Один молодой пират полюбил красотку из Картахены. Звали ее Анхела. Была она девушкой неприступной и довольно высокого о себе мнения – как, собственно, и все красотки. Многие пытались добиться ее расположения, даже аристократы и капитаны больших кораблей, однако никому не удалось найти путь к сердцу этой необычной девушки. А ведь чего только ни предлагали только лишь за ее благосклонную улыбку – один купец в запале был готов пожертвовать целым судном заморских пряностей. Правда, тут же прикусил язык, испугавшись, что красотка согласится. Нет, она даже не обратила на его посулы внимания.
Особенно настойчив оказался известный своей наглостью самозваный капитан Сэм Флинт, кичившийся якобы родственными связями со знаменитым капитаном Флинтом. Однако и его красотка не просто выгнала, а вдобавок наговорила множество насмешливых слов. Упомянув, кстати, и мнимое родство со знаменитым пиратом, чем нешуточно разозлила Флинта. Сгоряча он пригрозил было спалить к дьяволу дом, где жила его несостоявшаяся невеста, но потом одумался. Смазливых девок полна Картахена, и вряд ли стоит из-за одной создавать себе нехорошую репутацию.
Впрочем, дохлую ощипанную курицу Флинт к входной двери дома, где жила слишком гордая красавица, подкинул – пусть знает. И даже, пока его подлость не обнаружили, привел посмотреть на эту картинку своих дружков, чтобы они обидным смехом разбудили всю округу. Убедившись, что в большинстве домов на шум приоткрылись окна, и злоязыким соседям теперь будет о чем посудачить, Флинт, довольный собой, удалился в сторону порта, где вскоре его судно отчалило в море на поиски удачи.
Анхела же не соизволила даже раскрыть окно, несмотря на шум, доносившийся с улицы. Так и не увидела ни смеющихся дружков Флинта, ни дохлой курицы, валявшейся под ее дверью.
Да и выходка эта недолго оставалась предметом обсуждения. К своенравному нраву первой красавицы Картахены все давно привыкли, так что если над кем и посмеивались, то скорее над Сэмом Флинтом, вспоминая, какими прозвищами награждала его Анхела. И как, несмотря на всю свою напыщенность и самоуверенность, он потерпел крах.
А вскоре случились другие события, занявшие умы горожан куда более, чем валяющаяся в пыли дохлая курица. Красотка же, которой все равно рассказали в подробностях о выходке Флинта, стала еще более неприступной и надменной. Ей казалось, что любой отвергнутый кавалер теперь готов надсмеяться над ней, и выкинуть в конце концов штуку почище того, что придумал лже-Флинт. Поэтому когда молодой пират Николас вдруг стал оказывать знаки внимания Анхеле, его даже не удостоили малейшего ответа. Красавица просто проходила мимо, не поворачивая в его сторону головы, словно мимо пустого места.
Николас, впрочем, не сдался. Когда понял, что просто так, только лишь под его любовным напором, эта крепость не падет, он попросил своего друга Марсело показать ему несколько аккордов на гитаре, и оказался на редкость талантливым учеником. Уже через несколько дней ему было не стыдно вечером выйти под балкон возлюбленной и исполнить ей баллады собственного сочинения. Его песни были полны страсти, огня и недвусмысленных намеков о том, как одна испанская королева доверилась некоему кабальеро и была с ним потом счастлива всю жизнь.
Анхелу было заинтересовал этот странный юноша, горланящий под ее окном. Она даже благосклонно приоткрыла створки и высунулась на улицу посмотреть, не стоит ли и вправду повнимательнее отнестись к этому ухажеру, который пытается столь романтически найти дорогу к ее сердцу. Надо отметить, что даже такой малости пока не удостоился ни один из претендентов на ее сердце. Если бы Николас об этом знал, он, безусловно, воспылал бы еще более романтической страстью и велеречивыми стихами. А он, как назло, запел о двух голубках, вспорхнувших вверх и умчавшихся в неизвестную даль. При этих словах Анхела вспомнила курицу и негодяя Сэма Флинта, после чего с раздражением громко захлопнула створки окна. Николас еще пытался некоторое время вернуть себе внимание красавицы самыми романтическими песнопениями и, в конце концов, дождался того, что окно растворилось, и его сверху окатили из кувшина водой.
