Джей так и не научился ориентироваться в катакомбах монастыря, потому так же, как и вчера неотступно следовал за проводником до обеденного зала. В отличие от него Прав вошёл сам и был он значительно бодрее.
– Давно проснулся? - на автомате спросил воин, усаживаясь за стол и накладывая в свою тарелку кашу, ровно такую же, как вчера: серую, безвкусную, но с похмелья еда необходима как никогда – А где химик? Все ещё дрыхнет?
– Я почти не спал. – Прав положил совсем немного каши, и вблизи стало видно, что на самом деле он вымотан до предела – в монастыре гости. Торквемада. И как раз сейчас беседует с Веном.
Варвар поперхнулся и закашлялся, при том, что паладин кушал спокойно, точнее отрешённо, словно робот. Имя самого сурового инквизитора произвело эффект бомбы. Он – легенда, его уважали, боялись, ненавидели, и ни при каких условиях не хотели встречаться.
– Ззззачем он здесь? – Джей всматривался в друга, надеясь прочитать в глазах то, что не может быть сказано вслух.
– За нами. – Так же буднично ответил паладин – Так сказать, чтобы ускорить воплощение желания его преосвященства с нами встретиться. Он сначала пообщается, задаст пару вопросов по Дефенгор, про то, как мы попали в засаду, и потом отвезёт лично.
– Это честь. Но я человек скромный, пешком дойду.
– Ты кушай, кушай. А то сил идти не будет. Я уже говорил с Торквемадой, сейчас Вен на приёме, потом тебя пригласят. Сильно не напрягался, за нас уже замолвили слово.
– Перед Торквемадой только огонь на центральной площади может слово замолвить! – воин принялся за кашу, прокручивая в голове все события и стараясь представить, как он будет строить разговор с самым грозным из инквизиторов.
С одной стороны, ему особо скрывать нечего, кроме как поступки друга... Если хоть словом обмолвился о том, что произошло после ухода из Дефенгора, Вен не доживёт и до обеда, не говоря уж о прощении. Спросить у Права, что же он рассказал... хотя, где уверенность, что их не подслушают?
За этими мыслями час пролетел как один миг. В какой-то момент Джей осознал, что давно сидит один и с пустой тарелкой. Что делать дальше он так и не решил.
От мрачных мыслей отвлёк знакомый смех, который прокатился эхом по коридору и вылетевший в обеденный зал, разбивая тишину в осколки. Следом за этим в зал вошёл весёлый алхимик в сопровождении двух человек в балахонах инквизиторов.
– Вот! Как и ожидалось! – звонкий голос Вена заставил вздрогнуть – Представляю вам своего друга. Для друзей – Дж. А для вас...гм... ну, пусть будет Джей. Мы застали особь в естественной среде: поедания чего-то. Он абсолютно всеяден и безразличен к изыскам, потому грех "чревоугодие" можете вычеркнуть сразу.
Вен заглянул в чугунок, убедился, что все сведено и снова вернулся к инквизиторам, насильно усадил явно растерянных таким напором служителей за стол.
– А это наши новые знакомые, по совместительству попутчики на ближайшие дни, инквизиторы Торквемада и Лука. Представляешь, они не такие уж и фанатики, как о них рассказывают. Так, вы пока знакомьтесь, а я сейчас.
Джей ещё был растерян, и он впервые пожалел, что "источник шума" – как он порой в шутку называл через чур шумного Вена – исчез.
Инквизиторы скинули капюшоны, явив собеседнику худые лица, с большим количеством морщин и мешками под глазами. Следы возраста, недосыпа, скудного питания отчётливо отражались на лицах служителей, при этом придавая им более жёсткие выражения, эффект которого усиливался колючими взглядами.
– Доброе утро, Джей. – Торквемада заговорил первым – Как уже сказал ваш друг, мы не фанатики, потому, надеюсь, ваша бледность связана только с вчерашним возлиянием, а не со страхом.
– Ваша личность окружена множеством слухов, брат Торквемада. – Дж решил идти ва-банк и быть максимально честным, – А я далеко не свят.
