» натренировались пользоваться все лётчики полка. Самое трудное в нём, был не сам пилотаж, а умение выбрать момент ухода в скольжение, чтобы смертельные очереди истребителей« шли в «молоко».
Уважали комэска и за мальчишескую увлечённость автотехникой. На брошенных аэродромах немцы оставляли разные типы транспорта, в том числе и легковушки, и не было такой, что бы снова не «забегала» от приложенного к ней внимания «нашего Вани». Так «подпольно», меж собой, называли авиаторы своего командира. Помощников себе он находил быстро, особенно среди мотористов – авиатехников, И кто бы мог подумать: какую огромную роль сыграет это хобби в его жизни
Осенью - 44 го полк штурмовиков майора Рассмотрова базировался в Болгарии неподалёку от Югославской границы и задачи ему ставились очень ответственные. Препятствовать передислокации живой силы немцев по железнодорожной магистрали на Будапешт.
Первоочередным делом значилось разрушение моста через Драву и ежедневные полёты на разведку и штурмовку чередовались безостановочно. Однако разрушение стратегического моста не удавалось. Воздушное пространство над ним плотно прикрывалось зенитным огнём, и оставалось использовать только бомбёжку. Кругом горы. Нет возможности для иных маневров.
* * *
…Обкатывание Павловым очередного трофейного «Хорхе» вдоль стоянок красным флажком прервал дежурный по аэродрому.
Просигналив остановку, он сообщил капитану о срочном вызове к командиру полка.
-Снова звонили оттуда Ваня, - держа палец кверху, без церемоний оповестил командир, как только Павлов, появился на пороге его кабинета.
- Обмозгуйте, подготовьтесь, и попробуйте ещё раз, но сам не суйся, ты мне здесь нужен, может придумывать придётся, что - то иное. Сердцем чую, не взять нам его бомбами. Сам летал, видел, всё небо над мостом, как мухи стену-зенитчики пятнами взрывов обгадили. Не будет прицельного сбрасывания. Вместе думать будем что дальше делать. Завтра ведь тоже позвонят. Война, воевать надо…В голосе командира столько осознанной тревоги за жизнь боевых товарищей и безоговорочной необходимости выполнять поставленные задачи, что Павлов, осмелившись возразить, попросил ещё раз возглавить шестёрку «илов» и навалиться на мост завтра поутру.
-А не выйдет, тогда и будем другой метод обдумывать. Есть у меня планчик: двумя группами… Одной - воздушную дуэль с пушкарями завязать, что по склонам гор расстановлены, другая - мост бомбит, но чуть позже, когда на дуэли ввяжутся основательно. Разрушим огневую схему огневого заслона, легче будет на мост заходить…
Лётчики понимали друг друга быстро. Решено.
Скрупулёзно подсчитав время, что бы подлетая к цели, солнце било в глаза зенитчикам, шестёрка илов, ведомая командиром эскадрильи .поднялась в воздух.
Для тех, у кого на слуховой памяти, или по прочитанному запомнилось
выражение «военная машина» вряд ли, не понюхав пороха, поймут его суть. А на практике - это вся огневая мощь боевых подразделений, по имеющейся информации, приведенная в действие в кратчайшие сроки.
Издалека, заметив приближающиеся штурмовики, над механизирован- ной колонной немцев понеслись тревожные оповещения и всё, что могло стрелять по воздушным целям было повёрнуто в их сторону.
Первая атака штурмовиков по обнаруженной колонне войск, движущейся к станции Осиек, была успешной. Колонна рассеялась, взорвалось несколько машин, вероятно с боеприпасами и горючим.
-Ещё заход, и на мост: - команда командира логична, но и немцы «очухались».
В противоборство вступили зенитки. Чёрные, дымные шапки взрывов один за другим вспыхивают перед атакующими и один из них приходится в правую плоскость «флагмана». Из падающего «ила» вымелькнула чёрная фигурка …и парашют несёт спасшегося лётчика по ветру, к горным склонам. И так, кончаются для воздушных солдат войны боевые задачи, а уцелевшие продолжают сражаться.
* * *
Огненный всплеск, тупой удар, как о каменную глыбу. В голове невыносимой боли звон, но что - то живое в мозгу ещё работает на самосохранение. Заставляет откинуть колпак, вывалиться из кабины и, дёрнуть вытяжное кольцо парашюта, а самолёт, вырвавшийся из повиновения, падает, как подстреленный в бою солдат. Может быть и ему, железному, больно…
Хлопок через короткое беспамятство доносит до сознания, что «жив Павлов» и он, подбирает стропы, чтоб ветер унёс подальше от немецкой колонны, продолжавшей бой с его товарищами…
У самой земли резкая боль в правой ноге заставляет сжиматься в пружину и переносить нагрузку в момент приземления на левую.