Стоявший за углом Марсело сдавленно хмыкнул. Вроде и совестно смеяться над неудачей друга, но уж больно у того был потешный вид. Не столько из-за мокрой одежды, сколько из-за удивленного и расстроенного взгляда – не такой платы ожидал он за свое чистое сердце.
Николас повесил гитару за плечи и, проходя мимо прятавшегося Марсело, расстроено буркнул:
– Пойдем отсюда.
Он засунул руки в карманы и понуро брел куда глаза глядят. Марсело быстро догнал друга, зашагал с ним рядом, изо всех сил пытаясь поднять ему настроение.
– Этот поступок нельзя оставлять без расплаты, – вполголоса убеждал Марсело, когда они двигались по темным улицам Картахены. – Она же посмеялась над тобой. Даже Флинта, и то не обливали за его проделки водой, а уж он-то заслуживал такого как никто другой. Я уж не говорю обо всех других назойливых ухажерах. Ни с кем, заметь, ни с кем она не позволила себе ничего подобного. А ты, за всю твою искренность, огреб сполна. Я считаю это настоящее свинство, и значит она не достойна твоего внимания. Найди себе девушку более достойную настоящей рыцарской любви.
– Просто я не сумел убедить ее в своем искреннем чувстве к ней, – твердил в ответ упрямый Николас. – Завтра я сочиню новые баллады, и она непременно поймет, что я пою их сердцем, а моя душа вся в ее власти.
– А если не поймет? – ехидно заметил Марсело.
– Если не поймет, значит я сочиню еще, и еще – до тех пор, пока Анхела не захочет поговорить со мной. И вот этот шанс я уже не упущу. Ведь словами, простыми словами, можно рассказать еще больше, чем любой красивой балладой. Если, конечно, ты влюблен, и твоими поступками движет настоящее чувство, а не желание купить улыбку женщины за всего лишь корабль специй.
– Какой же ты все-таки чудак, – усмехнулся Марсело.
– Почему чудак? Ты просто еще не любил, и не понимаешь, что, когда влюблен, на многие, даже обычные вещи смотришь не так, как все люди. То, что тебе, Марсело, кажется обидным, для меня всего лишь повод любить и добиваться своего еще сильнее. Ты возмущаешься, что она никого не обливала еще водой с балкона, а меня наоборот это радует. Значит, со мной она дала волю эмоциям, а не рассудку. И это говорит о том, что я ей хоть немного, но все же интересен. Но в любом случае я даже слышать не хочу о том, чтобы отступиться и найти другую. Сейчас просто надо перетерпеть и искать случая дальше пытаться обратить на себя внимание любимой.
– Зачем? Если ты ей не нужен? – Марсело даже не сразу нашелся, что сказать на подобные речи. Его друг, кажется, окончательно сошел с ума от этой треклятой любви и чертовки Анхелы.
– А кто ей нужен? – тем временем горячился Николас. – Сэм Флинт? Кто-нибудь из наших богатеев, готовый сделать первую красавицу своей любимой игрушкой, которой он будет хвастаться перед друзьями? Не смеши меня. Ей нужен тот, кто будет ее любить всю жизнь.
– То есть ты? Именно ты?
– То есть я. Я хочу любить, защищать и оберегать свою женщину. Так, чтобы все плохое от этого мира доставалось мне, а не ей. Тебя это удивляет?
– Как страстно сказано, – с легкой иронией произнес Марсело. – Интересно, как это будет происходить на самом деле, если у вас все сложится. Вечной любви не бывает. Бывают только вечно влюбленные дураки вроде тебя. А потом, когда ты добьешься своего, она захочет от тебя не только любви, но и золота, которого у тебя нет.
Но его друг даже не заметил издевки в этих словах, он был слишком занят своими мыслями. Они оба шли, не разбирая дороги. И тут Марсело отметил про себя, что друзья оказались уже на окраине города, и это обстоятельство навело его на интересную мысль, которая показалась ему весьма разумной.
– Я твердо знаю, что главное достоинство мужчины – беречь свою женщину, – тем временем продолжал рассуждать сам с собой Николас. – Я хочу ее оберегать от всяких разных Флинтов в том числе. Что в этом плохого? А деньги у нас будут. У меня же есть не только руки, привыкшие трудиться, но и голова. Ну скажи! Что молчишь?