– Святых на земле нет! – отрезал инквизитор, – я сам не рассчитываю на райские кущи. Но грех греху рознь. Вы же понимаете, что меня не интересует, чью жену кто таскает на сеновал.
– А я вот не люблю сеновалы! – источник шума появился так же внезапно, как и пропал – потом все тело чешется, хотя запах сена настраивает на самый романтичный лад.
Вен бодро разложил на столе сушёные фрукты, какие-то корешки и расставил четыре бокала, тут же заполнив их резко пахнущей зелёной жидкостью.
– Мы не будем потреблять алкоголь бесовский – подал голос Лука. Его голос оказался резким и высоким, даже неприятным.
– Бесовский? – алхимик воскликнул так, словно читал речь перед Станиславским, - Да во время приготовления прочитано было столько молитв, что я за всю жизнь не слышал! Во-вторых, это травяной ...ээээ.... это как чай.
Джей первым взял свою кружку, но пил не спеша, памятуя вчерашний напиток, преподнесённый Дионом. Инквизитор прошептали что-то, прежде чем взяться за свои кружки и пили мелкими глотками, сосредоточенно прослушиваясь к ощущениям.
Воин не прислушался, просто наслаждаясь от того, как тепло разливается по телу, успокаивая, расслабляя. Мандраж перед служителями церкви прошёл.
– Ну, если и вас не интересуют сеновалы, тогда мне нечего больше скрывать. – отставил кружку Джей.
Глаза Луки стали злее, а Торквемада улыбнулся и посмотрел на Вена, который жестами быстро показал, что и не собирается участвовать в дискуссии - одним глотком допил остатки и быстро удалился.
– Ваш друг бывает через чур фамильярен. – прошипел Лука
– Это да. Но на него невозможно злиться. Точнее, я заметил, что на него злиться изначально злые и закомплексованные люди, а у позитивных и открытых он вызывает симпатию. Вот такой вот лакмус.
– Кто?
– Лакмус. Лакмусовая бумажка. Алхимики используют её для определения кислотности растворов. – Дж понял, что ляпнул лишнее, но тут же выкрутился.
– Много общаетесь, раз используете алхимические термины?
– Ещё бы. Как-никак, лучший друг – алхимик.
– Меня интересуют события Дефенгора. Надеюсь вы поведаете эту героическую страницу вашей истории под этот... гм.... "как чай". – Торквемада быстро наполнил травяным настоем три кружки.
– Брат, с этим напитком что-то не так. – забубнил Лука, – боюсь, как бы...
– Брат Лука, это полынь, скрытая под множеством других трав. В старых монастырях ещё помнят тайну приготовления "крылатой беседы". Нет напитка лучше для дружеского разговора. Итак.
– Да что говорить? На защиту Дефенгора созывали со всех концов империи, поскольку армия не могла подойти своевременно, наёмники и стекались к городу. Не все успели. Когда я вышел из леса, то оказался у катапульты, в тылу.
– Просто так, в тылу, а как же разведка, как вам позволили войти в тыл?
– Да не было никакой разведки. Лес кончился и тут катапульта. Одна! Как можно вести осаду одной машиной? Пф. Дилетанты. Ну? Раз дилетанты, то я и решил ударить. Ну, думаю, расхе...ээээ... поломаю деревяху, - Джей снова вошёл в роль простачка, рассказывая все примитивными словечками, которые отражают такие же простые мысли, – и, думаю, ломанусь к городу. У них явно, и лучники такие же лохи. Тогда они свои уши скорее продырявят, чем в меня попадут. А потом, значится, бегу я и чувствую, что их лошади ещё быстрее меня бегут. Хамят, короче. Ну а что я с хамами буду рассусоливать? Отжал я у той консервной банки конягу, а он звенит за спиной как пустая жестянка по камням. И тут стрелы жжжжж, чуть не простудился от сквозняка.