…Сколько пролежал в беспамятстве Иван Павлов, но открывая глаза медленно вползает в сознание реальность. Она начинается от увиденных солдатских сапог, раструбом к коленям, чужих мундиров и рож с открытыми ртами. Хохочут. Павлов совершенно не слышит их гогота. Значит …оглох от взрыва. Контузия
У одного солдата ремень с его кобурой и пистолетом, у другого - в руках его хромачи и он соображает от чего смешно его врагам. Разутый, ограбленный, все карманы повывернуты, он пытается подняться, что бы, хоть помирая дать в рожу ближайшему из немцев, но дикая боль принуждает оставаться на земле. Немцы заставляют его повторить попытку пинками и кулаками, но боль «проснувшаяся» от ранения в сильнее. Охая, скрипя зубами, и от неё, и от бессильной ярости, Павлов остаётся на земле. Немцам самим приходиться его тащить к тележке, стоящей неподалёку на вымощенной дороге.
Состояние раненного и взятого врагами в плен - описать трудно. Пребывание в такой реальности бытия может извести человека, если нет в нём особого «стержня», веры в правоту своего дела. Он то и поддерживал в нём силу духа, обременённого жуткой досадой…
Она не только укоряла, но как - то исподволь порождала надежду и выкарабкаться. Освободиться от «болячек»…а там, дальше: «война план покажет», как говорили фронтовики…
Странно, но уже тогда, раненый, контуженный, и избитый конвоирами Иван Павлов узнал и прочувствовал первую радость. Звон в голове временами прекращался, и до слуха доносилась чужая речь, тарахтенье повозки. Значит, не совсем оглох. Живуч русский солдат. Крепок Ванька.
«Провожатые» показывают то на небо, то на него и пленный лётчик ощущает ещё одну радость, укрепляющую в нём веру, что это совсем не конец его биографии, положенной на алтарь Победы. И подумал: «Приучили мы их на небо поглядывать. Дрейфят, гады. Это вам не сорок первый год…»
С повозки снимали такие же бедолаги, как он. Место, куда привезли пленного лётчика, показалось скотным двором. Длинные бараки походили на коровники в сотни голов, а внутри…сплошные двухэтажные нары, несколько длиннющих скамей и две бочки-печки по углам, приспособленные для обогрева помещения, первое, что отметил цепким взором пилота Павлов. На какое время всё это становилось его обиталищем???
О новеньком слух разнёсся быстро. Были среди пленных и те, кто видел налёт русских штурмовиков издали. Это соотношение придавало авторитет и потому, среди пленных тут же нашёлся «свой» врач.
Рыжеватый еврей без явных признаков ненавистной фашистам нации чуткими, мосластыми руками ощупал повреждённую ногу, соорудил из дощечек подобие каркаса, накрепко обмотал какими - то лоскутами, и попросил потерпеть до вечера.
Даже приближённые к «элитной похлёбке», блочные надзиратели, назначенные немцами, боялись нарушить общепринятую тайну. Убьют.
Какими неведомыми путями были добыты и доставлены доктору бинты, клочки ваты и котелок гипса можно только догадываться, но благодаря такому волшебству, поздним вечером, того же дня, травмированная конечность, «упакованная» по законам медицины, обрела покой.
Наведываясь, каждый раз врач приносил измельчённую в порошок скорлупу птичьих яиц, которую они добавляли в баланду обеденного рациона пленных и кости голеностопа у лётчика срастались и крепли на удивление быстро. – И воевать и лечить надо уметь, - говаривал замечательный доктор.
Товарищи по несчастью соорудили для Ивана, что - то похожее на костыли и на этих подпорках через пару недель он попробовал встать…
Узнав об этом, доктор насупился, но сердитость завершилась советом потерпеть ещё хотя бы недельку.
Содержание русских пленных по распорядку дня отличалось на час более ранним подъёмом, сверхэкономным рационом «эрзац-питания» и сверхтяжким трудом. Продуманная система вела к быстрейшему умерщвлению без главного глагола в лагерях нацистов: - «ЭРШИСЕН». Мучили пленных и «полчища» паразитов. Война с ними велась круглосуточно, терпел от них и наш лётчик. Особенно докучали клопы, проникая под гипсовую накладку…
В день её снятия, улыбаясь врачу, он сказал: - для меня это час возмездия, я уничтожаю этих козявок собственными руками, визуально, как фашистов…
И ещё одним событием обозначился тот день, пожалуй, самым необычным и памятным в биографии нашего героя.
Приближался фронт, комендатуре лагеря была дана команда перевести пленных на другое место: строительство очередной, «неприступной линии обороны»…
Измученных людей собрали в колонну и повели по краю дороги, по основной части которой убирались из Югославии войска вермахта.