– Плохое в этом, например, то, что тебя дама твоей мечты только что окатила с ног до головы. Ты, конечно, продолжаешь думать, что это купание случилось от большой любви. А я считаю, потому, что для нее ты всего лишь один из назойливых идиотов, которые зачем-то мечтают соединить с ней свою жизнь, не слыша даже ни разу ее голоса, а видя лишь внешний облик, который может быть очень обманчивым. С виду она румяное яблочко, а внутри – может оказаться червивое. И ничего уже не исправишь. Если бы ты был чуть поумнее, то согласился, что свет клином на этой взбалмошной девице не сошелся. А женщин, с которыми можно счастливо прожить жизнь только в Картахене – сотни и сотни. А ведь мир велик. И где-то живут другие красавицы, может даже привлекательнее твоей Анхелы.
Николас вздохнул.
– Рассудком я понимаю, что ты, скорее всего, прав. Насчет того, что я для нее пока один из многих, не более. Со всем остальным даже спорить не буду – пусть каждый останется при своем мнении.
– Так в чем же дело? Почему ты не хочешь слушаться своего рассудка?
– В том, что своей душе в таких делах я доверяю больше. И я не стесняюсь в этом признаться. Так вот моя душа к ней тянется, и я ничего не могу с этим поделать. Да, сейчас мне трудно добиться того, чтобы Анхела обратила на меня своей внимание. Но я чувствую, что если сейчас откажусь от нее, то буду жалеть о своем поступке всю оставшуюся жизнь.
– Какой же ты упертый, и даже не хочешь думать о том, что оставшаяся жизнь пирата может быть не столь и длинна – до первой стычки. Ты умрешь, познав женщину только на расстоянии, – с некоторым даже восхищением произнес Марсело.
– Ну и пусть, – упрямо повторил Николас.
– Хорошо, тогда я знаю, как тебе помочь, – уверенно заявил Марсело.
– И как же?
– Вот видишь – дом. Там живет известная на всю Картахену колдунья. У нее мы найдем все, что тебе нужно. Купим какое-нибудь приворотное зелье, подсыплем в еду твоей Анхеле, и дело в шляпе. Красотка будет твоей на веки вечные.
– Ты хочешь, чтобы я купил ее любовь? – задохнулся от возмущения Николас.
– Ты точно болван. Когда у тебя болит пузо или голова, ты ведь идешь к аптекарю, и покупаешь у него порошок, который тебя исцелит. И не задумываешься о том, что купил свое здоровье. Вот и сейчас возьмем какую-нибудь склянку, и вылечим твою душу. Что в этом преступного? Ты любишь задавать мне всякие глупые вопросы о своей любви. Вот теперь ответь о том, о чем я тебя спрашиваю.
Николас примолк. Видно, все услышанное несколько поколебало его уверенность в собственной правоте. Что, в самом деле, плохого, если их любви что-то поможет. Ведь его отношение к Анхеле от этого не изменится. Зато она наконец посмотрит на него другими глазами.
Марсело, почувствовав, что друг засомневался, решительно взял его за рукав и потащил к дому колдуньи.
– Подожди, – наконец вырвал свою руку Николас. – Я сам пойду. Не хочу объяснять суть дела при тебе. Я понимаю, что ты и так обо всем знаешь, все равно.
– Ну как хочешь, – ухмыльнулся Марсело. – Я буду ждать тебя на улице.
Он забрал гитару, сел под стену близлежащего дома и стал задумчиво перебирать струны. Ему очень хотелось, чтобы эта ведьма, действительно славившаяся на всю округу своим ремеслом, помогла его другу. Ну что, в самом деле, он мучается. Хочет вечной любви – пусть ее получит. И виноватым в том, что произойдет потом, будет сам.
Марсело попробовал тоже сочинить от безделья какую-нибудь балладу, но у него ничего не получилось. «Видно для того, чтобы придумывать стихи, нужно и правда хоть немного влюбиться», – решил он про себя.
Через какое-то время дверь дома колдуньи открылась, и на улицу вышел сияющий Николас.
– Ну что? Покажи, как выглядит пузырек с приворотным зельем, – набросился на него Марсело.
– Я отказался от зелья, – важно ответил Николас.
– Но почему?
– А как я смогу подлить его Анхеле? Мы же не общаемся. Я не могу ее даже просто попросить ни о чем. Посвящать же служанку в эту тайну тем более не имею ни малейшего желания. Она обо всем разболтает госпоже и будет еще хуже. Меня тогда точно больше не пустят на порог их дома.
