О существовании монастыря Святого Апполинария, наверняка, знали только представители церкви и единицы, удостоившиеся чести обучаться в его стенах, ну и сами монахи, никогда не покидавшие окрестностей плато Оркара на юге Хребта Аэра.
Святой престол неоднократно настаивал на прохождении обучения инквизиторов в монастыре Святого Апполинария, но настоятели оставались непреклонны – раз в 50 лет из стен монастыря выходил паладин, способный быть светоносным мечом веры и справедливости против порождений тьмы. Расположенный к югу курган Пепла с его тайнами, приводящими в ужас простых обитателей, стал удачной, хоть и смертоносной, тренировочной площадкой для будущих воинов. У святого престола не доходили руки, чтобы очистить это место от скверны, потому они ограничились только неусыпным кордоном вокруг, позволяющим контролировать проникновение тёмных сила за пределы кургана. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что ни одной попытки прорваться за пределы кургана не было за всю историю человечества.
Найти место расположения монастыря, было очень непростой «Не» - вместе задачей, но ещё более сложной задачей было попасть в него. Благодаря расположению на самой высоте отвесной стены – на довольно большом плато, попасть в монастырь можно было только в бочке, поднимаемой вверх трудолюбивыми монахами. А при попытке понять, как на пустынном плато был построен монастырь, воображение просто отказывало. Но всё же монастырь стоял благодаря трудолюбию и упорству монахов. А у подножья скалы примостились избушки, выполняющие роль временных убежищ для монахов, а так же временных складов.
Прав был не единственным паладином Империи, но он был единственным, кто прошел обучение в монастыре Святого Апполинария за последние 50 лет. И сейчас он возвращался из кургана Пепла после выполнения очередной задачи, поставленной настоятелем. У подножья скалы брата паладина с улыбками и приветствиями встречали монахи.
Подойдя к скале, юноша закрыл глаза и сосредоточился, вокруг ладоней образовалось едва заметное сияние, руки возделись к небу, отправляя зов, подобный хрустальному звону, различимому на пределе слуха. И зов был услышан. Бочка опускалась долго, так же долго вновь забиралась вверх, приводимая в движение монахами. Скромно выглядящие монахи могли, при необходимости и принять первый удар в случае, если в корзине окажется кто-либо не желательный. Правда, такой метод предосторожностей был излишним, потому как «нежелательные» оставались внизу.
В самом монастыре не было роскоши, всё скромное, спартанское, достаточное для жизни монахов, которым чужда мирская роскошь, жадность и соблазны. Две деревянные постройки, расположенные у самого края плато, оставляли большое пространство в центре, где раскинулся цветник с небывалыми цветами и несколько плодовых деревьев, урожай с которых собирали два раза в год, но прав ни разу не попробовал, что за плоды приносили эти деревья. Несколько монахов неспешно и аккуратно мели свободную от цветов территорию, ещё пара лениво прогуливалась по двору. Паладин всегда испытывал «дежавю», попадая во двор монастыря – год за годом ежедневно была одна и та же картина: те же монахи, те же цветы. В деревянных постройках были жилые помещения, были молельни, зал, столовый зал, но они наполнялись людьми только во время визитов прелатов папы – часть монахов поднимались на поверхность, изображая обыденную жизнь монастыря. А на нижние уровни, где располагались жилые кельи, а также все кабинеты высших иерархов монастыря никогда никто чужой не допускался.
Прав улыбнулся от мысли, что его не считали чужим, хоть и не допускали до «особых» тайн, Паладин бодро прошагал по подземным неосвещаемым коридорам в свою келью, чтобы освободиться от оружия и доспехов, а затем пошёл в молельню. Обыденное дело – после похождений «в миру» он всегда проводил некоторое время в самосозерцании, чтобы снова переварить и разобрать по косточкам произошедшие события, возможно, найти ошибки и тем самым подготовить свой дух и тело к следующим испытаниям. Но на этот раз ему не суждено было предаться самосозерцанию.
– Брат паладин! – тёмная фигура монаха была едва различима, но его тихий голос, казалось, был слышен в самых далёких коридорах подземного лабиринта. - Настоятель просил вас пройти в «зал слепых».
