Эйден
Росс Картер — мой старший брат. И он придурок. А еще много пьет. Ругается матом. Трахает все, что носит юбку и имеет красивые ноги. То есть, почти все девушки Дайморт-Бич уже прыгали на его крохотном члене. Если бы он знал, что я так думаю о главном предмете его гордости, меня бы уже не было в живых. Но он мой брат. И я люблю его.
Я заглушаю мотор и выхожу из «Доджа». Мрачно оглядываю нашу «берлогу» в триста шестьдесят квадратов и достаю ключ, чтобы открыть дверь. Как только оказываюсь внутри дома, то слышу звуки работающего телевизора и комментарии Росса.
Он уже смотрит баскетбольный матч.
Стоп. Что это? Девичий смех?
Он не один. Опять.
Я закатываю глаза и снимаю ботинки на коврике в прихожей — Росс не только придурок, но и чистюля. Поднимаю рюкзак с полированного темного пола и прохожу по просторному коридору с белыми стенами, которые кажутся серыми из-за приглушенного освещения светодиодных ламп на натяжном потолке.
— Черта с два он забросит мяч в корзину! — кричит Росс, воодушевленно размахивая руками в воздухе.
У него под боком сидит брюнетка в одном нижнем белье и целует его в плечо. На миг я останавливаюсь, так как не ожидал, что у нас будут «гости».
— Привет, — говорю я громко, чтобы привлечь внимание брата.
Однако оборачивается девушка. В ее черных глазах застывает вопрос. Она не знает меня и даже не пытается прикрыться.
— Привет, красавчик, — я удивляюсь, когда девушка облизывает губы и отстраняется от Росса. Она разворачивается в мою сторону всем своим сногсшибательным горячим телом и опирается на спинку кожаного черного дивана.
Я открываю рот, но не знаю, что ответить.
Наконец, Росс отрывает взгляд от телика и смотрит на задницу брюнетки. Затем шлепает ее.
— Тебе пора уходить, — говорит он, а затем бесцеремонно отталкивает в сторону.
Джентльмен до мозга гостей.
— Ну, как всегда, — обиженно фыркает девушка, вставая с дивана.
Росс наблюдает за тем, как она уходит и скрывается за дверью в его спальню, и вновь отворачивается.
— Ты не брал трубку, — говорит он, пялясь в экран и забрасывая арахис в рот.
Жуёт, как корова…
— Был занят, — бормочу я, направляясь к холодильнику.
Росс настоял, чтобы гостиная и кухня были соединены — ему так комфортнее. Он занимался ремонтом. Он переспал с какой-то женщиной - крутым дизайнером, и она бесплатно спланировала интерьер нашего дома. Что ж, случайные и бессмысленные связи брата иногда приносят пользу.
— Чем? — равнодушно уточняет он.
— Я учился, вообще-то, — это не совсем так. Сегодня я занимался другим делом, и Росс не должен узнает о нём. Точнее о ней.
— Скука, — комментирует брат, не переставая жевать орехи.
Анна номер два.
— Вчера я получил три души. Три, — продолжает он и перепрыгивает через спинку дивана. Он забывает о баскетболе, что показывают по городскому каналу, и подходит ко мне. — И знаешь, что? Все принадлежали ублюдкам, — отрезает Росс, взмахивая руками и морща нос. — Просто отстой. Сидели за грабеж. Один из них убил человека. Завалил собственную жену, — он продолжает свой треп. — Ты представляешь? Они заплатили мне всего двадцать баксов. Двадцать. Баксов, — повторяет возмущенно. — Они думают, я питаюсь воздухом, как думаешь?
Я ухмыляюсь и пью из коробки холодное молоко.
— Это неслыханная наглость, — отвечаю и наклоняюсь, чтобы посмотреть на содержимое холодильника. — Здесь была пицца.
— Половина, — поправляет Росс. — Конечно, тебе легко говорить. Всегда попадаются святые души, за которых каждый раз отваливают по штуке.
— Я не вижу пиццы, Росс, — медленно проговариваю я и захлопываю дверцу холодильника.
— Я съел ее, — он весело поджимает губы. — Упс!
Брат кладет руки на кухонный гарнитур и запрыгивает на него. Болтает ногами, словно мальчика… двадцатипятилетний мальчика. Мы поворачиваем головы, когда брюнетка-подстилка-Росса захлопывает за собой входную дверь.
