Утреннее солнце заливало скованный ранними морозами город. Клубы дыма из огромных заводских труб в ледяном воздухе казались такими мягкими, как облака, и такими заманчиво-аппетитными, как огромная сладкая вата на палочке, которой кто-то незримый и древний дразнит кишащих внизу двуногих смертных букашек.
На краю одной из труб сидели, свесив ноги вниз, в самую глубь каменной глотки, ангел в белой рясе и чёрт, покрытый чёрной, с проплешинами инея, шерсти.
Коптили себе в поднимающихся клубах дыма рыбу и вели неторопливую беседу.
— Ну и далась им эта твоя свобода выбора! – приговаривал нечистый, лениво почёсывая рожки. – Выбор – не выбор, а умирают все в положенный Им срок.
Ангел грустно вздыхал и разводил руками.
— Так Он же им Свою волю не навязывает. Хочешь – кури, пей, гуляй – прости, Господи! – сам свой конец приближаешь.
— «Кто не курит и не пьёт – тот здоровеньким помрёт!» – тут же ввернул народную мудрость рогатый, подставляя волосатую щёку взошедшему зимнему солнышку.
Ангел вновь вздохнул и перекрестился, задумчиво глядя на поднимающиеся клубы дыма.
— А это ваше вечное «каждый волен выбирать, во что верить». Глупость, не находишь? Результат – тотальное неверие. Потому что выбирать лень.
Ангел обиженно поджал губы. Да, слышать правду не всегда приятно. Особенно правду неприятную.
Чёрт перевернул ароматную рыбку другой стороной и вновь принялся за своё.
— Вольному – воля. Вот за это – спасибо, нам, внизу, больше клиентов. Ох, и доиграетесь вы – пернатые – со своей всепрощающей демократией и широтой взглядов!
Ангел невозмутимо стряхнул невидимую соринку с белоснежного крыла.
— Не забывай, по чьему образу и подобию человек создан.
Окаянный игриво вскинул брови в притворном удивлении.
— Это ты сейчас контраргумент такой удачный завернуть пытался? Или Конструктора компрометировать? Просто удалось тебе, скорее, последнее.
Ангел молчал и устало смотрел вниз, туда, где сновали взад и вперёд двуногие смертные, такие хрупкие и такие непокорные в своей свободной воле.
А шайтан, чертовски довольный собой, этим морозным утром и копчёной рыбкой, улыбался.
— Знаешь, что смешнее всего? Они с этой своей волей, домами и трубами так тянутся вверх, к небу, но строят всё так часто, что неба видят всё меньше и меньше. Закоптили всё...