– Конечно, брат. Я уже спешу.
Прав скрыл своё волнение. Причин для волнения было две: честь говорить с настоятелем и приглашение в «зал слепых». Если с первым пунктом так или иначе можно было справиться – как-никак настоятель монастыря был одним из его основных наставников, хотя благоговение при его появлении не проходило и на второй год обучения, то с «залом слепых» сложнее. Впервые в зале со странным названием паладин оказался спустя полгода обучения и до сих пор с улыбкой вспоминал этот момент.
Убранство зала на самом деле ослепляло своей роскошью. И оформлено настолько мастерски, что даже человек, хладнокровный к богатству терялся и загорался жадностью. На фоне «зала слепых» меркли любые другие сокровищницы, хотя, на самом деле, для «зала слепых» использовали не так много золота, как могло показаться с первого раза. Но эффект усиливался ещё и благодаря умело подобранным благовониям.
Прав глубоко вдохнул, сосредоточился, прочитал короткую формулу отрицания, и, закрыв глаза, шагнул за двери. Так сияние и благовония не сразу кружили голову. Первый вдох можно было делать постепенно, а если открывать глаза чуть позже, то уже кричащая роскошь не сбивала с колеи. Когда воин открыл глаза, столкнулся с насмешливым взглядом настоятеля монастыря. Его всегда умилял такой способ входить.
– Благословите, святой отец? - Прав опустился перед настоятелем на одно колено, и взгляд его снова упал на рисунок на полу, который сделан настолько искусно, что казалось, будто стоишь на стекле, а под ним - застывшие фигуры людей на каком-то благочестивом пиру. И всматриваясь в каждого персонажа, можно понять его желания, эмоции и муки.
Настоятель осенил крестом своего подопечного и жестом попросил подняться. Его взгляд был долгим, как у человека, который должен сказать что-то важное, готовил речь, а в самый последний момент понял, что все приготовленные заранее слова – полная чепуха.
– Каждый раз звёзды и знаки природы несут мне весть, когда должен прийти новый ученик и когда он должен уйти, - наставник говорил не спеша, подбирая каждое слово. - И каждый раз я молюсь в ночь перед последней встречей с моим учеником, а на утро вижу его дальнейший путь, каждый раз расстраиваясь. За редкими исключениями. Да, они тоже бывают. Бывают выпускники, путь которых неведом даже Всевышнему. И такие случаи вселяют в меня веру в то, что есть шанс, что он найдёт свой единственный путь к «Храму Веры».
Настоятель замолчал. Юноша выдержал паузу и заговорил сам.
– Вы никогда не говорили про этот храм?
– Никто о нём ничего не знает. Так и должно оставаться. Там ты найдёшь то, что скрывается от всех… оно поможет всё исправить.
– Исправить?
– Да. Именно «исправить», потому как многое пошло не так.
У паладина в голове вертелся вопрос, находил ли кто-нибудь этот храм, но он решил его не задавать, ведь, если то, что находится в храме, до сих пор скрыто от всех, значит, час ещё не пробил. Что может быть в этом храме? Да что угодно! Фантазия нарисовала юноше, как он входит в древнее сооружение и находит там огромное зеркало, в котором видит себя… и больше ничего.
– Почему никто до сих пор его не нашёл?
– Уж слишком много загадок на пути, слишком много соблазнов.
– Соблазнов встать на тёмную сторону?
– Нет. Тёмные идут своим путём. Они его называют «Храм Мечей». Кто прав в названии – не знаю. Наверное, кто-то ищет веру, а кто-то меч. Что мешает искателям? Во-первых, есть сила, не заинтересованная в изменениях, во-вторых, поиски требуют очень много сил, и по пути сильный человек получает множество благ. Те, кто не заинтересован в переменах, мешают редко – они стараются всё контролировать, но сложно найти иголку в стоге сена. Сами себе люди мешают чаще. Своя рубашка ближе к телу. Когда получил многое, то к чему стремиться, искать храм, который неизвестно ещё где? - глаза настоятеля смеялись, но голос был предельно серьёзен.