– Выходит, зря ходил? – расстроился Марсело. – А я так надеялся, что старуха тебе поможет. Ведь кто, кроме нее, может еще разбираться в сердечных тайнах.
– Ты просто слабо понимаешь колдовские дела, – поспешил утешить друга Николас. – Да, я отказался от приворотного зелья. Но ведьма прочитала заклинание, и сказала, что оно обязательно поможет.
– Поможет что? Это всего лишь слова, которые в уголке нашептала какая-то бабка! Их нельзя даже пощупать, не то что употребить в дело. Нет, ты просто редкостный болван. Удивляюсь, как я сам этого раньше не разглядел. Или это любовь делает людей такими глупцами.
– Я тебе отвечу твоим же оружием. Когда ты в церкви читаешь молитвы, ты ведь уверен, что тебя услышат.
– То церковь.
– А то колдовство. Нам ведь не дано познать все его таинства. Иначе мы все ходили бы и колдовали.
– Ну-ну, – недоверчиво покачал головой Марсело. – Поглядим, насколько могут помочь в таких делах простые слова, да еще которые нашептала на другом конце города сумасшедшая старуха.
– Ты ведь только что считал ее настоящей ведьмой, которая может творить любые чудеса, – возмутился Николас.
– Наверное она таковой и была. До тех пор, пока не пообщалась с таким болваном, как ты, – немедленно парировал Марсело.
На следующий день он, с приближением вечера, сам зашел к Николасу и вручил ему гитару в руки.
– Надеюсь, это будет достаточным подкреплением к вчерашнему колдовству. Признайся честно, новые баллады за ночь сочинил?
– Сочинил, – не очень охотно буркнул в ответ Николас.
– Тогда все в порядке, я за тебя спокоен, – засмеялся Марсело.
Однако несчастный влюбленный в этот вечер даже не успел допеть первый куплет, как повторилась вчерашняя история – он стоял мокрый с ног до головы после того, как его сверху облили все из того же кувшина.
– Интересные заклинания у нашей ведьмы, – от души засмеялся Марсело, глядя на приближающегося друга.
– Между прочим, это ты меня к ней привел, – немедленно ответил тот. – Я тебя не просил. А о чем мы с ней там говорили, это не твое дело.
– Я привел, потому что надо был купить зелья, и побольше! Тогда все бы у вас сладилось. А слова – они и есть слова. Я тебе об этом еще вчера сказал. Но ты же не хочешь меня слушать. Ты даже несчастную старуху, я так понимаю, сумел перетащить на свою сторону и убедить в тех глупостях, которыми полна твоя голова.
– Слова – это главное оружие влюбленных, – с каким-то упорством ответил Николас. – Если ты не говоришь своей возлюбленной о том, что ее любишь, как она об этом догадается?
– По поступкам, друг мой, по поступкам.
– Совершить поступок иногда проще, чем признаться в любви. Видишь, даже при помощи колдовства у меня это не получается. Пока не получается.
– А ты не забыл, что мы завтра уходим в плавание?
– Не забыл, – тут же помрачнел Николас. – И вот что я тебе скажу. Я ухожу с корабля. И сегодня поставил об этом в известность капитана.
– Уходишь? Из-за девки? – не поверил своим ушам Марсело. – Но если колдовство было настоящим, она и так от тебя никуда не денется. Будет как миленькая ждать, когда ты вернешься из плавания. А ты тем временем будешь жить так, как пристало настоящему мужчине – считаться добытчиком для вас обоих и не бояться при этом смотреть смерти в лицо.
– А если со мной что-то случится?
– Значит, тебе это написано на роду. Было бы о чем печалиться.
– Нет, – решительно заявил Николас. – Мужских дел хватает и на берегу. Я не хочу никуда уезжать, пока она не ответила мне взаимностью. А когда ответит, тем более не нужно будет никакое плавание. И даже золото.
– Ты понимаешь, что из лихого пирата превращаешься в подкаблучника? – в изумлении спросил Марсело.
– Я просто сделал свой выбор. Ты считаешь, что мужчина должен драться и рисковать, и я с этим согласен. За одним исключением – если рисковать, то во имя своей женщины. Нельзя рисковать собой просто из-за денег. Это глупо. Совсем глупо. Ты считаешь, что я подкаблучник, пусть будет так. Я этого не стыжусь. Только для того, чтобы стать, как ты выражаешься, подкаблучником, надо еще добиться взаимности. Я в самом начале этого пути, и точно не имею права уходить. А вдруг появится кто еще более оборотистый, и уведет эту девушку.