Воин весь свой рассказ иллюстрировал жестикуляцией, постоянно глотая чай, который предназначался для того, чтобы собеседник становился более откровенным и в принципе не мог ничего утаить, потому, как язык работал быстрее мозга. И Торквемада прекрасно об этом знал, потому спокойно, без давления расспрашивал собеседника. Не знал он только то, что варвар обладал уникальной способностью верить в то, что говорит. Верить всей душой, иногда отстаивая с пеной у рта какую-нибудь свою теорию - именно об этом, в свою очередь, знал алхимик, выбирая чай.
– Представляете, какие хамы: РЕШИЛИ МЕНЯ ПРОСТУДИТЬ! Или, чего доброго, поцарапать новенькие доспехи. Ну я не мог этого простить, правда же. Они как кегли разлетелись от коня. Кстати, мне почему-то с лошадьми не везёт - дохнут как мухи! Может заговорил меня кто? О! Вы же должны знать, кому свечку поставить или молитву прочесть.
Торквемада поморщился, а Лука чуть не задохнулся от злости - на него тоже действовал эффект от чая.
– Вот, помню два месяца назад у меня такой прекрасный конь был. Остановился я в корчме на юге, подле Иллора. Знаете же такой город? Так едва ужин доедаю и какие-то крики снаружи. Даже не крики, а визг. И один детина, выше двух метров влетает в обеденный зал и визжит как баба: Волкиииии! Фу, противно. Волки! Ну, думаю, сейчас, поросёнка доглодаю и кости волкам отдам.
– Друг мой, вернитесь к Дефенгору. – Торквемада вначале опешил от резкой смены темы, но проявил сдержанность, попросил вежливо.
– Вернуться в Дефенгор? – Джей выглядел очень растерянно, – там же всё сгорело! Куда возвращаться?
– К РАССКАЗУ! – взорвался Лука, он сам сейчас горел не хуже город от "драконьей крови" – Расскажи, кто поджог город?! и сознавайся, кто напал на святых братьев!
– Кто напал на святых братьев? Когда? Во время пожара? – в глазах воина отразилась целая гамма чувств: непонимание, растерянность, недоумение, – Так там же инквизиторов было как... как... много было... Целая армия нужна, чтобы напасть.
Но Торквемада уже увидел и услышал достаточно, потому пожелал хорошего отдыха перед завтрашней дорогой в столицу и направился к выходу из зала. Лука замешкался, продолжая сверлить собеседника ненавидящим взглядом.
– Брат... Ой. Инквизитор Лука, подскажи, а что, на вас там серьёзно напали? Многие погибли?
– Один погибший брат – это уже много.
Лука не мог скрывать своей злости - действие чая распространялось не только на слова, но и на действия, желания, мысли. Но выплеснуть ярость не дал старший брат, сказав короткое слово на незнакомом языке и Лука, всё ещё сверкая глазами удалился. Зато из темноты коридора вышел алхимик и сел за стол. Вен выглядел очень довольным, как лиса, вышедшая из курятника.
– Я же говорил, они совсем не фанатики. На, пей.
– Что это? – вопрос был задан лишь для проформы, потому как Джей уже пил предложенный напиток. Блеск весёлости в его глазах померк почти мгновенно, а на тело навалилась усталость, – Что это было? Я словно постарел на 10 лет!
– Нейтрализатор, чтобы прекратить сыворотки правды.
– Что?!
– Так было надо. Торк знал этот напиток и потому верил каждому слову.
– А если бы я сболтнул что?
– Не сболтнул бы. Ты особенный. И, наверно единственный, кто бы под сывороткой не сдал бы меня. А, не будь сыворотки, они бы из тебя душу вытрясли, поверь.
– А если нас подслушивают?! – Джей опасливо оглянулся
– Не в этот раз. Им не до нас. Пошли спать. Я без сил.
– А тебе не кажется проблемой, что мы в вирте уже пять дней? Нам срочно нужно разорвать связь.
– Во-первых, такой возможности пока нет, и в ближайшее время, не предвидится. Так что получай удовольствие тут. Во-вторых, сны мне снились странные. Тревожные. Боюсь, что отсутствие в реале - это лишь одна из проблем.
– Я тоже это чувствую. – признался воин.
Друзья не отрывали взглядов друг от друга. Многое из того, что их обоих тревожит, так и осталось не высказано и высказано не будет.
