Начало http://www.proza.ru/2015/05/15/2034
– Борь, ты спятил? – ошарашенная Ольга Вениаминовна все еще не могла прийти в себя, – ну, поругал бы, накричал, в конце концов… но так-то зачем? Бараны, пастухи… про роддом уже и не говорю, – она неодобрительно покачала головой и вздохнула.
– А зачем ругаться и кричать? – Борис Сергеевич, стоявший около окна, повернулся к жене, – вспомни, сколько раз мы разговаривали с ней…
Та кивнула.
– … сколько раз объясняли, почему нельзя терять ключи от импортного замка, сколько раз напоминали про занятия в художественной школе, сколько раз просили мыть за собой посуду и беречь фирменные вещи… Оль, ну, сколько можно сюсюкать с ней, как с ребенком? Вымахала взрослая дылда, каждый вечер мальчики звонят, приглашают на свидание, – он расставил в стороны руки и затряс головой, – все, девочка, если ты уже взрослая, чтобы с парнями гулять, будь взрослой во всем, помой посуду и помоги матери.
Жена вздохнула.
– Не вздыхай, Олюшка... А кричат идиоты… на таких же, как и они сами. Вот ты в своем универе повышаешь голос на студентов?
– Конечно, повышаю, – пожала плечами она, – если это нужно.
– А ты на них кричишь? Ругаешься?
– Никогда, – твердо ответила Ольга Вениаминовна и даже помотала головой.
– А почему? – пристал он к супруге.
– Ну… – та задумалась, – во-первых, это примитивно, неинтеллигентно, крик и ругань не красят преподавателя, есть более эффективные способы достучаться до студентов, а, во-вторых, это унижает людей. Кричат и ругаются только неумные люди на таких же неумных…
– Ну, а я что сказал? – Борис Сергеевич тепло улыбнулся жене.
– Да, ну тебя… – та подошла к нему и прижалась.
Он крепко обнял жену и ткнулся лицом в ее густые светлые волосы, – не переживай за Ленку, ей не в кого быть дурой.
Она кивнула, – знаю.
– Олюшка, – Борис Сергеевич слегка отстранился от жены, – а у нас, правда, не осталось той вкусненькой колбаски?
– Все осталось, – засмеялась она, – я ее спрятала. Пойдем, чайку попьем?
***
– Подумать только, такая ерунда, мясо, сало и специи, но как вкусно, – Борис Сергеевич с интересом разглядывал надкушенный кусочек копченой колбасы, – ну, почему мы, огромная страна, не можем производить такое количество колбасы, чтобы ее хватало всем желающим? У нас есть бескрайние пастбища, луга для заготовки сена на зиму, стада… ну, почему у нас в магазинах продается только три сорта колбасы: докторская, любительская и копченая без названия?
– Четыре, – тихо подсказала ему Ольга Вениаминовна, – ты забыл про ливерную…
– Ну, да… как же я мог забыть… еще ливерная… – рассеянно кивнул он и вздохнул, – великая страна, могучий народ… Оль, я когда бываю на совещаниях, – он поднял глаза кверху, – каждый раз поражаюсь. Ну, что за люди там сидят? Почему какой-то упырь решает, сколько колбасы должно быть произведено в огромной стране с многомиллионным населением? И почему другой упырь, похожий на первого, определяет, сколько диванов нужно собрать? Или не колбасы и диванов, а телевизоров или автомобилей? Кто у нас решает экономические проблемы страны? Кто вообще занимается экономикой и планированием? В стране ничего нет, ни-че-го! А откуда ему взяться, если мы ничего не производим?! И какой результат? За стиральными машинами очередь, за мебелью очередь, техники нет, одежды нет, продуктов нет. Скажи мне, вот кому это нужно, чтобы советские люди унижались в погоне за джинсами и финской колбасой?
– Тише ты, – прошипела ему жена.
– Ладно, этот старый маразматик умер, – Борис Сергеевич перешел на шепот и заговорил голосом Брежнева, – и, что, доогие товаищи, вы стали жить лучше?
Ольга Вениаминовна прыснула.
– Нет, не стали, – горько хмыкнул ее муж, – потому что на смену одному идиоту пришел второй, еще хуже первого, а ему на смену придет третий, ему – четвертый… и так до бесконечности… кого-кого, а идиотов у нас на много поколений хватит…
Он поставил локти на стол и обхватил голову руками, – как же я хочу накормить свою страну, – отчетливо произнес Борис Сергеевич и посмотрел на жену, – Оля, ты не представляешь, как же я хочу сыто и вкусно накормить наших людей! А еще одеть их и обуть! Для начала в обыкновенные джинсы и кроссовки, а потом в чистую шерсть, в натуральный шелк, в мягкую кожу и замшу. Я хочу, чтобы моя страна жила достойно и богато!
– Боренька… – жена ласково положила ему руку на плечо.
– Подожди, Оль, – перебил он жену, – вот ты думаешь, что эту колбасу производят на огромном мясокомбинате? – и ткнул в тарелку с остатками тонко нарезанных кружков, – ничего подобного! Это делают частники, понимаешь? Фермеры! Частный бизнес! Один коптит колбасу, и, заметь, не одного сорта, а нескольких… второй варит сыры, твердые сорта, мягкие, делает творог… у третьего виноградники, он производит вино, у четвертого фруктовые сады… И всю свою продукцию фермеры поставляют в магазины. У них контракты заключены на годы вперед. Вот как ты думаешь, будет такой человек лениться и на рабочем месте читать газеты или разгадывать кроссворды, как это делают мои коллеги? Нет! – Борис Сергеевич поднял указательный палец, – и халтурить он не будет! Потому что если он сделает плохой сыр, у него ничего не купят, он разорится… Я не хочу сейчас говорить про наши ракеты и вооружение, может, они и хорошие, я не знаю, поскольку ничего в этом не понимаю. Я говорю о том, что знаю и вижу. А знаю и вижу я то, что нормальный живой человек каждый день хочет жрать, пить и одеваться по погоде. И это значит, в первую очередь надо производить продукты питания и одежду. А если большие заводы с этим не справляются, надо отдать бизнес в частные руки.
– Боренька… – Ольга Вениаминовна встала, подошла к мужу и обняла его за голову, – ну что ты разошелся, милый?
– Олюшка, – Борис Сергеевич носом уткнулся ей в ложбинку между грудей, – мне противно прятать колбасу от домашних… а еще мне противно от того, что моя любимая жена, самая умная, самая красивая женщина на свете, не может купить себе французские духи, а получает их в виде взятки от родителей бездарных студентов, – он глубоко вдохнул теплый запах ее тела.
– Не переживай, милый, – Ольга Вениаминовна прижалась губами к его лбу, – будем надеяться, что и у нас когда-нибудь тоже все будет.
Он кивнул и закрыл глаза.
– Борь, а мы сильно от них отстаем? – вдруг спросила она.
Он открыл глаза, долго и задумчиво смотрел мимо нее, а потом покачал головой, – мы от них не отстаем, Оленька…
– Ну, слава бо… – облегченно вздохнула она, но муж ее перебил.
– Мы не отстаем от них… мы еще даже не стартовали, – грустно произнес он.
Продолжение http://www.proza.ru/2015/08/30/439