Теперь уже расстроено вздохнул Марсело. Он снял с плеча гитару и протянул ее Николасу.
– Дарю. Тебе она сейчас нужнее. Надеюсь, что с помощью колдовства ты добьешься своего, и я не застану по возвращении мокрую общипанную курицу вместо моего друга.
Они крепко обнялись, и Марсело неспешно отправился в город.
– Я приду тебя вечером проводить на пристань, – крикнул ему вслед Николас. А Марсело в ответ радостно помахал рукой.
Плавание оказалось на редкость прибыльным. И Марсело не раз думал, что друг зря отказался выходить в море. Конечно, он что-то такое сказал о том, что нельзя рисковать собой только из-за денег. Но и без них нет полноценной жизни, это же очевидно. Сейчас бы вернулся домой, набитый золотыми монетами. И тогда не то, что Анхела, но и сама королева не отказалась бы от знакомства с ним. Не нужно никакого колдовства для этого.
Единственное, корабль слишком долго не заходил в родную гавань. Поход затянулся, но время бежало так быстро, что казалось, он буквально вчера вышел из родной гавани. Когда Марсело и Николас встретились, было ощущение, что и не случилось никакого расставания. До Марсело доходили слухи, что его друг все-таки женился, Анхела ответила ему согласием. Когда он услышал об этом впервые, то подумал, что ведьма все-таки знает свое дело, не зря он ей доверился в столь пикантном вопросе. А ведь как он сомневался, будто какое-то заклинание может иметь власть над человеком.
Теперь они с Николасом сидели за столом в таверне и не могли наговориться. Им столько нужно было рассказать друг другу после нескольких лет разлуки. Николас действительно возмужал. Остепенился, но глаза его горели все тем же мальчишеским огнем. Казалось, он, как и прежде, готов сутки напролет говорить о своей Анхеле.
– Неужели ты еще до сих пор влюблен? – удивленно спросил Марсело. – Мне кажется, времени прошло достаточно, чтобы ваш медовый месяц закончился. Сколько мы не виделись? Два года?
– Три, – с легкой грустью сказал Николас.
– Вот видишь, целых три года. Достаточный срок для того, чтобы игра в любовь осточертела, и мужчине захотелось в море – подальше от детей и подола жены.
– Мы слишком долго были друг без друга, чтобы наша любовь могла иссякнуть, – улыбнулся Николас. – Напротив, я каждый день открываю в ней что-то новое, важное для меня. Я хочу видеть это новое, и я вижу. Я рад, что она рядом, и я всегда, где бы я ни был, спешу домой, к Анхеле. Поэтому в море я бы слишком быстро впал в тоску.
– Может, это не ее, а тебя заколдовали? – насмешливо улыбнулся в ответ Марсело.
– Может быть, – довольно рассмеялся Николас. – Но я не в обиде. На самом деле ей есть, чем околдовать. Ты бы видел ее глаза, особенно когда они наполнены радостью от того, что я рядом. А в этом нельзя обмануть, поверь мне.
Марсело разлил по бокалам вино, и выпил, не дожидаясь своего друга.
– Никогда бы не подумал, что в сердечных делах колдовство может что-то значить, – сказал он. – Если честно, мы тогда попали к этой ведьме совершенно случайно. Шли-шли, и оказались рядом с ее домом. После чего мне и пришла в голову мысль воспользоваться ее услугами.
– Наверное, к колдунье нельзя прийти случайно, – пожал плечами Николас. – Если мы оказались у ее дома, значит, так было предопределено заранее, и ничего изменить мы не могли.
– Знаешь, хочу тебе признаться еще в одном грехе, раз уж у нас зашел об этом разговор, – сказал вдруг Марсело.
– Это еще в каком?
Марсело замолчал, собираясь с мыслями.
– Когда мы расстались в тот, последний день, я пошел не домой, – наконец не спеша сказал он.
– Не домой? А куда?
– К той самой колдунье.
– Зачем? – внезапно помрачнел Николас.
– Я все равно в тот момент думал, что слова – это всего лишь слова. И очень хотел тебе помочь. Ты ведь понимаешь, что люди, какими бы циничными они не пытались себя представить, всегда в душе завидуют тем, кто влюблен. И надеются, что с ними это тоже когда-то случится. Я подумал, что раз у тебя в душе зародилось столь романтическое чувство, я, как друг, тоже должен что-то для него сделать.