– Димыч, мне может понадобиться твоя помощь. - Вен вздрогнул, услышав своё реальное имя, от которого уже успел отвыкнуть, – Хочу забрать один предмет. Он мне жизненно необходим.
– Никогда не понимал твою любовь к артефактам – улыбнулся алхимик, – показывай.
– Он не здесь. В святом городе. – голос Джея был даже тише, чем шёпот, скорее движение губ.
От услышанного в глазах Вена на миг погасли искры, но когда засверкали вновь, даже у Джея по спине побежал холодок.
– Друг мой, ты понимаешь, что ставка высока, как никогда раньше. Связь разорвать мы не сможем, и пробуждения не будет. В случае неудачи, смерть наша будет однозначна и станет лишь логическим завершением больной фантазии Торквемады.
– Ты же сказал, что он не фанатик.
– Нет, он не фанатик. Он умный, расчётливый и преданный религии извращенец, а это куда хуже. Что за вещь?
Им дали выспаться, точнее, поспать, потому, как сбор объявили ещё до первых петухов. Своих вещей друзья так и не увидели, но один из инквизиторов заверил, что всё в полной сохранности, а после встречи с Папой, будет возвращено, если на то будет воля Его. Его - это на самом деле совсем не всевышнего, как может подумать большинство, услышав столь пафосную фразу, а Папы Генриха IX. И, разумеется, воля Его будет опираться на мнение множества советников.
Каждый из троих друзей ехал в отдельной кибитке, больше похожей на короб для транспортировки заключённых, чем на средство передвижения гостей. Они не видели, но прекрасно знали, что едут в сопровождении нескольких десятков инквизиторов, которых, после недавних событий, уже не удастся застать врасплох.
Абсолютная темнота располагала к размышлениям или же ко сну, но жёсткость подвески не позволяли ни того ни другого - каждая неровность на дороге становилась причиной тряски и прыжков. А если это суммировать с тем, что колонна не просто ехала, а летела, загоняя лошадей, то поездка становилась невыносимой. Пыточная камера на колёсах - по-другому это средство передвижения назвать язык не поворачивался.
Несколько остановок для смены лошадей казались путешественникам счастьем, хотя и непродолжительным, резко сменяющимся очередной пыткой. Никто особо и не рассчитывал на человеколюбие инквизиторов, но одно дело - думать и рассуждать, а почувствовать на себе – это совсем другое.
Когда процессия остановилась, и двери пыточных повозок открылись, никто из троих не мог стоять на ногах. Вот именно с этого места можно было почувствовать разницу между пленниками и гостями: пленников скручивали и отправляли в казематы, тогда как троим гостям вежливо помогли выбраться и провели за стол.
Еда не отличалась изысканностью – каши с ржаным хлебом и чай. Но благодарности мучеников не было предела. Они радовались всему: яркому свету, свежему воздуху, тишине и, самое главное - покою. А простенькая еда казалась самой вкуснейшей на свете. И даже когда посуда опустела, никуда не хотелось идти.
Но идиллия бы не была полной, если бы не появилась фигура в белоснежном одеянии с известием, что Сам Генрих IX удостоит слуг господа своей беседой завтра к вечеру и потому отведённое время необходимо провести с пользой. Правда пользу каждый понимает по-своему, с точки зрения инквизиторов, польза начиналась с причастия, плавно перетекала в ночное бдение с молитвами и завершалась общественно полезными работами на благо церкви. Тогда как Дж с удовольствием бы выспался и помахал топором в тренировочном зале; Вен бы начал свой полезный день с визита к местным алхимикам или, на худой конец, с библиотеки; Прав...
– Прав, с тобой всё хорошо? После монастыря ты сам не свой.
– Не свой..., – эхом оказался паладин – не свой... Хорошо сказано. Я только этой ночью начал понимать чей.
Вен и Джей переглянулись, пытаясь понять, что происходит и почему происходящее с другом становится не по душе.
– Ты что, в секту попал? Тебя завербовали?
Ответом был только тяжёлый взгляд, в котором отчётливо читалось что-то вроде "вам не понять".