«Инквизиция» - возникло в голове простое слово, наводившее ужас на жителей империи Леамдарния.
– По этой причине инквизиция такая лютая?
– Она появилась не так давно. А лютуют именно потому, как был знак, что появятся новые подготовленные «искатели». Слава Всевышнему, никто не знает откуда выйдут эти «искатели», сколько их и кто они.
– Я не один? В каких-то ещё монастырях готовят «искателей»?
– Мне об этом неизвестно. А тебе об этом думать не нужно.
– А как найти этот храм? Где найти указатели, намёки, хоть что-нибудь?!
Наставник усмехнулся и покачал головой
– Бойся того, кто укажет тебе путь. Потому как чужой путь сделает тебя рабом, слепым покорным рабом. А твой жизненный путь неизвестен мне, ты моя НАДЕЖДА, мой последний выпускник.
– Последний?
– Последний. Видимо, я свой лимит исчерпал. - Настоятель снова улыбнулся, и в этой улыбке не было ни капли сожаления. - Вот, сохрани это кольцо. Если найдёшь «Храм Веры», наденешь его, тогда всё встанет на свои места.
– А если надену раньше?
– Тогда все охотники будут знать, кто ты и где находишься. И ещё… никогда больше дорога не приведёт тебя в этот монастырь. Если есть здесь дела, то заверши их и до захода солнца покинь нас.
– У меня нет дел здесь, но…
– Тогда уходи. Я благословляю тебя и буду молиться за тебя.
Прав повернулся и пошёл к выходу, стараясь держаться спокойно, хотя в душе была буря. Но больше не будет задано вопросов, и не будет ни одного ответа. Путь к выходу, бочка - всё, как в сером тумане. А конь уже куда-то нёс, ветер хлестал по лицу. Быстрее, быстрее, словно за спиной бушевал огонь. Но со временем удалось взять себя в руки и расставить в голове всё на свои места. А ведь в монастырь он хотел заехать всего лишь по пути, впереди ещё столько дел! Теперь все дела отошли на второй план, уступив место сверхзадаче.
Паладин очнулся только когда заметил, что его конь хрипит от усталости, роняя пену с губ. Спрыгнул на землю и пошёл шагом, ругая себя за неосмотрительность. Надо найти ручей, чтобы напоить коня, обтереть его травой и устраиваться на ночлег.
Дорога шла через лес. Широкий торговый тракт наводил на мысль, что мир перенаселён до предела. Тут не было одиноко. Постоянные торговые обозы в сопровождении вооружённого конвоя, временами встречались и одиноки всадники, чаще гонцы, пролетающие, как ветер, или же деловито спешащие воители, глядящие на остальных с некоторой небрежностью. Один всадник несколько выделялся на общем фоне. Конь предоставлен сам себе, хотя он, видимо, знал куда направляется: шёл сравнительно быстро и целенаправленно. Сам же всадник - рыцарь в начищенных до зеркального блеска доспехах - словно наслаждался путешествием. Шлем снят и пристёгнут к седлу по левую сторону рядом со щитом. Короткие светло-русые волосы не давали шанса ветру их растрепать. С правой стороны от седла закреплены несколько мечей в ножнах. И нигде - ни на доспехах, ни на щите, ни на ножнах, не было знаков принадлежности к какому-либо клану. Его голубые глаза излучали добродушие ко всем сразу. Лицо словно впитывало солнечный свет и с удовольствием принимало ласки ветра. Такое впечатление, что первая половина дня выдалась не из лёгких, и теперь он просто отдыхает, никуда не торопясь и ни о чём сильно не беспокоясь.
Всадник поправил своего коня, направив его влево, животное подчинилось. Властная рука хозяина не добавила ей резвости. Путешествие и дальше проходило неспешно и лениво. Пейзаж тоже не изменил своим привычкам, словно у природы хватало фантазии только на лес и постоянные плавные изгибы дороги. Правда путнику это не надоедало, так что первой сдалась природа, оборвав лес и выведя дорогу в поля. Теперь было видно, как вьющаяся змеёй дорога вела к замку.