Ковылял по каменистому пути судьбы и Павлов, пользуясь самодельными костылями. На обочинах то и дело попадалась битая техника, в том числе и автомашины, на которые он по привычке любопытно оглядывался. Растянувшуюся вереницу пленных постоянно теснили за обочину. Конвоирам приходилось останавливать колонну и в перебранке с представителями вермахта доказывать важность порядка движения в «передислокации» «рабочей силы».
После таких переговоров, колонна растягивалась ещё больше, и контроль над нею усиливался учащёнными окриками конвойных, с повторяющимися угрозами «эршиссен»…
Послушно уступали место на дороге только штабным легковушкам с важными военными персонами в кабинах. Нервно сигналящие клаксоны, словно подчёркивали их спешку в ретираде из этих мест.
Чуть - ли не впритирку к пленным пылили порой «Опели» и для многих участников этой «передислокации» становилось понятным, чьей Победой закончится эта война.
Легко узнаваемый гул приближающихся штурмовиков, заставил Павлова обернуться. Ещё далеко, но по знакомому строю шести чёрточек в небе он распознал родных ему «горбачей»…Волна неуёмной радости ударила в грудь так, что пренебрегая угрозами, он остановился и «ликующим» шёпотом выдохнул, бредущим с ним рядом: - Братцы! Это же наши!
Пришло в замешательство всё движение на дороге. Мощные рупоры оповещали об опасности воздушного налёта.
Кому положено, готовились к отражению атаки, а конвоиры давая очереди поверх голов пленных, драли глотки командой - лечь
Опасности воздушной атаки не пренебрегли и какие- то офицеры, катясь по дороге в открытой кабине «Хорхе». Даже не заглушив двигателей, метнулись в кусты рядом.
На илах уже можно читать номера. Видно, различив колонну пленных на дороге, одна пара прошла с проверкой на бреющем. Смельчаки – разведчики. У Павлова в груди «буря» торжества, он знал поимённо, что под № 22 пронёсся Добкевич, №32 вёл Должанский, друг, с начала войны. А здесь, на земле, рядом, ровно тарахтит на холостых оборотах такой же «Хорхе», что он три недели тому назад обкатывал на своём аэродроме…
Чем руководствуется Человек в отчаянных поступках, что бы на грани жизни и смерти принимать решения. Ведь и в самых тяжких условиях хочется сохранить жизнь. Инстинкт. Наверное, именно в таких моментах, и проявляется духовный стержень. Как он был воспитан. На какой культуре. Поколение Павлова – первая плеяда Ленинского комсомола. Это стахановцы в труде, герои- исследователи Арктики и Чкаловы в небе. И очень может быть, что для Павлова слова из Горьковской «Песни о соколе» оказались основанием к решению. Ведь люди от страха не раз и до смерти погибают… « Но смерть лишь раз изведывает храбрый!»
Мгновение… и оттолкнувшись от земли, бросив костыли в кабину запрыгивает Павлов на сиденье авто и даёт газ.
…Вслед автоматные очереди и немецкие проклятья, но уже «летит» свободный лётчик по земле, по бездорожью, крепко держась за «авто-штурвал».
На карте не раз прорабатывали этот район, и не раз пролетал он над ним на своём «горбаче». Впереди Доля Михоляц, там, наверняка, уже наши…
Капитан Должанский с ведомым, Поляхом, «резались» в шахматы, когда в землянку лётчиков Павловской эскадрильи влетел, как одержимый, сержант Соколов. Прокричав: «Комэска вернулся, на «Хорхе» прикатил», - тут же исчез, чтобы невероятную новость сообщить другим. Это не могло быть розыгрышем. Возвращать людей с того света у нас могут только врачи, и только в образных выражениях. Метафорично.
«Повысыпали» из своих «нор» все, а «наш Ваня», освободившийся от визита к начальству, шёл к землянкам. Худой, обросший, опираясь на палку, остановился окружённый товарищами, светясь от счастья, и два хрусталика скатились с его дрожащих губ.
Через неделю его ждали в Москве, чтобы звание Героя, присвоенное посмертно, вручить живому… Да. Жили на нашей земле люди, мечтавшие о светлом будущем, не жалевшие ради этого и своих жизней…
Сидит у озера сморщенный годами старичок, ловит рыбку... и никто из посторонних не ведает, что это один из тех, кто не позволил включить эту землю в состав «Третьего тысячелетнего рейха», а нас - сделать его рабами.
Старичку почти 90 лет. Недавно обрадовали, что он получит новую однокомнатную квартиру. Иван Павлов в лицо рассмеялся объявителю из ЖКХ, показал пальцем вниз, и с печалью в голосе резюмировал: - не сомневаюсь...