– Увидимся завтра... друзья.
– Не, ну он же не девочка, чтобы за ним бегать. – Вен задумчиво смотрел в след удаляющемуся товарищу.
– Он – друг, потому его бы по голове стукнуть, чтобы всё встало там на место. – Джей почесал в затылке, представляя, с какой силой врезать, чтобы не очень катастрофически в голове паладина перемешать содержимое, но когда в поле зрения появился местный в белом балахоне, ход мыслей резко изменился: – Уважаемый, не могли бы вы помочь своим братьям.
Служитель обернулся. Когда смотришь на человека, машинально определяешь возраст, но внешность этого служитель святого престола могла ввести в заблуждение кого угодно. Лицо без единой морщинки могло принадлежать как двадцати, так и тридцатилетнему. При том, что руки выглядели не меньше, чем на полусотню. Голос звонкий и молодой, как и движения - быстрые и лёгкие.
– Конечно с радостью помогу нашим гостям. – зазвенел голос, словно для того, чтобы продемонстрировать акустику в зале, – Особенно, если уточните в чём именно.
– Мы здесь, в Храме Радости, впервые, потому бы хотели побольше увидеть и узнать... Я бы хотел увидеть какие-нибудь особенные места, например, святые мощи или предметы, которые сохранились со времён становления Святого Престола.
– А мне покажите направление к библиотеке. – скороговоркой проговорил алхимик.
Вен ничуть не сомневался, что случайных людей тут попасться не может, потому предпочёл бы от явных соглядатаев держаться на расстоянии, тогда как Дж придерживая прямо противоположного мнения.
– О! Вы обратились к нужному человеку, ибо сам Создатель направил меня сюда. Но боюсь, что в библиотеке можно хоть вечность ходить, а большая часть предметов старины в хранилищах под слоем пыли, но мне есть, что вам показать. Давайте начнём с Часовни Безмолвия...
До часовни дошли едва ли минут через двадцать, но за это время в голове у обоих уже звенело от бесконечной трескотни новоиспечённого экскурсовода, который даже забыл представиться. За эти двадцать минут была кратко изложена теория "тёмных времён", когда людьми управляли кланы некромантов, демонологов, бесконтрольно приносящие сотни и тысячи жизней в жертву своим непотребным экспериментам, а также орденам магов, которые не многим уступали в жестокости своим кровавым коллегам. И именно в этой часовне жил отшельник - пресвятой Феофан, который молился истинному Создателю. И именно этот отшельник получил откровение и силы сплотить людей, способных дать отпор Тьме.
В те времена ордена, привыкшие к безнаказанности и привыкшие к своей силе, попытались демонстративно покарать выскочку и десяток его последователей. Но у Феофана и его учеников вера была так крепка и сильна, что обратили они в бегство недругов и еретиков. И люди, устав от бесчинств, стали обращаться к истинному Богу.
Экскурсовод старался выговориться до того, как белоснежные стены храмового комплекса перешли в плохо обработанный камень и в итоге, коридор закончился стёртыми до невозможности ступенями. В конце спуска и расположена пресловутая часовня, в которой не должно быть произнесено ни единого звука до молитвы и гостям, равно как и монахам, надлежит встать на колени и раскрыть сердце молитвой.
Услышав это, Джей едва сдержался, чтобы не высказать все спонтанно появившиеся мысли. Помолиться?! Во-первых, со знанием молитв у него было...не то, чтобы слабовато, но, скорее, совсем никак. Во-вторых, перспектива встать на колени вызвала резкий антагонизм.
Воин оказался в перекрестье двух взглядов: незамутнённых, честных голубых глаз служитель церкви и колючий зелёных глаз алхимика, требующих не рыпаться.
Зелёных? Дж почему-то с фокусировки на этом факте. Он был уверен, что у его друга был другой цвет или хотя бы оттенок глаз, а на этот раз чисто зелёные глаза даже пугали - они были под стать фанатичному религиозному сектанту, но никак не циничному и бесшабашному другу.