Тут жизнь кипела в другом русле. По всему полю вокруг замка словно бисер рассыпались крестьянские домики, копошились люди, занятые своими житейскими делами.
Всадник был единственным, кто направлялся по дороге к замку. Его провожали взглядами владельцы придорожных домиков. И в этих взглядах было больше зависти, чем каких-либо других чувств и эмоций. У каждого из них, в принципе, тоже был шанс встать на путь воина, но… на обучение нужны деньги, на оружие нужны деньги, а заработать их можно своим трудом. Правда, не обязательно для этого рыть землю, но каждый выбирает для себя свой способ заработка, а после - вопрос только за временем. Кому сколько понадобиться, чтобы встать на ноги.
Ворота замка открылись, пропуская гостя. За ними - четверо стражников, закованных в латы. На посту не позволялось снимать шлемы. Им приходилось проводить несколько часов закованным в железо, несмотря на жару. Ну, откуда у них может в такой ситуации взяться гостеприимство? Зато рад оказался появлению воина другой человек, он ждал за вторыми воротами и подхватил коня под уздцы.
– Прав! Наконец-то! Уже почти все собрались!
– Здорова, Шторм! - всадник спрыгнул с коняги и поздоровался.
Шторм был из тех людей, которые считали, что им надо быть везде одновременно и знать абсолютно всех. По его постоянному движению казалось, что он постоянно занят, правда, в этой суете редко проглядывались настоящие деяния. - Куда идти-то?
– Я отведу. Лорд Греол Арлезарский, Дядюшка, раньше сам принимал воинов, но сейчас пока занят, потому отведу тебя к начальнику стражи. Его имя Константин, вроде, но все его зовут Кулак
Пока Шторм это говорил, очень бодро вёл паладина по улицам города так быстро, словно он способен тут ориентироваться с закрытыми глазами. Дома, дома, улица, поворот, ещё один, то налево, то направо. Ещё ворота с поднятой решеткой, и они оказались около внушительной двери, окованной железом. Шторм тут же вместо Права постучал и, подтолкнув воина к двери, отвёл в сторону коня.
Помещение за дверью больше напоминало склад металлолома. Причём там были такие экзотически-старые элементы доспехов и оружие, что возникал лаконичный вопрос: «зачем это выкопали из земли?». В центре помещения стоял стол, несколько стульев. На столе разложена карта и схема замка. Над ней склонились человек пять в добротных доспехах. Буквально совет в Филях. Один из них – вояка огромного роста в тяжёлых доспехах оторвался от карты и посмотрел на прибывшего.
– Ещё один прибыл?! - небрежно выдал один из полководцев. – Паладин, как я понимаю. Добро пожаловать к нашему шалашу. Со дня на день ожидаем осаду, так что ты вовремя приехал, потому как завтра город будет блокирован. Пока отдыхай. Утром получишь распределение.
Вот и всё внимание. Хотя, тем лучше. Прав сильно и не горел общением с большими начальниками. Шторм никуда не ушёл, видимо предполагая, насколько не долгим будет общение.
– А наши-то где?
– Пошли. Они рядом с тренировочной площадкой.
– Тренируются? - Прав даже почти удивился, правда, по смеху Шторма понял, что ошибся.
– Они вытянули кучу столов, ну, и отмечают встречу и пьют за приём всех под знамя одного клана! А тебе тоже сказали про осаду?
– Ага!
– А подробности не рассказали?
Прав отрицательно покачал головой, вспоминая карту на столе и расставленные значки разных цветов, как в замке, так и вокруг него. Похоже они рассматривали план как выдержать осаду. Но вслух ничего не сказал, мало ли во что эти слова превратит Шторм.
– Армия вышла из королевства Ниола. Хорошо, что разведчики хоть немного опередили события, правда не настолько, чтобы имперские войска успели подойти. Но нам главное - продержатся один день.
– Думаю, что и они это понимают, потому штурм будет быстрым.
– В том-то и дело, что войска идут небольшие. Хотя и оборона замка слабая, честно говоря. – Даже если это и были секреты, то попав к Шторму, они таковыми давно перестали быть. Так что атака будет быстрой, яростной. Короче, весело. А вот мы и пришли.