– И что ты сделал? – Николас почему-то с каждым вопросом становился все более мрачным.
– Ты уже понял. Я купил для тебя приворотное зелье. И даже успел дойти до дома Анхелы, надеясь вызвать на разговор ее служанку. Ведь даже если бы наша с ней беседа стала известна ее госпоже, на тебя она ни в коем случае не должна была сердиться. Ведь это все затеял сам, не имея даже словесного разрешения от тебя.
– И что? – Николас с какой-то смесью обиды и разочарования буквально впился взглядом в своего друга.
– Мне это почти удалось. Вернее, не то чтобы удалось. Ей передали мою просьбу, и я, как было условлено, стал ждать за углом соседнего дома. Откуда, как ты помнишь, слушал серенады, которые ты пел своей возлюбленной.
– А дальше? – совсем гробовым тоном спросил Николас.
– А дальше особенно и рассказывать нечего. Я немного постоял, но потом плюнул и пошел прочь. Не стал никого дожидаться. Подумал вдруг, что не должен вмешиваться в твою судьбу. Все, что я могу, я сделал. Если одного заклинания этой старухи будет мало, значит, вам просто не суждено быть вместе. Знаешь, я рад, что вы обошлись без моей помощи. А склянка – она до сих пор хранится у меня. Я ее даже не открывал, хотя соблазн был велик.
Марсело с довольным видом полез в карман и стукнул пузырьком о стол.
– Возьми ее себе, и когда ваши чувства начнут остывать, ты можешь ей воспользоваться, – великодушно предложил он. – Надеюсь, что со временем магические слова не потеряют своей силы. Во всяком случае, ведьма мне это твердо обещала.
Николас слегка удивленно смотрел на приворотное зелье, стоявшее на столе. Пузырек заманчиво подмигивал на солнце, его так и тянуло взять в руки. Видно, он действительно обладал неким магическим зарядом.
– Тогда и я должен тебе кое в чем признаться, – наконец, сказал Николас.
Марсело с нескрываемым интересом уставился на своего друга.
– У тебя тоже есть тайна в этой истории? Впрочем, я так и думал, что ты не дурак, и просто воспользовался еще чьими-то услугами, которые в конце концов помогли. Молодец. Одобряю. Ты боролся до конца, и ты победил. А цель всегда оправдывает любые средства. Тем более в любви. Ведь главное, что вы оба сейчас счастливы.
– Я хотел сказать не об этом.
– А о чем?
– О том, что… Не было никакого заклинания.
– То есть как не было?
Марсело отказывался верить собственным ушам.
– А вот так. Я и впрямь вошел в дом, как ты видел, но не решился идти дальше. Просто стоял, прислонившись к двери, и думал.
– Думал?
– Да, думал. Размышлял. Пытался понять себя. Ведь я тогда очень сильно любил Анхелу, хотя сейчас, наверное, мое чувство к ней еще больше. И я не менее страстно хотел почувствовать взаимность от нее. Я бы отдал все на свете за то, чтобы она хотя бы со мной заговорила. И вдруг подумал: не хочу, чтобы меня любили насильно. Пусть даже она об этом не будем знать, но я-то всегда буду об этом помнить. Помнить о том, что ее чувство неискренне, ее просто заставили это сделать. И еще я понял, что если сейчас, в данный момент, что-то наколдую, то вечной любви у нас не будет. Я не смогу так, как сейчас, любить ее в будущем. Я сам буду недостоин такой любви.
– Ты хочешь вечной любви? – спросил совершенно изумленный услышанным Марсело.
Николас отрицательно замотал головой.
– Я хочу всего лишь просыпаться каждое утро с чувством, что я люблю, и меня любят. А что там будет, когда мы с ней шагнем в Вечность – об этом я не загадываю.
– То есть ты обошелся без колдовства?
– Я ведь тебе говорил когда-то. Главное заклинание для влюбленного – слово «люблю». Но произнесенное искренне. Потому что это слово говорится душой, а не разумом. Мне это заклинание удалось. Значит, колдовство у нас все-таки есть, и еще долго будет. Возьми свою склянку, я думаю, она тебе нужнее.
Марсело растерянно, не понимая, что делает, забрал со стола пузырек, и задумчиво подержал его в руке. А потом все так же неторопливо вынул пробку и вылил зелье на землю.