Терзаясь такими мыслями Джей не заметил, как оказался в тёмной тесноватой часовне с грубо отёсанными стенами и куском скалы вместо алтаря. Кусок скалы был крив настолько, что по законам физики он должен был завалиться на бок, но вопреки всему продолжал стоять. Бока его были обработаны нарочито грубо, при том, что верхняя поверхность - столешница - идеально ровная и начищена до зеркального блеска.
Воин уже стоял на коленях, хотя не мог понять, в какой миг это произошло. Сопровождающий преклонил колени справа, а алхимик слева. Буквально следом вошли ещё двое: один встал на колени перед алтарём между Джеем и Веном, другой занял единственное свободное место слева от алхимика.
Что происходило дальше, воин не понимал. Ему словно не хватало воздуха, темнота вокруг становилась всё гуще и гуще, стараясь сильнее сдавить в своих тисках маленького человечка. Сжать, высосать тепло, воздух и жизнь. Но было спасение: алтарь. Он, подобно маяку во тьме сиял, призывая путников в спасительную гавань. Там, у алтаря спасение, тепло, легко дышать.
Тёмная сила стремилась подавить живую душу, вселить ужас, подчинить, но это никак не удавалось. Джей дышал спокойно, неспешно набирая полные лёгкие воздуха и так же неспешно выдыхал. Холод резал кожу, но это не вызывало беспокойства – организм сам заставлял кровь ускоренно нестись по венам, сердце работало мерно, мощными точками прогоняя красную жидкость по организму. А спасительный алтарь вызывал ещё больше сомнений, чем окружающая тьма.
Воин поднял глаза и с удивлением смотрел на неказистый кусок скалы, который недавно казался спасительным островком. Служителя-экскурсовода справа мелко трясло, и он тянул свою ручку к камню. Слева оба монаха медленно на коленях подползали всё ближе к камню, тогда как Вен сидел спокойно, глядя прямо перед собой и положив руки на колени. Алхимик почувствовал взгляд и повернулся. Его глаза были так же зелены, но теперь в них сверкали озорные искры. Короткий кивок головой, после которого юноша одним движением оказался около алтаря, но не касался. Варвар последовал примеру, и быстро склонил голову.
Теперь сердце забилось как птица в силках. Пришло осознание, что из храмового комплекса выйти невозможно и сюда пригласили совсем не для беседы. Это не просто визит в часовню для молитвы, но ультиматум: или подчиняетесь и следуете "истинным" путём или же вы - есть Тьма. Алтарь или обвинение в еретичестве. Как алхимик это узнал первым? Узнал и уже что-то предпринял и находится под действием своих эликсиров, ведь изменение цвета глаз произошло не просто так. Но почему он столь неосторожен, ведь инквизиторы внимательны до каждой мельчайшей детали?!
От размышлений отвлекло прикосновение к плечу, которое произвело эффект взрыва, заставив вздрогнуть и едва ли не подпрыгнуть от неожиданности.
– Я рад, что ты и твой друг сделали правильное решение. – Джей осознал, что это недавний знакомый стоит над ним и его рука на плече, – Вы смогли перебороть Тьму и нашли силы приблизиться к алтарю чистоты. И пусть вас не расстраивает, что не можете прикоснуться к камню. Для этого необходимо очистить душу и сердце от всей мирской скверны. Достаточной чистоты обрели едва ли пара десятков служителей Храма Радости.
– Спасибо, что привели нас сюда, отец Олар! – Вен припал на колено и прижался лбом к ладони "экскурсовода", что недавно лежала на плече воина.
– Как тебе открылось знание, сын мой?
– Я видел это в отражении алтаря. Вы – отец Олар. Легат его святейшества Гериила, первый среди тех, кто в праве нести Волю Его. – на одном дыхании выпалил алхимик.
От услышанного у Джея отвисла челюсть, но и священник был озадачен и не сразу обрёл дар речи:
– Тебе открылось очень многое... – промямлил тот, кто неожиданно оказался одним из иерархии Святого Престола. – И это подлежит осмыслению и обсуждению.