Я закатываю глаза.
— Что? — Росс пожимает плечами. — Она классно делает минет.
— Ты озабоченный на всю голову говнюк, — я смеюсь во весь голос.
— В отличие от некоторых, — он толкает меня в плечо и смеется громче. — Ты девственник?
— Само собой, — киваю я. — Надень на свою задницу хоть что-нибудь и вали в магазин за пиццей, или пирогом. А лучше за тем и другим.
— Не забывайся, мелочь. Вообще-то, я старший брат, фыркает он. — И я должен гонять тебя по магазинам.
Я посылаю ему обворожительную улыбку.
Росс спрыгивает с кухонной тумбы и показывает мне средний палец. Но все же он направляется в свою спальню.
Оттуда я слышу его голос:
— И все-таки, как прошел день?
Я нервно сглатываю. Черт. Врать — это сложно.
— Все отлично, — говорю я. — Все хорошо.
— Ты видел Анну? — спрашивает Росс. Точнее он кричит.
— Да, пару раз, — заставляю себя отвечать так же громко и прикрываю глаза ладонью.
Росс выходит из своей спальни. Он внимательно смотрит на меня, и мысль о том, что он раскусил меня, заставляет мое сердце биться с удвоенной скоростью. Его долгий взгляд напрягает.
— Чего пялишься? — я пытаюсь казаться непринужденным.
— Бабки, — Росс поднимает глаза к потолку. — Гони бабки.
Я достаю из кармана бумажник и кидаю ему. Он ловит и тут же открывает. Свистит. Мне не нравится то, как начинают блестеть его глаза, и я предупреждающе поднимаю вверх палец.
— Потратишь больше тридцатки, и я…
— У нас закончилось веселое настроение, — Росс пожимает плечами и игнорирует мой жест. — А это святое. С такой ненормальной работой, точнее с тем, сколько мне за нее платят, я не могу обойтись без двухсот грамм Бордо перед сном.
— Обойдешься без Бордо, — я скрещиваю руки на груди. — Хороших душ становится все меньше и меньше. Надо экономить.
— Только ты все равно умудряешься их где-то откапывать.
— Не я. Мне их присылают. Я любимчик, что ж поделать, — самодовольно улыбаюсь, зная, что это разозлит Росса.
— Подстилка, — говорит он.
— Шлюшка, — отвечаю я и подмигиваю ему.
Росс растягивает губы в озорной улыбке и трясет в воздухе моим бумажником.
— Но текилой я все-таки затарюсь.
Прежде чем я успеваю что-либо сказать, он уходит.
Черт бы его побрал.
***
Пока Росс шляется по магазинам, я размеряю гостиную беспокойными шагами и думаю о Джейн. Не могу выбросить ее из мыслей. Сажусь на диван, хватаюсь руками за голову и качаюсь вперед-назад, словно какой-то псих.
Рано или поздно брат узнает о ней. И когда этот день наступит, я потеряю Джейн. Снова.
Но что мне делать сейчас? Будет ли иметь смысл, если я продолжу отталкивать от себя Джейн? Или…
Или я могу вернуть ее?
Веки тяжело обрушиваются на глаза, и я бессильно опускаю руки.
Джейн хранит нашу фотографию. После того, что я сделал ей, она продолжает помнить и ценить эти воспоминания. Мысль об этом превращает меня в самого хренового парня на Земле.
Что она сейчас делает? С кем она? О чем думает? О чем говорит?
Я тихо рычу и соскакиваю на ноги. Иду дальше по белому коридору и с ноги открываю дверь в свою комнату. Я зол на себя. Просто дьявольски.
Стягиваю футболку и бросаю ее в сторону низкой кровати. Она падает рядом на темно-коричневый пол. Мне нужен душ. Холодный.
Я направляюсь к ванной комнате, но замираю, когда мой взгляд случайно касается фотографии в рамке на комоде. Мысли о Джейн мгновенно испаряются, и я перестаю ощущать давление реальности. Я абстрагируюсь и все, что могу видеть, только эту фотографию.
Я делаю осторожный шаг в сторону.
Еще один.
Я подхожу к комоду и протягиваю руку, которая внезапно начинает дрожать, к рамке. Беру ее и подношу к лицу.