Джей понимал, что святоша им встретился совсем не случайно, но чтобы оказаться Настолько серьёзной птицей – это стало потрясением, но значительно меньшим, чем сам факт того, что Вену открылись знания... Зелёные глаза алхимика, а ранее такими же яркими, но голубыми стали глаза паладина. "Да они теперь сектанты!" - озарила мысль, но следующая могла вогнать в депрессию: "Я следующий".
– Святой отец, прошу, проводите нас в зал воинства. Мой друг воин и, уверен, ничего более благостно не подействует на него, чем созерцание сияния первых героев, несущих истину.
– Конечно, сын мой. Ты прав. Следуйте за мной.
"Так вот, где это произойдёт" – обречённо подумал Джей – "Надо бы где-нибудь записать, чтобы попозже от души врезал и Праву и Вену, а то вдруг после зала воинства позабуду".
Но вскоре все мысли вылетели из головы, кроме одной, что надо не отстать от шустрого старичка, который шёл так, что за ним приходилось почти бежать. Мимо мелькали залы, расписанные фресками со сценами из жизни святых, памятникам, тяжёлыми гобеленами, на которых невозможно сосредоточиться, потому, как важно не потерять лысину, мельтешащую впереди.
А когда легат-экскурсовод внезапно остановился, воин едва не сбил его с ног.
– Прошу простить меня за спешку, но я никогда ещё не был так ограничен во времени. – отец Олар ничуть не запыхался после марафона.
– Благословите на встречу с его святейшеством, прежде чем покинете нас.
Легат осенил гостей знамением и покинул зал.
– А теперь объясняй, что происходит! – Джей даже не обратил внимание на интерьер зала, в котором оказался – И кто такой этот Гериил? Я думал, что Генрих тут самая важная шишка!
– Генрих IX - хоть и церковное имя, но всё равно считается мирским. Но в служении своём он обрёл имя небесное: Гериил. Его знают только члены высшего совета. И теперь совет спешно собран. Ты разве не видел, как наш проводник отдал распоряжение после часовни?
– Но откуда ты это всё узнал? – Джей был готов схватить друга за грудки, но сдерживался.
– Мне это открылось в часовне. – хихикнул Вен и по его глазам стало понятно, что произошедшее не имеет никакого отношения к божественным силам – Потому и созвали совет. То, что кто-то обрёл знания от алтаря нельзя оставлять без внимания. Погуляй пока по залу. Отвлекись.
Джей не мог признаться, что он боится идти в зал. Боится того, что может произойти. Он даже сам себе не хотел признаваться, что чего-то боится.
Зал был круглым и разделён на двенадцать частей - по числу воителей, причисленных к святым. Потолок украшали фреска с изображением небосвода со светилом и двумя лунами (ДВУМЯ?? Джей со стопроцентной уверенностью мог сказать, что в Ауриде, как и в реальном мире лишь одна Луна). Кроме того, на небосводе изображены воинственные ангелы, которые не участвовали в битвах мирских, но поддерживали адептов истиной веры. Мужчина словно на подсознательном уровне уловил что-то ещё, что не видно сразу, и лишь когда отвернулся в сторону, периферийным зрением увидел едва различимое мужское лицо, собранное из крупинок, не чёткое, но вызывающее уважение - Создатель, что не виден, но следит за всем и всеми.
Пол зала покрывали знаки. Джей готов поклясться, что эти знаки не имели ничего общего с религией. Они были близки ему - воину. В некоторых он угадывал очертания символических обозначений своих боевых кличей, но большинство он не знал. Чутьё подсказывало, что это некое послание от воинов прошлых эпох своим потомкам, но расшифровать в данный момент не под силу, потому он отвлёкся от знаков и приступил к осмотру героев.
Двенадцать прекрасно сохранившихся мумифицированных тел лежали на столах, установленных вдоль стен в двенадцати сегментах зала. Каждая мумия была в своём воинском наряде: у кого-то это пластинчатый доспех, у кого-то одеяние из шкур. Рядом с каждым разложено оружие, не менее разнообразное, чем сами доспехи.
Но один из героев привлёк своим снаряжением: кольчуга с нашитым пластинками, кожаные штаны и кожаные же сапоги выдавали в нём уроженца восточных областей. Шлема не было, а чело украшал обруч с религиозной символикой. Но образ восточного воина нарушался стальной латной перчаткой, закрывавшей правую руку до локтя и треугольный высокий, но узкий щит, который лежал по левую сторону от нетленного героя.
– Вен! Я нашёл свои предметы! Их два!
– Не мешай! И не смей ничего трогать!
Не сметь трогать? У Джея никогда ещё так сильно не чесались руки. Во-первых, он был коллекционером в самом широком смысле слова. Его привлекало совершенно всё: от красивых винных бутылок до уникальнейших артефактов и произведений искусства. Во-вторых, эти предметы, в числе других, не менее важных, он видел во снах каждую ночь на протяжении нескольких недель. Он понятия не имел, что это за предметы, но знал, что обязан их заполучить любыми путями. И вот, они на расстоянии вытянутой руки, а ему, как ребёнку буквально шлёпают по руке...
– Ты не понимаешь! И вообще, что ты делаешь?
– Потом объясню! – алхимик оттолкнул товарища в сторону – Подвинься! И вообще, займись чем-нибудь полезным. Вон, на стрёме постой. В этот зал один единственный вход.
Воин снова был шокирован тем, что увидел: его товарищ разложил рядом с мумией героя целый хирургический набор и несколько бутылочек с цветными жидкостями. Хотя жидкости удивили меньше всего, он уже привык, что Вен и бутылочки с разноцветными жидкостями – это синонимы.
Скальпелями товарищ делал надрезы в мумии и с помощью трубок вводил в разные точки растворы. После этого в ход шли иглы и крючки, подобные тем, что используют для ловли мелкой рыбёшки.
– Все вопросы потом. Это наш единственный шанс! Бегом к двери. И задержи любого, кто захочет войти. Любыми способами. Мне ещё шестерых обрабатывать.
Без оружия Джей себя чувствовал не уютно, но очередная попытка завладеть священной секирой ближайшей мумии была пресечена окриком друга. Воин ворчал, но не спорил, прекрасно понимая, когда можно препираться, а когда лучше делать, так как тебе говорят.
Но откуда у алхимика снаряжение? Не мог же он что-то припрятать ранее в Храме Радости – это слишком фантастично. Значит, ему передали "посылку". Кто-то из святош в заговоре? Хотя это звучит не менее фантастично. И от манипуляций с мумиями почему-то мурашки бегут по спине. С другой стороны, «открывшиеся знания» в часовне и «посылка» - неужто вошедшие следом в часовню монахи?
Дж приоткрыл дверь ровно на столько, чтобы видеть коридор, но из коридора не было видно его. Благо коридор длинный – можно заранее предупредить товарища. И, слава богу, в данный момент – пустой. Почему же сердце выскакивает из груди. Это же игра, только игра – тут не страшно умереть. Потом регистрация смерти и через три-пять дней снова в игре. Это совсем не страшно. Ну чего там копается этот химик?!
А когда в коридоре появились фигуры в белоснежных балахонах, сердце чуть не остановилось от ужаса.
– Вен!
– Последний. Держи их!
Держи их? Легко сказать! Лёгкие и абсолютно синхронные движения четверых монахов говорили, что это совсем не книжные черви. При этом, под такими балахонами можно спрятать и броню, и целый арсенал.
– Их четверо! Инквизиторы!
– Угу. Я почти всё. Вали от двери.
Джей с ужасом следил, как его товарищ на скоро упаковывает свои инструменты и прячет их под столом.
– Ты чего?! Их же найдут!
– Надеюсь, не успеют.
И в зал вошли, когда алхимик демонстративно рассматривал мумию, а Джей приноравливался взять в руки что-то из снаряжения ближайшего героя.
– На вашем месте я бы ни к чему не прикасался. – «неожиданно» прозвучал голос от двери, на который оба гостя резко обернулись.
– Да я только посмотреть. – потупил глазки воин.
– Ни секунды не сомневаюсь. Следуйте за нами. Вы должны немедленно предстать перед советом.