Напрягаю челюсти и слышу скрежет своих зубов. Этот звук щекочет нервы, проникая в самую глубь сознания, и будоражит воспоминания о тех, к кому сейчас прикован мой стеклянный взор.
Какая-то фотография — все, что осталось у нас с Россом от родителей. Единственное напоминание о том, что когда-то мы были любимы кем-то до незабываемости.
Глоток света в мире тьмы.
Я чувствую, как грудную клетку сдавливает спазм боли, и резко втягиваю в себя острый воздух, который, проникнув внутрь, выпускает шипы и ранит горло, теряясь где-то в легких. Но боль не уходит. С каждым вдохом она становится агрессивнее и мощнее.
Я моргаю и ставлю фотографию обратно на комод.
Они мертвы. Часть меня и Росса тоже мертва.
Если бы мне не хватило смелости порвать с Джейн, нас ждала бы такая же участь, что и моих родителей.
Наша любовь убила бы нас.
Я спас. Ее. Себя.
Если бы Джейн знала, она бы поняла и не ненавидела меня сейчас.
Но она не узнает, потому что это уничтожит ее морально.
Душ. Мне нужен душ.
***
Джейн
Я с грохотом захлопываю входную дверь. Оливия вздрагивает, проходя мимо, и останавливается.
— Джейн? — она растеряна. — Ты… ты в порядке?
Я игнорирую ее и быстрыми шагами направляюсь к лестнице. Взбегаю вверх, чтобы закрыться в своей спальне, которая вся, черт возьми, в персиковых тонах.
Ненавижу этот цвет.
Ненавижу этот дом.
Ненавижу этот город.
Ненавижу Эйдена Картера!
Я бежала из Чикаго. Бежала от свихнувшейся матери. В конце концов, я бежала от воспоминаний! Но в захудалом городишке Дайморт-Бич моя ностальгия, воплощенная в прекрасном лице Эйдена, настигла меня, и теперь никуда не спрятаться от нее.
Я попала в ловушку.
Мне не уйти от парня, которого я любила.
Я закрываю дверь комнаты и прислоняюсь к ней спиной. Скатываюсь вниз и сажусь на пол. Я не хочу плакать, но слезы мгновенно делаю мои щеки влажными, и я стираю их. Снова и снова. Только они не кончаются.
Я закрываю лицо руками и утыкаюсь ими в колени.
Почему именно в Дайморт-Бич?
Почему именно Эйден?
Почему я?
Это жестоко. Просто чертовски жестоко. Судьба надсмехается надо мной, а я чувствую себя беспомощной игрушкой в ее могущественных руках.
«Ты должна уехать, Джейн» его хриплый низкий голос звучит в моей голове, и я не могу избавиться от него. Я пытаюсь заглушить эти бесконечно повторяющиеся слова всхлипами и рыданиями, но все тщетно.
Когда я увидела Эйдена так близко, то всерьез думала о том, чтобы наплевать на все и броситься к нему. До этого момента я не думала, что скучаю по нему так сильно, если готова простить ему свое разбитое сердце.
Он — моя первая любовь. Единственная любовь. Всепоглощающая любовь.
Когда мы были вместе, все не имело значения. Моя мать, ее любовники, наши ссоры…
Когда Эйден ушел, этот груз проблем будто стал тяжелее и просто-напросто раздавил меня.
Эйден дал мне погибнуть.
Даже если мир канет во тьму, и потухнет Солнце, я не перестану ненавидеть его за это. Я могу простить, но буду помнить, что этот парень причинил мне боль.
Я вытираю слезы и поднимаюсь с пола. Комната плывет в моих глазах, и я с трудом выбираюсь из нее в коридор. Дохожу до ванной комнаты, держась за стены, чтобы не упасть. У меня нет сил и желания двигаться дальше, но я преодолеваю эту слабость, как делаю всегда, и захожу в уборную.
Я подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Мне противно видеть себя такой расклеенной.
Посмотри, Джейн. Это — то, что сделал Эйден. Эти слезы и размазанная тушь — его вина. Ты позволила ему сделать это с собой. Ты позволила ему сломать тебя вновь.
Я стискиваю зубы и вижу, как в моих глазах появляется стальной блеск.
Я сильная. Я справлюсь с тем, что Эйден будет рядом. С тем, что он не желает видеть меня рядом.
Он больше не сделает мне больно. Никто не сделает.
Следующая глава - http://www.proza.ru/2015/07/22/832